Прежде всего, конечно, Федю напугали, который, увидев, как в его аппарат всунулись мордуленции форматом с медвежью башку, аж побледнел. Лида была уверена, что если б кто-то из этих мальчиков сказал что-нибудь типа: «Шеф, давай в Москву, только через Канаду, пожалуйста!», то Лапа им возражать не стал бы.
Однако мальчики при своих слоновьих габаритах оказались очень вежливые и предупредительные. Даже к Лиде, хотя она, вообще-то, членом семьи Климковых не являлась и зарплату им не платила.
Когда ехали на «Соболе» по здешней столице, то, ежели бы не орудийная пальба, доносившаяся откуда-то с юга, ощущения прифронтового города не оставалось. Никаких там затемнений, патрулей, баррикад и КПП увидеть не довелось. Правда, пару раз мимо проезжали грузовики и БТР с солдатами, но на всем пути до офиса «Бармы фрут» микроавтобус ни разу не остановили.
Офис этот оказался в западной, припортовой части города. Там еще португальцы соорудили «сеттльмент» для колонизаторского населения, чтоб в случае какой бузы быстренько перебраться на корабли. Вот в одном таком особнячке, немного смахивавшем на бывший московский Дом дружбы с народами зарубежных стран на бывшем Калининском проспекте, только малость покрупнее, и размещался офис «Бармы фрут». Еще одно отличие от московского псевдопортугальского особняка состояло в том, что на нем стояло гораздо больше спутниковых тарелок, а внешние стены, окружающие двор, вполне сгодились бы для небольшого форта. Как уже говорилось, Лида от общества Климковых малость отстала. Она бы предпочла остаться с теми бойцами, которым Предстояло воевать на перевале, хотя догадывалась, что им там Придется туго. Потому что там, среди них, этих огромных верзил-головорезов, остался ее маленький, старенький папочка. Правда, в танке, но все же… Если бы папа сам не напомнил ей, чтo надо везти тюбик в Москву, ибо за этот тюбик не только она, но и он, старый, головой отвечает, Лида ни за что бы не села в вертолет. Но теперь уже поздно вздыхать, ничего не изменишь. Остается только молиться какому-нибудь богу, русскому или местному, чтоб сохранил папочке жизнь. