Дженеро растерялся, не зная, что предпринять.
Его взяли в дело, потому что не хватало людей. Предупреждение правонарушений – занятие хлопотное, особенно в субботу. Но Дженеро поставили не на самый ответственный пост. Предполагалось, что тот, кто возьмет жестянку, вернется обратно к выходу, где его арестуют продавец и Хейз, сидевший в машине около входа в парк. Но вопреки всем расчетам этот тип двинулся в противоположную сторону, к скамейке Дженеро. Патрульный Дженеро был настроен миролюбиво. Он мечтал поскорее вернуться домой, где мать, распевая арии из итальянских опер, принесет ему в постель минестроне.
Овчарка была хорошо обучена. Дженеро объяснили, как подавать ей команды голосом и жестами. Но Дженеро боялся собак вообще и овчарок в особенности. Мысль о том, что ему придется натравить ее на человека, повергала его в ужас. А вдруг собака неправильно поймет команду и вместо того чтобы кинуться на преступника, схватит за горло его самого? Вдруг она растерзает его?
Что тогда скажет мать («Сколько раз говорила, не ходи работать в полицию»)?
Тем временем Уиллис, пристроив передатчик на пышной груди Айлин Берк, доложил обстановку Хейзу. Тот приготовился, рассчитывая, что объект сейчас направится к нему. Уиллис попытался расстегнуть молнию, но ее заело. Конечно, неплохо полежать с Айлин Берк в спальном мешке, который невозможно расстегнуть, но он тотчас же представил себе, как лейтенант Бернс будет срамить его перед всем участком. Не желая разделить позор Мейера и Клинга, он стал лихорадочно теребить застежку молнии, попутно размышляя, что Айлин Берк, которая тоже отчаянно пыталась выбраться, целовалась с ним с удовольствием. Дженеро не знал, что Хейза уже предупредили. Он с ужасом наблюдал, как преступник подошел к скамейке, взял жестянку и начал уходить. Тогда Дженеро вскочил, сорвал темные очки, расстегнул плащ, как это делают детективы в кино, выхватил револьвер и выстрелил, угодив себе в ногу.
Субъект с жестянкой бросился бежать.
Наконец-то Уиллис выбрался из спального мешка, а за ним и Айлин Берк, на ходу застегивая блузку и пальто. Коттон Хейз вихрем ворвался в парк и, поскользнувшись на замерзшей луже, грохнулся оземь, чуть не свернув себе шею.
– Стоять, полиция! – крикнул Уиллис. И вдруг – о чудо! – преступник остановился и стал ждать Уиллиса, который бежал к нему с револьвером в руке. Лицо Уиллиса было перепачкано губной помадой.
* * *
Задержанного звали Аллан Парри.
Ему сообщили о его правах, и он согласился дать показания без адвоката, хотя тот сидел в соседней комнате.
– Где ты живешь, Аллан? – спросил Уиллис.
– Тут, за углом. Я вас всех знаю в лицо, каждый день встречаю. А вы разве меня не узнаете? Я здешний.
– Знаете его? – обратился Уиллис к коллегам. Те покачали головами. Они стояли вокруг задержанного – продавец сладостей, две монахини, парочка влюбленных и рыжеволосый здоровяк с седой прядью, напяливший на себя все что можно.
– Почему ты побежал, Аллан? – продолжал Уиллис.
– Я услышал выстрел. В нашем районе, если слышишь стрельбу, надо уносить ноги.
– Кто твой приятель?
– Какой приятель?
– Тот, кто затеял все это.
– Что все?
– Заговор с целью убийства.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Кончай, Аллан. Ты с нами по-хорошему, и мы с тобой по-хорошему.
– Вы меня с кем-то спутали.
– Как вы собирались делить деньги?
– Какие деньги?
– Те, что в этой жестянке.
– Да я ее впервые вижу.
– Здесь тридцать тысяч долларов, – сказал Уиллис. – Так что давай признавайся. Хватит мозги пудрить.
Либо Парри почувствовал ловушку, либо и впрямь не знал, что в жестянке должно быть пятьдесят тысяч долларов. Он покачал головой и сказал:
– Какие деньги? Я ничего не знаю. Меня просто попросили забрать жестянку, и я согласился.
– Кто попросил?
– Высокий блондин со слуховым аппаратом.
– Неужели ты думаешь, мы тебе поверим? – удивился Уиллис.
