— О, это ирония судьбы! Мирный договор был подписан в начале 1848 года, а за девять дней до этого Маршалл нашел первый самородок золота на лесопилке Саттера. Вскоре здесь стало твориться черт знает что.
— И вы стали одним из… как вы себя называете… аргонавтов?
Его лицо на мгновение омрачилось грустью.
— Да, совершенно верно, — спокойно ответил он. — Я с трудом добрался сюда из Бостона. Тогда это был ужасный путь, да и сейчас тоже не из легких.
— Вы приехали в Калифорнию только из-за золота?
— Как любит рассказывать всем желающим его слушать мой брат Алекс, я всегда отличался дерзким характером и был непослушным ребенком, который ни за что на свете не хотел идти по стопам своего отца и деда. Меня влекло сюда золото, но больше всего — желание быть свободным, встать на ноги и обеспечить свое собственное существование своими собственными руками.
— Должно быть, это было… нелегко… — осторожно сказала она, пристально глядя ему в глаза.
— Да уж, это точно. Похоже на авантюрный роман. В основе всего лежал тяжкий труд. Конечно, мне здорово повезло в отличие от сотен и тысяч других золотоискателей, которые приехали сюда вместе со мной.
— Думаю, что все дело не в везении, а в кропотливом и упорном труде, — сухо сказала она. — Ведь мужчины всегда стараются доказать свою силу и ловкость и хотят быть непобедимыми. Это правда?
Делани весело рассмеялся.
— На вас произведет впечатление, если я расскажу, как мерзкие москиты пили мою кровь? Или как я стоял по пояс в холодной воде, вымывая крупинки золота?
— Посмотрите! — неожиданно воскликнула Чонси, показывая рукой вдаль. — Здесь нет ни единой души! Только песчаные дюны!
— Я не могу подъехать ближе, мистер Сэкстон, — предупредил Люкас, повернувшись к ним. — Колеса увязнут в песке, и мы застрянем здесь надолго.
— Хорошо, Люк, остановись на следующем подъеме. Я помогу мисс Джеймс спуститься к берегу.
Узкая тропинка была покрыта шуршащим под ногами песком, а по обеим ее сторонам росли колючие кусты, заботливо посаженные здесь кем-то из местных жителей. Воздух стал прохладнее, и Чонси неожиданно почувствовала запах океана.
— Какой прекрасный вид! — Она с удовольствием глубоко вдохнула и приветливо помахала рукой чайкам. — Никого поблизости! Весь океан принадлежит нам!
— Да, вы правы. Мы остановимся здесь, Люк. Люкас остановил лошадь на вершине невысокого холма. Перед ними раскинулся Тихий океан, сверкая в ярких лучах полуденного солнца всеми цветами радуги. Оглушающая тишина океана нарушалась лишь отдаленным гулом морских волн да пронзительными криками чаек.
— Боже мой! — восторгалась Чонси, оглядывая безбрежные просторы океана. — Мне кажется, я первый человек, которому посчастливилось увидеть такую красоту. Интересно, испытывали ли первооткрыватели нечто подобное?
— Я рад, что вам понравилось, — тихо сказал Делани, наблюдая больше за ней, чем за океаном. — Кто знает? Может быть, через десять, а то и пять лет сюда придут люди и застроят весь этот берег. Думаю, вам действительно повезло. Большую часть времени этот берег покрыт густым туманом, но сегодня ясно.
Чонси повернулась в другую сторону и посмотрела на поросший высокими деревьями холм.
— А вот здесь я бы построила дом.
— Здесь очень влажно, мадам. К тому же частые туманы закроют весь берег. — Делани показал рукой на золотую полоску песчаного берега. — Может быть, спустимся вниз?
Чонси все еще испытывала боль в ребрах, но не нашла в себе сил отказаться от подобного предложения.
— Пошли, сэр.
Делани набросил на плечи одно из одеял и обошел ландо.
— Мисс Джеймсон, — торжественно сказал он и протянул ей руки.
— Ну что вы, Делани, я чувствую себя превосходно.
— Тише, моя дорогая. Я это делаю ради удовольствия.
Она послушно протянула ему руки и неожиданно повисла у него на шее. Под ее пальцами напряглись его тугие мышцы, а где-то внизу живота разлилось приятное тепло.
