— Решительно возражаю против этого.
— Прекрати! Это тебе не Изабель! — громко воскликнула тетя. — Дело должно быть сделано!
— Ладно, я пошел спать, — неожиданно объявил Оуэн.
Чонси бросилась по коридору к своей комнате и плотно закрыла за собой дверь. В эту ночь она долго не могла уснуть.
— Просыпайтесь, мисс! Вот ваш шоколад! — громко объявила Мэри рано утром. — Сегодня прекрасный день, и я хотела бы узнать, что вам удалось выяснить.
Чонси неохотно подняла голову с подушки.
— Доброе утро, Мэри, — сказала она, сладко зевая. — Я должна поговорить с тобой и изложить свой план.
Когда она закончила рассказ, Мэри возмущенно уставилась на нее.
— Господи, как низко! — воскликнула она. — Скомпрометировать вас! Да это же…
— Да, Мэри, именно так! — сказала Чонси, не дав той договорить.
Она тоже была возмущена до предела и долго смотрела на шоколад в своей чашке. В течение ночи она всеми силами старалась подавить в себе праведный гнев, но так и не смогла этого сделать. Ее просто распирало от злости. Осталось только одно — решительные действия.
— Ты поможешь мне, Мэри? — спросила она служанку, пристально глядя ей в глаза. — У меня есть одна идея. Возможно, это очень глупо, но ничего другого в голову не приходит в данный момент.
— Да, мисс, все, что угодно!
— Я хочу, чтобы ты выяснила, не было ли здесь каких-нибудь гостей за последние несколько дней. Меня интересуют не друзья и знакомые тети Августы, а какие-либо незнакомцы, чужие люди. Ты можешь это сделать?
Мэри прищурила глаза и посмотрела на потолок.
— Так, у этого пьяницы Кранке ничего не узнаешь, но я поговорю с другими слугами. Разумеется, очень аккуратно, чтобы никто не заподозрил вас.
— Если сюда приходил какой-нибудь незнакомец… — Чонси замолчала и пожала плечами. — Ну что ж, тогда посмотрим. У меня такое ощущение, что кто-то пытается увести меня отсюда, а тетя всеми силами противится этому по какой-то непонятной для меня причине. Если же окажется, что здесь никого не было, то мне остается смириться со сложившейся ситуацией и терпеливо ждать того момента, когда я смогу убраться из этого дома. А до тех пор придется проявлять чудеса вежливости и осмотрительности, чтобы не попасть в сети, расставленные моими хозяевами. Мэри, принеси, пожалуйста, лист чистой бумаги. Надо начинать искать работу. Что же здесь происходит, черт возьми! Сейчас она видела их без прикрас, совершенно объективно, как когда-то увидела Гая. Нет, она не собирается вот так безоговорочно поверить этим людям. Чонси глубоко вздохнула и задумалась. Но все-таки она дура, если полагается на то, что сюда пришел добрый принц и заставил ее тетю быть вежливой и учтивой. Она решительно встала со стула и пошла в душ, подумав мимоходом о том, ждет ли ее в коридоре Оуэн.
Глава 3
Два дня прошли в состоянии полнейшей осады, как описала Чонси сложившееся положение своей служанке Мэри, причем она сама играла роль осажденной крепости, постоянно подвергающейся атаке противника. Мэри все-таки узнала, что в дом действительно приходил таинственный незнакомец — «сухощавый маленький человек городского вида». Правда, ей не удалось узнать, кто же это был.
— Жадность, — решительно сказала Чонси. — Другого объяснения быть не может. Только жадность может вызвать подобные перемены тети Августы. Она никогда не потратит деньги на что-нибудь другое, Мэри. — Чонси показала рукой на два великолепных платья — шелковое и атласное, которые лежали на кровати. — Это похоже на определенное вложение капитала.
— Значит, вы полагаете, мисс, что этот таинственный незнакомец каким-то образом связан с вашим отцом? И пришел он сюда только для того, чтобы сообщить, что ваш отец потерял не все имущество?
— Знаю, что это звучит неправдоподобно, — сказала Чонси, глубоко вздохнув, — но ничего другого мне в голову не приходит.
— Не грызите ногти, мисс.
