Стало быть, хлеба становилось все меньше, а опиума – все больше. – Он состроил гримасу. – Шаху это было на руку, так как он ввел монополию на опиум. Существовал и правительственный налог на производства опиума, так что шах имел свою долю от каждого фунта.
– Ничего себе, – сказал Тоузьер.
– Это еще не все. В тысяча девятьсот тридцать шестом году Иран производил тысяча триста пятьдесят тонн опиума, а мировая потребность в медицинском опиуме составляла всего четыреста тонн.
Тоузьер передернул плечами.
– Вы хотите сказать, что остальное шло на контрабанду?
– В этом даже не было необходимости. Шах легально продавал опиум кому угодно, лишь бы платили. Но он перегнул палку и вынужден был отречься от престола. Потом в Иране к власти пришло временное правительство и, наконец, его сменил молодой шах. Он оказался очень толковым парнем. Ему хотелось хоть за шкирку втащить свою несчастную страну в двадцатый век, но он быстро понял, что, имея народ, семьдесят пять процентов которого наркоманы, об индустриализации и думать нечего. Поэтому он приструнил наркомафию, и сейчас вы и унции нелегального опиума в стране не найдете.
Тоузьер был в недоумении.
– А что же тогда здесь делает Спиринг?
– В этом-то и весь вопрос, – сказал Уоррен. – Но я думаю, что Спирингу мы его задавать не будем.
– Конечно, нет, – задумчиво протянул Тоузьер. – Но будем идти за ним по пятам.
Подошел официант и спросил неуверенно:
– Мистер Уоррен?
– Да.
– Вам записка.
– Спасибо.
Уоррен удивленно поднял брови и посмотрел на Тоузьера, который давал официанту чаевые. Пробежав записку глазами, он сказал:
– Это от Лэйна. Спиринг выписывается из отеля. Завтра он уезжает. Куда, Лэйн не знает, но сообщает, что его джип был отремонтирован и загружен двумя баками с водой. Что это значит, как вы думаете?
– То, что он покидает Тегеран, – уверенно сказал Тоузьер. – Пойду-ка и я проверю машины. Важно, чтобы радиосвязь работала надежно. Мы выйдем поодиночке, вы идите через пять минут.
Уоррен с нетерпением выждал пять минут, затем встал и направился к выходу. Он был растроган неожиданной сценой. Спиринг и Джонни Фоллет увлеченно кидали вверх монеты.
4
Спиринг двигался на северо-запад от Тегерана в сторону Казвина. Накануне вечером они обсудили план действий.
– Вы поезжайте впереди него, а я буду подпирать его сзади, – сказал Тоузьер Уоррену. – Мы из него бутерброд сделаем. А если он свернет с дороги, я в два счета вас догоню.
Всю ночь они следили за джипом Спиринга, и зря. Утром Спиринг, не торопясь, позавтракал и выехал около десяти. С ним был шофер – иранец с заостренными чертами лица. Они следовали за джипом по запруженным транспортом улицам, а когда, наконец, оказались за чертой города, Уоррен газанул, обошел Спиринга и затем, выбрав удобную дистанцию, сбавил скорость. Фоллет, в роли пассажира, внимательно наблюдал за джипом в зеркало заднего вида, дополнительно поставленное Тоузьером, когда он усовершенствовал "лендроверы".
Направо от них возвышались заснеженные пики Эльбрусских гор, кругом была пустая и унылая равнина. Дорога, с точки зрения Уоррена, была неважнецкая, но для иранского шофера, вполне вероятно, это был высший класс. Как бы то ни было, это была единственная автострада к Тебризу.
Когда Уоррен немного привык к дороге, он вдруг спросил Фоллета:
– Вчера вы разговаривали со Спирингом! О чем?
– Так, коротали время, – беззаботно откликнулся Фоллет.
– Смотрите, не оступитесь, Джонни, – сказал Уоррен доверительно. – А то можно больно ушибиться.
– Черт, что я такого сделал? – запротестовал Фоллет. – Я тут ни при чем. Он сам ко мне подошел, что я, должен был молчать, что ли?
– О чем вы говорили?
– О том, о сем. О работе. Я сказал ему, что приехал с киногруппой. Ну и стал заливать ему – какой мы фильм снимаем и все такое прочее. Он сказал, что работает в нефтяной компании. – Он засмеялся. – Кроме того, я выудил у него немного денег.
