Она знала, что в таких случаях она больше, чем обычно, напоминала свою мать.
– А почему бы и нет? – спросила она. – Он такой симпатичный мальчик.
– Ты не знаешь эту публику. Они не то что другие ребята. Они будут приставать к тебе. Они не догадываются, что ты еще ребенок.
Она нежно улыбнулась.
– Но в самом деле, Рик, почему?
Дани видела, как его глаза скользнули по ее белому купальнику. Он побагровел. Она знала, что вызвало такую его реакцию. Дани уже не раз замечала, что он смотрит на нее такими глазами. – Почему бы и нет, Рик?
– Потому что ты выглядишь совсем не как ребенок, вот почему, – сердито отрезал он. – Тебе не дашь твоих тринадцати лет.
– А на сколько я выгляжу, Рик?
Она заметила, как оценивающе смотрит он на нее.
– Как взрослая девушка. Семнадцати, может, восемнадцати лет. Она улыбнулась ему, а потом повернувшись, снова подарила улыбку мальчишке, что, как она знала, разозлит Рика еще больше. В эту минуту подошла ее мать.
– Черт побери, Рик. Скааси требует, чтобы я сегодня же вечером вылетела в Сан-Франциско подписывать те контракты.
– Ты обязана?
– Мне надо.
– Я пойду укладывать вещи, – вскочил Рик.
– Нет, вам не стоит ехать. Вы с Дани можете остаться тут. Завтра к ленчу я вернусь.
– Я поеду с тобой в аэропорт.
Дани тоже встала.
– И я поеду, мама.
Когда, проводив самолет, они вернулись из аэропорта, то зашли в лавочку с сувенирами, одну из ловушек для туристов, где продают все что угодно: от дешевых драгоценностей до крестьянских юбок и блузок. Дани через витрину уставилась на одну из юбок.
– Нравится? – спросил Рик.
Они зашли внутрь, и он купил ей юбку и рубашку. Сегодня вечером она наденет их к обеду, а волосы распустит по плечам в стиле мексиканского мальчика-пажа.
Она увидела, как он вытаращил глаза, увидев ее, в таком виде.
– Тебе нравится? – спросила она.
– Просто здорово. Но…
– Но что?
– Твоя мать. Что она подумает?
Дани рассмеялась.
– Матери это ни в коем случае не понравится. Матери хотелось бы, чтобы я вечно оставалась ребенком, но у нее это не получится.
Они пошли обедать, и официант спросил, не хочет ли она коктейль, словно она в самом деле была взрослой. А потом, когда стал играть оркестр, она попросила Рика потанцевать с ней.
Это было фантастично. Не то, что танцевать с мальчиками из класса. Ей нравился идущий от него запах: легкий аромат одеколона и виски. Она прижалась к нему. Ей нравились его сильные руки, обнимавшие ее. Она глубоко вздохнула. И, слушая латиноамериканские ритмы, сделала чувственное движение бедрами.
Внезапно он, выругавшись, сбился с шага и резко отпрянул от нее.
– Думаю, нам лучше сесть.
Она покорно позволила отвести себя к столу. Рик заказал еще виски и выпил их одним глотком.
Помолчав несколько секунд, она сказала:
– Не смущайся. Я замечала, когда ты танцевал с матерью, с тобой случалось то же самое.
Он с любопытством посмотрел на нее.
– Порой мне кажется, что ты слишком много видишь.
– А я рада, что это случилось. Теперь знаю: я действительно выросла.
Он покраснел и посмотрел на часы.
– Уже после одиннадцати. Тебе пора спать.
Она лежала, вытянувшись на кровати, и слушала ночные звуки, доносящиеся из-за окна. Сквозь распахнутые створки доносилось все, чем живет ночью богатая тропическая природа: щебетанье птиц, скрежет цикад, вскрики каких-то животных. Затем она услышала, как в его комнате зазвонил телефон. Через несколько минут опять наступила тишина.
Вскочив с кровати, она прошла через гостиную к дверям, которые вели в его комнату. Секунду она постояла, прислушиваясь. С другой стороны не доносилось ни звука. Она осторожно повернула ручку и вошла. В темноте она видела открытую дверь и комнату ее матери. Она подошла к его постели.
– Это мама звонила?
Когда он повернулся к ней, простыня сползла ему до пояса.
– Да.
– Что ей было надо?
– Ничего. Она сказала, что завтра возвращается.
