— К вам приходили люди из ФСБ? — быстро спросил я. — Что они вам говорили? Угрожали вам? Хотели, чтобы вы прекратили расследование?
— Дело даже не в этом. Мне сказали, что вы, Константин, вместо расследования собираете компрометирующие материалы на руководство ФСБ. И делаете это по приказу каких-то политических авантюристов. Вы меня очень разочаровали. Я хочу, чтобы вы прекратили расследование…
— Они вас дурят! — закричал я в трубку. — Нет никаких политических авантюристов, есть преступления, совершенные одним человеком, полковником ФСБ! Его пытаются прикрыть, пытаются прикрыть убийцу вашего сына! Они убили уже четверых свидетелей его прошлых ошибок, они продолжают совершать преступления!
— Какое это имеет отношение к моему сыну? — холодно спросила Орлова. И сама же ответила:
— Никакого. Все слишком поздно. Даже если бы вы действительно нашли убийцу — разве это вернет мне Юру? Тем более, — как бы спохватилась она, — вы идете в неверном направлении. Вы хотите полить грязью ФСБ, вы фабрикуете улики… мне все рассказали.
— Они вам угрожали? — спросил я. — Угрожали вашему бизнесу? Что они такого сделали, что вы заговорили как робот, который повторяет ту программу, что в него засунули?!
— Не звоните мне больше, — сказала Орлова. — Деньги можете оставить себе. Я ошиблась в вас…
— А я — в вас! Я думал, что вы действительно переживаете из-за смерти сына, из-за смерти мужа. Я думал, что вы действительно хотите наказать тех сволочей, которые убили девятнадцатилетнего парня! Найти и наказать! Но вы не такая, вам важнее бизнес, чем близкие люди! Вам, погрозили пальцем, и вы тут же забываете обо всем, о крови, о неотмщенном сыне… Вы вправду думаете, что сможете их забыть? А как насчет ночных кошмаров? Не перебарщивайте со снотворным, когда будете с ними воевать!
Я выдал все это меньше чем за минуту и замолчал, задыхаясь от гнева и от слишком большого количества произнесенных слов. Бесполезных слов. Мне ответил голос спокойный и холодный, так что аналогии с роботом напрашивались сами собой.
— Достаточно, вы уже слишком много сейчас наговорили. Не звоните мне больше, не пытайтесь встретиться со мной, когда вернетесь в Город. Бросьте это расследование. Развейтесь. Поменяйте образ жизни, поменяйте гостиницу, купите себе новые ботинки. Расслабьтесь. Не думайте больше об этой работе, за нее вам заплачено, и хватит об этом. Найдите своей энергии применение. Я имею в виду применение в другой сфере. Здесь вам больше нечего делать. Я сожалею, что дала вам это задание. Прощайте.
И долгие-долгие гудки в трубке. Я медленно опустил ее на рычаги и задумался. Красные флажки стали ко мне еще ближе. Ограничение моего поля действия теперь обозначил не очередной труп, а безжизненный, почти мертвый голос Орловой. Она отказалась от моих услуг. Ее губы озвучили приказ, исходивший от людей Николая Николаевича: «Прекратить!» И я оказался в ловушке, созданной моим собственным усердием: я слишком рьяно бросился исполнять просьбу Орловой. А теперь она ушла в сторону, и я остался один. С теми, кто убивал людей так же легко, как Ольга Петровна предавала…
Хотя — минутку. Отвлечемся от эмоций. Ее последний длинный и странный монолог. Что он значил? Она повторила все то, что сказала раньше, но добавила еще несколько несвязных и непонятных замечаний. «Не звоните мне больше» — это она произнесла дважды. «Поменяйте образ жизни, поменяйте гостиницу…» Хм. Интересно. «Не думайте о работе, за нее заплачено…» И про деньги она тоже раньше говорила. Зачем повторяться? «Найдите своей энергии применение». Очень странная фраза. «Здесь вам больше нечего делать».
Где здесь? В Москве? В гостинице? На службе у Ольги Петровны? И тут я понял.
Конечно, если бы у меня был письменный вариант ее монолога, я бы понял быстрее. Но я все равно разобрался. Это было как простейший шифр — есть фразы, имеющие смысл, и есть балласт, бессмыслица, заполняющие промежутки, маскирующие общий смысл. Не знаю, удалось ли ей таким образом обмануть фээсбэшников… Но я все равно готов был поклониться этой женщине. Она, сама попав в сложную ситуацию, пыталась меня спасти.
