«Дела хреновые. Но ничего, бывали времена и похуже. В позапрошлом году был совсем край, и то мы с Эдуардом как-то вывернулись, даже смогли неплохо заработать. Думаю, сейчас тоже обойдется, только бы Эдуард дров не наломал. Кровь у него горячая… – и тут Супонев вздрогнул. – А что если я поеду кончать ненужных свидетелей, а Гаспаров тем временем вместе с бабками исчезнет с концами, повесив на меня всех собак? Может такое случиться? – сам у себя спросил Супонев. – Запросто! На его месте я бы так и поступил. Основная часть денег у него, а у меня что есть? Нераспроданный товар и нерастиражированные фильмы, да те деньги, которыми я должен был рассчитаться с персоналом? Есть у меня и дома немного денег, но это гроши, с такими деньгами далеко не уйдешь.»
* * *
Такси желтого цвета остановилось у ворот дома Гаспарова. Уже смеркалось, хотя небо на западе все еще было по-закатному ярким. Охранник посмотрел на монитор охранной системы. Из такси вышел Якубовский. Хозяин предупредил, что главный редактор появится где-то часов в десять. Долго держать на улице Якубовского не следовало: зачем лишний раз демонстрировать визиты главного редактора к Гаспарову?
Опасаться было нечего.
Такси, мигнув габаритными огнями, умчалось. Яков Павлович, понурив голову, семенящей походкой, прижимая к груди портфель, шел к двери по дорожке, выложенной плиткой. Входная дверь перед ним открылась. Входя, редактор вытирал ладонью вспотевшее лицо, поэтому охранник не заметил подмены.
– Шеф там, – уже в спину сказал охранник, глядя, как гость замешкался перед дверью, словно забыл, в какую сторону она открывается.
Охранник, щелкнув замком, ушел в свою комнату. Дорогин понял, что дверь открывается на себя. Он сунул руку в карман, сжал рукоятку пистолета, открыл дверь и вошел в гостиную.
Над бильярдным столом ярко горел свет, льющийся из зеленого низко висящего абажура. Он освещал лишь руки Гаспарова и золотистый, матово поблескивавший кий.
– Что у тебя еще стряслось? – услышал Дорогин вопрос Гаспарова.
Тот стоял к нему спиной, глядя на три последних оставшихся на столе шара. Их предстояло загнать одним ударом. Гаспаров загадал желание: если комбинация ему удастся, то все будет хорошо. А для того, чтобы комбинацию разыграть, все следовало просчитать и обдумать.
Дорогин огляделся по сторонам. В гостиной, кроме Гаспарова, никого не было. Гаспаров низко склонился над столом, его локоть отошел в сторону. Взглядом он уже прорисовал траектории всех трех шаров и в успехе почти не сомневался. «Ударю, а потом поговорю с Якубовским.»
– Не мешай, Яков Павлович, дело тонкое. Но ударить кием Гаспаров так и не успел. Его затылка вдруг коснулся холодный металл. Голос, прозвучавший за спиной, не являлся голосом Якубовского. Он услышал:
– Без глупостей, Гаспаров. Положи кий на стол и подними руки. Делай все медленно, иначе я нажму на курок, и мозги вывалятся на зеленое сукно.
– Я спокоен, – произнес Гаспаров, медленно кладя на стол кий.
Гаспаров выпрямился. Они были примерно одного роста с Сергеем, но Гаспаров весил, наверное, килограммов на тридцать больше.
– Где Белкина? Она мне очень нужна, я приехал за ней.
– Не знаю.
– Мне такие ответы не нравятся. Повторяю вопрос: где Белкина?
– Здесь ее нет, – Гаспаров смотрел на аквариум. В стекле он видел отражение мужчины в светлом плаще с надвинутой на глаза шляпой. Лишь на первый взгляд этого субъекта можно было принять за Якубовского.
– Ты кто? – спросил Гаспаров.
– Хер в кожаном пальто, – грубо ответил Муму. – Давай отсюда уйдем. И не дай бог, Гаспаров, кто-нибудь из твоих людей попытается помешать нашему разговору!
– Без моего разрешения никто не войдет.
– Руки можешь опустить, – ствол пистолета переместился, прочертив по позвоночнику прямую линию, упершись прямо под лопатку.
