Кольт выпал из его руки и стукнулся о сетку у моих ног. Две или три секунды мне казалось, что Ларри стоит вертикально, а потом медленно, окончательно и неотвратимо, как обрушившаяся заводская труба, он полетел в пропасть.
Ни крика испуга, ни дикого размахивания руками и ногами. Ещё не упав с тридцатиметровой высоты на стальную палубу, Ларри уже был мертв. У него была сломана шея до того, как он начал падать.
Глава 11
Через восемь минут после смерти Ларри и двадцать минут после того, как расстался с Кеннеди и Ройалом,я стучал в дверь своей комнаты. Она открылась и я проскользнул внутрь. Кеннеди тут же закрыл дверь на ключ. Ройал лежал на полу, он был без сознания.
— Как вел себя пациент? — спросил я. Весь обратный путь мне пришлось бежать, я все еще не мог отдышаться.
— Отдыхал,— улыбнулся Кеннеди.— Мне пришлось еще раз дать ему успокоительное.
Только теперь он посмотрел на меня и, когда увидел кровь на подбородке, а потом и дыру в штормовке, улыбка медленно начала сползать с его лица.
— Ты ранен. Попал в переделку? Я кивнул:
— Теперь все позади.
Я старался как можно быстрее снять штормовку; нельзя сказать, что это было очень приятно.
— Я установил радиосвязь. Все идет как по маслу.
— Чудесно! — Мое сообщение обрадовало Кеннеди, но ему совершенно не понравилось мое состояние. Он осторожно помогал мне снять штормовку и увидел оторванный рукав рубашки и испачканную кровью повязку. Когда мы спустились с лестницы и на минуту задержались в кабине радиста, Мэри перевязала рану с обеих сторон. Пуля прошла навылет, не задев кости, но вырвав часть трехглавой мышцы.— Господи, но ведь это же больно!
— Не очень.— Еще бы! По обеим сторонам раны сидели два гномика и перепиливали мне кость с таким азартом, будто от этого зависела их жизнь! Во рту было такое же ощущение, на месте сломанного зуба остался открытый корень, лицо и голову ежесекундно дергала пульсирующая боль. В обычных условиях я бы полез от боли на стенку, но сейчас всё было нормально.
— Рану нельзя оставлять в таком виде,— сказал Кеннеди.— Ты потеряешь много крови и...
— Видно, что я получил по зубам? — вдруг спросил я. Кеннеди подошел к умывальнику, намочил платок и вытер мне лицо.
— Вроде нет,— подумав ответил он.— Завтра верхняя губа будет раза в два больше, но пока еще не опухла.
Он грустно улыбнулся:
— Если боль не заставит тебя громко смеяться, никто не увидит, что выбит зуб.
— Прекрасно. Больше мне ничего и не нужно. Я должен закончить свои дела.— Я передвинул пистолет за поясом. Кеннеди заметил мое движение.
— Ларри? Я кивнул.
— Он тебя так обработал? Я снова кивнул.
— А что с Ларри?
— Он отправился туда, где ему больше не понадобится героин.— Я с трудом втиснулся в свой плащ.— Я сломал ему шею.
Кеннеди уставился на меня: . — Ты грубо шутишь, Талбот.
— Не так грубо, как пошутил бы ты,— хмуро ответил я.— В «вороньем гнезде» буровой вышки, в тридцати метрах над палубой он поставил Мэри на колени и собирался спустить ее вниз без помощи лестницы.
Он прекратил застегивать штормовку, двумя прыжками преодолел комнату и схватил меня за плечи, но когда я взвыл от боли, сразу отпустил.
— Извини, Талбот. Это глупо с моей стороны.— Его лицо было не таким смуглым, как обычно, глаза и губы выражали смятение.— Она цела?
— В полном порядке,— ответил я устало.— Придет сюда через десять минут, и ты сам в этом убедишься. А теперь тебе пора уходить, Кеннеди. В любую минуту они могут вернуться.
— Ты, прав,— сказал он.— Полчаса, говорил генерал... они уже почти истекли. Ты уверен, что всё в порядке?
— Совершенно уверен,— ответил я с раздражением, но сразу об этом пожалел. Этого человека мне следовало полюбить и как можно сильнее. Я широко улыбнулся ему.— Никогда еще я не встречал шофера, который так беспокоился бы о своем хозяине.