— О Господи, — воскликнула Чонси, посмотрев на пальцы. — Это семейство сводит меня с ума! Вместо того чтобы действовать, я прячусь. — Она встала со стула и стала размеренно ходить по спальне. — Мэри, я трусиха! Жалкая трусиха! Уже давно следовало посмотреть в глаза тете Августе и потребовать ответа, почему они стали вдруг обращаться со мной, как с дорогой игрушкой…
— Думаю, что спросить нужно не у вашей тети, а у мистера Оуэна, — подсказала ей Мэри.
— Да, возможно, ты права, — согласилась Чонси. — Ведь они не случайно оставили меня наедине с ним.
— Ну что ж, мисс, не стоит пороть горячку, — продолжала рассуждать Мэри. — Если этот загадочный джентльмен снова появится здесь, то я непременно узнаю какие-нибудь подробности. Может быть, вам стоит немного подождать.
Чонси молча кивнула и позволила Мэри надеть на нее новое платье, подаренное недавно тетей Августой, — из бледно-зеленого шелка с глубоким вырезом на груди. Слишком глубоким, подумала Чонси, глядя на себя в зеркало. Сейчас она выглядела весьма соблазнительно.
— Косы, Мэри, кажутся мне слишком строгими для такого вечера, — сказала Чонси, поворачиваясь перед зеркалом.
Мэри улыбнулась и окинула взглядом молодую хозяйку с ног до головы. Чонси действительно стала очень красивой и привлекательной. Толстые косы были аккуратно заплетены и туго завязаны на макушке головы, отчего шея казалась еще тоньше и грациознее. Мэри вздохнула. Слишком поздно что-либо менять в прическе.
— Будьте осторожны, мисс, — предупредила она Чонси. — Лучше подольше играйте на пианино.
— Спасибо за совет, — сухо заметила Чонси.
К сожалению, случилось так, как и предполагала Мэри. Неужели Оуэн в самом деле подумал, что ее новая прическа предназначена исключительно для того, чтобы соблазнить его? Вероятно, ведь ее грудь почти вываливалась из платья.
— Ты сегодня выглядишь особенно очаровательно, дорогая, — пропела тетя Августа, окинув ее оценивающим взглядом. — Тебе очень идет эта прическа. Она делает тебя взрослой и очень привлекательной. Ты согласен со мной, Оуэн?
— О да, мама, полностью согласен.
— Прекрасное создание! — торжественно объявил дядя Альфред. — Новый член семьи Пенуорти.
Тетя Августа посмотрела на него и захихикала. Захихикала! Чонси почувствовала, что у нее в ушах зазвенело, а по всему телу пробежали мурашки.
— Хочу вам напомнить, дядюшка, что моя фамилия не Пенуорти, а Фитцхью, — тихо сказала она, повернувшись к нему. — Я дочь Джеймсона Фитцхью!
— Не думаю, что это продлится слишком долго, — многозначительно заметила тетя Августа и при этом пристально посмотрела на Оуэна.
В комнате воцарилось молчание. Тетя Августа, должно быть, сообразила, что разговор приобрел нежелательный характер, и решила исправить положение.
— Знаешь, Элизабет, мы тут с дядей подумали и решили, что твоя комната слишком мала для тебя. Нам кажется, ты должна перебраться в зеленую комнату. Она намного больше, и ты сможешь обставить ее по своему вкусу. Мы ведь знаем, что у тебя превосходный вкус.
Превосходный вкус? Господи! Чонси чуть было не рассмеялась им в лицо. Если тетя Августа судит о ее вкусе по тем блюдам, которые она выбрала в ресторане, то ее способность врать становится поистине феноменальной. Свиной окорок в винном соусе и вареная капуста! Повар посмотрел на нее так, словно она сошла с ума. Зеленая комната! Чонси даже растерялась от неожиданности. Это была огромная спальня с большими окнами, которая соединялась дверью со спальней Оуэна. Самая настоящая ловушка. Они обложили ее со всех сторон. Какое-то мгновение Чонси пребывала в состоянии безотчетного страха. Нет, она не может полагаться на помощь со стороны тети и дяди. Завтра утром надо непременно навестить дядю Пола. Только он может хоть чем-то ей помочь.
Чонси рассеянно улыбнулась.
— Я подумаю над вашим предложением, тетя Августа.
