— Ладно, я понял, что тебе надо идти, — тихо сказал Сэм.
Оливер направился вслед за Подом на это совещание, а Сэм добавил:
— Тогда я позвоню туда через час. И если тебя там еще не окажется, то буду звонить через каждые пятнадцать минут, пока не дождусь твоего ответа. Эй, Ариэль... Мне правда ужасно жаль, что все так вышло.
После этого наша связь прервалась.
Слегка трясущейся рукой я положила трубку на телефон и неуверенно попыталась встать. Под перехватил Оливера у двери.
— На этом совещании ты нам не понадобишься, это поручение касается только Бен. Ей придется на пару недель съездить в командировку по одному срочному проекту. Вольфгангу Хаузеру из МАГАТЭ требуется помощь в одном «пожарном дельце».
Он вышел, а Оливер с недовольным ворчанием вернулся к своему рабочему столу.
— О мой Морони, чем я заслужил такую кару? — взвыл он, возведя глаза к потолку, словно надеялся обнаружить там лик этого мормонского пророка. Потом он сердито посмотрел на меня. — Ты хоть понимаешь, что это означает? Я проиграл целый годовой бюджет на покупку разноцветных макаронных изделий из Северной Италии плюс заначку на изысканный виноградный уксус с травами и специями!
— Ах, Оливер, мне очень жаль, — сказала я и похлопала его по спине, в неком оцепенении проходя к выходу.
Святое дерьмо! Похоже, у меня сегодня день сногсшибательных сюрпризов.
В ядерном центре в Айдахо, где я работала, впервые в мире начали заниматься научными исследованиями по ядерной безопасности. То есть мы изучали возможные причины аварий и методы их предотвращения.
Одна из тем данной области знаний, недавно приобретшая особо важное значение — организация сбора и удаления ядерных отходов, — отлично согласовывалась с проектом, над которым мы с Оливером корпели последние пять лет. Мы располагали полнейшей базой данных для определения и отслеживания мест хранения и захоронения ядовитых, опасных и трансурановых веществ. Как пионеры в этой области, мы также вполне справедливо считали, что у нас накопились и самые большие в мире запасы «грязного» юмора — саркастических шуточек типа: «Отходы других людей — наш хлеб с маслом».
Но у нас с Оливером было скромное меню. Настоящая научная кормушка, открывшаяся здесь, в Айдахо, состояла из проводимых в лавовой пустыне широкомасштабных испытаний и проверок разных видов аварий, в том числе и связанных с расплавлением активной зоны ядерных реакторов. Конечно, нет ничего удивительного в том, что Международное агентство по атомной энергии, сторожевой пес нашего ядерного мира, направило к нам в Айдахо своего представителя Вольфганга Хаузера, чтобы поделиться планами работы, но я была совершенно не готова к последнему сообщению Пода о предстоящей мне командировке.
— Ариэль, ты в курсе проблем, происходящих сейчас в Советском Союзе? — спросил он меня для начала, когда я расположилась в его кабинете за закрытой дверью.
— Гм... Ну, в общем да. В смысле, мне известно то, что говорят об этом каждый день в шестичасовых новостях, — ответила я.
Горбачев поимел жуткие неприятности, предоставив свободу стране, в которой миллионы были невинно арестованы или убиты, и все только затем, чтобы народ перестал обсуждать свои несчастья на кухне за чашкой чая.
— МАГАТЭ озабочено тем, — продолжил Под, — что Советский Союз может потерять контроль, причем безвозвратно, над некоторыми из своих республик, где сосредоточены большие запасы ядерных веществ и оружия, не говоря уже о бридерных реакторах, от которых они никак не избавятся, хотя многие из них давно устарели и не имеют современных систем контроля. Все это попадет в руки необученных провинциалов, лишившихся централизованного управления, неспособных предотвратить потери и нормально справиться с ситуацией.
— Святое дерь... провидение, — вовремя сдержалась я. — Но я-то чем тут могу помочь?
