Путь из аэропорта был нелегким, поскольку местные автовладельцы летели как бешеные. Уоррен несколько раз был на волосок от серьезной аварии. Когда они, наконец, достигли отеля, он весь взмок, несмотря на холод.
Они зарегистрировались, и Уоррену выдали ожидавшее его письмо. Он не стал вскрывать его сразу, а сделал это только оставшись один в своем номере. На листке было всего несколько слов: "Ваш номер – 7.30 вечера. Лэйн". Он посмотрел на часы, – у него еще оставалось время, чтобы распаковать вещи.
В 7.29 раздался легкий стук. Он открыл дверь.
– Мистер Уоррен? Я надеюсь, вы ждете меня? Меня зовут Лэйн.
– Входите, мистер Лэйн, – сказал Уоррен и приоткрыл дверь пошире. Пока Лэйн снимал пальто, Уоррен разглядел его и не нашел в нем ничего примечательного, что, безусловно, должно быть достоинством для частного детектива.
Лэйн сел в кресло:
– Ваш подопечный здесь, в Хилтоне. Он снял номер на неделю.
– Вы, надеюсь, не один?
– Нет, мистер Уоррен, не беспокойтесь. Нас двое. Так что он все время под наблюдением. – Лэйн пожал плечами. – Но вообще-то он никуда особенно не выходит, предпочитает держаться поближе к местам, где можно выпить.
– Он много пьет?
– Не скажу, что он алкаш, но поддает прилично. Обычно он торчит в баре до закрытия, потом ему еще посылают бутылку в номер.
Уоррен кивнул головой.
– Что еще вы можете сообщить мне о Спиринге?
Лэйн достал из кармана блокнот.
– Он тут общается кое с кем. Я передам вам список, но для начала расскажу. – Он раскрыл блокнот. – В аэропорту его встречал человек, местный – вероятно, иранец, – и привез сюда в отель. К сожалению, я не смог его засечь. Мы только что прибыли и не могли сориентироваться, – сказал он извиняющимся тоном.
– Не страшно.
– Во всяком случае, мы этого иранца больше не видели. На следующий день Спиринг отправился на Маулави, это близ вокзала. Адрес у меня есть. Там он взял автомобиль, точнее, американский джип. Но он не брал его напрокат. Я попытался установить кое-что по номеру, но это довольно трудно сделать в незнакомом городе.
– Да, конечно, – согласился Уоррен.
– Оттуда он направился на оптовую фармацевтическую базу – вот адрес, – где провел полтора часа. Затем вернулся в отель, где и оставался до конца дня. Это – вчера. А сегодня утром его посетил некий американец – Джон Истмэн. Они говорили в его номере почти все утро, три часа. Потом вместе обедали в ресторане Хилтона.
– Об Истмэне что-нибудь известно?
Лэйн покачал головой.
– Чтобы постоянно наблюдать за кем-либо, требуется как минимум четверо, а нас только двое. Мы не могли следить за Истмэном без риска потерять Спиринга, а наш объект – Спиринг. – Лэйн вновь заглянул в свой блокнот. – Истмэн после лэнча сразу же ушел, а Спиринг остался. Сейчас он в баре. Вот и все, мистер Уоррен.
– Что ж, вы неплохо поработали, – сказал Уоррен. – Тут со мною несколько друзей. Я хочу, чтобы они взглянули на Спиринга в ближайшее время. Можно это устроить?
– Нет ничего проще, – сказал Лэйн. – Нужно только зайти в бар и выпить. – Он достал конверт и передал его Уоррену. – Тут все, что у нас есть на Спиринга. Номер его машины, имена, адреса, по которым он ездил в Тегеране. – Он помолчал. – Я так понимаю, что на этом наша задача выполнена. Мне осталось только показать вам его.
– Именно так, вы свое дело сделали.
Лэйн был явно удовлетворен.
– Мы с этим типом натерпелись, – доверительно сообщил он. – В Лондоне у меня нет проблем, я работал в Париже и Риме. Но здесь западный человек всегда на виду, не так-то легко наблюдать за кем-нибудь и остаться незамеченным. Когда вы хотите видеть Спиринга?
– А может прямо сейчас? – спросил Уоррен. – Пойду позову моих друзей.
* * *
Перед тем как зайти в бар, Уоррен остановился и сказал:
– Не забывайте, что мы здесь находимся по делу. Мистер Лэйн незаметно покажет нам человека, ради которого мы сюда прибыли. Мы должны посмотреть на него, – подчеркиваю, посмотреть. Разглядите его хорошенько, запомните, чтобы потом при любых обстоятельствах не ошибаться. Но делайте это украдкой. Идея состоит в том, чтобы увидеть и остаться незамеченными. Предлагаю разделиться.