– Это я видел, – сказал Уоррен саркастически. – Вы что, играли монетой с двумя решками?
Фоллет возмутился.
– Боже избави, я и не думал его надуть. Вы же знаете, это не мой стиль. Да в этом и не было необходимости. Он был почти в стельку пьян. – Его глаза скользнули по зеркалу. – Притормозите немного, а то мы потеряем его из виду.
От Тегерана до Казвина насчитывалось примерно сто миль, и они добрались до окраины города почти в час дня. Динамик в машине Уоррена вдруг подал признаки жизни.
– Вызываю Риджент один. Вызываю Риджент один. Перехожу на прием.
Фоллет взял микрофон и нажал кнопку:
– Риджент один, вас слышу. Прием.
Голос Тоузьера был слабым и искаженным:
– Наш подопечный остановился в отеле. Я думаю, что он сейчас заливает за воротник. Прием.
– Совсем неплохо. Я вообще-то проголодался, – сказал Фоллет и с вызовом посмотрел на Уоррена.
– Мы остановимся в другом конце города, – сказал Уоррен. Он ехал, пока Казвин не остался позади, и только тогда резко затормозил. – Там сзади корзина. Я поручил Бену быть нашим интендантом. Посмотрим, как он справился с заданием.
После бутербродов с курицей и кофе из фляжки Уоррен почувствовал себя бодрее, но Фоллет был не в духе.
– Какая унылая местность, – сказал он, – мы проехали уже сто миль, а кругом эти чертовы горы, и ничего другого. – Он показал рукой на караван верблюдов, медленно двигавшийся по дороге. – Держу пари, что в конце концов нам придется прибегнуть к такому транспорту.
– Это не самое страшное, – заметил Уоррен. – Мне кажется, наши "лендроверы" слишком бросаются в глаза. – Он взял карту. – Интересно все же, куда направляется Спиринг.
Фоллет заглянул в карту через его плечо.
– Следующий город – Занджан: еще сто миль, пропади пропадом. – Он посмотрел по сторонам. – Господи, проклятая страна! Хуже, чем Аризона.
– А вы там были?
– Черт возьми, я там родился. Но я удрал оттуда, как только подрос. По натуре я городской житель. Яркие огни – моя стихия. – Он замурлыкал "Мелодию Бродвея", и, наклонившись, вытащил из ящичка под приборной доской колоду карт. – Поупражняюсь немного.
Уоррен услышал легкий шорох и, скосив глаза, увидел, как Фоллет, разделив колоду пополам, перемешивает ее с невероятной скоростью и искусством. Это был высокий класс!
– По-моему, вы говорили мне, что не мухлюете.
– Нет, но если нужно, конечно, могу. В картах я дока. – Он обворожительно улыбнулся. – Понимаете, в чем дело, если у вас есть такое заведение, как у меня в Лондоне, мухлевать нет нужды, по крайней мере, до тех пор, пока мы в выигрыше у клиентов. Выигрыш – это главное. Вы ведь не думаете, что Монте-Карло получает прибыль, надувая посетителей?
– Нет, предполагается, что игра – честная.
– На сто процентов честная, – энергично подтвердил Фоллет. – Пока вы имеете преимущество и доход, вы никого не обманываете. Вот я вам сейчас продемонстрирую, что я имею в виду. Я чувствую, сейчас удача на моей стороне. На этой дороге нам навстречу попадалось примерно машин двадцать в час. Давайте поспорим, что у двух из встреченных нами следующих машин две последние цифры в номерах совпадут. Так и время скоротаем.
Уоррен подсчитывал. Было сто возможных комбинаций – от 00 до 99. Фоллет ограничил число машин двадцатью. Похоже, шансы были на стороне Уоррена. Он решился:
– Ну что ж, давайте попробуем.
– Сто фунтов, – спокойно произнес Фоллет. – Если я выиграю, вы можете добавить их к моему вознаграждению. Идет?
Уоррен засопел носом и согласился:
– Идет.
Из динамика послышался голос Бена Брайена:
– Вызывает Риджент два. Наш подопечный собирается двигаться дальше. Прием.
Уоррен снял с крюка микрофон.
– Риджент один на связи, спасибо. Мы поедем медленно, и он нас догонит. Жратва была отличной, Бен. Вы – первый кандидат на повышение. Прием.