* * *
Темно-вишневая «тойота», взвизгнув тормозами, остановилась на обочине у самого въезда в дачный поселок. Сергей Супонев докурил сигарету, выбросил ее в окошко, вытащил из-под сиденья револьвер, следом – короткий глушитель. Аккуратно и неторопливо навернул глушитель на ствол, отщелкнул барабан и посмотрел на капсюли патронов. Затем положил оружие между сиденьями, укрыв его полотенцем. «Ну что ж, дело надо делать. Чего волынку тянуть?» «Тойота» сорвалась с места.
Два охранника продолжали сидеть на веранде, заключая бессмысленные пари. Электрик уже проиграл чернорубашечнику сорок баксов. Деньги, в общем-то, небольшие, но, когда проигрываешь даже три копейки это неприятно. Оба охранника услышали шум приближающегося автомобиля.
– Какая автомашина едет?
– Какая, какая.., легковая, – сказал электрик. – Хочешь, поспорим на двадцать баксов?
– И я слышу, что легковая. Если отгадаешь марку, – предложил чернорубашечник, – я тебе верну десяток баксов.
– Не угадаю, шансов мало.
– Тогда давай на что-нибудь другое поспорим.
– Не буду.
Темно-вишневая «тойота» остановилась у ворот, дважды коротко посигналив.
– Хотел же сказать, что «тойота», но побоялся.
– Кого это черт несет? – оба охранника соскочили со своих мест и направились к воротам.
Водитель из машины не выходил. Электрик посмотрел через забор.
Супонев высунулся и крикнул:
– Открывай ворота!
Супонева знали и электрик, и чернорубашечник. Он был поважнее Тимура. Охранники засуетились, бросившись наперерез друг другу к воротам. Каждый из них отводил свою створку. «Тойота» въехала во двор прямо к крыльцу.
– Здорово, ребята! – выбираясь из машины, произнес Сергей. – Как тут у вас делишки?
– Тимур чего не приехал? Он обещал нас навестить.
– Я за него приехал.
Задавать вопросы ни электрику, ни чернорубашечнику не хотелось, Супонев не мог привезти деньги.
– Хорошо тут у вас, тихо, птицы поют. Небось водку хлещете?
– Как можно! – сказал чернорубашечник.
– Как журналистка поживает?
– Нормально.
– Скандалит, истерики устраивает?
– Ведет себя тихо. Мы ее не мучим, а она баба на удивление спокойная. Мы ей книжки сбросили в подвал, она их читает.
– Значит, так, ребята, сейчас мы отсюда уедем.
– Куда и почему? – спросил электрик. Вместо ответа Супонев взглянул на него так презрительно, что электрик понял: вопрос, который он задал, лишний.
– Надо так надо, – тут же промямлил он.
– Свяжите ей руки, рот залепите пластырем. Сядете втроем на заднее сиденье и поедем отсюда. Так что закрывайте дом. Вода у вас есть?
– Сейчас принесу, – электрик побежал в дом и вернулся с большой керамической кружкой.
Супонев жадно принялся пить воду, затем подошел к умывальнику, сполоснул лицо теплой, нагретой солнцем водой. Чистым носовым платком промокнул глаза.
– Где она у вас?
– В подвале, конечно, не в гостиной же, – сказал чернорубашечник.
– Давайте готовьте ее, а я перекурю.
Супонев взглянул на часы. Было четверть одиннадцатого, на улице уже окончательно стемнело.
Пока Супонев курил, Белкину со связанными руками и ртом, заклеенным белым пластырем, вывели во двор. Она трясла головой, топала ногами, что-то пыталась кричать.
– Тише, успокойся, ничего с тобой не случится. Просто переедем в другое место, – пояснил действия двух охранников Сергей Супонев, глядя в глаза Варваре.
Ее лицо было перепачкано, волосы растрепаны.
– Ничего, – откинув с глаз Варвары светлую прядь волос сказал Супонев, – ты симпатичная.
Варвара резко отвернулась.
– Что ты злишься? Я же тебе сказал, все будет хорошо. Садитесь в машину.
Электрик возился с ключами, закрывая дом, затем подал связку ключей Супоневу. Тот положил их в карман куртки.
Когда Варвара и чернорубашечник уже сидели на заднем сиденье, Супонев забрался в машину. Электрик открыл ворота, и «тойота» выехала. Чернорубашечник взглянул на дом, окруженный фруктовыми деревьями. «Наконец-то, – подумал он, – может, сегодня буду дома. Надоела собачья жизнь.»