Она еще ближе подошла к его кровати и посмотрела на него сверху вниз.
– Это она тебя проверяет. И слава Богу, что ты был на месте.
– Я делаю то, что мне нравится, – рассердился он.
– Ну да, – согласно кивнула она. – Конечно.
– Не думаешь, что тебе было бы лучше пойти к себе в постельку?
– Мне не хочется спать.
– Ты не должна быть здесь. Под простыней на мне ничего нет.
– Знаю. Я это вижу даже в темноте.
Он сел на кровати, и она видела, как играли мускулы на его груди и руках, когда он двигался.
– Не будь дурочкой. Ты еще ребенок, – голос у него слегка охрип. Придвинувшись еще ближе, она села на край кровати.
– Когда днем тот мальчишка смотрел на меня, ты так не думал. Ты ревновал.
– Ничего подобного.
– И когда мы танцевали, ты тоже не считал меня ребенком. – Она распахнула пижаму. Его глаза, как притянутые магнитом, не могли оторваться от ее грудей. Она улыбнулась. – Так я в самом деле выгляжу, как ребенок?
Не в силах вымолвить ни слова, он уставился на нее. Она засунула руку под простыню. Он перехватил ее.
– Что ты делаешь? – сдавленным голосом спросил он.
– Чего ты боишься? – с вызовом посмотрела она на него. – Мать никогда не узнает.
Он смотрел ей прямо в глаза, когда она поднесла его руки к своим грудям.
– Тебе будет больно, – прошептал он.
– Я знаю. Но только в первый раз.
Казалось, он был не в состоянии пошевелиться.
– Ты еще хуже своей матери!
Засмеявшись, она внезапно запустила обе руки под одеяло.
– Не будь дураком, Рик. Я не ребенок уже, и знаю, что ты любишь меня. Я видела, как ты на меня смотрел.
– Я так смотрю на многих девушек. Ее пальцы нежно ласкали его.
– Дани, – голос мисс Дженингс ворвался в ее воспоминания. – Дани.
Она повернулась к психологу.
– Да, мисс Дженингс.
Седоволосая женщина улыбнулась.
– Ты где-то далеко отсюда. О чем ты думала?
Дани почувствовала, как краска заливает ей лицо.
– Я… думала, как хорошо было бы оказаться на свободе.
Психолог внимательно посмотрела на нее. У Дани появилось ощущение, что каким-то образом психолог догадалась, о чем она сейчас думала, и покраснела еще больше.
– Вы бы тоже так считали, если бы вам пришлось сидеть тут все время!
Салли Дженингс кивнула.
– Могу себе представить, – задумчиво сказала она. – Но я не должна тут сидеть. И ты тоже.
– Я не должна быть тут так долго! Только до следующей недели. А потом я вернусь домой.
– Ты в самом деле веришь в это, Дани?
Дани уставилась на нее. В первый раз ее стали одолевать сомнения.
– Так мне все говорили.
– Кто? – Голос у мисс Дженингс был спокоен и мягок. – Твои родители?
Дани не ответила.
– Вижу, что ты не обратила особого внимания на то, что говорил судья Мэрфи. Это не зависит от твоих родителей. Решать твою судьбу будет только судья. Он может и оставить тебя здесь, и послать в Перкинс для наблюдений, а так же отправить домой. Только ему решать, что лучше для тебя.
– Он не может вечно держать меня здесь, – возразила Дани.
– Почему ты так считаешь, Дани? – спросила мисс Дженингс. – Разве причина, по которой тебя доставили сюда, не достаточна, чтобы и дальше держать тебя здесь?
Дани уставилась в пол.
– Я не это имела в виду, – мрачно сказала она.
– Откровенно говоря, ты считаешь, что сможешь убедить судью Мэрфи отпустить тебя домой. Все, кто попадают сюда, говорят то же самое. – Мисс Дженингс потянулась за сигаретой. – Ты должна доказать ему своим поведением, что, если он отпустит тебя домой, ты больше не будешь причинять никаких хлопот.
Она пошелестела бумагами на столе.
– Я только что закончила досье на девочку, которая уже несколько раз была здесь. На этот раз судья поступил с ней довольно решительно. Она не доказала, что ей можно доверять. – Она посмотрела на Дани. – Думаю, ты знаешь ее. Она была в соседней с тобой комнате.
– Вы имеете в виду Сильвию?
Мисс Дженингс кивнула.
– За что? – спросила Дани. – Она же такая хорошая девочка.