— Исчезаю,— ответил он. Ему было не до смеха. Он взял кожаный блокнотик, лежащий на столе рядом с моими бумагами, и положил его во внутренний карман.— Мне нельзя об этом забывать. Посмотри, нет ли кого в коридоре.
Я открыл дверь, убедился, что путь свободен, и кивнул ему. Он взял Ройала под мышки, выволок его в коридор и без всяких церемоний уложил на пол рядом с перевернутым креслом. Ройал дергался и стонал: в любую минуту он может прийти в себя. Кеннеди глядел на меня несколько секунд, как бы раздумывая, что сказать, потом протянул руку и легко похлопал меня по здоровому плечу.
— Удачи, Талбот! — сказал он.— Я много бы дал, чтобы быть с тобой.
— Мне бы тоже хотелось, чтобы ты был рядом.— Я был тронут его словами.— Не волнуйся, уже почти все кончилось.
Даже самого себя я не убедил, и Кеннеди прекрасно об этом знал. Я кивнул ему, вошел в комнату и захлопнул дверь. Услышал, как Кеннеди поворачивает ключ и оставляет его в замке. Я прислушался, звука удаляющихся шагов не донеслось. Для человека такого могучего телосложения, Кеннеди был не только быстрым, но и тихим.
Теперь, когда я остался один, без дела, боль атаковала меня с удвоенной силой. На меня накатывали поочередно волны боли и тошноты. Я чувствовал, как то приближается, то удаляется та грань, за которой наступает потеря сознания. Как легко было бы поддаться! Но я не мог этого сделать, пока еще не мог. Было слишком поздно. Я отдал бы все за укол,. снимающий боль, за то, чтобы продержаться еще несколько часов. Я был почти счастлив, когда через две минуты после ухода Кеннеди услышал приближающиеся шаги. Мы рассчитали все с идеальной точностью. Я услышал какой-то возглас, потом поспешные шаги. Сел за стол и взял в руку карандаш. Верхний свет я выключил и теперь подрегулировал вмонтированную в стену чертежную лампу так, чтобы она светила, оставляя в тени мое лицо. Может быть, как заверял Кеннеди, и не видно, что у меня рассечена губа, но мне казалось, что все видно, а рисковать не хотелось.
Ключ заскрежетал в замке, дверь распахнули с такой силой, что она ударилась о стенку, и в комнату влетел неизвестный мне тип, телосложением очень смахивающий на Чибатти. Несомненно, так открывать дверь его научили голливудские фильмы. Если при этом дверь слетит с петель.
или обвалится штукатурка, значения не имеет — за все заплатит неудачливый хозяин. В данном случае, поскольку дверь была стальная, пострадать могла лишь его нога. Может быть, я не очень хорошо разбираюсь в людях, но мне стало ясно, что для такого типа не может быть ничего приятней, как сразу выстрелить всю обойму. К сожалению, он увидел меня с карандашом в руке и со спокойным, слегка удивленным лицом. Вошли генерал и Виланд, втащив уже пришедшего в сознание Ройала. Он тяжело упал в кресло. Два дня назад я, а сегодня и Кеннеди, славно поработали над ним. На лице у него был самый огромный синяк, какой я когда-либо видел. Он был, наверное, и самый разноцветный! Я сидел и размышлял, будет ли виден этот синяк, когда Ройала посадят на электрический стул. Пришел к выводу, что, скорее всего, будет виден.
— Талбот, ты выходил из этой комнаты? — Потрясенный и разнервничавшийся Виланд сбросил с себя маску процветающего бизнесмена.
— Конечно. Проскользнул в замочную скважину.— Я с интересом разглядывал Ройала.— А что случилось с нашим общим другом? Ему на голову упала буровая вышка?
— Это был не Талбот.— Ройал оттолкнул поддерживающую его ладонь Виланда, пошарил под пиджаком и вытащил пистолет. Маленький, смертоносный пистолетик. Он уже хотел его спрятать, когда что-то вспомнил и вытащил обойму. Она была полная, все пульки из сплава меди и никеля на месте. Он вставил обойму в пистолет, а пистолет в кобуру. Потом как бы нехотя ощупал внутренний карман. Его здоровый глаз сверкнул, а на лице появилась тень гримасы, свидетельствующая об облегчении. Он обратился к Виланду:
— Мой кошелек! Он исчез!
— Кошелек? — Виланд почувствовал облегчение, в этом не было сомнения.— Воришка!
