После смерти мы обретаем вечную жизнь.
— Конечно, я знаю, Йоси-сан. И вам известно, что я не стал бы бегать от смерти.
Явно удовлетворенный, летчик вновь устремил взгляд на стол и постучал пальцем по листку бумаги.
— Я написал Кимио стихотворение и хотел бы прочитать его вам.
— Конечно, Йоси-сан. Я буду польщен.
Летчик начал декламировать:
Словно воздушный змей,
Оторванный от бечевы
Зимним ветром,
Сердце мое
Упало к ногам Кимио.
— Превосходно, Йоси-сан.
— Это хайку, и на английском размер не сохраняется. В японском хайку состоит из трех строк: пяти-, семи— и вновь пятисложной. Вот где находишь истинную красоту.
— Нет, Йоси-сан. Истинная красота в мысли, а не в размере или слогах.
— Вы слишком умны для столь юного американца, — не скрывая насмешки, начал было Мацухара, но был прерван последовавшим легким толчком, различимым только теми, кто проводит свою жизнь в море. — Мы отплываем, Брент-сан.
— Начался последний акт пьесы.
— Да. Я слышу, что нас зовут священные хесиги. — Он быстро сложил письмо и запечатал конверт.
19
На следующее утро авианосец выходил из пролива Урага. Развернув судно в направлении мыса Нодзима так, чтобы остров Осима оставался по правому борту, Фудзита отдал приказ лечь на курс один-восемь-ноль и держать скорость восемнадцать узлов. Стоя на своем обычном месте на мостике, Брент вновь обрел уверенность, чувствуя через стальную напольную решетку глухие удары четырех мощных двигателей. «Йонага» — в море, его пуповина была перерезана, шкура залатана, сердце билось с новой силой.
Рассветные сумерки таили в себе нечто зловещее. Ветер гнал с юго-запада большие волны, бившиеся о левый борт авианосца, мягко поднимавшие и перекатывавшие восьмидесятичетырехтонную громаду. Нос судна, раздвигая тонны свинцово-серой воды, с треском вспарывал гребни непрерывно накатывавших волн, всплески которых достигали ангарной палубы. Сверху доносился гул самолетов воздушного патруля, неразличимых в затянутом сплошными облаками небе, сером как лицо мертвеца. Поежившись, Брент засунул поглубже руки в карманы своей штормовки.
Фудзита подозвал его к карте.
— Мы находимся на сто сороковом меридиане и будем следовать курсом один-восемь-ноль, пока не достигнем тридцать второй параллели. После этого мы ляжем на курс два-два-семь и войдем вот здесь в Филиппинское море. — Адмирал провел пальцем по карте. Брент кивнул и снова стал смотреть через ветрозащитный экран. Он был свободен от несения вахты, но остался с адмиралом, разглядывая в бинокль линию горизонта.
К полудню развиднелось, море успокоилось. Купаясь в слепящем солнечном свете, авианосец резал ровную морскую гладь, входя в воду, словно нож в голубой бархат. Настроение моряков улучшалось вместе с погодой.
Телефонист, матрос Наоюки, повернулся к адмиралу.
— Радиолокатор обнаружил большое скопление самолетов, приближающихся курсом три-пять-пять, дальность триста километров, сэр.
— Очень хорошо. Наши новые авиагруппы, — сказал Фудзита. — Всем орудиям, находящимся в боевой готовности, держать под прицелом самолеты, следующие курсом три-пять-пять. Боевому информационному посту навести самолеты патруля. — Брент улыбнулся, подумав про себя: «Старик никогда не полагается на случай». Спустя несколько минут позади авианосца высоко в небе послышался гул моторов. Подняв бинокль, Брент увидел цепь самолетов, выстроившихся в обычном для японцев строе — тремя тройками. С полетной палубы послышались приветственные крики.
— Приготовиться к посадке самолетов, — крикнул Фудзита Наоюки. Послышались команды, взлетели вымпелы, и мощный авианосец медленно развернулся.
Брент почувствовал, что на мостике появился кто-то еще. Это был Йоси Мацухара, который нетерпеливо припал к ветрозащитному экрану, внимательно оглядывая палубу, когда первый самолет, «Айти», заходил на посадку.