Это было своеобразным сигналом к представлению, которое частенько разыгрывали сыщики 87-го участка. Мейер мгновенно включился в игру и сказал: «Погоди, Хэл!» – фразу, которая давала Уиллису понять, что Мейер готов сыграть его антипода. Уиллис собирался изображать хама и наглеца, норовящего повесить всех собак на невинного беднягу Царри, а Мейер – отца-заступника. Прочим же детективам, включая и представителя 88-го участка Фолка, отводилась роль хора из древнегреческой трагедии, свидетеля со стороны и комментатора.
Не глядя на Мейера, Уиллис сказал:
– Что значит «погоди»? Этот мерзавец врет напропалую!
– А может, его и в самом деле попросил взять банку высокий блондин со слуховым аппаратом, – возразил Мейер. – Пусть объяснит все по порядку.
– Держи карман шире! – отрезал Уиллис. – Он еще распишет, что видел розового слона в голубой горошек. Говори, дрянь, как зовут напарника?
– Нет у меня никакого напарника, – выкрикнул Парри и жалобно попросил Мейера: – Скажите ему, что у меня нет никакого напарника.
– Успокойся, пожалуйста, Хэл, – сказал Мейер. – А ты рассказывай, Аллан.
– Я шел домой, и вдруг... – начал Аллан.
– Откуда шел? – перебил его Уиллис.
– Чего?
– Откуда шел, спрашиваю.
– От одной знакомой.
– Где она живет?
– Да рядом. Напротив моего дома.
– Что ты у нее делал?
– Ничего особенного... – смутился Парри. – Сами знаете...
– Мы ничего не знаем.
– Кончай, Бога ради, Хэл, – опять вмешался Мейер. – Это его личное дело.
– Спасибо, – пискнул Парри.
– Значит, ты зашел в гости к своей знакомой, – уточнил Мейер. – Во сколько это было, Аллан?
– Ее мать уходит на работу в девять. Ну, а я пришел в половине десятого.
– Ты безработный? – спросил Уиллис.
– Да, сэр.
– Когда работал в последний раз?
– Видите ли...
– Отвечай, не виляй.
– Да не дави ты на него так, Хэл.
– Он же врет.
– Он пытается рассказать, как было, – сказал Мейер и тихо спросил: – Так что у тебя с работой, Аллан?
– У меня была работа, но я разбил яйца...
– Что?
– Я работал в бакалейном магазине на Восьмидесятой улице. На склад привезли партию яиц. Я потащил коробки в холодильник и две уронил. Меня выгнали.
– Сколько ты там проработал?
– Я пошел туда сразу после школы.
– А когда ты кончил школу?
– В прошлом июне.
– Аттестат получил?
– Да, сэр.
– Чем же ты занимался после бакалейного магазина?
Парри пожал плечами:
– Да в общем, ничем...
– Сколько тебе лет? – спросил Уиллис.
– Скоро девятнадцать... Какое сегодня число?
– Девятое.
– На следующей неделе исполнится девятнадцать. Пятнадцатого марта.
– Похоже, праздновать день рождения ты будешь в тюрьме, – сказал Уиллис.
– Будет тебе, – снова вступил Мейер. – Прекрати запугивать парня. Значит, ты был у своей знакомой, Аллан? Что произошло потом?
– Потом я встретил этого типа.
– Где?
– Возле «Короны».
– Возле чего?
– Возле «Короны». Это кинотеатр в трех кварталах отсюда. Разве вы его не знаете? Там я его и встретил. Вы что, «Корону» не знаете?
– Знаем, – сказал Уиллис.
– Вот там я его и встретил.
– Что он делал?
– Стоял. Вроде ждал кого-то.
– Дальше.
– Он остановил меня и спросил, есть ли у меня пара минут. Я спросил, в чем дело. Он поинтересовался, не хочу ли я заработать пять долларов. Что надо сделать, спрашиваю. Он сказал, что оставил в парке банку и если я за ней схожу, то он даст мне пять долларов. Я спросил, почему он сам за ней не сходит, а он говорит, что у него здесь назначена встреча и, если он отойдет, тот человек может решить, что он вообще не пришел. Поэтому он и просит меня сходить за банкой, а сам будет ждать меня у «Короны». Вы наверняка знаете «Корону». Там однажды подстрелили полицейского.
– Сколько раз тебе повторять – знаем! – рявкнул Уиллис.
– Я спросил, что в банке. Он сказал – обед. А потом добавил: и кое-что еще. Я поинтересовался, что именно, а он спросил, хочу я пять долларов или нет. Я взял пятерку и пошел за банкой.
– Он заплатил вперед?
– Да.
– Как только ты согласился принести банку?
– Да.