Динамик издал какой-то клекот и замолк. Уоррен ухмыльнулся и нажал на кнопку стартера.
– Ведите наблюдение, Джонни. Когда появится Спиринг, скажите.
Фоллет достал авторучку.
– Вы называйте мне номера, а я их буду записывать. Не беспокойтесь, я не прозеваю Спиринга.
Игра, предложенная Фоллетом, действительно немного скрашивала монотонную езду. Уоррен вел машину, то прибавляя, то сбавляя скорость, следуя указаниям Фоллета. Если б не новая игра, он бы вскоре начал клевать носом.
Уоррен называл номера, а Фоллет записывал их. Хотя внимание Фоллета было сосредоточено в основном на Спиринге, он, как заметил Уоррен, успевал бросать быстрый взгляд на встречную машину, проверяя правильность называемых номеров. Фоллет явно предпочитал не доверять никому. Когда число номеров достигло пятнадцати и ни один не повторился, Уоррен обрадовался, что его шансы выиграть сто фунтов сильно возросли, и игра показалась ему более увлекательной.
На восемнадцатом номере Фоллет вдруг сказал:
– Вот – пятый и восемнадцатый номера те же – тридцать один. Вы проиграли, Уоррен. Мое вознаграждение увеличивается на сто фунтов. – Он положил ручку обратно в карман. – Теорема доказана. Называется она – пари для простаков.
– Не понимаю, – сказал Уоррен.
Фоллет засмеялся.
– Это потому, что вы ничего не смыслите в математике. Вы думали, что если из ста комбинаций нужно выбрать только двадцать, то шансы на вашей стороне – пять к одному и что я – болван, раз предлагаю вам такое пари. На самом деле болваном были вы, так как шансы на самом деле в мою пользу – не меньше, чем семь к одному. Так что разбираться в математике иногда выгодно.
– Я все-таки не понимаю, – сказал Уоррен.
– Ну, смотрите. Если бы я держал пари на то, что совпадут двузначные числа, то действительно, я был бы болваном. Но я так не говорил. Я сказал: "если совпадут две последние цифры".
Уоррен нахмурился. Он по-прежнему не понимал, в чем дело, – математика всегда была его слабым местом. Фоллет продолжал:
– Это пари, которое выглядит заманчивым для простаков, но на самом деле выгодно для ловкачей, которые его предлагают. Покопайтесь в разных областях математики – особенно в теории вероятности – и вы найдете десятки таких вот задач, на которые всегда клюнет какой-нибудь растяпа.
– Ну, меня вы больше не поймаете, – сказал Уоррен.
Фоллет фыркнул.
– Хотите пари? Удивительно, как часто люди стремятся вновь попасться на крючок. Вот и Тоузьер тоже. На этой задачке он уже погорел и погорит еще на чем-нибудь. К тому времени, когда наше предприятие будет подходить к концу, все его вознаграждение будет у меня в кармане. – Он взглянул в зеркальце. – Притормозите-ка. Дорога начинает петлять.
Наконец, они добрались до Занджана. Фоллет сказал:
– Вижу джип. Мне кажется, он едет прямо, не останавливаясь. – Две минуты спустя он сказал: – Я потерял его.
С кряканьем и треском ожило радио, и сквозь шум, вызванный, видимо, магнитной бурей, послышалось:
– ...повернул налево... отель... следуйте... поняли? Прием.
Фоллет нажал на кнопку.
– Спиринг повернул налево у отеля, и вы хотите, чтобы мы следовали за ним. Правильно, Энди? Прием.
– Правильно... быстрее... все.
Уоррен резко остановился. Фоллет сказал:
– Давайте, я сяду за руль. Вы устали.
– Хорошо, – сказал Уоррен, и они поменялись местами. Уоррен с удовольствием расправил плечи и потянулся. Он был за рулем уже целый день, и, кроме того, вести "лендровер" оказалось несколько труднее, чем легковой автомобиль. Они вернулись в Занджан и недалеко от отеля увидели дорогу, ведущую на запад. На повороте стоял указатель с надписью на фарси, в котором Уоррен ни черта не смыслил, и он развернул карту.
Дорога вела в сторону гор и постепенно становилась все извилистее и опасней. Фоллет вел машину быстрее, чем следовало, чтобы нагнать Тоузьера с Брайеном, и "лендровер" содрогался и подпрыгивал. Наконец, впереди показалось облако пыли.