— Кошелек? На моем плавающем острове? Скандал! Какой скандал! — Генерал гневно шевелил усами, актерским мастерством он владел в совершенстве.— Я немедленно прикажу поголовно всех обыскать и виноватого...
— Не стоит беспокоиться, генерал,— сухо перебил я его.— Виновный уже давно спрятал деньги в карман, а кошелек выбросил на дно океана. Кроме того, тот, кто отнял деньги у Ройала, заслуживает награды.
— Много болтаешь, дружок,— холодно прервал меня Виланд. Он устремил на меня совершенно не понравившийся мне взгляд и сказал:— Возможно, это только мас-
кировка, попытка направить подозрения по ложному пути. Не исключено, что Ройала оглушили совсем по другим причинам. Которые известны только тебе, Талбот.
Я похолодел. Виланд вовсе не глуп. Если они укрепятся в своих подозрениях и захотят меня обыскать, обнаружат пистолет Ларри и рану, и тогда вне всяких сомнений, наступит бенефис Талбота. В следующую секунду меня охватил уже озноб, потому что Ройа'л сказал:
— А может, и в самом деле это обман? Пошатываясь, он поднялся, подошел к столу и уставился на лежащие передо мной листы бумаги.
Мне стало все понятно. Я вспомнил тот пристальный взгляд, которым Ройал окинул листы, выходя из комнаты, К тому времени я успел заполнить буквами и цифрами едва ли пол-листа и с тех пор ничего к этому не прибавил. Более убедительного доказательства Ройалу не понадобится. Я неотрывно смотрел на его лицо, боясь взглянуть на стол. Интересно, сколько пуль успеет всадить в меня Ройал, прежде чем я хотя бы дотронусь до пистолета Ларри? Но вдруг, не веря собственным ушам, я услышал голос Ройала:
— Нет, Талбот тут ни при чем. Он работал здесь. Я бы даже сказал, работал без передышки.
Я бросил взгляд на разложенные передо мной листы бумаги. Там, где я оставил полстраиички нацарапанных цифр И букв, теперь лежали два с половиной исписанных листа. Они были исписаны той же самой авторучкой, и лишь скрупулезный анализ показал бы, что написаны другой рукой. А эта задача была непосильной для Ройала. Написанное, как раньше, так и теперь, было бессмысленной чушью, но это был мой пропуск в жизнь, выданный мне Кеннеди, который своей способностью предвидеть в данном случае явно превзошел меня. Я пожалел, что не познакомился с ним два месяца назад.
— Ну ладно. Значит, кому-то не хватило денег.— Виланд успокоился и потерял интерес к делу.— Как дела, Талбот? Времени больше не остается.
— Ни о чем не беспокойся,— заверил, я.— Я нашел решение. Гарантирую. Еще пять минут работы в батискафе и можно отчаливать.
— Прекрасно.— Виланд казался довольным, потому что не знал того, что известно мне. Он обратился к бандиту, который пинком ноги открыл дверь:
— Дочь генерала и его шофер в апартаментах генерала. Пусть немедленно идут сюда. Готово, Талбот?
— Готово.— Я поднялся с большим трудом, чем Ройал,но по сравнению с ним выглядел цветущим и здоровым, поэтому никто не обратил на это внимания.— У меня был тяжелый день, Виланд. Может, найдется что-нибудь согревающее?
— Я бы удивился, если бы Чибатти и его приятель не располагали запасами, достаточными для снабжения целого бара! — Виланд уже позволял себе пошутить, в мыслях почти заканчивая дело.— Идем.
Мы вышли в коридор и направились ко входу в кессон. Виланд постучал. Я с радостью отметил, что шифр тот же. Виланд был прав. Чибатти и его дружок, если речь шла об алкоголе, не обижали себя. Когда я влил в себя солидную порцию шотландского виски, гномики, перепиливающие мою руку, перешли с аккордной оплаты на почасовую, так что мне даже расхотелось биться лбом о стену. Логично было допустить, что мне станет еще лучше, если принять вторую порцию. Я как раз воплощал в жизнь эту вероятность, когда дверь открылась и появился бандит, ведущий перед собой Мэри и Кеннеди. Мое сердце и так уже в этот вечер поработало с нагрузкой, так что мне достаточно было лишь один раз взглянуть на Мэри, чтобы оно снова начало прыгать, как сумасшедшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35