— Черт возьми, Брент, — произнес летчик, ударив кулаком по ограждению. — Мне самому следовало бы вести их.
— Зачем, Йоси? — спросил Брент, указав на небо, в котором высоко, словно неугомонные морские птицы, кружили блестящие белые «Зеро». — Такамура и Кодзима — отличные летчики. Вы сами это говорили.
— Знаю, знаю, но негоже мне быть здесь, пока они в небе.
Брент хмыкнул.
— Не один вы груши околачиваете…
— Груши?
Брент рассмеялся.
— Я хочу сказать, что нам больше ничего не остается.
Пилот понимающе улыбнулся.
После того как все новые самолеты совершили посадку, Мацухара умчался на галерейную палубу, а Фудзита потряс всех следующей командой.
— Курс два-два-семь, скорость тридцать.
— Тридцать? — удивился Марк Аллен.
Фудзита медленно повернулся к американскому адмиралу.
— Когда мне потребуется, тогда я буду обсуждать свои решения с вами, адмирал Аллен.
— Разумеется, адмирал. Я не оспариваю вашего права командования.
На скорости 30 узлов боевая группа быстро вошла в Филиппинское море, оставляя за восточным горизонтом острова Бонин и далеко на западном, по правому борту, Окинаву. На следующий день Брента вызвал в радиорубку оператор РЛС Пирсон. Прокладывая себе путь в заполненную людьми каюту, заставленную мерцающими зеленым электронно-лучевыми трубками, компьютерами и горами электронного оборудования, Брент наконец добрался до молодого шифровальщика, который находился у пульта аппаратуры радиоэлектронной разведки. Пирсон внимательно слушал сигналы в наушниках и приник взглядом к экрану индикатора РЛС. Он посмотрел на энсина умными темными глазами и заговорил вибрирующим голосом, снимая наушник с правого уха.
— Думаю, что кто-то там есть и этот кто-то очень любопытен, мистер Росс.
Пирсон обладал поразительным умением обнаруживать и расшифровывать сигналы. Понимая, что оператор что-то нашел, Брент наклонился вперед.
— Вот опять, сэр. — Пирсон плотно прижал наушник к голове. Брент указал на громкоговоритель на переборке. Техник щелкнул выключателем, и в динамике заскрежетали атмосферные помехи. Но потом раздался слабый неясный сигнал — один раз.
Через несколько секунд он повторился.
Брент знал, что, поскольку радар можно обнаруживать на расстояниях значительно больших, чем генерируемый им обратный сигнал, у них отличные шансы не быть обнаруженными. В любом случае, когда оператор обнаруживает цель, он локализует сигнал на экране, а датчики судна-цели дают постоянный высокий звук. Этот странный сигнал не настораживает оператора, и тот продолжает стандартный поиск.
Пирсон посмотрел на экран, изменил масштаб, выругался, повернул другую ручку. Он показал на темные пятна в углу экрана.
— Сигнал, вероятно, идет оттуда, из грозового фронта, поэтому наши самолеты-разведчики не заметили цель.
Неясный сигнал звучал снова и снова.
— Он нас не засек, — задумчиво произнес Брент.
— Да, он направил свой луч на нас, а мы даем устойчивые помехи. — Пирсон переместил движок и переключил два выключателя. — Диапазон «X», частота восемь гигагерц, киловатт пятнадцать, дальность около ста сорока миль, судно мощное, но не торговое, мистер Росс, РЛС установлена на небольшом корабле.
— Почему?
— При такой дальности искривление земной поверхности является причиной того, что луч перескакивает через нас. — Динамик снова загудел неясным, пугающим звуком. — Вы слышите, сэр? Ширина его луча всего лишь четыре градуса, и мы попадаем на нижний фронт импульса. Именно поэтому сигнал неясен, словно ненастроенная радиостанция, находящаяся в мертвой зоне.
Брент кивнул.
— Вы сказали, что это небольшое судно.
— Да, сэр. Луч в четыре градуса при дальности сто сорок миль означает, что его антенна менее двух футов в диаметре. Большой корабль имел бы более крупную антенну на высокой мачте, и они бы уже обнаружили нас.
В углу экрана появилась тусклая точка, частично скрываемая штормом.
— Это он, сэр. Думаю, подводная лодка или разведывательное судно, мистер Росс.