Он откинул назад голову и рассмеялся на редкость сердечным и искренним смехом. Несмотря на его вполне заслуженную репутацию, я в общем-то невольно относилась к Пастору Оуэну Дарту с симпатией. Вечно спутанная рыжая шевелюра и потрепанное ожесточенное лицо вполне соответствовали, на мой взгляд, внутренней сущности этого жилистого и угловатого вояки, бывшего чемпиона армии по боксу и ветерана Вьетнамской войны. Под был лишь слегка выше меня ростом, но запросто умел разрешать любую сложную ситуацию. Правда, мое положение облегчалось тем, что мне пока не приходилось противоречить ему. К несчастью для меня, наше с ним мирное сосуществование, похоже, осложнялось непредвиденными обстоятельствами.
— Будешь помогать Вольфу Хаузеру — сказал Под. — Вы познакомитесь с ним, когда он вернется. Если бы я знал, что ты сегодня появишься на работе, то задержал бы его до личной встречи с тобой. А сейчас он уже уехал до конца недели по каким-то срочным делам в другой штат. Я могу сказать тебе даже больше, но чисто между нами: на несколько недель вы с доктором Хаузером отправитесь в Россию. Все организационные вопросы почти улажены.
В Россию? Я не могу улететь в Россию. В первую очередь из-за Сэма, вновь восставшего из могилы, ведь он, скрываясь бог знает где от банды наемных убийц, умудрился тайком подобраться к нашей парковке и оставить мне узелковое послание. И сейчас-то у нас с Сэмом возникли сложности со связью, а уж в Советском Союзе, насколько я знала, вообще нет нормально работающих телефонов! И как бы ни привлекала меня идея отправиться в безумно дорогостоящую заграничную командировку в приватной компании с шикарным доктором Вольфгангом Хаузером, источающим пьянящий сосновый аромат, я поняла, что должна немедленно остановить это.
— Сэр, я благодарю вас за такую благоприятную возможность, — сказала я Поду, — но, честно говоря, не понимаю, чем могу быть полезна в данном проекте. Я никогда не бывала в России и не говорю на русском языке. У меня нет степени профессора физико-химических наук, поэтому я не сумею даже сделать классификацию предложенных мне на проверку веществ. Ведь я всегда занималась только безопасностью — выявлением и отслеживанием того, что выкопали и опознали другие.
Кроме того, вы сказали Оливеру Максфилду, что эта командировка займет всего пару недель и не помешает работе над нашим с ним общим проектом.
Я даже запыхалась, изо всех сил отгребая назад, но мое каноэ упорно продолжало мчаться к обрыву.
— Не волнуйся, — неутешительным тоном утешил меня Под. — Мне пришлось кое-что рассказать Максфилду, чтобы он не удивлялся, почему его не подключили к этому заданию. В конце концов, у вас с ним действительно совместный проект.
Мне хотелось спросить, почему же в действительности не подключили Оливера. Но в голосе Пода появилась та холодная отчужденность, которую он обычно использовал для тех, кому уже заготовил речь на панихиде. Он поднялся из-за стола, чтобы проводить меня к двери. Мне стало как-то жутковато от моих будущих перспектив.
— В сущности, — добавил он на ходу, — МАГАТЭ выбрало тебя несколько месяцев назад, основываясь на твоем послужном списке и моей рекомендации. Твое назначение всесторонне рассмотрено и одобрено. И честно говоря, Бен, ты должна крепко ухватиться за такую возможность. Это просто великолепное задание. Тебе бы следовало поблагодарить меня за покровительство в таком назначении.
От полученных мной за сегодняшний день сюрпризов у меня голова пошла кругом. И когда шеф открыл дверь кабинета, я выпалила:
— Но ко всему прочему у меня нет российской визы!
— Все уже сделано, — сухо сказал Под. — Тебе вручат визу в Нью-Йорке, в Советском консульстве.
Проклятье, и тут неудача. Что ж, по крайней мере, я узнала плохие новости перед секретным разговором с Сэмом. Может, ему удастся придумать не только как разрешить все наши личные проблемы, но и как мне отделаться от командировки.
— Кстати, — добавил Под примирительным тоном, стоя на пороге своего кабинета. — Насколько я понял, ты отсутствовала на прошлой неделе, чтобы отметиться на семейных похоронах. Надеюсь, ты потеряла не самого близкого родственника.