Они пересекли фойе и вошли в бар. Уоррен сразу же заметил Спиринга и решил не попадаться ему на глаза. Он несколько раз видел Спиринга в Лондоне и, хотя не думал, что тот может его узнать, почел за лучшее не рисковать и не привлекать к себе его внимания. Он повернулся спиной к залу, облокотился на стойку и заказал себе выпивку.
Человек, сидевший неподалеку, вдруг повернулся к нему.
– Эй, привет!
Уоррен вежливо кивнул.
– Добрый вечер.
– Вы из ИМЕГ? – Произношение выдавало в нем американца.
– ИМЕГ?
Человек рассмеялся.
– Наверное, нет. Я подумал, что вы англичанин и решил, что вы, может быть, из ИМЕГ.
– Я даже не знаю, что такое ИМЕГ, – сказал Уоррен. Он бросил взгляд на зеркало в глубине бара и увидел Тоузьера, сидящего за столом и заказывающего что-то выпить.
– О, ИМЕГ, пожалуй, может сотрясти эту крысиную нору, то бишь, эту страну, – произнес американец. Он был уже навеселе. – Мы переориентируем сорокадюймовый газопровод из Себадана прямо к русской границе. Шестьсот миллионов колов это стоит. Деньги текут, как... как деньги, – он расхохотался.
– В самом деле? – сказал Уоррен, которого все это не интересовало ни в малейшей степени.
– ИМЕГ всем этим руководит, – то есть вы, англичане. А мы – я представляюсь, Уильямс Бразерс – всего лишь выполняем всю эту дьявольскую работу. Разве это справедливое разделение труда?
– Да, грандиозно, – сказал Уоррен неопределенно. Он повернулся и увидел на другом конце стойки Фоллета.
– Грандиозно. – Американец залпом высушил свой стакан. – Но кто, вы думаете, снимает пенки? Русские! Ни фига себе, а? Они покупают по дешевке иранский газ, а свой газ гонят по трубопроводу в Триест и продают итальянцам втридорога. А еще говорят, что эти чертовы большевики не умеют делать бизнес. – Он толкнул локтем Уоррена. – Выпейте.
– Нет, спасибо, – сказал Уоррен. – Я жду друга.
– Ах, черт! – американец посмотрел на часы. – Надо чего-нибудь пожрать, пожалуй. Ну, увидимся.
Когда он исчез, Тоузьер поднялся со своего места и подошел к Уоррену.
– Что это за приятель?
– Так, одинокий пьяница.
– Я видел вашего подопечного. Похоже, еще один пьяница. Что теперь?
– Теперь нельзя упускать его.
– А потом?
Уоррен пожал плечами.
– А потом посмотрим.
Тоузьер некоторое время молчал. Он вынул портсигар, взял сигарету, зажег ее и выпустил длинную струю дыма.
– Так не пойдет, док. Я не люблю действовать в потемках.
– Весьма сожалею.
– Вы будете сожалеть еще больше, когда я завтра покину вас. – Уоррен резко повернул голову, и Тоузьер продолжал. – Я не знаю, что вы намереваетесь делать, но вы не можете вести эту операцию, держа все под покровом тайны. Какая это к черту работа, когда я даже не знаю, что я делаю.
– Мне очень жаль, Энди, что вы все это так воспринимаете. Вы мне не доверяете?
– Нет, я вам доверяю. Беда в том, что вы не доверяете мне. Так что я отваливаю, Ник. Завтра я возвращаюсь в Лондон. У вас есть что-то на Джонни Фоллета, а может быть, на Бена Брайена, я не знаю. Но ко мне не придерешься. Я пошел на это исключительно ради денег.
– Ну так оставайтесь и заработаете их.
Тоузьер покачал головой.
– Не зная, что к чему, – нет. Я говорил вам как-то, что хочу иметь что-нибудь, чтобы достойно ответить, если в меня будут стрелять. Но я хочу знать, почему кто-то в меня стреляет. Черт возьми, я, может, пойму его. А может быть, даже перейду на его сторону, если мне будет понятно, что к чему.
Уоррен крепко сжал пальцами свой стакан. Он почувствовал, что его прижали к стенке.
– Энди, вы работаете за деньги. Скажите, согласились бы вы за деньги заниматься контрабандой наркотиков?