— Отличная работа, Пирсон, — похвалил оператора Брент.
— Доложить вахтенному офицеру?
— Нет, я сам сообщу адмиралу. Он сейчас на флагманском мостике.
Спустя минуту Брент опять пробивался через заполненную людьми радиорубку к ходовой рубке и поднимался вверх по трапу на флагманский мостик к адмиралу Фудзите, который с напряженным вниманием выслушал доклад, потом снял трубку и прокричал команды, после чего посмотрел на Брента.
— B5N с фотокамерой сделает облет цели.
— Это может быть вражеская подлодка или разведывательное судно, сэр. Там узнают, что мы поблизости.
— Они и так знают, мистер Росс. Весь мир знает, что мы вышли в море. — Адмирал лукаво улыбнулся. — Будем надеяться, что это разведывательное судно. А мы уж перед ним в грязь лицом не ударим.
Озадаченный Брент посмотрел в бинокль на облака на дальнем горизонте.
— Это русское разведывательное судно класса «Приморье», — глядя на фотографию, сообщил присутствующим во флагманской рубке Марк Аллен. — Водоизмещение четыре тысячи тонн, максимальная скорость около четырнадцати узлов. Настоящая фабрика разведки.
— Хорошо, хорошо. — Фудзита повернулся к капитану третьего ранга Ацуми и отдал приказание, сбившее всех с толку. — Курс один-семь-три, скорость шестнадцать.
— Сэр, — заметил Марк Аллен. — Нас обязательно засекут.
— Знаю, адмирал Аллен, знаю.
На следующий день «Йонага» медленно прошел в шести милях от небольшого, похожего на траулер судна, увешанного антеннами. Оно было так близко, что два «Флетчера» из эскорта авианосца прошли с ним борт о борт.
— Плывет под русским флагом, — сказал Брент, глядя в бинокль. В этот момент шестерка «Зеро» сделала крутой вираж и пронеслась над русским кораблем от носа до кормы, включив двигатели на полную тягу. Маленькое судно медленно развернулось кормой к «Йонаге» и поплыло прочь. Все засмеялись.
Фудзита отдал команду телефонисту.
— Поднять сигнал: «следовать за мной, курс два-два-семь». — Адмирал подошел к переговорной трубке, не сводя глаз с Брента Росса.
Энсин скользнул биноклем по дальнему флангу кораблей эскорта, которые по-прежнему держались на расстоянии, позволяющем использовать для связи вымпелы и прожектора.
— Все отвечают, сэр.
— Хорошо. Матрос Наоюки, следовать за флагманом. — И в переговорную трубку: — Право руля на два-два-семь. — Фудзита посмотрел на удаляющееся разведывательное судно. — Теперь, Иван, сообщи друзьям-арабам о наших шестнадцати узлах. — Адмирал повернулся к Бренту. — Кто у радара?
— Пирсон, сэр. Самый лучший специалист.
— Как только окажемся вне досягаемости радаров Ивана, немедленно сообщите мне.
— Есть, сэр. — Старик что-то задумал — за мерцающими черными глазами затаился острый ум тактика. Но что? Зачем этот нарочитый контракт? Брент пожал плечами. Скоро все станет ясно. Может быть, с помощью бомб и торпед. Энсин поднял бинокль.
Совещание штаба было созвано сразу же, как Пирсон доложил, что сигналы русского разведывательного судна слабеют и скоро совсем исчезнут. Фудзита тут же приказал увеличить скорость до 30 узлов.
Вошел улыбающийся и возбужденный Демпстер, неся в руке пачку документов.
— Адмирал, — обратился он, когда члены штаба расселись, — правительство Филиппин разрешает нам использовать ВПП Пуэрто-Принсеса на Палаване.
— Отлично.
Но Марк Аллен принес плохие новости.
— Шифровальщик Херера только что передал мне вот это. — Он помахал в воздухе листом бумаги. — Американские подлодки обнаружили ударную группу арабов в двухстах милях, трехстах двадцати километрах к юго-западу от Цейлона, или Шри-Ланки, как он сейчас называется. — Он опустил голову и начал читать: — Семьдесят восемь градусов восточной долготы и примерно три градуса северной широты.
Фудзита поднялся и подошел к карте.