– Может быть, для тебя она и в самом деле такая. Но она вечно попадает в неприятности.
– Ее единственная неприятность в том, что мальчишки сходят от нее с ума.
– Это лишь одна из ее неприятностей, – улыбнулась мисс Дженингс. – Сильвия неразборчива в связях. Она тут в третий раз. Каждый раз ее находят с другим мальчиком и каждый раз выясняется, что она подбивает ребят угнать машину, чтобы покататься. Она беззаботно относится не только к своему моральному облику, но и оказывает плохое влияние на всех, с кем сближается.
– И что с ней сделают?
– Скорее всего, ее направят в исправительное заведение, пока ей не исполнится восемнадцать лет.
Дани промолчала.
– Я пыталась помочь ей. Но она не дала мне такой возможности. Она уверена, что все знает сама. Но ведь это не так, не правда ли?
– Думаю, что нет, – призналась Дани.
Сдвинув в сторону стопку бумаг, мисс Дженингс положила перед собой другую стопку, расположив их так, что Дани могла видеть текст.
– Я получила отчет от мисс Спейзер, – сказала она, нажимая коленом вмонтированную в ножку стола кнопку включения магнитофона. – Сегодня она побывала в школе мисс Рандольф, а затем побеседовала с твоей матерью.
– Да? – вежливо поинтересовалась Дани.
– И учителя, и твои одноклассники проявляют большое участие к твоей судьбе. Они говорят, что у тебя со всеми хорошие отношения.
– Очень мило.
– Твоя мать была очень удивлена, узнав, что у тебя были сексуальные отношения с мистером Риччио.
Дани поперхнулась от возмущения.
– Кто это сказал?
– Но это правда, не так ли?
– Это неправда! – возразила Дани. – Кто бы это ни сказал, он лжец!
– Тогда что нам делать вот с этим? – Мисс Дженингс вынула из ящика стола плоский металлический футляр. – Это было найдено в твоем столе под фотографиями.
Дани подняла на нее глаза.
– Это все Виолетта! – сердито выпалила она. – Она знала, где я держу ключ.
– Кто такая Виолетта?
– Горничная моей матери. Она вечно все вынюхивает и шпионит за мной!
– Ты не ответила на мой вопрос, Дани, – резко прервала ее мисс Дженингс. – Если это не мистер Риччио, так кто же тогда?
– Почему вообще кто-то должен быть? – возразила Дани. – Только потому, что у меня нашли эти штучки?
– Ты кое о чем забываешь, Дани. Когда ты прибыла сюда, тебя обследовал врач. – Она взяла очередной лист бумаги. – Хочешь, чтобы я прочитала тебе ее заключение?
– Не стоит, – насупилась Дани. – Это могло случиться и от верховой езды.
– Тебе лучше знать. Это одна из самых старых отговорок. – Она наклонилась вперед. – Я всего лишь пытаюсь помочь тебе, Дани. Я не хочу, чтобы судья отсылал тебя, как Сильвию.
Дани молча смотрела на нее.
– Расскажи мне, что произошло? Он изнасиловал тебя? – Она серьезно смотрела на Дани. – В таком случае, расскажи мне все. Это поможет судье понять причины твоего поступка. И он учтет их, когда будет выносить решение.
Несколько мгновений Дани колебалась, глядя в глаза психолога.
– Да, – наконец призналась она тихим голосом. – Он изнасиловал меня.
Салли Дженингс, не отвечая, внимательно смотрела на нее.
– Ну? – спросила Дани. – Разве это не те слова, что вы хотели от меня услышать?
Психолог откинулась на спинку стула, не в силах скрыть раздражение на лице.
– Нет, Дани. Я хотела, чтобы ты мне рассказала правду. Но ты скрываешь ее. Ты врешь. – Она снова нажала кнопку, на этот раз остановив запись. – И если ты врешь мне, я не могу помочь тебе.
Дани опустила глаза.
– Я не хочу говорить об этом, мисс Дженингс. Я даже не хочу вспоминать ни о чем, что было раньше. Я просто хочу все это забыть.
– Так легко не получится, Дани. Единственный путь избавиться от того, что тебя мучает, это откровенно выложить все и прямо посмотреть в лицо действительности. И тогда ты поймешь, и почему ты так поступила, и что нужно делать, чтобы это никогда больше не случилось в твоей жизни.
Дани не ответила.
Психолог надавила кнопку вызова надзирательницы.