– Дальше.
– Он нагло врет, – вставил Уиллис.
– Это истинная правда, ей-богу...
– Что же, по-твоему, было в банке?
Парри пожал плечами.
– Обед, наверно. Или еще какая-то ерунда. Он же сам сказал.
– Ври дальше, – хмыкнул Уиллис. – Думаешь, мы так тебе и поверили?
– Послушай, Аллан, как по-твоему, что же все-таки там могло быть? – задушевным голосом осведомился Мейер.
– Видите ли... Вы ничего не сделаете со мной за то, что я подумал, правда?
– Правда, – повторил Мейер. – Если бы людей сажали за их мысли, все давно оказались бы за решеткой. Так что же там, по-твоему, могло быть?
– Наркотики, – прошептал Парри.
– Ты наркоман? – спросил Уиллис.
– Нет, сэр, в жизни не пробовал.
– А ну-ка, закатай рукав.
– Я не наркоман, сэр.
– Сказано, покажи руку.
Парри закатал рукав.
– Порядок, – буркнул Уиллис.
– Я же говорил, – отозвался Парри.
– Мало ли что ты там говорил. Что ты собирался делать с банкой?
– Не понял.
– "Корона" в трех кварталах отсюда... Ты взял банку и отправился в противоположную сторону. Что ты задумал?
– Ничего.
– Тогда почему ты пошел не туда, где тебя ждал Глухой?
– Наверно, просто перепутал...
– Ты нагло врешь, – перебил его Уиллис. – Как хочешь, Мейер, но я его арестую.
– Погоди, Хэл, – сказал Мейер. – Понимаешь, Аллан, если в банке наркотики, ты влип в скверную историю.
– Почему? Даже если там наркотики, то ведь они же не мои!
– Лично я тебе верю, Аллан, но закон суров. Ты, наверно, знаешь, что все торговцы зельем, когда мы их задерживаем, говорят, что им кто-то подложил наркотики, что они не понимают, как могла оказаться у них эта гадость, что они тут ни при чем. Когда мы припираем их к стенке, все они говорят одно и то же. Понимаешь?
– Угу! – кивнул Парри.
– Вот видишь. Если в банке действительно наркотики, мы вряд ли сумеем тебе помочь.
– Понятно, – вздохнул Парри.
– Он прекрасно знает, что никаких наркотиков там нет, – вмешался Уиллис. – Его послали забрать деньги.
– Ты в самом деле ничего не знаешь о тридцати тысячах? – мягко осведомился Мейер.
– Ничего, – замотал головой Парри. – Я же говорю, что встретил этого парня возле «Короны» и он дал мне пятерку, чтобы я притащил ему банку.
– А ты решил ее украсть? – предположил Уиллис.
– Что?
– Ты собирался принести ему банку или нет?
– Ну вообще-то... – Парри заколебался. Он посмотрел на Мейера. Тот ободряюще кивнул. – Нет, – с трудом сказал Парри. – Я решил, что в банке наркотики, и подумал, что смогу на них немного подзаработать. Многие здешние ребята с руками оторвали бы...
– Открой банку, парень, – скомандовал Уиллис.
– Нет, – замотал головой Парри. – Не надо....
– Почему же?
– Если там наркотики, я к ним не имею никакого отношения. А если там тридцать тысяч, так я тоже ни при чем. Я ничего не знаю. И больше не хочу отвечать ни на какие вопросы. Все. Хватит.
– Такие дела, Хэл, – сказал Мейер.
– Ступай домой, парень, – приказал Уиллис.
– Можно идти? – не поверил тот.
– Можно.
Парри вскочил и, не оглядываясь, быстро двинулся к перегородке, отделявшей комнату следственного отдела от коридора. Через мгновение он уже топал по коридору.
– Ну, что вы на это скажете? – спросил Уиллис.
– Похоже, мы все сделали через задницу, – сказал Хейз. – Нам следовало бы не хватать его, а проследить, куда он пойдет. Он мог бы привести нас прямо к Глухому.
– Лейтенант придерживался другого мнения. Он считал, что никто в здравом уме не решится послать незнакомого человека за пятьюдесятью тысячами. Он был уверен, что за банкой придет кто-то из банды.
– Значит, лейтенант ошибся, – сказал Хейз.
– Знаете, что я думаю? – спросил Клинг.
– Что?
– Я думаю, Глухой был уверен, что в банке ничего не будет и мы арестуем того, кто придет ее забирагь. Потому-то он со спокойной душой и послал за ней первого встречного.
– Если это действительно так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25