«Должно быть, я проголодалась», — решила она. Делани весело рассмеялся.
— Если мы устроим здесь пикник, то непременно подвергнемся атаке чаек. Они очень прожорливы и агрессивны. — Спустившись вниз, Делани поставил Чонси на землю и постелил на песке одеяло в нескольких футах от воды. — Ваш диван, мадам, — шутливо сказал он, показывая на одеяло.
Она смотрела на него из-под своих густых ресниц и думала, что, то приятное и неожиданное ощущение, которое появилось у нее чуть пониже живота, стало затухать.
— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала она, осторожно усаживаясь на одеяло и аккуратно поправляя юбку.
Делани улегся рядом с ней и положил голову на руку.
— Что не понимаете, Чонси?
— У меня пропало чувство голода, — с нескрываемым недоумением сказала она.
— А почему вы решили, что проголодались? Насколько я помню, вы неплохо пообедали сегодня.
Чонси стала смотреть на волны, не замечая, что Делани пристально наблюдает за ней.
— Это глупо, конечно, — тихо сказала она, пожимая плечами, — но когда вы несли меня, у меня появилось какое-то странное чувство пустоты в животе, как будто что-то заныло там. — Она заморгала, искренне удивляясь собственным словам.
Делани посмотрел на нее ярко блеснувшими глазами.
— Непонятно.
— Что это означает? — спросила она, слегка нахмурившись.
— Ничего особенного, Чонси, — уклонился он от ответа и стал просеивать сквозь пальцы песок. — Я всегда прихожу сюда, когда мне нужно подумать о серьезных вещах, — неожиданно добавил он, глядя на крохотную башенку из песка.
— А сейчас вы думаете о серьезных вещах.
— Похоже на то, — тихо прошептал он, тупо уставившись на кучку песка. — Здесь все кажется намного проще и яснее.
Чонси посмотрела на его длинные сильные ноги, обтянутые темно-коричневыми фланелевыми брюками. Затем ее взгляд скользнул чуть повыше, где совершенно явно выпирала его мужская плоть. Чонси густо покраснела и снова почувствовала странную пустоту в нижней части живота.
— Чонси, — вдруг сказал он взволнованным голосом. Она посмотрела ему в глаза и еще больше покраснела.
— Извините, — невнятно пробормотала она и опустила глаза. — Я… Я просто не знаю, что со мной происходит. Вы, должно быть, думаете обо мне черт знает что.
Делани растянулся на одеяле и широко раскинул руки. Он смотрел на нее, и в его глазах блестели лукавые, золотистые огоньки.
— Знаете, я решил, что пора сдаться на милость победителя, — торжественно объявил он. — Я повержен и признаю свое поражение. Можете делать со мной все, что хотите, Чонси.
— Что вы имеете в виду? — удивленно спросила она, не отрывая от него взгляда.
— Вы же требовали от меня полной и безоговорочной капитуляции, не так ли?
«Он смотрит на меня так, словно хочет проглотить», — подумала она, напряженно размышляя над его словами. Вдруг ее охватил безотчетный страх, и она резко отвернулась от него в сторону океана. Куда же подевалась ее столь долго вынашиваемая ненависть к этому человеку? Почему нет страстного желания уничтожить его? Где же тот якорь, который долгое время помогал ей держаться за свою цель, ради которой она отправилась на другой конец света?
— Вы все еще хотите наносить удары и отражать мои? — мягко и иронично спросил он.
— Я… Я боюсь, — наконец-то выдавила она со всей искренностью, на которую только была способна.
— Разве я не убедил вас вчера, когда сказал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не обижу вас? Я мог бы оказаться лихим американским парнем, моя дорогая, но, к счастью для вас, я не потерял совесть и дорожу своей честью.
Чонси почувствовала, что в ее горле застрял комок, а дыхание стало прерывистым и тяжелым. Она хотела крикнуть ему, что боится не его, а себя, своих глупых поступков. Она снова попыталась сосредоточиться на его словах. Что означает «дорожу своей честью»? Нет, он потерял ее, черт возьми! У него нет никакого представления о чести. Господи, как ей хотелось в эту минуту выплеснуть на него море ненависти, пронзить его грудь острым кинжалом! Наконец-то она достигла своей цели! Она сделала его покорным и беззащитным. Как долго она стремилась к этому! «Ты непременно должна воспользоваться моментом», — твердо приказала она себе, решительно сжав зубы.
