Дина познакомилась с одной женщиной. Кажется, Ольгой... или Светланой...
– И что? – нетерпеливо перебил журналиста Сергей.
– Она лежит на сохранении уже два месяца. По направлению районного врача. Что-то там ему не очень понравилось. Эта женщина чувствует себя прекрасно, каждый день просится домой, но ее не выписывают. Говорят, что есть веские основания для того, чтобы ей оставаться под наблюдением. Между прочим до срока родов, установленного врачами, осталась всего неделя.
– Ну и что?
– Ничего.
– И зачем нам это?
– Дина говорила, что это странный случай. Мест в отделении нет, а вполне здоровую женщину держат.
– Может, обыкновенная перестраховка врачей?
– Возможно. Я же ничего не говорю.
– Стоп, ребята, – вступил в разговор Банда, до того молча слушавший друзей. – Дина права. Случай, думаю, интересный. В отделениях мест действительно нет, некоторые пациентки лежат даже в коридорах... Так, узнай, Коля, завтра же имя и фамилию этой женщины. Я постараюсь присмотреться, что делается вокруг нее. Позвони Сергею, как только узнаешь имя.
– Хорошо.
– А Дина пускай выписывается, нечего ей там больше делать, раз вылечилась...
* * *
Работа у Банды в больнице была, конечно, не подарочек.
Целый день мотался он по больничному городку, выполняя то одно, то другое поручение.
Чего только ни доводилось ему делать! И лампочки менять, и грязное белье относить в прачечную, и котлы из пищеблока в корпус закатывать, и садовую дорожку перед корпусом подметать, и передачи для больных принимать... Только полы в палатах, пожалуй, не заставляли еще мыть.
Постепенно он усвоил, что на этом месте действовать надо по знаменитому принципу «солдат спит – служба идет». Главное – не попадаться на глаза начальству. Забьешься в какой-нибудь уголок, глядишь – и забудут про тебя, не дернут лишний раз только для того, чтобы человек не болтался без дела. А создавалось впечатление, что многие поручения только для этого и придумывались.
Банда даже обнаружил подходящий для себя уголок – маленькую комнатку в подвале трехэтажного корпуса, в котором размещались женские отделения.
Здесь хранился всяческий хлам – сломанные столы, стулья, какие-то матрацы, спинки кроватей. В связи с тем, что никакой ценности это старье из себя не представляло, каморка не запиралась. А поскольку она находилась в самом конце темного подвального коридора, заглядывал сюда кто-нибудь крайне редко, и только прачки знали, что здесь любит отсиживаться, скрываясь от дурной работы, Банда.
Поэтому-то Сашка несказанно удивился, когда однажды его покой нарушила девушка довольно привлекательной наружности, робко заглянув и его обитель.
– Здравствуйте, можно к вам?
– Да, конечно, заходите. Я ненадолго зашел, просто отдохнуть. Садитесь, – Банда от неожиданности даже начал зачем-то оправдываться.
– Спасибо, – скромно сказала девушка, усаживаясь на предложенный стул.
– Осторожнее, у него спинка сломана. Там гвозди торчат, – предупредил ее Сашка.
– Да, я вижу... Я и не знала, что в нашем корпусе есть такие помещения, – она оглянулась по сторонам, разглядывая останки больничного имущества. – Тихо, тепло, светло.
– Было темно, я здесь лампочку ввинтил.
Банда мучительно вспоминал, где видел эту симпатичную мордочку раньше. «В нашем корпусе», сказала она. Значит, работает в каком-то из женских отделений. Но не врач, это видно. Чего же ей от него надо?
– Я вообще познакомиться с вами хотела, – как будто прочитав его мысли, начала разговор девушка. – Я вас уже давно заприметила, да все никак подходящий случай не подворачивался.
Она устроилась поудобнее, и Банда заметил, как красиво вырисовываются ее точеные ножки в вырезе нечаянно распахнувшихся пол белого халатика.
Девушка как будто почувствовала его взгляд, но даже не попыталась запахнуть халатик.
– Меня зовут Наташей, а вас?
– Александр, – машинально ответил Банда, разглядывая ее колени.
«Что она от меня хочет?»
– Вы не курите?
