Он использовал решетку на окне первого этажа и залез на балкон быстро, почти не запыхавшись.
Окно и балконная дверь были закрыты. Хрустов снял небольшой рюкзак и достал липучку. Липучка слабо чмокнула, влипая в стекло. Обрисовывая ее алмазным карандашом, Хрустов старался рассмотреть что-нибудь в комнате.
Ева услышала режущий звук. Не открывая глаз, подумала, что с таким звуком киногерой делает вырез стекла, а потом просовывает руку в черной перчатке и открывает удивительные американские входные двери, почти сплошь стеклянные. Здесь Ева вспомнила капитана Борзова, потому как каждый вечер смотрела фильмы про захваты, нападения или побеги из самых немыслимых мест именно там. Тонко тренькнуло стекло. Ева открыла глаза, отчетливо увидела темный силуэт на балконе сквозь прозрачную занавеску, но тело отказывалось повиноваться еще несколько секунд. Когда в аккуратную круглую дырочку просунулась рука в перчатке, Ева, оттолкнувшись спиной, броском встала на ноги и наклонилась над близнецами.
Хрустов медленно повернул ручку и открыл балконную дверь. Он отодвинул занавеску и ступил в комнату. Напряженно тыкалось в ребра сердце. Мужчина замер, успокаиваясь, и задержал свое дыхание, чтобы уловить чужое.
— Хрустов! — услышал он радостное восклицание и дернулся всем телом на голос. — Ну как же ты меня испугал!
В углу комнаты стояла Ева Курганова, положив на себя двух младенцев и прижимая их руками. Она бы успела выйти в коридор, а оттуда — на лестничную клетку, но узнала Хрустова и никак не могла решить, как предупредить Далилу с сыном в смежной комнате.
Хрустов замер, открыл рот и уронил на пол маленький рюкзак.
— Слушай, ты бы позвонил в дверь, я тебе всегда рада! — Ева решила, что надо говорить не останавливаясь. — Ты пришел меня убить? Ну как приятно знать, что все это время ты обо мне думал! А как ты меня нашел? Чаю хочешь? Слушай, не будешь же ты стрелять в меня вот так, сразу! Ты не успеешь подбежать и поймать детей. Можешь не верить, но я тоже все время о тебе думала. Как, думаю, он меня убьет? Наверное, медленно и с удовольствием! Может, опять предложит дуэль.
Густой спокойный звук заставил дернуться их обоих. Это настенные часы решили пробить семь раз. Хрустов отметил бледность проклятой женщины и ее испуг, медленно провел рукой по лицу. Он совершенно не знал, что делать.
— Где… — он кашлянул, возвращая голос, — откуда дети?
— Это мои дети, — сказала тихо Ева. — Мальчик и девочка. Можно я положу их в кроватку, и мы поедем с тобой куда хочешь.
Хрустов смотрел, все еще плохо соображая.
— Ну не будешь же ты, в самом деле, стрелять в меня, когда я держу детей на руках?! — Ева повысила голос, Хрустов кивнул.
— Подожди! — Он задержал ее у самой кроватки.
Ева слышала шаги за спиной и как бьется в спящее тельце мальчика ее сердце.
Хрустов подошел к кроватке и быстро обшарил ее.
Ева вздохнула с облегчением.
— Помоги, — сказала она, протягивая ему девочку. — Осторожно, придерживай головку.
Хрустов сначала отшатнулся, не веря и ожидая нападения, быстро осмотрел Еву в почти прозрачной пижаме, потом решился и взял ребенка.
В соседней комнате послышались звуки. Хрустов выпрямился и незаметным движением выдернул пистолет.
— Тихо, — сказала Ева, мысленно уговаривая Далилу не высовываться, — там еще одна женщина с ребенком, ты ее знаешь, моя подруга. Пожалуйста, давай уйдем побыстрей! — Она судорожно расстегивала пуговицы пижамы. — На стуле мое платье, брось. — Она сняла прозрачные шаровары и стояла теперь совсем голая.
Хрустов с удивлением смотрел на ее тело и уловил себя на том, что пытается объяснить, как женщина может родить двоих детей, а выглядеть так, как будто только что прошла курс специальной боевой подготовки.
— Слушай, Хрустов, — Ева поймала брошенное платье, — мне не нравится, как ты на меня голую смотришь. По-моему, ты извращенец. Ты на меня смотришь, как на пособие по анатомии! И уже не первый раз. Тебе не кажется странным, что как только мы встречаемся, так я обязательно голая?