— Где-то здесь, — сказал он. — Они, наверное, делают узлов двадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Конечно, я знаю, Йоси-сан. И вам известно, что я не стал бы бегать от смерти.
Явно удовлетворенный, летчик вновь устремил взгляд на стол и постучал пальцем по листку бумаги.
— Я написал Кимио стихотворение и хотел бы прочитать его вам.
— Конечно, Йоси-сан. Я буду польщен.
Летчик начал декламировать:
Словно воздушный змей,
Оторванный от бечевы
Зимним ветром,
Сердце мое
Упало к ногам Кимио.
— Превосходно, Йоси-сан.
— Это хайку, и на английском размер не сохраняется. В японском хайку состоит из трех строк: пяти-, семи— и вновь пятисложной. Вот где находишь истинную красоту.
— Нет, Йоси-сан. Истинная красота в мысли, а не в размере или слогах.
— Вы слишком умны для столь юного американца, — не скрывая насмешки, начал было Мацухара, но был прерван последовавшим легким толчком, различимым только теми, кто проводит свою жизнь в море. — Мы отплываем, Брент-сан.
— Начался последний акт пьесы.
— Да. Я слышу, что нас зовут священные хесиги. — Он быстро сложил письмо и запечатал конверт.
19
На следующее утро авианосец выходил из пролива Урага. Развернув судно в направлении мыса Нодзима так, чтобы остров Осима оставался по правому борту, Фудзита отдал приказ лечь на курс один-восемь-ноль и держать скорость восемнадцать узлов. Стоя на своем обычном месте на мостике, Брент вновь обрел уверенность, чувствуя через стальную напольную решетку глухие удары четырех мощных двигателей. «Йонага» — в море, его пуповина была перерезана, шкура залатана, сердце билось с новой силой.
Рассветные сумерки таили в себе нечто зловещее. Ветер гнал с юго-запада большие волны, бившиеся о левый борт авианосца, мягко поднимавшие и перекатывавшие восьмидесятичетырехтонную громаду. Нос судна, раздвигая тонны свинцово-серой воды, с треском вспарывал гребни непрерывно накатывавших волн, всплески которых достигали ангарной палубы. Сверху доносился гул самолетов воздушного патруля, неразличимых в затянутом сплошными облаками небе, сером как лицо мертвеца. Поежившись, Брент засунул поглубже руки в карманы своей штормовки.
Фудзита подозвал его к карте.
— Мы находимся на сто сороковом меридиане и будем следовать курсом один-восемь-ноль, пока не достигнем тридцать второй параллели. После этого мы ляжем на курс два-два-семь и войдем вот здесь в Филиппинское море. — Адмирал провел пальцем по карте. Брент кивнул и снова стал смотреть через ветрозащитный экран. Он был свободен от несения вахты, но остался с адмиралом, разглядывая в бинокль линию горизонта.
К полудню развиднелось, море успокоилось. Купаясь в слепящем солнечном свете, авианосец резал ровную морскую гладь, входя в воду, словно нож в голубой бархат. Настроение моряков улучшалось вместе с погодой.
Телефонист, матрос Наоюки, повернулся к адмиралу.
— Радиолокатор обнаружил большое скопление самолетов, приближающихся курсом три-пять-пять, дальность триста километров, сэр.
— Очень хорошо. Наши новые авиагруппы, — сказал Фудзита. — Всем орудиям, находящимся в боевой готовности, держать под прицелом самолеты, следующие курсом три-пять-пять. Боевому информационному посту навести самолеты патруля. — Брент улыбнулся, подумав про себя: «Старик никогда не полагается на случай». Спустя несколько минут позади авианосца высоко в небе послышался гул моторов. Подняв бинокль, Брент увидел цепь самолетов, выстроившихся в обычном для японцев строе — тремя тройками. С полетной палубы послышались приветственные крики.
— Приготовиться к посадке самолетов, — крикнул Фудзита Наоюки. Послышались команды, взлетели вымпелы, и мощный авианосец медленно развернулся.
Брент почувствовал, что на мостике появился кто-то еще. Это был Йоси Мацухара, который нетерпеливо припал к ветрозащитному экрану, внимательно оглядывая палубу, когда первый самолет, «Айти», заходил на посадку.
— Черт возьми, Брент, — произнес летчик, ударив кулаком по ограждению. — Мне самому следовало бы вести их.
