Примерно через год после нашего развода, они с Норой поженились. После того, как я привозил Дани, гостившую у меня, я несколько раз встречал его в доме. Он всегда был вежлив и дружелюбен.
– Да, Сэм. Бедный Сэм. Он знал, что представляла собой Нора, когда женился на ней, но надеялся, что сможет заставить ее измениться. Но, думаю, после того, как она встретила Риччио, Сэм сдался. Это из-за Риччио Сэм развелся с ней и был вынужден пойти на раздел имущества.
– Должно быть, в таком случае Сэм настроен против нее? – предположил я.
– Он был настроен против обоих.
Дверь за ее спиной открылась, и в библиотеку вошла горничная.
– Обед подан, мэм.
Мы поднялись, и старая леди улыбнулась мне.
– Не предложите ли мне руку, Люк?
Я улыбнулся ей в ответ.
– Почту за честь.
2
Стоянка была забита, и мне пришлось оставить свою машину в нескольких кварталах отсюда. С улицы до центрального входа вела дорожка, изгибающаяся меж аккуратно подстриженных кустов, которые приводил в порядок садовник в комбинезоне. Когда я прошел мимо него, то увидел, как под лучами утреннего солнца на лбу его блестели капельки пота.
На стеклянной двери в обрамлении золотых листьев была надпись крупными буквами:
ШТАТ КАЛИФОРНИЯ
ГРАФСТВО САН-ФРАНЦИСКО
Молодежный суд
Департ. инспекции
Совет по делам молодежи
Войдя, я оказался в большом холле, заполненном репортерами и фотографами. Блеснуло несколько вспышек, и меня окружили журналисты. Но они уже не были так напористы, как в первый день.
– Можете ли вы что-нибудь сказать нам относительно планов защиты вашей дочери, полковник Кэри?
Я покачал головой.
– Нет, не могу. Насколько я разбираюсь в законах этого штата, тут нет такого понятия, как суд над несовершеннолетним. Просто это заседание будет первым из слушаний о режиме содержания.
– Будете ли вы пытаться получить опеку над дочерью?
– Решение зависит от суда. Не сомневаюсь, что первым делом будут учитываться интересы моей дочери.
– Вы видели ее?
– Я посещал ее в воскресенье днем.
– Была ли с вами ее мать?
– Нет, она плохо себя чувствовала.
– Посещала ли вообще мать своего ребенка?
– Не знаю. Но мне известно, что она отправила ей передачу.
– Вы знаете, что в ней было?
– Одежда, книги, печенье.
– О чем вы говорили со своей дочерью?
– Ни о чем особенном. Как обычно говорят отец с дочерью.
– Рассказала ли она вам что-нибудь о событиях пятницы вечером?
Я посмотрел на человека, который задал этот вопрос.
– Мы вообще не говорили на эту тему.
– Выяснили вы что-нибудь, что может пролить свет на происшедшее?
– Нет, – ответил я. – Кроме того, что мне довелось услышать на рассмотрении дела у коронера, я ничего не знаю. Не сомневаюсь, что большинство из вас тоже там были. А теперь, если вы будете настолько любезны…
Они раздались, пропуская меня.
Молодежный суд располагался слева от центрального входа. Следуя за указателем, я прошел по длинному коридору и повернул за угол. Еще один указатель показал, что я должен спуститься. Открыв стеклянные двери, я вошел в зал Молодежного суда.
Он был невелик и в дальнем его конце находилась приподнятая платформа. Перед местом для судьи располагался длинный стол с несколькими стульями вокруг него. Чуть в стороне, неподалеку от скамеек, была конторка со стулом. Стены были выкрашены в привычный официальный охряно-коричневый цвет, а вдоль длинной стены протянулись четыре окна. Все остальное пространство было занято стульями и скамейками.
Пока я рассматривал зал, из дверей за креслом судьи вышел какой-то человек и остановился, увидев меня.
– Здесь ли будет слушаться дело Даниэль Кэри? – спросил я.
– Да, но вы пришли слишком рано. Суд начнется не раньше девяти часов. Вы можете подождать в зале ожидания. Вас вызовут.
– Благодарю вас.
В зале ожидания было несколько скамеек. Я посмотрел на часы. Было тридцать пять минут девятого. Я закурил.
Через несколько минут появился еще один мужчина. Посмотрев на меня, он тоже закурил и расположился рядом.
– Судьи еще нету?
Я отрицательно покачал головой.
– Черт возьми, – сказал он. – Ручаюсь, что мне это обойдется в зарплату за полдня. Каждый раз, как я сюда являюсь, это мне влетает в копеечку. Они никогда не берутся за мое дело раньше второй половины дня.
– У вас тут ребенок?
– Ага, – мотнул он головой. Пепел с сигареты упал на грязную рабочую куртку. Он не обратил на это внимания. – Они притащили сюда мою девку. Она всего лишь шлюха, вот и все. Говорил я им, что когда она в следующий раз окажется у них, пусть они и оставят ее себе. Но нет, каждый раз мне вручают ее обратно.
Он уставился на меня.
– Слушай, а я тебя откуда-то знаю, – сказал он. – Я тебя мог тут раньше видеть?
– Нет. Я тут в первый раз.
– Браток, ты тут еще будешь бывать. Они будут таскать тебя и таскать, пока не уговорят забрать свое потомство домой. Как они со мной поступают. Ей только пятнадцать с половиной лет, говорят они. Вы должны предоставить ей возможность жить нормальной жизнью, они говорят. Ну, и что получается? Через пару дней ее уже вытаскивают из мотеля, где она обслуживает всех клиентов за пять долларов с каждого. Копы взяли ее, и вот я опять здесь.
Он прищурился от сигаретного дыма.
– А ты уверен, что мы раньше не виделись?
Я кивнул.
Он еще несколько секунд присматривался ко мне, а потом щелкнул пальцами.
– Так я тебя знаю! Я видел тебя в газетах. Ты тот мужик, девчонка которого прикончила приятеля своей мамаши!
Я ничего не ответил.
Наклонившись ко мне, он заговорил доверительным шепотом.
– Ну не сучка ли? Что за дети пошли нынче! Слушай, а тот парень с ней тоже занимался? Ни капельки не удивлюсь, если так оно и было. В газетах и половины правды не говорят.
Я с силой сжал кулаки, но потом заставил пальцы разжаться. Не имело смысла выходить из себя. Нужно привыкать к таким вещам. Я почувствовал, как сдавило сердце. Дани тоже придется привыкать. И это хуже всего.
Вошли еще две женщины. Они походили на мексиканок, и оживленно болтали по-испански. Увидев нас, они внезапно замолчали и, подойдя к скамейке, сели. Та, что помладше, оказалась беременной.
Еще через несколько секунд появилась цветная женщина, а затем пришли мужчина с женщиной. Лицо у нее было опухшим и исцарапанным, а под глазом красовался синяк. Мужчина попытался взять ее за руку и усадить рядом с собой, но она сердито вырвала руку и расположилась у дальней стены. Она не смотрела на него.
Цветная женщина заговорила с одной из мексиканок.
– Думаешь, они вернут тебе девчонку обратно, милашка? Беременная женщина вскинула руки в классическом жесте незнания.
– Понятия не имею, – сказала она с легким испанским акцентом.
– Считай, что тебе повезло, если они решат оставить ее у себя, милашка. Уж я-то знаю. Если она будет здесь, это обойдется тебе всего в сорок баков в месяц за ее содержание. А если заставят взять ее домой, она будет тебе обходиться не меньше, чем в семьдесят. А это уже деньги, радость моя.
Беременная пожала плечами. Она что-то сказала по-испански другой женщине и они оживленно заспорили. Женщина с синяком под глазом начала тихонько плакать.
В зале понемногу начали скапливаться люди, и скоро все скамейки были заняты. Остальные заполнили коридор. В пять минут десятого появился Харрис Гордон в сопровождении Норы и ее матери. Я встал встретить их.
Харрис Гордон посмотрел сквозь стеклянную дверь.
– Однако полно народу.
– Похоже, что не только у нас неприятности, – сказал я. Он понимающе взглянул на меня.
– Люди в беде редко остаются одни. Подождите здесь. Я попробую найти секретаря и выясню, когда судья собирается заняться нашим делом.
Он исчез в коридоре. Я повернулся к Норе.
– Как ты себя чувствуешь? – вежливо спросил я.
Она кивнула, не сводя с меня глаз, дабы убедиться в отсутствии саркастической усмешки.
– Теперь все в порядке. После вчерашнего суда я вернулась домой и сразу же свалилась в постель. Я была совершенно без сил.
– Могу себе представить. Тебе нелегко пришлось.
– Но я справилась. Я не хотела говорить ничего лишнего. Я с трудом заставила себя принести присягу, но ведь у меня все равно не было выхода, не так ли?
– Совершенно верно. Выхода у тебя не было. Вернулся Гордон.
– Долго ждать нам не придется, – сказал он. – Наше дело третье по счету. Первые два займут не более пятнадцати минут каждое, сказал секретарь.
Я снова закурил и прислонился к стене. Дверь из зала суда открылась, и я услышал чью-то фамилию. Повернувшись, я увидел, как поднялись две мексиканки. Дверь за ними закрылась.
Их дело заняло у суда не больше десяти минут. Когда они выходили, беременная женщина плакала. Секретарь назвал другую фамилию. Поднялся мужчина, что пришел сразу же за мной.
Он тоже вышел минут через десять, и на лице его ясно читалось удовлетворение. Направившись к лестнице, он остановился передо мной.
– На этот раз они сказали, что ее необходимо оставить. Для ее же блага. Я посоветовал им запереть ее и забросить ключи!
Я ничего не ответил. Повернувшись, он затопал по лестнице. За спиной я услышал голос секретаря.
– Кэри.
Покинув зал ожидания, мы зашли в помещение суда. Секретарь указал, что мы должны сесть вдоль длинного стола напротив места судьи, и одарил нас утомленным взглядом.
– Вы здесь в первый раз?
Мы кивнули.
– Судья на минутку вышел. Он сейчас будет.
Едва он успел сказать это, как дверь за его спиной открылась.
– Всем встать! – объявил секретарь. – Суд идет! Доводится до всеобщего сведения, что Молодежный суд штата Калифорния, графства Сан-Франциско под председательством досточтимого судьи Самуэля Э. Мерфи приступает к слушанию.
Судья был высоким человеком, лет шестидесяти с лишним. У него были густые седые волосы, а сквозь стекла очков в роговой оправе проницательно смотрели голубые глаза. На нем был мятый коричневый пиджак, белая рубашка и строгий черный галстук. Он кивнул секретарю.
Тот встал и подойдя к двери с правой стороны, открыл их.
– Даниэль Кэри.
Войдя, Дани остановилась и огляделась. Увидев нас, она сорвалась с места. Нора полуприподнялась, и они обнялись.
– Мама! – плакала Дани. – Мамочка, с тобой все в порядке?
Я не расслышал, что шептала ей Нора. В этот момент я отвернулся. Я не мог поверить, что Нора и наполовину была захвачена теми же чувствами. В дверях появилась еще одна фигура. Это была мисс Спейзер, инспектор по надзору. Она остановилась, глядя на Нору и Дани.
Я посмотрел на судью. Он тоже наблюдал за происходящим. Мне показалось, что эта сцена была как-то важна для него и поэтому он очень внимательно следил за ней.
С той же стороны открылась другая дверь и вошел офицер в форме, шатен среднего роста. Нашивка с сине-золотым щитом на его плече говорила, что он из офиса шерифа графства Сан-Франциско. Закрыв двери, он прислонился к ним.
Оставив Нору, Дани кинулась целовать бабушку, а затем повернулась ко мне. Глаза ее сияли. Она поцеловала меня в щеку.
– Папочка, и мама пришла. Мамочка пришла!
Я улыбнулся ей.
– Я же тебе говорил, что она придет.
Войдя в зал суда, мисс Спейзер села у края стола.
– Садись со мной, Дани.
Дани разместилась рядом с ней и посмотрела на Харриса Гордона.
– Здравствуйте, мистер Гордон.
– Здравствуй, Дани. Судья откашлялся.
– Нам предстоит очень необычное слушание. Так что я хотел бы знать, кто тут присутствует. Представьтесь, пожалуйста.
– Разрешите мне, ваша честь?
Судья кивнул.
– Прошу вас, мистер Гордон.
– Слева от меня Нора Хайден, мать девочки. Справа – мисс Сесилия Хайден, ее бабушка со стороны матери. Рядом с ней полковник Люк Кэри, отец ребенка.
– Вы выступаете, как защитник интересов девочки?
– Да, ваша честь, – подтвердил Гордон. – А также как законный советник семьи.
– Понимаю. Не сомневаюсь, что все вы знакомы с мисс Мариан Спейзер, инспектором по надзору, которая занимается этим делом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52