— Пошли, — отвел глаза Хрустов. Они вышли в коридор.
Ева натягивала на пятку тонкую лямку босоножки, Хрустов стоял далеко, одним броском не достать.
— Ну!.. — Ева провела руками по телу и хотела что-то сказать еще, но ее прервал оглушительный в напряженной тишине звонок в дверь.
Они оба дернулись и застыли, сдерживая дыхание. Хрустов подошел к Еве, уложил поудобней на ее шее под подбородком ладонь и прижал спиной к стене. Он погрозил пальцем и посмотрел в глазок, удерживая ее ладонью на расстоянии вытянутой руки. Разглядев все хорошенько, сцепил сильно зубы и закрыл глаза.
— Пусти, Хрустов! — просипела Ева полуза-душенно.
Хрустов посмотрел на нее, покачал обреченно головой и убрал руку.
В круглом глазке Ева увидела немолодого мужчину в форме капитана милиции, а за ним — Борю Комлева.
Отстрельщик судорожно соображал, каким образом и когда эта чертова женщина включила сигнализацию.
Чертова женщина вдруг сильно прижала его своим телом к стене, встала на цыпочки и зашептала в самое ухо:
— Хрустов, я здесь ни при чем. Это мой муж привел участкового, потому что я его в квартиру не пускаю. Не делай глупостей, Хрустов. Это случайность, понимаешь? Спрячься в дальней комнате, там есть встроенный шкаф, не шуми, я их прогоню. Только не нервничай, умоляю тебя, в квартире трое детей! — Она почувствовала своей щекой, как играют желваки под напряженной, немного колючей кожей.
Хрустов ухватил ее за волосы на затылке и отставил голову, вглядываясь в испуганные глаза. Звонок не умолкал.
— Иду, иду! — крикнула Ева, и Хрустову не осталось ничего другого, как пойти в дальнюю Комнату. Он прошел бесшумно возле кроватки с детьми, обреченно думая, что это ловушка, что старый служака в форме, конечно, может быть участковым, а вот здоровяк позади него точно увешан оружием. Вторая группа, значит, войдет в окно. Отстрельщик подошел к двери в комнату, достал оружие и поудобней обхватил металлическую ручку.
Щелкнули замки, Ева открыла дверь и показала рукой в коридор. Мужчины вошли, участковый снял фуражку, рассматривая с удивлением стоящую перед ним в одной босоножке женщину.
— Поскольку мне чинились препятствия при посещении квартиры, я вынужден был обратиться к властям! — Боря занервничал, заметив удивление и восхищение участкового.
— Так ведь… — пробормотал тот, переступая с ноги на ногу.
— Чаю хотите? — спросила Ева и пошла не оглядываясь на кухню, сбросив резким движением ноги босоножку.
В кухне она села так, чтобы мужчины расположились лицом к ней и спиной к двери.
— А еще пораньше вы не могли прийти разбираться? — спросила она участкового, подперев голову руками и закрыв глаза. — Дети кричали всю ночь, я только что задремала, а тут вы.
Послышался странный шум, как будто уронили что-то тяжелое. Мужчины повернули головы назад.
— У меня подруга гостит, — зевнула Ева, — помогает пеленки стирать и гулять с детьми.
— Извините, — сказал участковый и повернулся к Боре:
— Это ваша жена?
— Да, — вздохнул Боря, — это моя так называемая жена, которая не пускает меня в квартиру, не дает общаться с детьми и распускает при случае руки! Я все указал в заявлении, подробно! — Боря постучал костяшками пальцев по столу, от чего Ева дернулась и распахнула глаза. — Кстати, я указал на противоправные действия в момент заключения брака!
Ева смотрела мимо него отрешенно, она как раз думала, почему бы Хрустову не выйти спокойно из квартиры, пока они в кухне, и всматривалась в темное пространство коридора.
— Как вас зовут? — спросила она вдруг, так и не посмотрев на Борю.
— Иван Ильич.
— Иван Ильич, у меня, оказывается, сахару нет. Будете чай без сахара? Я не могу из дома выйти никуда, близнецы все время кричат, я очень устала и хочу спать.
