Пилюли начали действовать: Никки ощутила, что воздух у самой кожи точно растворился. Она перегнулась через перила и отпустила руки, смутно припоминая, что боится высоты. Вернее — боялась. Теперь же не осталось и намека на страх. Точно она стояла не на балконе высотки, а на полу в гостиной собственного номера.
Внизу, на пляже, смотрители методично складывали и ставили в ряд ярко-синие купальные кабинки — собственность курорта. Нико смотрела, не отводя глаз, на белую кружевную пену прибоя, с приглушенным ревом накатывающую на берег и отступающую. Снизу доносился визг купающихся в бассейне детей.
Вернувшись в номер, девушка вынула из кожаного футляра ноутбук и поставила его рядом с телефоном на столе в гостиной. С помощью кабеля подключилась к линии, затенила экран, спасаясь от бликов, и нажала кнопку выключателя. С минуту процессор проходил обычную рутину загрузки, и когда машинка приготовилась к работе, Нико щелкнула по значку интернет-провайдера «Америка онлайн». Послышались знакомый шорох и гудки — модем и сервер обменивались протоколами, — и вот она в сети.
«Так, письмо…»
По привычке Нико щелкнула на значке почтового ящика, чтобы узнать, от кого послание.
«7 октября. Эйдриен. “Где ты, Никки?”»
«Сестренка», — подумала Николь и, проигнорировав сообщение, задала адрес:
«
После недолгого ожидания в левом нижнем углу экрана мелькнули слова: «Узел найден».
«Загрузка документа
1% 2% 12% 33%».
«Почему так долго?»
«Открытие страницы».
И — почти пустой экран с такой знакомой, черным по белому, надписью:
«Невозможно открыть страницу
Описание: неизвестен адрес электронного ресурса
www.programm.org
Версия 1.1.7».
Нико извлекла из кармана футляра прозрачный пластиковый лист, приложила его к экрану монитора — подошло один к одному. Трафарет-накладка на экран, походившая на некое подобие календаря, состояла из двух осей: вертикальной, разделенной на двенадцать равных долей, и горизонтальной, с градацией в тридцать одно деление. Вместе они образовывали решетку с 372 ячейками — на каждый день в году плюс семь лишних. Нико протащила курсор на ячейку, соответствующую текущей дате «7 октября», щелкнула мышкой, а затем пометила таким же образом другую, которая совпадала с датой ее рождения «11 февраля». На экране зависли маленькие песочные часы. Теперь трафарет только мешал, и Никки сняла его.
Сайт всегда загружался ровно минуту. Девушка следила за карабкающейся внизу страницы синей полоской, и вот — готово:
«Привет, Нико».
Под приветствием мигал курсор. Никки глубоко вздохнула, коснулась клавиш «Ctrl-F5», и тут началось: замелькали картинки, слова и… Присутствовало еще что-то — едва уловимый звук, который нельзя услышать, но можно почувствовать. Изображения прокручивались, сменяя друг друга с ошеломляющей скоростью, и казалось невероятным, что Никки успевает за ними следить. А ведь это удавалось ей без особого труда. Она неподвижно сидела в кресле и впитывала информацию, и лишь в глазах мелькали цветные искорки отражений.
Никки провела на курорте уже три ночи, а он так и не появился. Каждый вечер она спускалась на пляж и ждала его, но этого человека все не было. Лекарство уже начало утомлять: если принимать его слишком долго, начинаешь забывать себя.
По-иному, наверное, и не выразишься. В ее жизни уже существовали периоды, когда она ощущала свою личность, будто фантом потерянной конечности. Сложно представить, что крошечная пилюля может так воздействовать на человека, но факт оставался фактом.
«Не волнуйся. Тебе сказали, что он приедет, а они еще никогда не ошибались. Просто жди».
Никки взглянула на часы: 19.15 — и посмотрела в окно, туда, где небо только-только зарделось красным. Четвертый закат.
Подхватив полотенце, она спустилась на лифте на цокольный этаж и направилась, минуя зону отдыха с бассейнами, к небольшому деревянному мостику, ведущему на пляж.