– Это, должно быть, Энди, – сказал Фоллет. Через некоторое время он слегка сбавил скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Ничего себе, – сказал Тоузьер.
– Это еще не все. В тысяча девятьсот тридцать шестом году Иран производил тысяча триста пятьдесят тонн опиума, а мировая потребность в медицинском опиуме составляла всего четыреста тонн.
Тоузьер передернул плечами.
– Вы хотите сказать, что остальное шло на контрабанду?
– В этом даже не было необходимости. Шах легально продавал опиум кому угодно, лишь бы платили. Но он перегнул палку и вынужден был отречься от престола. Потом в Иране к власти пришло временное правительство и, наконец, его сменил молодой шах. Он оказался очень толковым парнем. Ему хотелось хоть за шкирку втащить свою несчастную страну в двадцатый век, но он быстро понял, что, имея народ, семьдесят пять процентов которого наркоманы, об индустриализации и думать нечего. Поэтому он приструнил наркомафию, и сейчас вы и унции нелегального опиума в стране не найдете.
Тоузьер был в недоумении.
– А что же тогда здесь делает Спиринг?
– В этом-то и весь вопрос, – сказал Уоррен. – Но я думаю, что Спирингу мы его задавать не будем.
– Конечно, нет, – задумчиво протянул Тоузьер. – Но будем идти за ним по пятам.
Подошел официант и спросил неуверенно:
– Мистер Уоррен?
– Да.
– Вам записка.
– Спасибо.
Уоррен удивленно поднял брови и посмотрел на Тоузьера, который давал официанту чаевые. Пробежав записку глазами, он сказал:
– Это от Лэйна. Спиринг выписывается из отеля. Завтра он уезжает. Куда, Лэйн не знает, но сообщает, что его джип был отремонтирован и загружен двумя баками с водой. Что это значит, как вы думаете?
– То, что он покидает Тегеран, – уверенно сказал Тоузьер. – Пойду-ка и я проверю машины. Важно, чтобы радиосвязь работала надежно. Мы выйдем поодиночке, вы идите через пять минут.
Уоррен с нетерпением выждал пять минут, затем встал и направился к выходу. Он был растроган неожиданной сценой. Спиринг и Джонни Фоллет увлеченно кидали вверх монеты.
4
Спиринг двигался на северо-запад от Тегерана в сторону Казвина. Накануне вечером они обсудили план действий.
– Вы поезжайте впереди него, а я буду подпирать его сзади, – сказал Тоузьер Уоррену. – Мы из него бутерброд сделаем. А если он свернет с дороги, я в два счета вас догоню.
Всю ночь они следили за джипом Спиринга, и зря. Утром Спиринг, не торопясь, позавтракал и выехал около десяти. С ним был шофер – иранец с заостренными чертами лица. Они следовали за джипом по запруженным транспортом улицам, а когда, наконец, оказались за чертой города, Уоррен газанул, обошел Спиринга и затем, выбрав удобную дистанцию, сбавил скорость. Фоллет, в роли пассажира, внимательно наблюдал за джипом в зеркало заднего вида, дополнительно поставленное Тоузьером, когда он усовершенствовал "лендроверы".
Направо от них возвышались заснеженные пики Эльбрусских гор, кругом была пустая и унылая равнина. Дорога, с точки зрения Уоррена, была неважнецкая, но для иранского шофера, вполне вероятно, это был высший класс. Как бы то ни было, это была единственная автострада к Тебризу.
Когда Уоррен немного привык к дороге, он вдруг спросил Фоллета:
– Вчера вы разговаривали со Спирингом! О чем?
– Так, коротали время, – беззаботно откликнулся Фоллет.
– Смотрите, не оступитесь, Джонни, – сказал Уоррен доверительно. – А то можно больно ушибиться.
– Черт, что я такого сделал? – запротестовал Фоллет. – Я тут ни при чем. Он сам ко мне подошел, что я, должен был молчать, что ли?
– О чем вы говорили?
– О том, о сем. О работе. Я сказал ему, что приехал с киногруппой. Ну и стал заливать ему – какой мы фильм снимаем и все такое прочее. Он сказал, что работает в нефтяной компании. – Он засмеялся. – Кроме того, я выудил у него немного денег.
– Это я видел, – сказал Уоррен саркастически. – Вы что, играли монетой с двумя решками?
