«Макаки, — недовольно поморщился Иоганн. Сунул в рот остывшую трубку, полез в карман за зажигалкой. — Могу себе представить, что с ними станет, когда заглянут в соседнее окно!»
Рядом с мулаткой, как он знал, выступала скандинавка килограммов под сто весом. Ее могучие формы валькирий обволакивал розовый шелковый кокон. Достаточно прозрачный, чтобы перед покупкой изучить все многочисленные складки на теле.
Мулатка оживилась, стала принимать такие позы, что макаки в курточках загалдели на своем тарабарском языке так, что стали привлекать внимание прохожих. По неведомым законам обывателя тянет на шум, и на пятачке перед окном стала собираться толпа. Европейцы косились на Иоганна, принимая его то ли за сутенера мулатки, то ли за экскурсовода впечатлительных индусов. Иоганн с независимым видом пыхтел трубкой, хотя едва сдерживался, чтобы не дать пинка худосочному последователю Ганди, уже второй раз наступившему ему на ногу.
Второй час он фланировал по тротуару, время от времени останавливаясь у окна с мулаткой. Прелести черной пантеры в юбке канареечного цвета его интересовали меньше всего. Он знал, что подобная экзотика ему уже не по силам. А как полицейского его больше всего интересовал вход в массажный салон, рекламные огни которого отражались прямо в окне мулатки. Иоганн поверх кучерявых смолянистых голов индусов бросал взгляд на отражение красного дракона, горящего над входом в салон. Чутье полицейского подсказывало, что менять наблюдательный пост сейчас нельзя. Он и сам не знал почему. Просто привык доверять чутью.
Сначала в воздухе повис визг. Протяжный и свербящий, словно кошку окатили кипятком. Одно из окон в «Красном драконе» вздыбилось и осыпалось на тротуар потоком искристых осколков.
Мулатка вскочила со стула, забыв про клиентов. Зажала рот рукой. Глаза вылезли из орбит.
«Как шарики от пинг-понга», — мимоходом отметил Иоганн.
Рефлекс полицейского требовал со всех ног бежать к месту преступления. Иоганн даже почувствовал, как мурашки колют отекшие икры. Но он остался на месте. Даже поворачиваться не спешил. Хотя индусы, как испуганные галчата, уже открыли рты, во все глаза разглядывая противоположный дом.
Через секунду темпераментные дети Индии бросились к «Красному дракону». За ними потянулись остальные.
Иоганн Блюм не торопясь повернулся. Профессиональным взглядом оценил обстановку.
У входа в массажный салон уже сгрудилась толпа. Двое мужчин пытались удержать за руки совершенно голую женщину, худую и маленькую, как подросток. Она билась в истерике, выкрикивая слова на непонятном языке. Все тело ее было заляпано чем-то красным. В конце улицы взвизгнул сигнал полицейской машины. Головы разом повернулись на звук, а потом опять уставились на орущую женщину.
Иоганн заметил троих в штатском, с разных сторон спешащих к салону. Двигались они быстро, лавируя между остолбеневшими прохожими, но без суетливой торопливости. Так к месту несчастья идут только полицейские и врачи. Трагедия и кровь для них привычная, хотя и малоприятная часть работы.
«Быстро среагировали», — похвалил бывших коллег Иоганн.
Он снял шляпу, пригладил редкие волосы. Так, со шляпой в руке, и пошел к внешнему краю толпы.
Напарник принял сигнал и незаметно пристроился за спиной.
Никто не обратил внимания на солидного мужчину с непокрытой головой и крепкого парня в бейсболке. Толпа наслаждалась бесплатным шоу. Голая женщина продолжала вырываться из рук мужчин, оглашая Рипербан истошным криком. Каждую конвульсию ее гибкого тела толпа встречала одобрительным гомоном.
— Интуиция говорит, что наш клиент влип, — прошептал парень.
Иоганн пыхнул трубкой и, не вынимая ее изо рта, пробурчал:
— Засунь свою интуицию... Тебе платят за факты.