Сезон еще не начался — всего-то начало октября, — и поэтому отдыхающих было немного. Парочка ребятишек в бассейне сражались друг с другом какими-то предметами, похожими на большие пенопластовые макаронины. В шезлонгах возлежали их мамаши с книжками в руках. Чуть поодаль две натертые маслом девчонки-подростки лежали на животах с развязанными тесемками топов. Нико подумала, что подружки заснули, потому что загорать под таким солнцем просто смехотворно.
Бассейн и прилегающую к нему зону накрыла тень, под водой засверкали таинственные огоньки, а по краям террасы начали зажигаться фонари. Продавец из обслуги деловито убирал с небольшого стенда шляпы, солнцезащитные очки, надувные игрушки и кремы для загара. Женщина лет под пятьдесят в бордовом купальнике осторожно спускалась в джакузи у бассейна — послышалось ее удовлетворенное «Уф-ф!».
Пляж оказался почти безлюдным. Видимо, отдыхающие либо уже ужинали, либо ушли переодеваться к вечерней трапезе.
И тут Нико увидела его…
На краю дощатых мостков в кресле-каталке сидел старик — там, где настил расширялся и образовывал платформу над ведущей к песку лестницей. Плечи его укутывала шаль, а глаза остановились на буреющем горизонте. Рядом стоял, облокотившись на перила, медбрат-ямаец, погруженный в музыку, которая раздавалась в наушниках его «Уолкмана». «Регги», — подумала Нико, уловив привычный ритм на фоне приглушенной плоской мелодии.
Берег был почти пуст. Кроме ямайца и старика, Никки заметила неторопливо бегущего вдоль линии прибоя человека да парочку, склонившую головы в поисках раковин.
И все. Нико осталась наедине с Нико, один на один. Ее полотенце упало на песок, и она вступила в теплые воды залива. Николь побрела навстречу заходящему солнцу, которое, казалось, балансировало на темном ободе горизонта, окрашивая небо цветом миллиона глянцевых новогодних открыток.
«Она на небесах», — подумала Никки, наблюдая, как девушка с ее фигурой и лицом входит в море. Отмель — здесь было не глубже чем по колено — тянулась на целую милю в океан. Нико отступала все дальше и дальше в море, видя, как ее отражение уменьшается в глазах старика. Наконец ее шаги замедлились, и вот она остановилась, опускаясь на колени. Откинулась на руки, нежась в теплых водах залива и слушая крики кружащих над головой чаек. Казалось, она надолго замерла в одной позе, обратив закрытые глаза к небу, затем развернулась на левой руке и одним движением встала на ноги — так быстро, что если бы кто-то взглянул на нее со стороны, то вздрогнул бы от неожиданности.
Тяжело переставляя ноги, Николь вернулась на берег, подхватила полотенце и поднялась по ступеням на мосток. Проходя мимо старика, девушка застенчиво улыбнулась и стеснительно поздоровалась. Ямаец ее даже не заметил — весь ушел в меланхоличную мелодию Боба Марли. Медбрат стоял на месте с закрытыми глазами и, покачивая плечами в такт музыке, тихо напевал: «Нет, женщина, не плачь…»
В ванне у калитки Нико ополоснула ноги, надела шлепанцы на ремешке и прошла по террасе к лифту.
Уже в номере она достала из холодильника бутылку шампанского, открыла ее с тихим хлопком и наполнила высокий фужер из тех, что стояли в застекленном шкафчике на кухне. Пригубила вино. Вкусное, даже очень.
Устроившись на диване, Никки поставила шампанское на журнальный столик и вынула из футляра ноутбук. Подсоединила его к телефону, подождала, пока загрузится центральный процессор, и с помощью пластикового трафарета направилась на секретный сайт, что посещала днем раньше. Как обычно, подвела курсор к прямоугольнику с датой, затем пометила число своего рождения, и…
«Привет, Нико».
Курсор беззвучно мигал, ожидая ответа.
Опустив пальцы на клавиатуру, она набрала: «Картинку, пожалуйста».
В тот же миг в центре монитора повисли, точно паук на конце невидимой нити, крошечные песочные часы. Через некоторое время экран полоса за полосой начал заполняться фотографией старика. Того самого, что сидел в инвалидном кресле восьмью этажами ниже.
