Национальность русский. Беспартийный, женат. Работает на южноморской сувенирной фабрике агентом по снабжению. Ранее к судебной ответственности не привлекался, приводов в милицию не имеет. Жена - Марчук Тамара Власовна, 1952 года рождения, проживает по тому же адресу, работает приемщицей в ателье индивидуального пошива No 4. Детей нет".
По просьбе Зорянского ГОВДа за домом Марчука было установлено наблюдение.
- Что вас еще интересует? - спросил у Гранской Коршунов, когда она ознакомилась с телефонограммой из Южноморска.
- Первое. На каком основании Марчук прибыл в наш город? Отпуск или командировка?
- Хорошо, - записал Юрий Александрович. - Выясню.
- Второе. Был ли Марчук в Зорянске двадцать третьего июня?
- В день гибели Зубцова?
- Вот именно, - кивнула Гранская. - Третье. Круг лиц, с кем он тут общался.
Дав инспектору еще несколько заданий, Гранская спросила:
- Что говорят дактилоскописты?
В то время, когда Гранская находилась в больнице, в отделении железнодорожной милиции, откуда сбежал Марчук, побывал эксперт по отпечаткам пальцев. Марчук "наследил" там хорошо. И на столе, и на стуле, и на подоконнике. Были отпечатки его пальцев и на купюрах, изъятых Коршуновым у Зубцовой...
- Результаты будут попозже, - сказал Коршунов. - Я вам тут же дам знать.
- О здешних родственниках Марчука, у которых он останавливался, наводили справки?
- Да. Фамилия - Разуваевы. Пожилые люди. Живут одни, без детей. Разуваев - брат тещи Марчука...
- Которая якобы при смерти?
- Угу. Живут скромно. Работают в совхозе, в тепличном хозяйстве.
- Вы с ними беседовали? - спросила Гранская.
- Они были на работе. А подъехать в совхоз не было времени, сами знаете... Вот собираюсь к ним через часок. Думаю, к этому времени застану их дома.
- Знаете что, Юрий Александрович... Давайте сделаем это вместе? Я как раз еду к Соколовым...
Коршунов понимающе кивнул...
...Нумерация домов по Лермонтовской улице, что находилась неподалеку от Голубого озера, была перепутана. Но дом Мая Инга Казимировна нашла сразу: действительно, это была игрушка, а не деревянный сруб. Уже один забор был произведением искусства. Над калиткой высился декоративный навес с узорчатым портиком.
Гранская толкнула калитку. Во дворе играл с мячиком мальчик лет трех. С темно-русыми чуть вьющимися волосами, как у отца.
Увидев Ингу Казимировну, он крикнул в открытую на верандочку дверь:
- Ма-ам! К нам чужая тетя пришла...
С крыльца сошла молодая женщина в косынке и легком халатике. У нее были ласковые зеленые глаза.
- Я Инга Казимировна, - представилась Гранская.
- Проходите, проходите, - приветливо сказала женщина и протянула руку: - Бронислава, Броня... Май о вас говорил...
Она с уважением посмотрела на следователя.
"Господи, и как с ней говорить?! - подумала Инга Казимировна. - Какие найти слова?.."
На верандочке стоял детский манеж. Там деловито распоряжался игрушками розовощекий бутуз.
Приход постороннего человека не заинтересовал его совершенно.
- Хозяйничаете? - спросила Инга Казимировна, усаживаясь на табурет, явно сделанный хозяином дома.
- Дел хватает, - улыбнулась хозяйка. - С ними не соскучишься, кивнула она на сынишку.
"Лучше не тянуть", - решила Гранская.
- Садитесь, Броня, что вы стоите...
- Привыкла. А как же иначе - все на ногах да на ногах, - ответила она, но все-таки села.
- Пожалуйста, не волнуйтесь, прошу вас. Понимаете, Май... в больнице...
Броня приложила руки к щекам и тихо выдохнула:
- Ой, господи! Как в больнице?
Инга Казимировна машинально полезла в карман за сигаретами, забыв, что бросила курить.
- Я только оттуда. Беседовала с хирургом... Врач очень хороший. И уход будет самый лучший...
Гранская понимала, что надо говорить, все время говорить, чтобы стушевать, ослабить первый удар.
- Авария! - словно не слыша или не понимая слов Гранской, в страхе воскликнула Броня.