– Я об этом не думал, – ответил Тоузьер. – Никто мне этого не предлагал. А разве вы об этом меня просите, Ник?
– Я что, выгляжу, как спекулянт наркотиками? – возмутился Уоррен.
– Не знаю, – ответил Тоузьер. – Я не знаю, как такие люди выглядят. Но я точно знаю, что даже честнейшие люди сгибаются, когда им угрожают. А вам ведь угрожали, Ник. Я видел, как вы барахтались. – Он допил свое виски. – Раз уж вы спросили меня – я отвечу. Нет! Я не стану заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И по-моему, вы стали самым настоящим сукиным сыном, Ник. Вы и меня попытались втянуть в это дело, но ничего у вас не вышло.
Уоррен надул щеки и глубоко выдохнул. Внутренне он ликовал. Он улыбнулся Тоузьеру.
– Вы меня не так поняли, Энди. Я вам сейчас все объясню. Отойдем в сторону, чтобы Спиринг нас не видел.
Он взял Тоузьера под локоть, подвел его к дальнему столику и за пять минут вкратце все ему растолковал. Тоузьер внимательно слушал, он, казалось, был потрясен.
– И это все, с чем вы приступаете к делу? Вы что, с ума сошли?
– Конечно, этого мало, – согласился Уоррен. – Но увы, больше ничего нет.
Тоузьер фыркнул:
– Это – безумие, но в этом что-то есть. Извините, Ник, за то, что я на вас напустился, но вы же ничего толком не объясняли. – Он печально кивнул головой. – Я вас понимаю, доверять в этом деле никому нельзя. Ладно, считайте, что я с вами.
– Спасибо, Энди, – произнес Уоррен тихо.
Тоузьер подозвал официанта и заказал еще виски.
– Я думаю, вы были правы, выбрав Джонни Фоллета. Когда речь идет о деньгах, Джонни прежде всего заинтересован в том чтобы поскорее получить свою долю, а как он ее получит, его особенно не заботит. Но все равно, хорошо, что он с нами, и его можно использовать, пока вы его крепко держите на крючке. Кстати, чем вы его взяли?
– Разве это имеет значение?
Тоузьер пожал плечами:
– Пожалуй, нет. Хорошо, а что вы думаете о Спиринге?
– Он прибыл сюда с одной целью – добыть морфий из опиума. Я в этом абсолютно уверен, – сказал Уоррен. – Вот почему он вчера отправился на оптовую фармацевтическую базу. Он там заказывал нужные ему вещества.
– А какие именно?
– Специальная фармацевтическая известь, метилен-хлорид, бензол, амиловый спирт, соляная кислота. И еще химическая посуда. – Он сделал паузу. – Я не знаю, намерен ли он тут же извлекать из морфия героин. Если да, то ему будет еще нужна уксусная кислота.
Тоузьер нахмурился.
– Объясните мне, наконец, какая разница между морфием и героином?
Принесли виски, и Уоррен подождал, пока официант отойдет, затем объяснил:
– Морфий – это алкалоид, получаемый из опиума сравнительно простым химическим процессом. Героин – это морфий, у которого изменена молекулярная структура. Это тоже сделать несложно. – Он усмехнулся. – Для этого сгодится любая хорошо оборудованная кухня.
– Ну а разница-то в чем?
– Ну, героин растворяется в воде, а морфий нет. А так как человеческое тело состоит в основном из воды, то он легче усваивается. Он в целом более эффективен, и привыкают к нему значительно быстрее.
Тоузьер откинулся на спинку стула.
– Значит, Спиринг собирается добывать морфий. Но где? Здесь, в Иране? И как он будет доставляться на побережье? То ли через юг, к Персидскому заливу, то ли через Ирак и Сирию к Средиземному морю? Массу вещей предстоит выяснить, Ник.
– Да, – мрачно подтвердил Уоррен. – Есть еще одна загвоздка. Я ее даже не обсуждал с Хеллиером.
– Какая?
Уоррен изрек:
– В Иране нет опиума.
Тоузьер в недоумении уставился на него.
– Мне казалось, что весь Ближний Восток буквально завален этой дрянью.