Фоллет возмутился.
– Боже избави, я и не думал его надуть. Вы же знаете, это не мой стиль. Да в этом и не было необходимости. Он был почти в стельку пьян. – Его глаза скользнули по зеркалу. – Притормозите немного, а то мы потеряем его из виду.
От Тегерана до Казвина насчитывалось примерно сто миль, и они добрались до окраины города почти в час дня. Динамик в машине Уоррена вдруг подал признаки жизни.
– Вызываю Риджент один. Вызываю Риджент один. Перехожу на прием.
Фоллет взял микрофон и нажал кнопку:
– Риджент один, вас слышу. Прием.
Голос Тоузьера был слабым и искаженным:
– Наш подопечный остановился в отеле. Я думаю, что он сейчас заливает за воротник. Прием.
– Совсем неплохо. Я вообще-то проголодался, – сказал Фоллет и с вызовом посмотрел на Уоррена.
– Мы остановимся в другом конце города, – сказал Уоррен. Он ехал, пока Казвин не остался позади, и только тогда резко затормозил. – Там сзади корзина. Я поручил Бену быть нашим интендантом. Посмотрим, как он справился с заданием.
После бутербродов с курицей и кофе из фляжки Уоррен почувствовал себя бодрее, но Фоллет был не в духе.
– Какая унылая местность, – сказал он, – мы проехали уже сто миль, а кругом эти чертовы горы, и ничего другого. – Он показал рукой на караван верблюдов, медленно двигавшийся по дороге. – Держу пари, что в конце концов нам придется прибегнуть к такому транспорту.
– Это не самое страшное, – заметил Уоррен. – Мне кажется, наши "лендроверы" слишком бросаются в глаза. – Он взял карту. – Интересно все же, куда направляется Спиринг.
Фоллет заглянул в карту через его плечо.
– Следующий город – Занджан: еще сто миль, пропади пропадом. – Он посмотрел по сторонам. – Господи, проклятая страна! Хуже, чем Аризона.
– А вы там были?
– Черт возьми, я там родился. Но я удрал оттуда, как только подрос. По натуре я городской житель. Яркие огни – моя стихия. – Он замурлыкал "Мелодию Бродвея", и, наклонившись, вытащил из ящичка под приборной доской колоду карт. – Поупражняюсь немного.
Уоррен услышал легкий шорох и, скосив глаза, увидел, как Фоллет, разделив колоду пополам, перемешивает ее с невероятной скоростью и искусством. Это был высокий класс!
– По-моему, вы говорили мне, что не мухлюете.
– Нет, но если нужно, конечно, могу. В картах я дока. – Он обворожительно улыбнулся. – Понимаете, в чем дело, если у вас есть такое заведение, как у меня в Лондоне, мухлевать нет нужды, по крайней мере, до тех пор, пока мы в выигрыше у клиентов. Выигрыш – это главное. Вы ведь не думаете, что Монте-Карло получает прибыль, надувая посетителей?
– Нет, предполагается, что игра – честная.
– На сто процентов честная, – энергично подтвердил Фоллет. – Пока вы имеете преимущество и доход, вы никого не обманываете. Вот я вам сейчас продемонстрирую, что я имею в виду. Я чувствую, сейчас удача на моей стороне. На этой дороге нам навстречу попадалось примерно машин двадцать в час. Давайте поспорим, что у двух из встреченных нами следующих машин две последние цифры в номерах совпадут. Так и время скоротаем.
Уоррен подсчитывал. Было сто возможных комбинаций – от 00 до 99. Фоллет ограничил число машин двадцатью. Похоже, шансы были на стороне Уоррена. Он решился:
– Ну что ж, давайте попробуем.
– Сто фунтов, – спокойно произнес Фоллет. – Если я выиграю, вы можете добавить их к моему вознаграждению. Идет?
Уоррен засопел носом и согласился:
– Идет.
Из динамика послышался голос Бена Брайена:
– Вызывает Риджент два. Наш подопечный собирается двигаться дальше. Прием.
Уоррен снял с крюка микрофон.
– Риджент один на связи, спасибо. Мы поедем медленно, и он нас догонит. Жратва была отличной, Бен. Вы – первый кандидат на повышение. Прием.
Динамик издал какой-то клекот и замолк. Уоррен ухмыльнулся и нажал на кнопку стартера.