– Курю, – Банда смущенно покосился на лежавшую возле него пачку дешевых китайских сигарет – по условиям игры, на американское курево он теперь рассчитывать не мог и всласть «оттягивался» «Мальборо» только после работы дома, в своей маленькой комнатке коммунальной квартиры.
– Можно вам составить компанию?
– У меня сигареты никудышные.
– У меня есть, – она вытащила из кармана халата пачку «Магны» с ментолом и красивую пьезо-зажигалку. – Вас угостить?
– Если можно, – он потянулся за сигаретами, теряясь и недоумевая, чувствуя какой-то подвох, но не понимая, с какой стороны ожидать опасности.
"Так, спокойно. Продолжай играть свою роль.
Девица странная, да и богатенькая, однако. На получку медсестры такие сигареты с такими зажигалками не купишь... А впрочем, совсем забыл – местные медсестры ведь вовсе не бедствуют".
– Саша... Можно, я вас так буду называть, да? – она мило улыбнулась, обнажив красивые ровные зубы. Но в улыбке этой Банде почудилось нечто вульгарное. – Как вам здесь работается?
– Нормально.
– Не скучно?
– Работа как работа. Только платят – курам на смех. А так – ничего.
– А я вот устаю. Приходишь, знаете ли, домой, падаешь на диван, – она попыталась изобразить, как это происходит, и Банда вдруг с удивлением обнаружил, что под юбкой на ней ничего не надето.
Девушка слегка раздвинула ноги, и темный кустик волос на нежной розовой коже виден был просто великолепно.
А она вдруг, как будто специально для его взгляда, развела ноги еще чуть шире. Банда вспотел.
– Так я говорю – приходишь с работы, падаешь на диван, и ничего не хочется... Нет, хочется. Хочется, чтобы нашелся хоть кто-нибудь, кто мог бы пожалеть, приласкать, снять усталость.
Банда молчал, не в силах отвести взгляда от внезапно открывшихся его взору прелестей девушки и не в состоянии вымолвить хоть слово.
– Что же вы молчите?
– Я? Ах, да... – он спохватился и, отводя взгляд в сторону и не зная, что сказать, брякнул:
– Я тоже одинок... Теперь. Один живу.
– Правда? – радость в ее голосе, может быть, и была наигранной, но Банда этого не почувствовал. – И вам тоже, когда вы возвращаетесь домой после работы, должно быть, одиноко? И вам тоже, небось, хочется, чтобы вас пожалели, приласкали? – Ну, конечно. Кому же этого не хочется? – помимо его воли взгляд Банды снова сосредоточился на пушистом холмике девушки, замечательно просматривающемся в ярком свете стосвечовой лампочки. – Собака, и та ласку любит.
– Вот видите! – убежденно воскликнула Наташа, как будто доказала что-то Банде. – И почему же люди так странно устроены, что боятся сказать друг другу правду? Вот я, например, скажу честно – мне бы хотелось, чтобы вы меня сегодня проводили домой, зашли ко мне в гости...
Банда вдруг почувствовал, что штаны становятся ему слегка тесноваты, и поторопился сесть так, чтобы эта особенность мужской физиологии не стала предметом внимания девушки. В висках его тяжелыми толчками застучала кровь, а мысли заметались, как шальные. Он ничего не соображал.
– Посидим, – продолжала тем временем Наташа, – поговорим. Выпьем чего-нибудь. У меня отличное бренди есть. Я вам ужин приготовлю. Вы где ужинаете?
– Дома. Сам готовлю.
– Уверяю вас, вам понравится, как я это делаю. Так как, Саша, вы согласны?
– Конечно.
– Вот и замечательно, – она резко встала. Ошалевший от увиденного Банда не мог не заметить теперь, какая высокая у нее грудь, какие крутые бедра и какая вся она миниатюрная, ладненькая. – В таком случае... Моя смена заканчивается в шесть. Вы подождете меня у выхода?
– Здесь, в этом корпусе?
– Да.
– Хорошо. То есть, конечно, с удовольствием.
Странная улыбка скользнула по губам девушки, и, повернувшись, она вышла из комнаты...