– Так оно и есть, и так оно и было в Иране, пока здесь правил старый шах. Но этот молодой – он же реформатор. – Уоррен облокотился о стол. – При старом шахе все катилось в тартарары. Он управлял Ираном на манер римского императора. Чтобы ублажить народ, он удерживал цены на сильно заниженном уровне. Это была самоубийственная политика, потому что фермерам было невыгодно сеять хлеб, и вместо этого они стали разводить опийный мак – дело гораздо более прибыльное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Они зарегистрировались, и Уоррену выдали ожидавшее его письмо. Он не стал вскрывать его сразу, а сделал это только оставшись один в своем номере. На листке было всего несколько слов: "Ваш номер – 7.30 вечера. Лэйн". Он посмотрел на часы, – у него еще оставалось время, чтобы распаковать вещи.
В 7.29 раздался легкий стук. Он открыл дверь.
– Мистер Уоррен? Я надеюсь, вы ждете меня? Меня зовут Лэйн.
– Входите, мистер Лэйн, – сказал Уоррен и приоткрыл дверь пошире. Пока Лэйн снимал пальто, Уоррен разглядел его и не нашел в нем ничего примечательного, что, безусловно, должно быть достоинством для частного детектива.
Лэйн сел в кресло:
– Ваш подопечный здесь, в Хилтоне. Он снял номер на неделю.
– Вы, надеюсь, не один?
– Нет, мистер Уоррен, не беспокойтесь. Нас двое. Так что он все время под наблюдением. – Лэйн пожал плечами. – Но вообще-то он никуда особенно не выходит, предпочитает держаться поближе к местам, где можно выпить.
– Он много пьет?
– Не скажу, что он алкаш, но поддает прилично. Обычно он торчит в баре до закрытия, потом ему еще посылают бутылку в номер.
Уоррен кивнул головой.
– Что еще вы можете сообщить мне о Спиринге?
Лэйн достал из кармана блокнот.
– Он тут общается кое с кем. Я передам вам список, но для начала расскажу. – Он раскрыл блокнот. – В аэропорту его встречал человек, местный – вероятно, иранец, – и привез сюда в отель. К сожалению, я не смог его засечь. Мы только что прибыли и не могли сориентироваться, – сказал он извиняющимся тоном.
– Не страшно.
– Во всяком случае, мы этого иранца больше не видели. На следующий день Спиринг отправился на Маулави, это близ вокзала. Адрес у меня есть. Там он взял автомобиль, точнее, американский джип. Но он не брал его напрокат. Я попытался установить кое-что по номеру, но это довольно трудно сделать в незнакомом городе.
– Да, конечно, – согласился Уоррен.
– Оттуда он направился на оптовую фармацевтическую базу – вот адрес, – где провел полтора часа. Затем вернулся в отель, где и оставался до конца дня. Это – вчера. А сегодня утром его посетил некий американец – Джон Истмэн. Они говорили в его номере почти все утро, три часа. Потом вместе обедали в ресторане Хилтона.
– Об Истмэне что-нибудь известно?
Лэйн покачал головой.
– Чтобы постоянно наблюдать за кем-либо, требуется как минимум четверо, а нас только двое. Мы не могли следить за Истмэном без риска потерять Спиринга, а наш объект – Спиринг. – Лэйн вновь заглянул в свой блокнот. – Истмэн после лэнча сразу же ушел, а Спиринг остался. Сейчас он в баре. Вот и все, мистер Уоррен.
– Что ж, вы неплохо поработали, – сказал Уоррен. – Тут со мною несколько друзей. Я хочу, чтобы они взглянули на Спиринга в ближайшее время. Можно это устроить?
– Нет ничего проще, – сказал Лэйн. – Нужно только зайти в бар и выпить. – Он достал конверт и передал его Уоррену. – Тут все, что у нас есть на Спиринга. Номер его машины, имена, адреса, по которым он ездил в Тегеране. – Он помолчал. – Я так понимаю, что на этом наша задача выполнена. Мне осталось только показать вам его.
– Именно так, вы свое дело сделали.
Лэйн был явно удовлетворен.
– Мы с этим типом натерпелись, – доверительно сообщил он. – В Лондоне у меня нет проблем, я работал в Париже и Риме. Но здесь западный человек всегда на виду, не так-то легко наблюдать за кем-нибудь и остаться незамеченным. Когда вы хотите видеть Спиринга?
– А может прямо сейчас? – спросил Уоррен. – Пойду позову моих друзей.
* * *
Перед тем как зайти в бар, Уоррен остановился и сказал:
– Не забывайте, что мы здесь находимся по делу. Мистер Лэйн незаметно покажет нам человека, ради которого мы сюда прибыли. Мы должны посмотреть на него, – подчеркиваю, посмотреть. Разглядите его хорошенько, запомните, чтобы потом при любых обстоятельствах не ошибаться. Но делайте это украдкой. Идея состоит в том, чтобы увидеть и остаться незамеченными. Предлагаю разделиться.
Они пересекли фойе и вошли в бар. Уоррен сразу же заметил Спиринга и решил не попадаться ему на глаза. Он несколько раз видел Спиринга в Лондоне и, хотя не думал, что тот может его узнать, почел за лучшее не рисковать и не привлекать к себе его внимания. Он повернулся спиной к залу, облокотился на стойку и заказал себе выпивку.
Человек, сидевший неподалеку, вдруг повернулся к нему.
– Эй, привет!
Уоррен вежливо кивнул.
– Добрый вечер.
– Вы из ИМЕГ? – Произношение выдавало в нем американца.
– ИМЕГ?
Человек рассмеялся.
– Наверное, нет. Я подумал, что вы англичанин и решил, что вы, может быть, из ИМЕГ.
– Я даже не знаю, что такое ИМЕГ, – сказал Уоррен. Он бросил взгляд на зеркало в глубине бара и увидел Тоузьера, сидящего за столом и заказывающего что-то выпить.
– О, ИМЕГ, пожалуй, может сотрясти эту крысиную нору, то бишь, эту страну, – произнес американец. Он был уже навеселе. – Мы переориентируем сорокадюймовый газопровод из Себадана прямо к русской границе. Шестьсот миллионов колов это стоит. Деньги текут, как... как деньги, – он расхохотался.
– В самом деле? – сказал Уоррен, которого все это не интересовало ни в малейшей степени.
– ИМЕГ всем этим руководит, – то есть вы, англичане. А мы – я представляюсь, Уильямс Бразерс – всего лишь выполняем всю эту дьявольскую работу. Разве это справедливое разделение труда?
– Да, грандиозно, – сказал Уоррен неопределенно. Он повернулся и увидел на другом конце стойки Фоллета.
– Грандиозно. – Американец залпом высушил свой стакан. – Но кто, вы думаете, снимает пенки? Русские! Ни фига себе, а? Они покупают по дешевке иранский газ, а свой газ гонят по трубопроводу в Триест и продают итальянцам втридорога. А еще говорят, что эти чертовы большевики не умеют делать бизнес. – Он толкнул локтем Уоррена. – Выпейте.
– Нет, спасибо, – сказал Уоррен. – Я жду друга.
– Ах, черт! – американец посмотрел на часы. – Надо чего-нибудь пожрать, пожалуй. Ну, увидимся.
Когда он исчез, Тоузьер поднялся со своего места и подошел к Уоррену.
– Что это за приятель?
– Так, одинокий пьяница.
– Я видел вашего подопечного. Похоже, еще один пьяница. Что теперь?
– Теперь нельзя упускать его.
– А потом?
Уоррен пожал плечами.
– А потом посмотрим.
Тоузьер некоторое время молчал. Он вынул портсигар, взял сигарету, зажег ее и выпустил длинную струю дыма.
– Так не пойдет, док. Я не люблю действовать в потемках.
– Весьма сожалею.
– Вы будете сожалеть еще больше, когда я завтра покину вас. – Уоррен резко повернул голову, и Тоузьер продолжал. – Я не знаю, что вы намереваетесь делать, но вы не можете вести эту операцию, держа все под покровом тайны. Какая это к черту работа, когда я даже не знаю, что я делаю.
– Мне очень жаль, Энди, что вы все это так воспринимаете. Вы мне не доверяете?
– Нет, я вам доверяю. Беда в том, что вы не доверяете мне. Так что я отваливаю, Ник. Завтра я возвращаюсь в Лондон. У вас есть что-то на Джонни Фоллета, а может быть, на Бена Брайена, я не знаю. Но ко мне не придерешься. Я пошел на это исключительно ради денег.
– Ну так оставайтесь и заработаете их.
Тоузьер покачал головой.
– Не зная, что к чему, – нет. Я говорил вам как-то, что хочу иметь что-нибудь, чтобы достойно ответить, если в меня будут стрелять. Но я хочу знать, почему кто-то в меня стреляет. Черт возьми, я, может, пойму его. А может быть, даже перейду на его сторону, если мне будет понятно, что к чему.
Уоррен крепко сжал пальцами свой стакан. Он почувствовал, что его прижали к стенке.
– Энди, вы работаете за деньги. Скажите, согласились бы вы за деньги заниматься контрабандой наркотиков?
– Я об этом не думал, – ответил Тоузьер. – Никто мне этого не предлагал. А разве вы об этом меня просите, Ник?