Вскоре тетя Августа и дядя Альфред пожелали спокойной ночи и удалились к себе, подтвердив тем самым догадку Чонси о том, что Оуэн должен сделать какое-то важное заявление. Тот нервно ерзал на стуле, постоянно вытирая ладонью со лба крупные капли пота.
— Хочешь я сыграю для тебя, Оуэн? — спросила Чонси, с любопытством наблюдая за тем, как он судорожно потирал руки о свои бриджи.
Не дождавшись ответа, она подошла к инструменту и стала исполнять одну из самых длинных сонат Моцарта, которую специально выбрала для этого случая.
После некоторых колебаний Оуэн наконец преодолел свою робость и прервал ее.
— Элизабет, дорогая, — прошептал он ей на ухо. Почувствовав на своей шее его горячее дыхание, она вскочила на ноги, громко ударив пальцами по клавишам.
— Я должен поговорить с тобой, — продолжал он, испуганно отпрянув назад. — Пожалуйста, Элизабет, выслушай меня. Я чувствую, что не могу больше молчать!
Чонси медленно повернулась и уставилась на него немигающим взглядом.
— Ты научился изящно выражать свои мысли, — едко заметила она.
Тот был ошарашен, но тут же опомнился и взял себя в руки.
— Сомневаюсь, что смогу когда-либо соперничать с тобой в области изящной словесности, моя дорогая. Пойдем, Элизабет, сядем на диван и спокойно поговорим.
Она пошла за ним к дивану, но не села, а остановилась рядом и пристально посмотрела на Оуэна.
— Что же ты хотел мне сказать? — спросила она, решив сразу же перейти к делу.
Оуэн ухмыльнулся.
— Ты столь прямолинейна, что я даже растерялся. Ну хорошо, как хочешь. — Он пожал плечами и снова улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Чонси невозмутимо смотрела ему в глаза.
— Зачем, Оуэн? Почему?
— Почему? — мягко повторил он, внимательно разглядывая ее лицо. — Потому что я люблю тебя, почему же еще? Я уже не раз говорил, что восхищаюсь тобой.
— Да, я знаю, говорил, но я хочу знать другое, Оуэн. Почему ты решил просить моей руки именно сейчас?
— Потому что тебе совсем недавно исполнился двадцать один год. В самый раз подумать о замужестве.
— Значит, как только я отметила свой день рождения, ты сразу же решил, что любишь меня, не так ли?
— Не совсем так, но что-то в этом роде.
В какой-то момент ей показалось, что Оуэн хотел добавить «черт бы тебя побрал», но он, естественно, этого не сделал.
— Оуэн, — обратилась она к нему, все еще надеясь, что тот скажет ей что-нибудь интересное, — неужели ты не помнишь, что у меня нет приданого? Ни гроша! Неужели тебе нужна нищая жена? Или я ошибаюсь?
— На свете есть более важные вещи, чем деньги, — глубокомысленно заметил он.
— Но только не для твоей семьи, Оуэн, — резонно заключила она.
— Ошибаешься, Элизабет. Это не так. Мои родители считают тебя серьезной девушкой, замечательной во всех отношениях, и я клянусь, что им совершенно безразлично, что у тебя нет денег или имущества.
Нет, он ничего не собирается сообщить ей. Чонси поняла со всей отчетливостью, что напрасно теряет время. С ним очень хорошо поработали.
— Оуэн, — сказала она, — у меня нет никакого желания выходить замуж за тебя или за кого бы то ни было. Предлагаю тебе как можно скорее забыть свои недавно рожденные чувства ко мне.
— Я не могу! — страстно воскликнул он хорошо отрепетированным голосом и попытался ухватить ее за руку. Но Чонси была начеку и мгновенно укрылась за стулом. —
Это жестоко с твоей стороны — продолжал запальчиво кричать он. — Не играй моими чувствами!
— Оуэн! — резко прервала Чонси, чувствуя, что ее терпению приходит конец. — Я не играю твоими чувствами и испытываю только одно желание — чтобы меня оставили в покое. — Она опустила глаза и добавила через несколько секунд: — Доброта твоих родителей, которая неожиданно проснулась в них, заставляет меня думать, что я обременяю вас. Я не могу больше жить в вашем доме и находиться на вашем попечении. Думаю, мне необходимо позаботиться о своем собственном месте в жизни.