Итак: «не звоните мне больше, не пытайтесь встретиться со мной, когда вернетесь в Город». Это значит, что телефон прослушивался, а за Орловой ведется наблюдение.
Дальше: «поменяйте гостиницу». Это значит, что мое местонахождение уже известно ФСБ или скоро станет известно. Это значит, что мне пора отсюда линять.
«Не думайте о работе, за нее заплачено». Это звучит как призыв бросить расследование, но Орлова подчеркивает: «За нее заплачено». То есть — раз заплачено, нужно доводить дело до конца.
«Найдите своей энергии применение» — это практически то же самое.
Двигайтесь в прежнем направлении.
«Здесь вам больше нечего делать». Здесь — имеется в виду гостиница.
Орлова еще раз подчеркивает, что мне пора менять место жительства. И наконец — «я сожалею, что дала вам это задание».
А тут никаких ребусов, никаких шифров. Просто — сожаление, что дело оказалось куда сложнее, чем оба мы представляли. Но делать его тем не менее надо.
Итак, ФСБ занялась нами вплотную. То есть не вся ФСБ, а те люди, работающие в этой структуре, что напрямую или опосредованно выполняют распоряжения Николая Николаевича. Орлова их не слишком интересует — пуганули бабу, она выдала текст, как ей и велели. Почти такой, как велели. А вот я — другое дело. Мной займутся плотнее. У меня картриджи с леоновскими мемуарами. Я отделал того типа ночью в леоновской квартире. Ко мне есть масса претензий. К Юре Леонову у них было только одна претензия — он оказался в квартире своего отца не вовремя. И это стоило Юре жизни.
Я сделал необходимые выводы. Я быстро собрал вещи и покинул гостиницу.
Был большой соблазн посидеть в засаде напротив и посмотреть, через сколько часов явятся по мою душу работнички Николая Николаевича. Но я не стал этого делать. Время шло, а мне предстояло сделать довольно много.
13
Сгоряча я едва не поехал в «Измайловскую», но вовремя спохватился: искать меня будут именно в гостиницах. И найдут, как нашли в бывшем Доме колхозника. Значит, стоило придумать другой вариант. Этот вариант был наглым до невозможности. Сам не пойму, как я на такое решился.
— Только не бейте меня сразу скалкой по голове и не вызывайте милицию, — попросил я. — Я сначала выскажусь, а уж потом решайте, что со мной делать.
— Скалкой вы в любом случае не получите, — ответила Евгения. — У меня нет скалки. Зато баллончик со слезоточивым газом имеется. А у Олега был пистолет. Так что я смогу произвести на вас впечатление… Проходите.
— Вы сообщили в милицию? — спросил я, расстегивая плащ.
— Да, сообщила. Теперь будет довольно сложно объяснить им, что вы здесь делаете в десять часов вечера. Если они придут.
— Вот именно, если придут. А уж если придут, скажете: «Друг семьи». В определенном смысле я и есть друг семьи. Олег Петрович весьма любезно со мной разговаривал… Приглашал в ресторан. Вот я и подумал… Может, я смогу у вас переночевать?
— Вы серьезно? — Евгения скрестила руки на груди и смерила меня не слишком любезным взглядом. — Вы за этим приехали? Я думала, вы узнали что-то новое об Олеге…
— Это мы также можем обсудить. Дело в том, что та опасность, о которой я предупреждал Олега Петровича, она теперь светит мне. Я не по собственному желанию сбежал из гостиницы…
— Да вы врете, — просто сказала Евгения. — Нагло врете. Я же вижу, как вы на меня смотрите. Думаете, что я теперь захочу утешиться на сильном мужском плече? Буду искать замену Олегу? За кого вы меня вообще принимаете?
— За умную женщину, — ответил я. — За женщину с хорошей памятью. Вы же помните, что я вам говорил сегодня? Я приехал в Москву не для того, чтобы трахать одиноких женщин. Я пытаюсь изобличить убийцу. Человека, жертвой которого, возможно, стал и ваш муж. И вы мне нужны лишь потому, что я вижу в вас заинтересованное лицо. Вы должны быть тоже заинтересованы в наказании этого человека. Ольга Орлова, вдова Павла, только что предупредила меня о том, что эти люди узнали мое местонахождение. Я сразу сбежал из гостиницы…
И я подумал, что ваша не самая маленькая квартира — то место, где я могу укрыться на эту ночь. И заодно обсудить историю с исчезновением Олега.