Прошло довольно много времени, прежде чем к Банде, выкурившему несколько сигарет подряд, вернулась способность анализировать. Ситуация складывалась непростая «Она в открытую провоцировала меня. Что это? Она обыкновенная нимфоманка? Так неужели я, алкаш, могу служить объектом для удовлетворения ее прихотей? Или она уже со всеми здесь. Так, а если это... А если это проверка, то пошла серьезная игра. Она постарается выяснить, алкоголик ли я, можно ли меня соблазнить бесплатной выпивкой – это раз. Как там на мое здоровье повлиял Чернобыль – это два. Вот черт! Знать бы хоть что-нибудь о ней...»
И тут Банда вспомнил про дворника Артема, старого деда, присматривавшего за территорией больничного городка, и бросился разыскивать этого забулдыжку, предварительно сунув в карман бутылку припрятанных здесь же, в каморке, «чернил»
Этот дешевый портвейн Банда держал именно для таких случаев...
* * *
Уже через полчаса Банда знал главное – Наташкино появление никак не связано с нимфоманией или внезапно вспыхнувшей страстью. Это была настоящая проверка, проверка профессиональная, и теперь успех операции зависел от проведенного с этой стервой вечера. Банде стало не по себе.
«Я ее не хочу. Мне эта подстилка – до одного места. Но бабы – они хитрые. Неизвестно, что она вытворит. И тогда у меня, несчастного спившегося чернобыльца, торчать будет, как у мальчишки в пятнадцать лет... А надраться у нее еще более опасно – тогда вообще есть риск потерять над собой контроль. Не надраться – какой же я тогда алкоголик, когда счастье в виде бутылки само в руки плывет, да еще и бесплатно?!»
Промучившись и так ничего путного и не придумав, Банда пошел на свидание, полагаясь на то, что изобретет какую-нибудь «отмазку» прямо на месте.
Не пойти было нельзя. Уклонение от выпивки было бы равнозначно провалу Он мог бы, конечно, спастись, вдрызг напившись и заснув где-нибудь на виду, но за оставшиеся до назначенного срока полчаса для него с его бычьим здоровьем это было нереально...
* * *
– Нелли Кимовна, – Наташка зашли в кабинет Рябкиной без стука, как своя. – Ваше задание сегодня будет выполнено. В шесть часов вечера Банда идет ко мне на квартиру.
– Ну да!? – радостно воскликнула главврач. – Отлично. Как же тебе это удалось?
– Запросто. Оба-на, – Наташка вздернула юбку, продемонстрировав свой темный треугольничек внизу живота.
– Господи, меня-то ты своим богатством не пытаешься соблазнить, надеюсь?
– Ой, извините. Короче, он не устоял, а когда я еще упомянула про бренди...
– А как он реагировал?
– Как надо! По его взгляду я бы не сказала, что меня рассматривал импотент.
– Но... В общем, приставать не начал?
– Нет. Это-то меня и удивляет. Обстановочка была, должна вам сказать, самая подходящая – в подвале, в маленькой, всеми забытой каморке...
– Ладно, мне эти подробности неинтересны. Завтра утром сразу же зайдешь ко мне. Иди.
– Нелли Кимовна, – замялась девушка, – вы знаете, я туфли купила. Спасибо вам большое за вашу доброту и за вашу щедрость, но...
– Что еще?
– Я потратилась, а тут это бренди...
– Ах, да, конечно! – Рябкина поморщилась:
«Наглеет голубушка!» – и полезла в сумочку за очередной купюрой. – Десяти долларов хватит, чтобы твоего кавалера напоить? Или еще десятку дать?
– Хватит, хватит, – поспешила не злоупотреблять расположением начальницы девица. – Я уж и не знаю, как мне вас отблагодарить. Может, я с получки вам, Нелли Кимовна, верну...
– Перестань. Главное – выясни все. Это будет с твоей стороны самая большая благодарность...
* * *
Банда вышел от Корольковой около одиннадцати Пошатываясь и даже пытаясь напевать какую-то песенку, он отошел от дома девушки на два квартала и, усевшись на скамейку, закурил. Маленькая пауза нужна была ему для того, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста», как выражаются персонажи детективных фильмов и книг.
Убедившись, что все спокойно, Банда встал и нормальной походкой трезвого человека направился к трамваю, чтобы попасть наконец к себе, в свою маленькую комнатушку. Он твердо решил, что завтра обязательно позвонит Алине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– И что? – нетерпеливо перебил журналиста Сергей.
– Она лежит на сохранении уже два месяца. По направлению районного врача. Что-то там ему не очень понравилось. Эта женщина чувствует себя прекрасно, каждый день просится домой, но ее не выписывают. Говорят, что есть веские основания для того, чтобы ей оставаться под наблюдением. Между прочим до срока родов, установленного врачами, осталась всего неделя.
– Ну и что?
– Ничего.
– И зачем нам это?
– Дина говорила, что это странный случай. Мест в отделении нет, а вполне здоровую женщину держат.
– Может, обыкновенная перестраховка врачей?
– Возможно. Я же ничего не говорю.
– Стоп, ребята, – вступил в разговор Банда, до того молча слушавший друзей. – Дина права. Случай, думаю, интересный. В отделениях мест действительно нет, некоторые пациентки лежат даже в коридорах... Так, узнай, Коля, завтра же имя и фамилию этой женщины. Я постараюсь присмотреться, что делается вокруг нее. Позвони Сергею, как только узнаешь имя.
– Хорошо.
– А Дина пускай выписывается, нечего ей там больше делать, раз вылечилась...
* * *
Работа у Банды в больнице была, конечно, не подарочек.
Целый день мотался он по больничному городку, выполняя то одно, то другое поручение.
Чего только ни доводилось ему делать! И лампочки менять, и грязное белье относить в прачечную, и котлы из пищеблока в корпус закатывать, и садовую дорожку перед корпусом подметать, и передачи для больных принимать... Только полы в палатах, пожалуй, не заставляли еще мыть.
Постепенно он усвоил, что на этом месте действовать надо по знаменитому принципу «солдат спит – служба идет». Главное – не попадаться на глаза начальству. Забьешься в какой-нибудь уголок, глядишь – и забудут про тебя, не дернут лишний раз только для того, чтобы человек не болтался без дела. А создавалось впечатление, что многие поручения только для этого и придумывались.
Банда даже обнаружил подходящий для себя уголок – маленькую комнатку в подвале трехэтажного корпуса, в котором размещались женские отделения.
Здесь хранился всяческий хлам – сломанные столы, стулья, какие-то матрацы, спинки кроватей. В связи с тем, что никакой ценности это старье из себя не представляло, каморка не запиралась. А поскольку она находилась в самом конце темного подвального коридора, заглядывал сюда кто-нибудь крайне редко, и только прачки знали, что здесь любит отсиживаться, скрываясь от дурной работы, Банда.
Поэтому-то Сашка несказанно удивился, когда однажды его покой нарушила девушка довольно привлекательной наружности, робко заглянув и его обитель.
– Здравствуйте, можно к вам?
– Да, конечно, заходите. Я ненадолго зашел, просто отдохнуть. Садитесь, – Банда от неожиданности даже начал зачем-то оправдываться.
– Спасибо, – скромно сказала девушка, усаживаясь на предложенный стул.
– Осторожнее, у него спинка сломана. Там гвозди торчат, – предупредил ее Сашка.
– Да, я вижу... Я и не знала, что в нашем корпусе есть такие помещения, – она оглянулась по сторонам, разглядывая останки больничного имущества. – Тихо, тепло, светло.
– Было темно, я здесь лампочку ввинтил.
Банда мучительно вспоминал, где видел эту симпатичную мордочку раньше. «В нашем корпусе», сказала она. Значит, работает в каком-то из женских отделений. Но не врач, это видно. Чего же ей от него надо?
– Я вообще познакомиться с вами хотела, – как будто прочитав его мысли, начала разговор девушка. – Я вас уже давно заприметила, да все никак подходящий случай не подворачивался.
Она устроилась поудобнее, и Банда заметил, как красиво вырисовываются ее точеные ножки в вырезе нечаянно распахнувшихся пол белого халатика.
Девушка как будто почувствовала его взгляд, но даже не попыталась запахнуть халатик.
– Меня зовут Наташей, а вас?
– Александр, – машинально ответил Банда, разглядывая ее колени.
«Что она от меня хочет?»
– Вы не курите?
– Курю, – Банда смущенно покосился на лежавшую возле него пачку дешевых китайских сигарет – по условиям игры, на американское курево он теперь рассчитывать не мог и всласть «оттягивался» «Мальборо» только после работы дома, в своей маленькой комнатке коммунальной квартиры.
– Можно вам составить компанию?
– У меня сигареты никудышные.
– У меня есть, – она вытащила из кармана халата пачку «Магны» с ментолом и красивую пьезо-зажигалку. – Вас угостить?
– Если можно, – он потянулся за сигаретами, теряясь и недоумевая, чувствуя какой-то подвох, но не понимая, с какой стороны ожидать опасности.
"Так, спокойно. Продолжай играть свою роль.
Девица странная, да и богатенькая, однако. На получку медсестры такие сигареты с такими зажигалками не купишь... А впрочем, совсем забыл – местные медсестры ведь вовсе не бедствуют".
– Саша... Можно, я вас так буду называть, да? – она мило улыбнулась, обнажив красивые ровные зубы. Но в улыбке этой Банде почудилось нечто вульгарное. – Как вам здесь работается?
– Нормально.
– Не скучно?
– Работа как работа. Только платят – курам на смех. А так – ничего.
– А я вот устаю. Приходишь, знаете ли, домой, падаешь на диван, – она попыталась изобразить, как это происходит, и Банда вдруг с удивлением обнаружил, что под юбкой на ней ничего не надето.
Девушка слегка раздвинула ноги, и темный кустик волос на нежной розовой коже виден был просто великолепно.
А она вдруг, как будто специально для его взгляда, развела ноги еще чуть шире. Банда вспотел.
– Так я говорю – приходишь с работы, падаешь на диван, и ничего не хочется... Нет, хочется. Хочется, чтобы нашелся хоть кто-нибудь, кто мог бы пожалеть, приласкать, снять усталость.
Банда молчал, не в силах отвести взгляда от внезапно открывшихся его взору прелестей девушки и не в состоянии вымолвить хоть слово.
– Что же вы молчите?
– Я? Ах, да... – он спохватился и, отводя взгляд в сторону и не зная, что сказать, брякнул:
– Я тоже одинок... Теперь. Один живу.
– Правда? – радость в ее голосе, может быть, и была наигранной, но Банда этого не почувствовал. – И вам тоже, когда вы возвращаетесь домой после работы, должно быть, одиноко? И вам тоже, небось, хочется, чтобы вас пожалели, приласкали? – Ну, конечно. Кому же этого не хочется? – помимо его воли взгляд Банды снова сосредоточился на пушистом холмике девушки, замечательно просматривающемся в ярком свете стосвечовой лампочки. – Собака, и та ласку любит.
– Вот видите! – убежденно воскликнула Наташа, как будто доказала что-то Банде. – И почему же люди так странно устроены, что боятся сказать друг другу правду? Вот я, например, скажу честно – мне бы хотелось, чтобы вы меня сегодня проводили домой, зашли ко мне в гости...
Банда вдруг почувствовал, что штаны становятся ему слегка тесноваты, и поторопился сесть так, чтобы эта особенность мужской физиологии не стала предметом внимания девушки. В висках его тяжелыми толчками застучала кровь, а мысли заметались, как шальные. Он ничего не соображал.
– Посидим, – продолжала тем временем Наташа, – поговорим. Выпьем чего-нибудь. У меня отличное бренди есть. Я вам ужин приготовлю. Вы где ужинаете?
– Дома. Сам готовлю.
– Уверяю вас, вам понравится, как я это делаю. Так как, Саша, вы согласны?
– Конечно.
– Вот и замечательно, – она резко встала. Ошалевший от увиденного Банда не мог не заметить теперь, какая высокая у нее грудь, какие крутые бедра и какая вся она миниатюрная, ладненькая. – В таком случае... Моя смена заканчивается в шесть. Вы подождете меня у выхода?
– Здесь, в этом корпусе?
– Да.
– Хорошо. То есть, конечно, с удовольствием.
Странная улыбка скользнула по губам девушки, и, повернувшись, она вышла из комнаты...