Чонси повернулась к нему и слащаво улыбнулась, кокетливо захлопав ресницами. К ее удивлению, он ответил ей веселым смехом.
— О, Чонси, у вас совершенно нет опыта… искушенной соблазнительницы!
Она напряженно застыла, испугавшись того, что он, кажется, видит ее насквозь.
— Правда, в этом нет никакой необходимости, — добавил он, не спуская с нее глаз. Он поднялся и взял ее лицо в свои ладони.
— Я до сих пор не понимал, как это важно иметь рядом с собой человека, который дорог тебе, жизненно необходим.
— В таком случае почему же вы так часто… так часто насмехались надо мной?
— Поверьте, дорогая, я сам не знаю почему. Все началось с того самого бала у Стивенсонов. Мне было интересно дразнить вас. К тому же вы не лезли за словом в карман и всегда парировали мои нападки. Мне кажется, я хотел довести вас до белого каления и посмотреть, какой вы будете в гневе.
— Надо сказать, что вам это удалось. Вы довели меня до отчаяния!
— А какой бы мужчина остановился? Вы покорили меня, Чонси, причем сделали это так, как не удавалось ни одной женщине. Вы покорили мое воображение. — Ему безумно хотелось поцеловать ее, обнять, но он отнял руку и замолчал.
— Вы прямо поэт, — попыталась пошутить она, но голос все же выдал ее возбуждение.
Делани недовольно поморщился.
— Мне уже двадцать восемь лет, Чонси, и я достаточно взрослый человек, хотя и ненамного старше вас. Я богат, и мне совершенно не нужны ваши деньги.
— А Пенелопа? — едва слышно прошептала она.
— Эта юная особа не будет долго страдать от потери жениха. Она не способна на глубокие чувства.
Чонси облизала пересохшие губы и задала ему самый трудный для себя вопрос:
— А ваша… любовница?
Делани сердито сдвинул брови и опустил голову.
— Откуда вы знаете об этом?
— Мне сообщила о ней Пенелопа. Сказала, что вы непременно бросите эту француженку, как только женитесь на ней.
Делани вспомнил податливое тело Мари, ее французский шарм и необыкновенную доброту. Он также вспомнил, как в прошлый раз, занимаясь любовью с ней, непрерывно думал о Чонси. Даже представлял ее в постели вместо Мари.
— Пенелопа не имела права рассказывать о ней, — угрюмо пробормотал он.
— Я никогда этого не понимала, — откровенно призналась Чонси. — Неужели все мужчины испытывают столь сильную потребность… в любовницах?
— Да, это так, — весело отозвался он. Слава Богу, к нему вернулась способность шутить. — Но я имею в виду исключительно неженатых мужчин. Если у человека есть жена, то это уже совсем другое дело.
— Ну что ж, в таком случае в этом нет ничего предосудительного. Значит, Пенелопа вела себя как эгоистка?
Делани не выдержал и разразился гомерическим хохотом. Он смеялся так громко и так долго, что даже стал придерживать живот обеими руками и судорожно хватать ртом воздух.
— Не понимаю, что здесь смешного!
— Вы, Чонси, — сказал он, вытирая глаза рукавом рубашки. Увидев ее смущение, он придал лицу серьезный вид. — Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Мне не нужна любовница, даже самая прекрасная. Я хочу, чтобы вы взрывались от гнева при одной только мысли, что я прикасаюсь к другой женщине. Хочу, чтобы вы тоже были эгоисткой и не отпускали меня ни на шаг. А сейчас, моя умница, скажите мне «да» и вытащите меня, пожалуйста, из этой гнетущей неопределенности.
— Сказать «да» чему, сэр? — кокетливо спросила она, впервые наслаждаясь своей властью над ним.
— Моему полному и безоговорочному поражению, — проронил он и тяжело вздохнул. — Вы выйдете за меня замуж?
— Знаете, — задумчиво протянула она, глядя на него изучающим взглядом, — мне кажется, это неплохая идея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55