– Ведите наблюдение, Джонни. Когда появится Спиринг, скажите.
Фоллет достал авторучку.
– Вы называйте мне номера, а я их буду записывать. Не беспокойтесь, я не прозеваю Спиринга.
Игра, предложенная Фоллетом, действительно немного скрашивала монотонную езду. Уоррен вел машину, то прибавляя, то сбавляя скорость, следуя указаниям Фоллета. Если б не новая игра, он бы вскоре начал клевать носом.
Уоррен называл номера, а Фоллет записывал их. Хотя внимание Фоллета было сосредоточено в основном на Спиринге, он, как заметил Уоррен, успевал бросать быстрый взгляд на встречную машину, проверяя правильность называемых номеров. Фоллет явно предпочитал не доверять никому. Когда число номеров достигло пятнадцати и ни один не повторился, Уоррен обрадовался, что его шансы выиграть сто фунтов сильно возросли, и игра показалась ему более увлекательной.
На восемнадцатом номере Фоллет вдруг сказал:
– Вот – пятый и восемнадцатый номера те же – тридцать один. Вы проиграли, Уоррен. Мое вознаграждение увеличивается на сто фунтов. – Он положил ручку обратно в карман. – Теорема доказана. Называется она – пари для простаков.
– Не понимаю, – сказал Уоррен.
Фоллет засмеялся.
– Это потому, что вы ничего не смыслите в математике. Вы думали, что если из ста комбинаций нужно выбрать только двадцать, то шансы на вашей стороне – пять к одному и что я – болван, раз предлагаю вам такое пари. На самом деле болваном были вы, так как шансы на самом деле в мою пользу – не меньше, чем семь к одному. Так что разбираться в математике иногда выгодно.
– Я все-таки не понимаю, – сказал Уоррен.
– Ну, смотрите. Если бы я держал пари на то, что совпадут двузначные числа, то действительно, я был бы болваном. Но я так не говорил. Я сказал: "если совпадут две последние цифры".
Уоррен нахмурился. Он по-прежнему не понимал, в чем дело, – математика всегда была его слабым местом. Фоллет продолжал:
– Это пари, которое выглядит заманчивым для простаков, но на самом деле выгодно для ловкачей, которые его предлагают. Покопайтесь в разных областях математики – особенно в теории вероятности – и вы найдете десятки таких вот задач, на которые всегда клюнет какой-нибудь растяпа.
– Ну, меня вы больше не поймаете, – сказал Уоррен.
Фоллет фыркнул.
– Хотите пари? Удивительно, как часто люди стремятся вновь попасться на крючок. Вот и Тоузьер тоже. На этой задачке он уже погорел и погорит еще на чем-нибудь. К тому времени, когда наше предприятие будет подходить к концу, все его вознаграждение будет у меня в кармане. – Он взглянул в зеркальце. – Притормозите-ка. Дорога начинает петлять.
Наконец, они добрались до Занджана. Фоллет сказал:
– Вижу джип. Мне кажется, он едет прямо, не останавливаясь. – Две минуты спустя он сказал: – Я потерял его.
С кряканьем и треском ожило радио, и сквозь шум, вызванный, видимо, магнитной бурей, послышалось:
– ...повернул налево... отель... следуйте... поняли? Прием.
Фоллет нажал на кнопку.
– Спиринг повернул налево у отеля, и вы хотите, чтобы мы следовали за ним. Правильно, Энди? Прием.
– Правильно... быстрее... все.
Уоррен резко остановился. Фоллет сказал:
– Давайте, я сяду за руль. Вы устали.
– Хорошо, – сказал Уоррен, и они поменялись местами. Уоррен с удовольствием расправил плечи и потянулся. Он был за рулем уже целый день, и, кроме того, вести "лендровер" оказалось несколько труднее, чем легковой автомобиль. Они вернулись в Занджан и недалеко от отеля увидели дорогу, ведущую на запад. На повороте стоял указатель с надписью на фарси, в котором Уоррен ни черта не смыслил, и он развернул карту.
Дорога вела в сторону гор и постепенно становилась все извилистее и опасней. Фоллет вел машину быстрее, чем следовало, чтобы нагнать Тоузьера с Брайеном, и "лендровер" содрогался и подпрыгивал. Наконец, впереди показалось облако пыли.
– Это, должно быть, Энди, – сказал Фоллет. Через некоторое время он слегка сбавил скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44