Прошло довольно много времени, прежде чем к Банде, выкурившему несколько сигарет подряд, вернулась способность анализировать. Ситуация складывалась непростая «Она в открытую провоцировала меня. Что это? Она обыкновенная нимфоманка? Так неужели я, алкаш, могу служить объектом для удовлетворения ее прихотей? Или она уже со всеми здесь. Так, а если это... А если это проверка, то пошла серьезная игра. Она постарается выяснить, алкоголик ли я, можно ли меня соблазнить бесплатной выпивкой – это раз. Как там на мое здоровье повлиял Чернобыль – это два. Вот черт! Знать бы хоть что-нибудь о ней...»
И тут Банда вспомнил про дворника Артема, старого деда, присматривавшего за территорией больничного городка, и бросился разыскивать этого забулдыжку, предварительно сунув в карман бутылку припрятанных здесь же, в каморке, «чернил»
Этот дешевый портвейн Банда держал именно для таких случаев...
* * *
Уже через полчаса Банда знал главное – Наташкино появление никак не связано с нимфоманией или внезапно вспыхнувшей страстью. Это была настоящая проверка, проверка профессиональная, и теперь успех операции зависел от проведенного с этой стервой вечера. Банде стало не по себе.
«Я ее не хочу. Мне эта подстилка – до одного места. Но бабы – они хитрые. Неизвестно, что она вытворит. И тогда у меня, несчастного спившегося чернобыльца, торчать будет, как у мальчишки в пятнадцать лет... А надраться у нее еще более опасно – тогда вообще есть риск потерять над собой контроль. Не надраться – какой же я тогда алкоголик, когда счастье в виде бутылки само в руки плывет, да еще и бесплатно?!»
Промучившись и так ничего путного и не придумав, Банда пошел на свидание, полагаясь на то, что изобретет какую-нибудь «отмазку» прямо на месте.
Не пойти было нельзя. Уклонение от выпивки было бы равнозначно провалу Он мог бы, конечно, спастись, вдрызг напившись и заснув где-нибудь на виду, но за оставшиеся до назначенного срока полчаса для него с его бычьим здоровьем это было нереально...
* * *
– Нелли Кимовна, – Наташка зашли в кабинет Рябкиной без стука, как своя. – Ваше задание сегодня будет выполнено. В шесть часов вечера Банда идет ко мне на квартиру.
– Ну да!? – радостно воскликнула главврач. – Отлично. Как же тебе это удалось?
– Запросто. Оба-на, – Наташка вздернула юбку, продемонстрировав свой темный треугольничек внизу живота.
– Господи, меня-то ты своим богатством не пытаешься соблазнить, надеюсь?
– Ой, извините. Короче, он не устоял, а когда я еще упомянула про бренди...
– А как он реагировал?
– Как надо! По его взгляду я бы не сказала, что меня рассматривал импотент.
– Но... В общем, приставать не начал?
– Нет. Это-то меня и удивляет. Обстановочка была, должна вам сказать, самая подходящая – в подвале, в маленькой, всеми забытой каморке...
– Ладно, мне эти подробности неинтересны. Завтра утром сразу же зайдешь ко мне. Иди.
– Нелли Кимовна, – замялась девушка, – вы знаете, я туфли купила. Спасибо вам большое за вашу доброту и за вашу щедрость, но...
– Что еще?
– Я потратилась, а тут это бренди...
– Ах, да, конечно! – Рябкина поморщилась:
«Наглеет голубушка!» – и полезла в сумочку за очередной купюрой. – Десяти долларов хватит, чтобы твоего кавалера напоить? Или еще десятку дать?
– Хватит, хватит, – поспешила не злоупотреблять расположением начальницы девица. – Я уж и не знаю, как мне вас отблагодарить. Может, я с получки вам, Нелли Кимовна, верну...
– Перестань. Главное – выясни все. Это будет с твоей стороны самая большая благодарность...
* * *
Банда вышел от Корольковой около одиннадцати Пошатываясь и даже пытаясь напевать какую-то песенку, он отошел от дома девушки на два квартала и, усевшись на скамейку, закурил. Маленькая пауза нужна была ему для того, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста», как выражаются персонажи детективных фильмов и книг.
Убедившись, что все спокойно, Банда встал и нормальной походкой трезвого человека направился к трамваю, чтобы попасть наконец к себе, в свою маленькую комнатушку. Он твердо решил, что завтра обязательно позвонит Алине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38