Теперь, когда вероятность ошибки была исключена, Нико направилась к складной полке в шкафу. Здесь лежали ее вещи: потрепанный кожаный чемодан для одежды и водонепроницаемый, цвета зеленого лайма, футляр из армированного пластика с пенопластом внутри. Никки покрутила колесики на кодовом замке, язычки пружиной вышли из пазов, и футляр открылся.
Нико хозяйским взглядом окинула «инструмент».
Его части покоились в специально подогнанных пенопластовых отсеках и в сборе представляли собой самую совершенную снайперскую систему из тех, что можно купить за деньги. 24-миллиметровое дуло с цилиндрическим затвором, издав убедительный щелчок, соединилось с матово-черным стеклокевларовым стволом. Оптический прицел «Льюпольд» крепился на стволе с помощью колец и оснований в паре с биквадратным лазером. Упор обеспечивался раскладной харрисовской сошкой, а беззвучность выстрела гарантировал бельгийский геликоидальный глушитель, ввинчивавшийся в двадцатидюймовый ствол винтовки.
Нико с легкостью собрала систему — сказывалась практика, на все ушло около тридцати секунд — и испробовала спуск. Затем вставила в паз округлый патрон с тефлоновым покрытием и отправила его на место. В сборе — с глушителем, оптическим прицелом и лазером — винтовка весила почти одиннадцать фунтов, и поэтому для точности выстрела штатив был необходим.
Выйдя на балкон, Нико заметила, что солнце уже почти ушло под воду, а на фоне темнеющего, окрасившегося в синюшно-черный цвет неба тусклой полосой кровоточил горизонт. В вечернем бризе трепетала листва десятка подсвеченных снизу пальм.
Впрочем, старик оказался на прежнем месте: сидел в кресле, радуясь последнему вздоху уходящего дня.
Лежа на животе, Нико просунула дуло винтовки сквозь балюстраду на краю балкона и установила оружие на сошку, сняв вес с рук. Посмотрела в прицел и включила лазер: лучик кроваво-красного света замер между четвертым и шестым позвонками старика. От конца ствола до жертвы пулю отделяло менее двухсот ярдов, для Нико — легкая цель даже в сумерках, и все-таки алая точка дрогнула на спине мишени. Палец согнулся на курке, подтягивая его к Никки. Казалось, прошла вечность. Затем винтовка спазматично ударила в плечо девушки, и раздался звук — будто в соседнем номере кто-то откупорил бутылку шампанского. Старик дернулся вверх и замер, точно пронзенный разрядом электричества, но тут же обмяк, завалившись в кресло. В том, что его позвоночник перебит надвое, сомнений не оставалось.
Ни дыма, ни вспышки, которую мог бы заметить нечаянный свидетель. Нико стреляла субконичным патроном, и единственным звуком, который мог бы ее выдать, был звук хлопнувшейся в спину старика пули.
Хотя и это не имело значения. Все равно никто не обратил внимания — ни потерявшийся в песне Боба Марли ямаец, ни дети в бассейне, чей смех позвякивал в сумрачном небе, как музыка.
Нико села на пол и разобрала оружие. Шито-крыто. Поднялась на ноги и уложила части винтовки в футляр набора для подводного плавания, на их привычное место. Наконец покрутила латунные колесики кодового замка и пригубила шампанское. Теперь можно и расслабиться: с бокалом в руке она вышла на балкон, села в ротанговое кресло и стала ждать начала светопреставления.
Пока результаты ее действий оставались незамеченными: ямаец, прикрыв глаза, ритмично кивал в такт одинокому концерту «Уолкмана»; пара, искавшая раковины, и бегун давным-давно скрылись из виду; девчонки перестали загорать. Дама из джакузи, тяжело переставляя ноги, направлялась к лифтам. Ребятня все еще плескалась в бассейне, не обращая внимания на призывы матери, стоявшей над ними с полотенцем в руках и умолявшей вылезти из воды. Прошла минута, две, пять… Солнце зашло за горизонт, и в небе осталось лишь несколько тонких красных полос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80