— Зачем, Йоси? — спросил Брент, указав на небо, в котором высоко, словно неугомонные морские птицы, кружили блестящие белые «Зеро». — Такамура и Кодзима — отличные летчики. Вы сами это говорили.
— Знаю, знаю, но негоже мне быть здесь, пока они в небе.
Брент хмыкнул.
— Не один вы груши околачиваете…
— Груши?
Брент рассмеялся.
— Я хочу сказать, что нам больше ничего не остается.
Пилот понимающе улыбнулся.
После того как все новые самолеты совершили посадку, Мацухара умчался на галерейную палубу, а Фудзита потряс всех следующей командой.
— Курс два-два-семь, скорость тридцать.
— Тридцать? — удивился Марк Аллен.
Фудзита медленно повернулся к американскому адмиралу.
— Когда мне потребуется, тогда я буду обсуждать свои решения с вами, адмирал Аллен.
— Разумеется, адмирал. Я не оспариваю вашего права командования.
На скорости 30 узлов боевая группа быстро вошла в Филиппинское море, оставляя за восточным горизонтом острова Бонин и далеко на западном, по правому борту, Окинаву. На следующий день Брента вызвал в радиорубку оператор РЛС Пирсон. Прокладывая себе путь в заполненную людьми каюту, заставленную мерцающими зеленым электронно-лучевыми трубками, компьютерами и горами электронного оборудования, Брент наконец добрался до молодого шифровальщика, который находился у пульта аппаратуры радиоэлектронной разведки. Пирсон внимательно слушал сигналы в наушниках и приник взглядом к экрану индикатора РЛС. Он посмотрел на энсина умными темными глазами и заговорил вибрирующим голосом, снимая наушник с правого уха.
— Думаю, что кто-то там есть и этот кто-то очень любопытен, мистер Росс.
Пирсон обладал поразительным умением обнаруживать и расшифровывать сигналы. Понимая, что оператор что-то нашел, Брент наклонился вперед.
— Вот опять, сэр. — Пирсон плотно прижал наушник к голове. Брент указал на громкоговоритель на переборке. Техник щелкнул выключателем, и в динамике заскрежетали атмосферные помехи. Но потом раздался слабый неясный сигнал — один раз.
Через несколько секунд он повторился.
Брент знал, что, поскольку радар можно обнаруживать на расстояниях значительно больших, чем генерируемый им обратный сигнал, у них отличные шансы не быть обнаруженными. В любом случае, когда оператор обнаруживает цель, он локализует сигнал на экране, а датчики судна-цели дают постоянный высокий звук. Этот странный сигнал не настораживает оператора, и тот продолжает стандартный поиск.
Пирсон посмотрел на экран, изменил масштаб, выругался, повернул другую ручку. Он показал на темные пятна в углу экрана.
— Сигнал, вероятно, идет оттуда, из грозового фронта, поэтому наши самолеты-разведчики не заметили цель.
Неясный сигнал звучал снова и снова.
— Он нас не засек, — задумчиво произнес Брент.
— Да, он направил свой луч на нас, а мы даем устойчивые помехи. — Пирсон переместил движок и переключил два выключателя. — Диапазон «X», частота восемь гигагерц, киловатт пятнадцать, дальность около ста сорока миль, судно мощное, но не торговое, мистер Росс, РЛС установлена на небольшом корабле.
— Почему?
— При такой дальности искривление земной поверхности является причиной того, что луч перескакивает через нас. — Динамик снова загудел неясным, пугающим звуком. — Вы слышите, сэр? Ширина его луча всего лишь четыре градуса, и мы попадаем на нижний фронт импульса. Именно поэтому сигнал неясен, словно ненастроенная радиостанция, находящаяся в мертвой зоне.
Брент кивнул.
— Вы сказали, что это небольшое судно.
— Да, сэр. Луч в четыре градуса при дальности сто сорок миль означает, что его антенна менее двух футов в диаметре. Большой корабль имел бы более крупную антенну на высокой мачте, и они бы уже обнаружили нас.
В углу экрана появилась тусклая точка, частично скрываемая штормом.
— Это он, сэр. Думаю, подводная лодка или разведывательное судно, мистер Росс.
— Отличная работа, Пирсон, — похвалил оператора Брент.