Речь вышла невнятной, но это дело подчиненного — разбирать слова начальника.
Иоганн Блюм считал, что напарник по молодости лет еще не имеет права на интуицию. Она, настоящая, а не невразумительное шевеление внутри, приходит только с опытом. Интуиция у Иоганна была безошибочной, как чутье матерого волка. Он уже твердо знал — в салоне произошло убийство. И убит тот, за кем ему было поручено следить.
«ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ»
За неровным полем черепичных крыш светилась стальная полоска Северного моря. Ветер, упругий и злой на такой высоте, бился в толстое стекло. Человеклет тридцати у окна знал, что пахнет ветер портом, знал, но не мог почувствовать. В кабинете тихо гудел кондиционер, нагоняя влажный и теплый, как в тропиках, воздух. Человек день назад прилетел из Латинской Америки и не успел акклиматизироваться. Секретарь, предупрежденный заранее, специально отрегулировал кондиционеры в офисе шефа на нужную температуру и влажность.
В тридцать с небольшим частые перелеты и смена часовых поясов еще переносятся легко. Человек ухаживал за своим телом, как хороший хозяин обустраивает и содержит в чистоте свой дом. Потому что верил: его тело — дом его души. А у него, он знал, душа рыцаря-воина, беспощадная и суровая.
Разложение, смрад и нечистоты в трущобах есть лишь внешнее проявление вырождения низшего сословия. Особо чистые наркотики, дорогостоящие оргии и отупляющее безделье — проклятие высших, скрывающих трупный запах деградации за ароматом дорогих духов. Разница между обитателями зловонных ночлежек и элитных особняков лишь в одном — в сумме денег, которыми последние способны отсрочить собственную смерть. Жизнь этих дегенератов, по мнению человека, стоявшего у окна, не стоила и .ломаного гроша. Себя он относил к немногим избранным, чьим уделом, призванием и проклятием было повелевать стадом двуногих полускотов.
Человек, стоя у окна, безучастным взглядом наблюдал за суетливой жизнью города, раскинувшегося внизу. Ушли отсыпаться туристы, сутенеры и шлюхи; полиция, санитары и дворники аккуратно убрали мусор ночной жизни, чтобы ничто не травмировало глаз благопристойных горожан, заполнивших улицы. Начальники и клерки, булочники и мастеровые, студенты и врачи спешили, чтобы в точно установленное время занять отведенное каждому место. В их жизни все шло и должно идти по раз и навсегда заведенному порядку. Великий немецкий «орднунг» — основа всех побед и причина всех поражений Германии.
Человек у окна размышлял о вуду. Адская смесь из схоластического католицизма и диких африканских культов разлилась по половине мира и пьянила, одуряла и выжигала разум, как девяностопроцентный гаитянский ром. От пентхаузов Нью-Йорка и до пальмовых хижин в сельве можно найти куриные лапки, засушенные трупики игуан, связки ядовитых трав и маленькие черепа. Римский папа закрыл глаза на измазанные кровью статуэтки святых апостолов, сигарный дым в церквах и брюхатых мадонн на алтарях и специальным эдиктом приказал считать вуду ветвью католицизма. С той же логикой можно было бы объявить коммунизм светской формой христианства, но папа слишком долго не мог решиться, и с крахом СССР вопрос канонизации красных великомучеников отпал сам собой. Фидель Кастро оказался гораздо практичнее в вопросах веры, впрочем, как все марксисты. Он попросту наплевал на культ вуду, отправляемый его подданными ночами, в обмен на молчаливое согласие посещать партийные мероприятия днем.