– Хорошо, Дани, – устало сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– А почему бы и нет? – спросила она. – Он такой симпатичный мальчик.
– Ты не знаешь эту публику. Они не то что другие ребята. Они будут приставать к тебе. Они не догадываются, что ты еще ребенок.
Она нежно улыбнулась.
– Но в самом деле, Рик, почему?
Дани видела, как его глаза скользнули по ее белому купальнику. Он побагровел. Она знала, что вызвало такую его реакцию. Дани уже не раз замечала, что он смотрит на нее такими глазами. – Почему бы и нет, Рик?
– Потому что ты выглядишь совсем не как ребенок, вот почему, – сердито отрезал он. – Тебе не дашь твоих тринадцати лет.
– А на сколько я выгляжу, Рик?
Она заметила, как оценивающе смотрит он на нее.
– Как взрослая девушка. Семнадцати, может, восемнадцати лет. Она улыбнулась ему, а потом повернувшись, снова подарила улыбку мальчишке, что, как она знала, разозлит Рика еще больше. В эту минуту подошла ее мать.
– Черт побери, Рик. Скааси требует, чтобы я сегодня же вечером вылетела в Сан-Франциско подписывать те контракты.
– Ты обязана?
– Мне надо.
– Я пойду укладывать вещи, – вскочил Рик.
– Нет, вам не стоит ехать. Вы с Дани можете остаться тут. Завтра к ленчу я вернусь.
– Я поеду с тобой в аэропорт.
Дани тоже встала.
– И я поеду, мама.
Когда, проводив самолет, они вернулись из аэропорта, то зашли в лавочку с сувенирами, одну из ловушек для туристов, где продают все что угодно: от дешевых драгоценностей до крестьянских юбок и блузок. Дани через витрину уставилась на одну из юбок.
– Нравится? – спросил Рик.
Они зашли внутрь, и он купил ей юбку и рубашку. Сегодня вечером она наденет их к обеду, а волосы распустит по плечам в стиле мексиканского мальчика-пажа.
Она увидела, как он вытаращил глаза, увидев ее, в таком виде.
– Тебе нравится? – спросила она.
– Просто здорово. Но…
– Но что?
– Твоя мать. Что она подумает?
Дани рассмеялась.
– Матери это ни в коем случае не понравится. Матери хотелось бы, чтобы я вечно оставалась ребенком, но у нее это не получится.
Они пошли обедать, и официант спросил, не хочет ли она коктейль, словно она в самом деле была взрослой. А потом, когда стал играть оркестр, она попросила Рика потанцевать с ней.
Это было фантастично. Не то, что танцевать с мальчиками из класса. Ей нравился идущий от него запах: легкий аромат одеколона и виски. Она прижалась к нему. Ей нравились его сильные руки, обнимавшие ее. Она глубоко вздохнула. И, слушая латиноамериканские ритмы, сделала чувственное движение бедрами.
Внезапно он, выругавшись, сбился с шага и резко отпрянул от нее.
– Думаю, нам лучше сесть.
Она покорно позволила отвести себя к столу. Рик заказал еще виски и выпил их одним глотком.
Помолчав несколько секунд, она сказала:
– Не смущайся. Я замечала, когда ты танцевал с матерью, с тобой случалось то же самое.
Он с любопытством посмотрел на нее.
– Порой мне кажется, что ты слишком много видишь.
– А я рада, что это случилось. Теперь знаю: я действительно выросла.
Он покраснел и посмотрел на часы.
– Уже после одиннадцати. Тебе пора спать.
Она лежала, вытянувшись на кровати, и слушала ночные звуки, доносящиеся из-за окна. Сквозь распахнутые створки доносилось все, чем живет ночью богатая тропическая природа: щебетанье птиц, скрежет цикад, вскрики каких-то животных. Затем она услышала, как в его комнате зазвонил телефон. Через несколько минут опять наступила тишина.
Вскочив с кровати, она прошла через гостиную к дверям, которые вели в его комнату. Секунду она постояла, прислушиваясь. С другой стороны не доносилось ни звука. Она осторожно повернула ручку и вошла. В темноте она видела открытую дверь и комнату ее матери. Она подошла к его постели.
– Это мама звонила?
Когда он повернулся к ней, простыня сползла ему до пояса.
– Да.
– Что ей было надо?
– Ничего. Она сказала, что завтра возвращается.
Она еще ближе подошла к его кровати и посмотрела на него сверху вниз.