— Доложить вахтенному офицеру?
— Нет, я сам сообщу адмиралу. Он сейчас на флагманском мостике.
Спустя минуту Брент опять пробивался через заполненную людьми радиорубку к ходовой рубке и поднимался вверх по трапу на флагманский мостик к адмиралу Фудзите, который с напряженным вниманием выслушал доклад, потом снял трубку и прокричал команды, после чего посмотрел на Брента.
— B5N с фотокамерой сделает облет цели.
— Это может быть вражеская подлодка или разведывательное судно, сэр. Там узнают, что мы поблизости.
— Они и так знают, мистер Росс. Весь мир знает, что мы вышли в море. — Адмирал лукаво улыбнулся. — Будем надеяться, что это разведывательное судно. А мы уж перед ним в грязь лицом не ударим.
Озадаченный Брент посмотрел в бинокль на облака на дальнем горизонте.
— Это русское разведывательное судно класса «Приморье», — глядя на фотографию, сообщил присутствующим во флагманской рубке Марк Аллен. — Водоизмещение четыре тысячи тонн, максимальная скорость около четырнадцати узлов. Настоящая фабрика разведки.
— Хорошо, хорошо. — Фудзита повернулся к капитану третьего ранга Ацуми и отдал приказание, сбившее всех с толку. — Курс один-семь-три, скорость шестнадцать.
— Сэр, — заметил Марк Аллен. — Нас обязательно засекут.
— Знаю, адмирал Аллен, знаю.
На следующий день «Йонага» медленно прошел в шести милях от небольшого, похожего на траулер судна, увешанного антеннами. Оно было так близко, что два «Флетчера» из эскорта авианосца прошли с ним борт о борт.
— Плывет под русским флагом, — сказал Брент, глядя в бинокль. В этот момент шестерка «Зеро» сделала крутой вираж и пронеслась над русским кораблем от носа до кормы, включив двигатели на полную тягу. Маленькое судно медленно развернулось кормой к «Йонаге» и поплыло прочь. Все засмеялись.
Фудзита отдал команду телефонисту.
— Поднять сигнал: «следовать за мной, курс два-два-семь». — Адмирал подошел к переговорной трубке, не сводя глаз с Брента Росса.
Энсин скользнул биноклем по дальнему флангу кораблей эскорта, которые по-прежнему держались на расстоянии, позволяющем использовать для связи вымпелы и прожектора.
— Все отвечают, сэр.
— Хорошо. Матрос Наоюки, следовать за флагманом. — И в переговорную трубку: — Право руля на два-два-семь. — Фудзита посмотрел на удаляющееся разведывательное судно. — Теперь, Иван, сообщи друзьям-арабам о наших шестнадцати узлах. — Адмирал повернулся к Бренту. — Кто у радара?
— Пирсон, сэр. Самый лучший специалист.
— Как только окажемся вне досягаемости радаров Ивана, немедленно сообщите мне.
— Есть, сэр. — Старик что-то задумал — за мерцающими черными глазами затаился острый ум тактика. Но что? Зачем этот нарочитый контракт? Брент пожал плечами. Скоро все станет ясно. Может быть, с помощью бомб и торпед. Энсин поднял бинокль.
Совещание штаба было созвано сразу же, как Пирсон доложил, что сигналы русского разведывательного судна слабеют и скоро совсем исчезнут. Фудзита тут же приказал увеличить скорость до 30 узлов.
Вошел улыбающийся и возбужденный Демпстер, неся в руке пачку документов.
— Адмирал, — обратился он, когда члены штаба расселись, — правительство Филиппин разрешает нам использовать ВПП Пуэрто-Принсеса на Палаване.
— Отлично.
Но Марк Аллен принес плохие новости.
— Шифровальщик Херера только что передал мне вот это. — Он помахал в воздухе листом бумаги. — Американские подлодки обнаружили ударную группу арабов в двухстах милях, трехстах двадцати километрах к юго-западу от Цейлона, или Шри-Ланки, как он сейчас называется. — Он опустил голову и начал читать: — Семьдесят восемь градусов восточной долготы и примерно три градуса северной широты.
Фудзита поднялся и подошел к карте.
— Где-то здесь, — сказал он. — Они, наверное, делают узлов двадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48