Возможно, мы забыли кое-какие нюансы?
— Возможно, — сказала она. — Возможно, мне стоит вам поверить.
Проходите. Но затем Евгения все-таки переоделась, сменив халат на джинсы и рубашку навыпуск. Я усмехнулся:
— Нет, вас спасет от моих похотливых взглядов лишь балахон из дерюги.
— Меня спасет от ваших взглядов вот это, — она показала мне ключ. — Вы будете спать в библиотеке. Дверь там закрывается. Я вас закрою на ключ и выпущу утром.
— А если мне будет нужно выйти в туалет? — забеспокоился я.
— Риск в таких делах неизбежен, — улыбнулась она.
— Хорошо, я вышибу дверь.
— Вот это вряд ли.
— Вы же сами сказали — у меня сильное мужское плечо. Двери мне поддаются без труда.
— И после этого вы говорите, что пришли обсуждать исчезновение Олега?
Я вздохнул и заткнулся.
— Ольга Орлова вас предупредила, — задумчиво произнесла Евгения. — И она теперь вдова… Что ж, если все будет плохо, мы с ней можем организовать клуб вдов. А почему она взяла себе девичью фамилию?
— Она развелась с Павлом. Так что формально она не вдова, — пояснил я.
— И тут я тоже осталась одна, — грустно заметила Евгения. — Без мужа, без клуба. Только не предлагайте свои услуги в качестве компаньона!
— Я молчу, — сказал я. — И я могу прямо сейчас отправиться в библиотеку и закрыться там, чтобы не смущать вас. Только скажите сначала, как отнеслась милиция к вашему заявлению?
— Спрашивали про любовниц. Взяли адреса всех сотрудников фирмы.
Интересовались, не было ли угроз в его адрес. Не заметила ли чего странного в его поведении. Не было ли каких-нибудь странных посетителей, — Евгения посмотрела на меня. — Посетителей из провинции, лет тридцати, ростом метр семьдесят пять — семьдесят восемь… Рассказывающих довольно сомнительные истории о серии убийств бывших сослуживцев Олега.
— Вы сказали «нет».
— Я сказала, что подумаю.
Потом она отвела меня в библиотеку указала на небольшой кожаный диван и сказала:
— Это ваша территория. За дверью — моя. И лучше держитесь от нее подальше.
— Ну да, газовый баллончик, — вспомнил я.
— И пистолет Олега, — добавила она, прежде чем закрыла дверь.
Я поставил сумку рядом с диваном и опустился на сверкающую кожу. Та довольно скрипнула. В этой комнате не было окна, зато по трем стенам выстроились стеллажи с книгами. Диван и бронзовый торшер составляли единственные предметы мебели. Аскетическая обстановка, самое место для полуночных размышлений.
— Константин, — раздался легкий стук в дверь, и я вскочил с дивана, как будто тот стал раскаленной плитой. Не ожидал от себя такой прыти. — Константин, это я…
— Неужели?
— Я хотела найти пистолет Олега. Нет, не то чтобы вас пугать, просто вдруг вспомнила про него…
Я уже понял, в чем дело.
— Пистолета нет на месте, так?
— Вот именно, и я не знаю, куда он мог деться. Олег не носил его с собой постоянно…
— Видимо, возникли чрезвычайные обстоятельства, — предположил я. — Ему вдруг срочно понадобилось завещание и пистолет. Хорошенький набор. Только куда с таким ходят? Не знаете?
— Понятия не имею, — ответила из-за двери Евгения. После чего вдруг услышал слабый и странный звук, напоминающий мяуканье котенка.
— Что это? — насторожился я. — Вы слышали?
— Слышала? Ах, это… Это я зевнула, — смущенно призналась Евгения. — Уже первый час. Не буду больше вас отвлекать, спокойной вам ночи…
Я разочарованно смотрел на дверную ручку, которая так и не удосужилась повернуться.
— И это все? Все, за чем вы приходили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68