Участковый Иван Ильич объяснил, что пришел так рано по просьбе заявителя, потому как тот работает с восьми тридцати и хотел уладить этот вопрос с утра. Он предложил купить сахар и все что нужно и занести в течение дня.
— Я с удовольствием куплю сахар! — выпятил живот Боря и добавил:
— После работы.
Ева открыла кухонный стол, порылась там и достала сложенную вчетверо бумажку.
— Спасибо вам большое, я понимаю, что проблемы между мужем и женой в вашей работе самые рутинные, — она по-прежнему не замечала Борю Комлева, — прочтите, пожалуйста, и оставьте себе на случай, если мой муженек, который так спешит на работу, еще раз напишет вам какое-нибудь заявление.
Участковый развернул бумажку. Прочел ее внимательно два раза.
— Это вы писали? — спросил он Борю. Боря протянул руку, но участковый листок убрал.
— Да, это писал я, — вздохнул Боря, — но прошу заметить, что написать я могу что угодно под давлением, когда тебе правую руку заведут за одно ухо, а левую ногу за другое! Закон должен соблюдаться! Я здесь прописан, в конце концов!
— Здесь вами написано, что вы не будете претендовать на эту квартиру, поскольку вам предоставлена для проживания площадь жены — двухкомнатная квартира в центре. Здесь также указано, что вы не обязуетесь материально поддерживать вашу жену в процессе воспитания детей. Это ваша подпись?
Боря молчал.
Участковый сложил бумажку и протянул ее Еве.
— До свидания, э…
— Ева Николаевна.
— Ева Николаевна, — кивнул он, — отдыхайте.
И вышел в коридор.
— Тебе лучше выйти с ним, все-таки представитель власти, — задумчиво сказала Ева в пространство.
И Боря поспешил. Хлопнула дверь.
Ева вскочила и подбежала к комнате, где спала Далила с сыном. Она постояла, прислушиваясь, и медленно повернула ручку двери. Не входя, Ева толкнула дверь от себя и, пока перед ней медленно разворачивалось пространство комнаты, быстро отметила пустую кровать Далилы и пустое разложенное кресло-кровать, в котором спал Кеша. Окно было закрыто. Ева тряхнула плечами, напрягая спину, и, чуть согнув ноги, стала боком входить в комнату, перемещаясь с пятки на носок. Она ждала нападения из-за двери, поэтому избежала удара большой деревянной коробкой с шахматами по лицу. Далила так резко замахнулась этой коробкой, что, не удержав равновесия, едва не упала. Сзади нее выглядывала перепуганная мордочка Кеши. Ева, заметив нападение, упала назад на руки, приготовив для захвата ноги. Именно ногами она и поддержала падающую Далилу.
Тяжело дыша, все трое сели на пол.
— Где отстрельщик? — спросила Ева.
— Ты разобралась с остальными? — В глазах Далилы холодным огнем светилась ярость. Она обхватила сына и прижала к себе.
— Да. Разобралась. Он ушел? — Ева оглянулась.
— Нет. Он сказал, что ему надо в шкаф. Мы его и засунули в шкаф.
Ева встала и открыла дверцу встроенного шкафа. Огромным тюком, обмотанный в белое покрывало и перевязанный разорванной простыней, с окровавленным лицом на нее упал Хрустов.
Ева с трудом удержалась на ногах. Она положила перемотанного отстрельщика на пол и уставилась на Далилу, приоткрыв рот.
— Это ты его?
— Это мы. С Кешей.
— Ты вырубила отстрельщика?
— А что, это еще никому не удавалось? Что ты на меня смотришь? Он медленно открывал дверь, ну как ты только что. Я так же стояла за дверью с шахматной коробкой. А Кеша отвлекал внимание. Как только дверь приоткрылась, Кеша выбежал на середину комнаты и стал прыгать.
— Я говорил: «Дяденька, не стреляй!..» — потому что у него был пистолет!
— Да, вроде того, — согласилась Далила. — Он уставился на Кешу, как на какой-то ужас, потом так обреченно помотал головой, тут я его и приложила. Попала точно в лицо. Он упал. Кеша набросил на него покрывало, я лежала сверху, пока Кеша резал простыню на полоски. Он особо и не сопротивлялся. Этот твой… как его?
— Хрустов.
— Да, Хрустов, он вообще ничего мужик, у него кровь из носа течет, а он лежит так подо мной и спрашивает: «Вы меня помните?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54