- Нет-нет, что вы! - ответила Инга Казимировна. - Вы же знаете, как отлично ездит Май...
- В какой он больнице? - вскочила Броня. - Я сейчас же к нему.
- Прошу вас, сядьте... Ехать туда не надо... Увидите его завтра...
- Они не могут не пустить... Не имеют права... Я жена...
- Да-да, Броня, вы жена, но мы пойдем к Маю завтра вместе, и вы убедитесь, что все будет хорошо...
У Соколовой вдруг непроизвольно скривились губы, она как-то по-детски поднесла кулачки к глазам и разрыдалась.
Малыш, безмятежно копошившийся в манеже, замер и с испугом смотрел на мать.
Гранская подошла к плачущей женщине, положила ей руку на голову и стала говорить какие-то ласковые, успокоительные слова.
Потом Инга Казимировна осторожно, пропуская страшные подробности, объяснила Броне, как и почему Май попал в больницу.
Затем она принесла воды из кухоньки. Плачущая женщина сделала несколько глотков, после чего они долго разговаривали, как будто знали друг друга давным-давно и были задушевными подругами. Броня говорила о том, какой хороший у нее муж. Они познакомились до его ухода в армию, и Броня дождаться не могла, когда же он вернется, все боялась, что найдет там себе другую. И свадьба была сыграна через месяц после прихода Мая со службы.
- Инга Казимировна, миленькая, я действительно завтра его увижу? спросила Броня.
- Я за вами заеду, и мы отправимся в больницу вместе...
Когда Гранская вышла на улицу, то почувствовала, каким тяжелым был сегодняшний день. Но еще предстоял допрос родственников Марчука.
Обычно в такое время (а было уже около девяти вечера) она не решилась бы беспокоить людей. Но закон разрешает в исключительных случаях проводить допрос даже среди ночи. А это и был тот самый неотложный случай.
По улочке носилась детвора, на скамеечках у заборов сидели старухи типичная картина, которую можно было увидеть на любой окраине Зорянска.
Уже подходя к дому номер четыре, Гранская услышала сзади шум автомобиля. Возле следователя остановилась темно-зеленая "Волга", и из нее вышел Коршунов. Он попросил шофера ждать за углом.
- Что с Марчуком? - спросила Инга Казимировна.
- Ищем, всех поставили на ноги, - ответил старший лейтенант. - А вы? Сообщили?
Гранская молча кивнула.
- Ну и как? - с тревогой посмотрел на нее инспектор.
- Да как, Юрий Александрович, - вздохнула Инга Казимировна. - Я сама чуть не разревелась. Броня молодец, держится. - И, прежде чем постучать в калитку, сказала: - Значит, как договорились?
- Да.
Еще в горотделе милиции следователь и инспектор набросали план допроса родственников Марчука. Условились - она говорит с Разуваевой, он с ее мужем. Параллельно.
Открыл хозяин. Высокий пожилой мужчина в меховой безрукавке, хотя и стояло лето. Руки у Разуваева были перепачканы машинным маслом.
Гранская и Коршунов представились, предъявили удостоверения.
Разуваев пригласил их во двор и, заперев калитку, настороженно спросил:
- А по какому случаю?
- По поводу вашего родственника Григория Марчука, - ответила следователь, осматриваясь.
Под навесом стояли красные "Жигули" с иногородним номером. Рядом мотоцикл с коляской. Заднее колесо мотоцикла было снято и лежало рядом на подстилке из мешковины. Видимо, хозяин занимался ремонтом.
- Григория? - удивился Разуваев. - А что он натворил? - По его лицу пробежала тень тревоги.
- Где мы можем побеседовать? - не ответив на его вопрос, спросила Гранская.
- Где хотите... Вот только... - Разуваев показал замасленные руки. В доме, наверное, лучше.
- А супруга ваша дома? - продолжала Инга Казимировна, шагая вместе с Коршуновым за хозяином.
- Тут, тут, - поспешно ответил Разуваев, подходя к водопроводному крану возле крыльца.
Услышав, видимо, разговор, вышла хозяйка. Худая, она выглядела старше мужа.
- Здравствуйте, - посмотрела она вопросительно на пришедших.
- Вот, товарищи из органов, - представил их Разуваев. - По Гришкиному делу...
- Так его же нет.
В отличие от мужа жена явно перепугалась.
Коршунов остался с хозяином на веранде, а Гранская прошла с Разуваевой в комнату.
- Так что же с Григорием? - не выдержав, спросила та, когда они расположились за столом.
- Это потом, - ответила Инга Казимировна. - Скажите, пожалуйста, когда вы его видели последний раз?
- Утром уезжали на работу, Григорий еще спал... А чего ему спозаранку вставать? Мы ведь с мужем в совхозе трудимся, начинаем с семи, а то и раньше. Ехать, считайте, полчаса. Хорошо, свои колеса, а на автобусе более часа уходит...
- А что он делает в Зорянске? Я имею в виду, по какому случаю приехал?
- Не знаю. Дела у него тут какие-то на заводе.
- Давно приехал?
- С неделю.
- А какие именно дела?
- По его службе.
- В командировку, что ли?
- Вроде бы. Знаете, интересоваться неудобно. Зачем да на сколько. Чтобы не подумал - стесняет нас...
- И часто он приезжает в Зорянск?
- Когда как. То подолгу нет, а то вдруг зачастит.
- В прошлом месяце, то есть в июне, он был?
- Был, был, - закивала Разуваева. - Аж два раза.
- Припомните, пожалуйста, когда именно? - попросила следователь.
Хозяйка приложила палец к губам, задумалась.
- Значит, первый раз в воскресенье...
- Число?
- Дайте вспомнить... В середине месяца. Под вечер самый, мы только легли с мужем спать. Не то пятнадцатого, не то шестнадцатого...
- Воскресенье было шестнадцатого, - подсказала Гранская.
- Во-во, - подхватила Разуваева. - Значит, пробыл он денька четыре и махнул к себе. В Южноморск.
- В четверг, выходит?
- Ага.
- Двадцатого июня, - подсчитала Инга Казимировна.
- Стало быть, двадцатого... А на следующую неделю - опять здесь.
- Какого числа?
- Во вторник, как сейчас помню.
- Хорошо, во вторник, - повторила следователь. - Значит, двадцать пятого июня... И долго пробыл?
- До пятницы. Стало быть, до двадцать восьмого, - сама подсчитала хозяйка. - И вот снова приехал три дня назад...
- Как он обычно приезжает - поездом?
- Зачем. На своей машине. Во дворе видели?
Гранская кивнула. И подумала: почему Марчук приехал на "Жигулях", а обратно в этот раз решил ехать поездом?
- Когда он теперь собирался домой? - продолжила она допрос.
- Я же говорила, не спрашивали мы Григория...
- А дома у него как, все спокойно?
Разуваева вскинула на следователя встревоженные глаза:
- А что?
- В Южноморске у Григория как? Все здоровы? Никаких неприятностей?
- Вроде нет...
- И теща здорова?
- Капитолина? - удивилась хозяйка. - Так она в Ростове живет. Вчера письмо получили...
- Можно посмотреть?
Разуваева суетливо встала, открыла сервант, нашла письмо.
Гранская прочла небольшое послание, в котором теща Григория Марчука сообщала, что живет, слава богу, хорошо, вот только артрит мучает, ходить трудно. Но собирается поехать лечиться куда-нибудь на грязи...
- А с сердцем у нее как? - спросила Инга Казимировна, возвращая письмо.
- Никогда не жаловалась.
Потом Гранская поинтересовалась, с кем в Зорянске общается Григорий, приходят ли к Разуваевым его друзья.
- Какие у него тут могут быть приятели? - ответила хозяйка. - Бывает наездами. Все дни занят по делам... А сюда никто не приходил... Да и я, честно говоря, против...
И снова попросила рассказать, что же все-таки натворил Марчук, если им интересуются милиция и прокуратура.
- Он покалечил одного человека, - сказала Инга Казимировна, не вдаваясь в подробности.
После этих слов Разуваева испугалась уже не на шутку и на дальнейшие вопросы следователя твердила: "Ничего не знаю", "Не могу сказать", а между ответами искренне удивлялась: "Никогда бы не подумала, что он способен на такое", "А ведь почти не пьющий", "Да и в родне никто под судом не был".
Напоследок Гранская оставила свой номер телефона, сказав при этом:
- Если Марчук объявится или вам станет известно его местопребывание, незамедлительно позвоните мне... Можете и в милицию...
- Хорошо, хорошо, а как же... - бормотала Разуваева.
...В машине следователь и старший лейтенант обменялись впечатлениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81