— В данный момент я бы сказала, что ближе не бывает, — уклончиво ответила я и коснулась руки Пода. — Но спасибо, что вы спросили.
Спускаясь по лестнице, я глянула на часы и задумалась, насколько близко в действительности находится сейчас Сэм. Натянув дубленку, я потеплее укуталась и направилась в ковбойский салун.
Отделанный темными деревянными панелями зал пропитался смесью пивных паров и сигаретного дыма. Музыкальный автомат наигрывал какую-то мелодию. Я пришла минут на двадцать раньше назначенного времени, устроилась за ближайшим к телефону столиком и в ожидании звонка заказала «Кровавую Мэри» без водки. Наконец телефон зазвонил. Я вскочила и схватила трубку после первого же звонка.
— Ариэль, — с облегчением сказал Сэм, услышав мой голос. — Я сходил с ума с самых похорон. Мне так хотелось все объяснить, рассказать тебе, что произошло, отчего все так получилось. Но сначала скажи мне, с тобой все в порядке?
— Вроде бы я начала приходить в себя, — сообщила я ему. — Только не пойму пока, плакать мне или смеяться. Я безумно рада, что ты жив, но в бешенстве оттого, что ты заставил нас — особенно меня — пройти через весь этот ужас. Давай, живо объясняй, почему тебе пришлось притвориться, что ты умер. Кто еще знает об этом, кроме меня?
— На данный момент никто не знает, кроме тебя. — Его голос звенел от напряжения, точно гитарная струна. — Мы с тобой окажемся в огромной опасности, если еще хоть одна живая душа узнает, что я жив.
— Что значит «мы с тобой», бледнолицый? — процитировала я вопрос Тонто к Одинокому Рейнджеру, заданный, когда их окружили враждебно настроенные апачи.
— Ариэль, сейчас не до шуток. Тебе теперь угрожает даже более серьезная опасность, чем мне. Я так боялся, что ты не поедешь прямо домой в Айдахо, что забьешься вдруг в какую-то норку, чтобы побыть в одиночестве, и не сможешь получить посылку. Обнаружив, что твой телефон прослушивается, а машину тщательно обыскали, я продолжал молиться, чтобы тебе хватило сообразительности спрятать ее где-то в безопасном…
Официантка, сметя чаевые со столика, бросила на меня вопросительный взгляд, безмолвно спрашивая, не желаю ли я повторить заказ.
Я отрицательно покачала головой и сказала Сэму:
— Не поняла. — Хотя на самом деле, к сожалению, как раз поняла. Когда официантка удалилась, я добавила хриплым шепотом: — Какую посылку?
Из трубки доносилось лишь холодное молчание. Я почти чувствовала напряженность на другом конце провода. Когда Сэм наконец заговорил, его голос дрожал.
— Только не говори мне, Ариэль, что ты ничего не получила, — сказал он. — Ради бога, не говори. Мне необходимо было избавиться от них, и как можно быстрее, до похорон. И только на тебя я мог полностью положиться. Я написал на посылке твой адрес и послал ее по почте. Обычным почтовым отправлением. Я был уверен, что никто ничего не заподозрит, что можно послать их таким нахально открытым способом, а не заказным письмом. И надеялся, что ты получишь все сразу по возвращении домой, что посылка будет ждать тебя на почте. Как же ты могла не получить ее, если только… Может, ты еще не заходила забрать почту?
— Святое дерьмо, Сэм, — прошипела я. — Во что ты меня впутываешь? Что еще такое ты послал мне по почте? Не мое «наследство», я надеюсь?
— Кто-то упоминал о нем во время похорон? — спросил он, тоже переходя на шепот, словно его могли подслушать на линии.
— Кто-то?!! — Я с трудом сдержалась, чтобы не заорать. — Завещание зачитали прилюдно. Огастус и Грейс устроили пресс-конференцию! Газеты обрывают телефоны, пытаясь найти его! Дядюшка Лаф летит из Австрии! Ну как, достаточно упоминаний?
У меня запершило в горле от такого яростного аэродинамического шипения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101