— Собственном месте в жизни! Это же смешно, Элизабет! Моя мать даже слушать не захочет об этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Прекрати! Это тебе не Изабель! — громко воскликнула тетя. — Дело должно быть сделано!
— Ладно, я пошел спать, — неожиданно объявил Оуэн.
Чонси бросилась по коридору к своей комнате и плотно закрыла за собой дверь. В эту ночь она долго не могла уснуть.
— Просыпайтесь, мисс! Вот ваш шоколад! — громко объявила Мэри рано утром. — Сегодня прекрасный день, и я хотела бы узнать, что вам удалось выяснить.
Чонси неохотно подняла голову с подушки.
— Доброе утро, Мэри, — сказала она, сладко зевая. — Я должна поговорить с тобой и изложить свой план.
Когда она закончила рассказ, Мэри возмущенно уставилась на нее.
— Господи, как низко! — воскликнула она. — Скомпрометировать вас! Да это же…
— Да, Мэри, именно так! — сказала Чонси, не дав той договорить.
Она тоже была возмущена до предела и долго смотрела на шоколад в своей чашке. В течение ночи она всеми силами старалась подавить в себе праведный гнев, но так и не смогла этого сделать. Ее просто распирало от злости. Осталось только одно — решительные действия.
— Ты поможешь мне, Мэри? — спросила она служанку, пристально глядя ей в глаза. — У меня есть одна идея. Возможно, это очень глупо, но ничего другого в голову не приходит в данный момент.
— Да, мисс, все, что угодно!
— Я хочу, чтобы ты выяснила, не было ли здесь каких-нибудь гостей за последние несколько дней. Меня интересуют не друзья и знакомые тети Августы, а какие-либо незнакомцы, чужие люди. Ты можешь это сделать?
Мэри прищурила глаза и посмотрела на потолок.
— Так, у этого пьяницы Кранке ничего не узнаешь, но я поговорю с другими слугами. Разумеется, очень аккуратно, чтобы никто не заподозрил вас.
— Если сюда приходил какой-нибудь незнакомец… — Чонси замолчала и пожала плечами. — Ну что ж, тогда посмотрим. У меня такое ощущение, что кто-то пытается увести меня отсюда, а тетя всеми силами противится этому по какой-то непонятной для меня причине. Если же окажется, что здесь никого не было, то мне остается смириться со сложившейся ситуацией и терпеливо ждать того момента, когда я смогу убраться из этого дома. А до тех пор придется проявлять чудеса вежливости и осмотрительности, чтобы не попасть в сети, расставленные моими хозяевами. Мэри, принеси, пожалуйста, лист чистой бумаги. Надо начинать искать работу. Что же здесь происходит, черт возьми! Сейчас она видела их без прикрас, совершенно объективно, как когда-то увидела Гая. Нет, она не собирается вот так безоговорочно поверить этим людям. Чонси глубоко вздохнула и задумалась. Но все-таки она дура, если полагается на то, что сюда пришел добрый принц и заставил ее тетю быть вежливой и учтивой. Она решительно встала со стула и пошла в душ, подумав мимоходом о том, ждет ли ее в коридоре Оуэн.
Глава 3
Два дня прошли в состоянии полнейшей осады, как описала Чонси сложившееся положение своей служанке Мэри, причем она сама играла роль осажденной крепости, постоянно подвергающейся атаке противника. Мэри все-таки узнала, что в дом действительно приходил таинственный незнакомец — «сухощавый маленький человек городского вида». Правда, ей не удалось узнать, кто же это был.
— Жадность, — решительно сказала Чонси. — Другого объяснения быть не может. Только жадность может вызвать подобные перемены тети Августы. Она никогда не потратит деньги на что-нибудь другое, Мэри. — Чонси показала рукой на два великолепных платья — шелковое и атласное, которые лежали на кровати. — Это похоже на определенное вложение капитала.
— Значит, вы полагаете, мисс, что этот таинственный незнакомец каким-то образом связан с вашим отцом? И пришел он сюда только для того, чтобы сообщить, что ваш отец потерял не все имущество?
— Знаю, что это звучит неправдоподобно, — сказала Чонси, глубоко вздохнув, — но ничего другого мне в голову не приходит.
— Не грызите ногти, мисс.
— О Господи, — воскликнула Чонси, посмотрев на пальцы. — Это семейство сводит меня с ума! Вместо того чтобы действовать, я прячусь. — Она встала со стула и стала размеренно ходить по спальне. — Мэри, я трусиха! Жалкая трусиха! Уже давно следовало посмотреть в глаза тете Августе и потребовать ответа, почему они стали вдруг обращаться со мной, как с дорогой игрушкой…
— Думаю, что спросить нужно не у вашей тети, а у мистера Оуэна, — подсказала ей Мэри.
— Да, возможно, ты права, — согласилась Чонси. — Ведь они не случайно оставили меня наедине с ним.
— Ну что ж, мисс, не стоит пороть горячку, — продолжала рассуждать Мэри. — Если этот загадочный джентльмен снова появится здесь, то я непременно узнаю какие-нибудь подробности. Может быть, вам стоит немного подождать.
Чонси молча кивнула и позволила Мэри надеть на нее новое платье, подаренное недавно тетей Августой, — из бледно-зеленого шелка с глубоким вырезом на груди. Слишком глубоким, подумала Чонси, глядя на себя в зеркало. Сейчас она выглядела весьма соблазнительно.
— Косы, Мэри, кажутся мне слишком строгими для такого вечера, — сказала Чонси, поворачиваясь перед зеркалом.
Мэри улыбнулась и окинула взглядом молодую хозяйку с ног до головы. Чонси действительно стала очень красивой и привлекательной. Толстые косы были аккуратно заплетены и туго завязаны на макушке головы, отчего шея казалась еще тоньше и грациознее. Мэри вздохнула. Слишком поздно что-либо менять в прическе.
— Будьте осторожны, мисс, — предупредила она Чонси. — Лучше подольше играйте на пианино.
— Спасибо за совет, — сухо заметила Чонси.
К сожалению, случилось так, как и предполагала Мэри. Неужели Оуэн в самом деле подумал, что ее новая прическа предназначена исключительно для того, чтобы соблазнить его? Вероятно, ведь ее грудь почти вываливалась из платья.
— Ты сегодня выглядишь особенно очаровательно, дорогая, — пропела тетя Августа, окинув ее оценивающим взглядом. — Тебе очень идет эта прическа. Она делает тебя взрослой и очень привлекательной. Ты согласен со мной, Оуэн?
— О да, мама, полностью согласен.
— Прекрасное создание! — торжественно объявил дядя Альфред. — Новый член семьи Пенуорти.
Тетя Августа посмотрела на него и захихикала. Захихикала! Чонси почувствовала, что у нее в ушах зазвенело, а по всему телу пробежали мурашки.
— Хочу вам напомнить, дядюшка, что моя фамилия не Пенуорти, а Фитцхью, — тихо сказала она, повернувшись к нему. — Я дочь Джеймсона Фитцхью!
— Не думаю, что это продлится слишком долго, — многозначительно заметила тетя Августа и при этом пристально посмотрела на Оуэна.
В комнате воцарилось молчание. Тетя Августа, должно быть, сообразила, что разговор приобрел нежелательный характер, и решила исправить положение.
— Знаешь, Элизабет, мы тут с дядей подумали и решили, что твоя комната слишком мала для тебя. Нам кажется, ты должна перебраться в зеленую комнату. Она намного больше, и ты сможешь обставить ее по своему вкусу. Мы ведь знаем, что у тебя превосходный вкус.
Превосходный вкус? Господи! Чонси чуть было не рассмеялась им в лицо. Если тетя Августа судит о ее вкусе по тем блюдам, которые она выбрала в ресторане, то ее способность врать становится поистине феноменальной. Свиной окорок в винном соусе и вареная капуста! Повар посмотрел на нее так, словно она сошла с ума. Зеленая комната! Чонси даже растерялась от неожиданности. Это была огромная спальня с большими окнами, которая соединялась дверью со спальней Оуэна. Самая настоящая ловушка. Они обложили ее со всех сторон. Какое-то мгновение Чонси пребывала в состоянии безотчетного страха. Нет, она не может полагаться на помощь со стороны тети и дяди. Завтра утром надо непременно навестить дядю Пола. Только он может хоть чем-то ей помочь.
Чонси рассеянно улыбнулась.
— Я подумаю над вашим предложением, тетя Августа.