– Это она тебя проверяет. И слава Богу, что ты был на месте.
– Я делаю то, что мне нравится, – рассердился он.
– Ну да, – согласно кивнула она. – Конечно.
– Не думаешь, что тебе было бы лучше пойти к себе в постельку?
– Мне не хочется спать.
– Ты не должна быть здесь. Под простыней на мне ничего нет.
– Знаю. Я это вижу даже в темноте.
Он сел на кровати, и она видела, как играли мускулы на его груди и руках, когда он двигался.
– Не будь дурочкой. Ты еще ребенок, – голос у него слегка охрип. Придвинувшись еще ближе, она села на край кровати.
– Когда днем тот мальчишка смотрел на меня, ты так не думал. Ты ревновал.
– Ничего подобного.
– И когда мы танцевали, ты тоже не считал меня ребенком. – Она распахнула пижаму. Его глаза, как притянутые магнитом, не могли оторваться от ее грудей. Она улыбнулась. – Так я в самом деле выгляжу, как ребенок?
Не в силах вымолвить ни слова, он уставился на нее. Она засунула руку под простыню. Он перехватил ее.
– Что ты делаешь? – сдавленным голосом спросил он.
– Чего ты боишься? – с вызовом посмотрела она на него. – Мать никогда не узнает.
Он смотрел ей прямо в глаза, когда она поднесла его руки к своим грудям.
– Тебе будет больно, – прошептал он.
– Я знаю. Но только в первый раз.
Казалось, он был не в состоянии пошевелиться.
– Ты еще хуже своей матери!
Засмеявшись, она внезапно запустила обе руки под одеяло.
– Не будь дураком, Рик. Я не ребенок уже, и знаю, что ты любишь меня. Я видела, как ты на меня смотрел.
– Я так смотрю на многих девушек. Ее пальцы нежно ласкали его.
– Дани, – голос мисс Дженингс ворвался в ее воспоминания. – Дани.
Она повернулась к психологу.
– Да, мисс Дженингс.
Седоволосая женщина улыбнулась.
– Ты где-то далеко отсюда. О чем ты думала?
Дани почувствовала, как краска заливает ей лицо.
– Я… думала, как хорошо было бы оказаться на свободе.
Психолог внимательно посмотрела на нее. У Дани появилось ощущение, что каким-то образом психолог догадалась, о чем она сейчас думала, и покраснела еще больше.
– Вы бы тоже так считали, если бы вам пришлось сидеть тут все время!
Салли Дженингс кивнула.
– Могу себе представить, – задумчиво сказала она. – Но я не должна тут сидеть. И ты тоже.
– Я не должна быть тут так долго! Только до следующей недели. А потом я вернусь домой.
– Ты в самом деле веришь в это, Дани?
Дани уставилась на нее. В первый раз ее стали одолевать сомнения.
– Так мне все говорили.
– Кто? – Голос у мисс Дженингс был спокоен и мягок. – Твои родители?
Дани не ответила.
– Вижу, что ты не обратила особого внимания на то, что говорил судья Мэрфи. Это не зависит от твоих родителей. Решать твою судьбу будет только судья. Он может и оставить тебя здесь, и послать в Перкинс для наблюдений, а так же отправить домой. Только ему решать, что лучше для тебя.
– Он не может вечно держать меня здесь, – возразила Дани.
– Почему ты так считаешь, Дани? – спросила мисс Дженингс. – Разве причина, по которой тебя доставили сюда, не достаточна, чтобы и дальше держать тебя здесь?
Дани уставилась в пол.
– Я не это имела в виду, – мрачно сказала она.
– Откровенно говоря, ты считаешь, что сможешь убедить судью Мэрфи отпустить тебя домой. Все, кто попадают сюда, говорят то же самое. – Мисс Дженингс потянулась за сигаретой. – Ты должна доказать ему своим поведением, что, если он отпустит тебя домой, ты больше не будешь причинять никаких хлопот.
Она пошелестела бумагами на столе.
– Я только что закончила досье на девочку, которая уже несколько раз была здесь. На этот раз судья поступил с ней довольно решительно. Она не доказала, что ей можно доверять. – Она посмотрела на Дани. – Думаю, ты знаешь ее. Она была в соседней с тобой комнате.
– Вы имеете в виду Сильвию?
Мисс Дженингс кивнула.
– За что? – спросила Дани. – Она же такая хорошая девочка.