Створки ворот, заскрипев, захлопнулись. Электрик хотел сесть на переднее сиденье рядом с Супоневым, но тот резко отрезал:
– Назад!
– Там тесновато втроем будет.
– Ничего, поместитесь.
Варвара подвинулась, электрик даже крякнул от удовольствия, ощущая упругое бедро женщины. «Тойота» с выключенными фарами выехала за территорию дачного поселка, лишь на дороге Супонев включил фары.
– Далеко хоть ехать? – спросил чернорубашечник – Ты спешишь куда-то?
– Не спешу, это я просто так.
– Вот и хорошо, что не спешишь.
– Тише едешь, дальше будешь, – вставил электрик. Варвара тряхнула головой и что-то злобно промычала через нос.
– Спокойно, не ругайтесь, барышня, – бросил через плечо Супонев, положив руку на полотенце, под которым покоился револьвер с глушителем.
Электрик и чернорубашечник смотрели на дорогу, Они оба надеялись, что машина свернет к городу. Но «тойота» свернула вправо и поехала не к Москве, а в противоположную сторону. Электрик и чернорубашечник переглянулись.
– Здесь недалеко, – пояснил Супонев. Через десять минут быстрой езды по асфальту автомобиль съехал с дороги на гравейку и, проехав еще минут десять, сбросив скорость возле высоковольтной опоры, съехал на проселок. Медленно и мягко двигаясь по ухабистой дороге, он въехал в темный лес. Электрик знал, что никаких дачных поселков впереди нет. Супонев мурлыкал песенку и курил. Он вел машину очень осторожно. Ветки деревьев мелькали за стеклами, иногда хлестали по крыльям автомобиля.
Наконец машина выехала к реке и поползла вдоль берега. Небо было темным, на нем зажглись редкие звезды. От реки пахло сыростью и рыбой. Еще минут через пять «тойота» резко затормозила, Супонев погасил фары.
– Нас здесь должны забрать, – сказал он, выбираясь из машины и беря в руки полотенце. – Посидите здесь, я пойду осмотрюсь.
Он подошел к реке, оперся рукой на ствол старой ивы, ветви которой почти касались воды. Внизу, метрах в трех, темнела и поблескивала вода. Изредка всплескивала рыба. В лесу, который был совсем рядом, исступленно заливался соловей. «Да, место хорошее», – подумал Супонев, взводя курок револьвера.
Он вытащил трубку телефона, но позвонить так и не успел. Внизу с шумом всплеснула крупная рыба, он даже вздрогнул от неожиданности, переложил револьвер в задний карман и медленно побрел по мягкой траве к машине.
– Выходим! – крикнул он.
– И ее выводить?
– И ее тоже, – ответил электрику Супонев, сжимая задеревеневшими пальцами рукоять револьвера.
«Три выстрела, и все кончено Всего три раза нажать на курок и – „финита ля комедия“.., можно возвращаться в Москву».
Варвара выходить из машины не хотела. Ее сердце громко билось в груди, ей казалось, что оно сейчас разорвется. Страх буквально парализовал ее. «Неужели меня сейчас убьют?»
Электрик и чернорубашечник выволокли ее из машины. Она упала на траву. Ее подхватили под руки, поставили на ноги. Она трясла головой, дергалась. Ее судорожные попытки вырваться вызывали лишь улыбки. Она хотела ударить электрика ногой в пах, но тот увернулся и расхохотался, глядя в лицо Белкиной.
– Ведите к обрыву, туда подъедут! – сказал Супонев. Перетаскивать трупы ему не хотелось, он, как садист, как эсэсовец, как настоящий каратель, хотел максимально облегчить себе дело. «Прикончу их прямо на обрыве, а затем сброшу в реку, в омут.»
Белкину буквально тащили к старой иве, чьи длинные ветви, как волосы, касались воды. Она мычала, рвалась, но что она могла сделать со связанными руками и закрытым ртом? Двух дюжих мужиков ее сопротивление лишь забавляло, даже не злило.
Сергей Супонев вытащил пистолет, спрятал его за спину и медленно пошел по мягкой пахучей траве к старой иве, до которой было шагов пятнадцать. Там, в темноте, стояли его жертвы. Когда до белеющих фигур оставалось шагов семь, Супонев крепче сжал рукоять револьвера.
И тут надсадно и нервно запиликала телефонная трубка в кармане куртки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48