Кстати, в шестидесятые годы, когда у плебса возник интерес к экзотике, а элита принялась активно финансировать поиски новых и восстановление древних методов управления плебсом, ученые подвергли химическому анализу некий пепельно-серый порошок из дежурной аптечки шаманов вуду. Молва приписывала этому магическому средству способность превращать человека в зомби — живого мертвеца. Или в биоробота, как выражались шаманы с университетскими дипломами. Оказалось, что препарат, приготовленный из всякой гадости: перетертых в порошок трав, пепла ящериц, выпаренных внутренностей обезьян и сухих муравьиных телец, — блокирует зоны мозга, отвечающие за физиологическую активность. И человек превращается в труп, при этом полностью сохраняя сознание. Его можно заживо похоронить, откопать и рассказать сказку о воскрешении в новом мире, где он живет, пока выполняет волю шамана. Бред тысячелетней давности? Но человек, стоящий у окна, своими глазами видел людей-зомби, работавших на тайных плантациях коки в сельве. Они не помнили ничего и не интересовались ничем, кроме работы, сна и скудной пищи. И самое главное — они ничего не могли рассказать.
Нет сомнений, что шаманы из секретных лабораторий оценили достоинства снадобья своих необразованных коллег. Потому что после семидесятого года через «железный занавес» в оба конца пошли контейнеры с «живыми мертвецами». Так ЦРУ, КГБ, Моссад и Штази эвакуировали пленных и перебежчиков. И время от времени полиции мира отлавливали серийных маньяков, забывших свое прошлое, но отлично помнящих приказ.
«Цели остаются неизменными, меняются только средства, — усмехнулся человек. — В полуголодном племени достаточно иметь двух-трех зомби и щепотку порошка, чтобы страх заставил остальных работать безо всякой химиотерапии. Мы можем синтезировать порошок тоннами, но зачем? Достаточно сохранять уровень безработицы в семь процентов, чтобы остальные толкали друг друга локтями, спеша на работу. И время от времени показывать по ТВ голодающую Африку или, ха-ха, Россию во мгле . Сытому бюргеру и вольнодумному профессору вполне хватит, чтобы подсознательный страх лишиться кружки пива и сардельки с квашеной капустой направил мысли в нужную сторону. А новое поколение, не читавшее Маркса, даже не понимает, что мы платим плебсу ровно столько, сколько можем платить. Иссякнут ресурсы — пустим в ход порошок».
Он считал, что имеет право так думать о людях. В тридцать три года стоять во главе исследовательской корпорации, чей интеллектуальный продукт потребляло полмира, вполне достаточно, чтобы знать себе цену.
В отличие от главы «Майкрософт» Клаус Винер чурался публичности. Билл Гейтс периодически становился жертвой публичных скандалов, а слово «Майкрософт» вызывало желчную реакцию у всех пользователей компьютеров. Корпорацию «Магнус» всуе не поминал никто, имя Винера не появлялось в передовицах, хотя разработками «Магнуса» пользовались вся Силиконовая долина — это средоточие лабораторий новейших технологий США — и тысячи государственных и частных организаций.
Винер задумал и создал свою корпорацию как «виртуальную компанию» задолго до того, как этот термин вошел в обиход. Тысячи разрозненных исследовательских групп, университетских лабораторий и талантливых одиночек существовали в автономном режиме и вели свой участок работы, порой даже не подозревая об истинном смысле и конечной цели исследований. Закрытый от посторонних «мозговой центр» жёстко контролировал график работ, финансировал, снабжал информацией и оборудованием, обеспечивал безопасность и беспощадно пресекал утечку кадров и секретов. Корпорация «Магнус» никогда не выбрасывала свои акции на биржу НАСДАК , но сотни малоизвестных фирмочек, чьи акции неожиданно взлетали до заоблачных высот, своим успехом, а часто и рождением были обязаны «Магнусу».
Винер положил ладонь на стекло и с удовольствием ощутил его студеную толщину. Словно коснулся льда, сковавшего прозрачную альпийскую речушку Мысли сразу же прекратили свой лихорадочный бег, сердце остыло и перестало толкать по венам вскипевшую от гнева кровь. Его удары стали мерными, как ход хорошо отлаженного двигателя, и мозг человека заработал быстро и четко, как компьютер.
«Ты подумал о вуду по ассоциации с этой тайской шлюхой. Восточная женщина и африканский культ... Равно загадочны и опасны».
Винер круто повернулся на каблуках и спросил:
— Иоганн, эта тайская шлюха не связана ни с каким тайным кланом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78