– Может быть, для тебя она и в самом деле такая. Но она вечно попадает в неприятности.
– Ее единственная неприятность в том, что мальчишки сходят от нее с ума.
– Это лишь одна из ее неприятностей, – улыбнулась мисс Дженингс. – Сильвия неразборчива в связях. Она тут в третий раз. Каждый раз ее находят с другим мальчиком и каждый раз выясняется, что она подбивает ребят угнать машину, чтобы покататься. Она беззаботно относится не только к своему моральному облику, но и оказывает плохое влияние на всех, с кем сближается.
– И что с ней сделают?
– Скорее всего, ее направят в исправительное заведение, пока ей не исполнится восемнадцать лет.
Дани промолчала.
– Я пыталась помочь ей. Но она не дала мне такой возможности. Она уверена, что все знает сама. Но ведь это не так, не правда ли?
– Думаю, что нет, – призналась Дани.
Сдвинув в сторону стопку бумаг, мисс Дженингс положила перед собой другую стопку, расположив их так, что Дани могла видеть текст.
– Я получила отчет от мисс Спейзер, – сказала она, нажимая коленом вмонтированную в ножку стола кнопку включения магнитофона. – Сегодня она побывала в школе мисс Рандольф, а затем побеседовала с твоей матерью.
– Да? – вежливо поинтересовалась Дани.
– И учителя, и твои одноклассники проявляют большое участие к твоей судьбе. Они говорят, что у тебя со всеми хорошие отношения.
– Очень мило.
– Твоя мать была очень удивлена, узнав, что у тебя были сексуальные отношения с мистером Риччио.
Дани поперхнулась от возмущения.
– Кто это сказал?
– Но это правда, не так ли?
– Это неправда! – возразила Дани. – Кто бы это ни сказал, он лжец!
– Тогда что нам делать вот с этим? – Мисс Дженингс вынула из ящика стола плоский металлический футляр. – Это было найдено в твоем столе под фотографиями.
Дани подняла на нее глаза.
– Это все Виолетта! – сердито выпалила она. – Она знала, где я держу ключ.
– Кто такая Виолетта?
– Горничная моей матери. Она вечно все вынюхивает и шпионит за мной!
– Ты не ответила на мой вопрос, Дани, – резко прервала ее мисс Дженингс. – Если это не мистер Риччио, так кто же тогда?
– Почему вообще кто-то должен быть? – возразила Дани. – Только потому, что у меня нашли эти штучки?
– Ты кое о чем забываешь, Дани. Когда ты прибыла сюда, тебя обследовал врач. – Она взяла очередной лист бумаги. – Хочешь, чтобы я прочитала тебе ее заключение?
– Не стоит, – насупилась Дани. – Это могло случиться и от верховой езды.
– Тебе лучше знать. Это одна из самых старых отговорок. – Она наклонилась вперед. – Я всего лишь пытаюсь помочь тебе, Дани. Я не хочу, чтобы судья отсылал тебя, как Сильвию.
Дани молча смотрела на нее.
– Расскажи мне, что произошло? Он изнасиловал тебя? – Она серьезно смотрела на Дани. – В таком случае, расскажи мне все. Это поможет судье понять причины твоего поступка. И он учтет их, когда будет выносить решение.
Несколько мгновений Дани колебалась, глядя в глаза психолога.
– Да, – наконец призналась она тихим голосом. – Он изнасиловал меня.
Салли Дженингс, не отвечая, внимательно смотрела на нее.
– Ну? – спросила Дани. – Разве это не те слова, что вы хотели от меня услышать?
Психолог откинулась на спинку стула, не в силах скрыть раздражение на лице.
– Нет, Дани. Я хотела, чтобы ты мне рассказала правду. Но ты скрываешь ее. Ты врешь. – Она снова нажала кнопку, на этот раз остановив запись. – И если ты врешь мне, я не могу помочь тебе.
Дани опустила глаза.
– Я не хочу говорить об этом, мисс Дженингс. Я даже не хочу вспоминать ни о чем, что было раньше. Я просто хочу все это забыть.
– Так легко не получится, Дани. Единственный путь избавиться от того, что тебя мучает, это откровенно выложить все и прямо посмотреть в лицо действительности. И тогда ты поймешь, и почему ты так поступила, и что нужно делать, чтобы это никогда больше не случилось в твоей жизни.
Дани не ответила.
Психолог надавила кнопку вызова надзирательницы.
– Хорошо, Дани, – устало сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52