– Я что, выгляжу, как спекулянт наркотиками? – возмутился Уоррен.
– Не знаю, – ответил Тоузьер. – Я не знаю, как такие люди выглядят. Но я точно знаю, что даже честнейшие люди сгибаются, когда им угрожают. А вам ведь угрожали, Ник. Я видел, как вы барахтались. – Он допил свое виски. – Раз уж вы спросили меня – я отвечу. Нет! Я не стану заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И по-моему, вы стали самым настоящим сукиным сыном, Ник. Вы и меня попытались втянуть в это дело, но ничего у вас не вышло.
Уоррен надул щеки и глубоко выдохнул. Внутренне он ликовал. Он улыбнулся Тоузьеру.
– Вы меня не так поняли, Энди. Я вам сейчас все объясню. Отойдем в сторону, чтобы Спиринг нас не видел.
Он взял Тоузьера под локоть, подвел его к дальнему столику и за пять минут вкратце все ему растолковал. Тоузьер внимательно слушал, он, казалось, был потрясен.
– И это все, с чем вы приступаете к делу? Вы что, с ума сошли?
– Конечно, этого мало, – согласился Уоррен. – Но увы, больше ничего нет.
Тоузьер фыркнул:
– Это – безумие, но в этом что-то есть. Извините, Ник, за то, что я на вас напустился, но вы же ничего толком не объясняли. – Он печально кивнул головой. – Я вас понимаю, доверять в этом деле никому нельзя. Ладно, считайте, что я с вами.
– Спасибо, Энди, – произнес Уоррен тихо.
Тоузьер подозвал официанта и заказал еще виски.
– Я думаю, вы были правы, выбрав Джонни Фоллета. Когда речь идет о деньгах, Джонни прежде всего заинтересован в том чтобы поскорее получить свою долю, а как он ее получит, его особенно не заботит. Но все равно, хорошо, что он с нами, и его можно использовать, пока вы его крепко держите на крючке. Кстати, чем вы его взяли?
– Разве это имеет значение?
Тоузьер пожал плечами:
– Пожалуй, нет. Хорошо, а что вы думаете о Спиринге?
– Он прибыл сюда с одной целью – добыть морфий из опиума. Я в этом абсолютно уверен, – сказал Уоррен. – Вот почему он вчера отправился на оптовую фармацевтическую базу. Он там заказывал нужные ему вещества.
– А какие именно?
– Специальная фармацевтическая известь, метилен-хлорид, бензол, амиловый спирт, соляная кислота. И еще химическая посуда. – Он сделал паузу. – Я не знаю, намерен ли он тут же извлекать из морфия героин. Если да, то ему будет еще нужна уксусная кислота.
Тоузьер нахмурился.
– Объясните мне, наконец, какая разница между морфием и героином?
Принесли виски, и Уоррен подождал, пока официант отойдет, затем объяснил:
– Морфий – это алкалоид, получаемый из опиума сравнительно простым химическим процессом. Героин – это морфий, у которого изменена молекулярная структура. Это тоже сделать несложно. – Он усмехнулся. – Для этого сгодится любая хорошо оборудованная кухня.
– Ну а разница-то в чем?
– Ну, героин растворяется в воде, а морфий нет. А так как человеческое тело состоит в основном из воды, то он легче усваивается. Он в целом более эффективен, и привыкают к нему значительно быстрее.
Тоузьер откинулся на спинку стула.
– Значит, Спиринг собирается добывать морфий. Но где? Здесь, в Иране? И как он будет доставляться на побережье? То ли через юг, к Персидскому заливу, то ли через Ирак и Сирию к Средиземному морю? Массу вещей предстоит выяснить, Ник.
– Да, – мрачно подтвердил Уоррен. – Есть еще одна загвоздка. Я ее даже не обсуждал с Хеллиером.
– Какая?
Уоррен изрек:
– В Иране нет опиума.
Тоузьер в недоумении уставился на него.
– Мне казалось, что весь Ближний Восток буквально завален этой дрянью.
– Так оно и есть, и так оно и было в Иране, пока здесь правил старый шах. Но этот молодой – он же реформатор. – Уоррен облокотился о стол. – При старом шахе все катилось в тартарары. Он управлял Ираном на манер римского императора. Чтобы ублажить народ, он удерживал цены на сильно заниженном уровне. Это была самоубийственная политика, потому что фермерам было невыгодно сеять хлеб, и вместо этого они стали разводить опийный мак – дело гораздо более прибыльное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44