Вскоре тетя Августа и дядя Альфред пожелали спокойной ночи и удалились к себе, подтвердив тем самым догадку Чонси о том, что Оуэн должен сделать какое-то важное заявление. Тот нервно ерзал на стуле, постоянно вытирая ладонью со лба крупные капли пота.
— Хочешь я сыграю для тебя, Оуэн? — спросила Чонси, с любопытством наблюдая за тем, как он судорожно потирал руки о свои бриджи.
Не дождавшись ответа, она подошла к инструменту и стала исполнять одну из самых длинных сонат Моцарта, которую специально выбрала для этого случая.
После некоторых колебаний Оуэн наконец преодолел свою робость и прервал ее.
— Элизабет, дорогая, — прошептал он ей на ухо. Почувствовав на своей шее его горячее дыхание, она вскочила на ноги, громко ударив пальцами по клавишам.
— Я должен поговорить с тобой, — продолжал он, испуганно отпрянув назад. — Пожалуйста, Элизабет, выслушай меня. Я чувствую, что не могу больше молчать!
Чонси медленно повернулась и уставилась на него немигающим взглядом.
— Ты научился изящно выражать свои мысли, — едко заметила она.
Тот был ошарашен, но тут же опомнился и взял себя в руки.
— Сомневаюсь, что смогу когда-либо соперничать с тобой в области изящной словесности, моя дорогая. Пойдем, Элизабет, сядем на диван и спокойно поговорим.
Она пошла за ним к дивану, но не села, а остановилась рядом и пристально посмотрела на Оуэна.
— Что же ты хотел мне сказать? — спросила она, решив сразу же перейти к делу.
Оуэн ухмыльнулся.
— Ты столь прямолинейна, что я даже растерялся. Ну хорошо, как хочешь. — Он пожал плечами и снова улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Чонси невозмутимо смотрела ему в глаза.
— Зачем, Оуэн? Почему?
— Почему? — мягко повторил он, внимательно разглядывая ее лицо. — Потому что я люблю тебя, почему же еще? Я уже не раз говорил, что восхищаюсь тобой.
— Да, я знаю, говорил, но я хочу знать другое, Оуэн. Почему ты решил просить моей руки именно сейчас?
— Потому что тебе совсем недавно исполнился двадцать один год. В самый раз подумать о замужестве.
— Значит, как только я отметила свой день рождения, ты сразу же решил, что любишь меня, не так ли?
— Не совсем так, но что-то в этом роде.
В какой-то момент ей показалось, что Оуэн хотел добавить «черт бы тебя побрал», но он, естественно, этого не сделал.
— Оуэн, — обратилась она к нему, все еще надеясь, что тот скажет ей что-нибудь интересное, — неужели ты не помнишь, что у меня нет приданого? Ни гроша! Неужели тебе нужна нищая жена? Или я ошибаюсь?
— На свете есть более важные вещи, чем деньги, — глубокомысленно заметил он.
— Но только не для твоей семьи, Оуэн, — резонно заключила она.
— Ошибаешься, Элизабет. Это не так. Мои родители считают тебя серьезной девушкой, замечательной во всех отношениях, и я клянусь, что им совершенно безразлично, что у тебя нет денег или имущества.
Нет, он ничего не собирается сообщить ей. Чонси поняла со всей отчетливостью, что напрасно теряет время. С ним очень хорошо поработали.
— Оуэн, — сказала она, — у меня нет никакого желания выходить замуж за тебя или за кого бы то ни было. Предлагаю тебе как можно скорее забыть свои недавно рожденные чувства ко мне.
— Я не могу! — страстно воскликнул он хорошо отрепетированным голосом и попытался ухватить ее за руку. Но Чонси была начеку и мгновенно укрылась за стулом. —
Это жестоко с твоей стороны — продолжал запальчиво кричать он. — Не играй моими чувствами!
— Оуэн! — резко прервала Чонси, чувствуя, что ее терпению приходит конец. — Я не играю твоими чувствами и испытываю только одно желание — чтобы меня оставили в покое. — Она опустила глаза и добавила через несколько секунд: — Доброта твоих родителей, которая неожиданно проснулась в них, заставляет меня думать, что я обременяю вас. Я не могу больше жить в вашем доме и находиться на вашем попечении. Думаю, мне необходимо позаботиться о своем собственном месте в жизни.
— Собственном месте в жизни! Это же смешно, Элизабет! Моя мать даже слушать не захочет об этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55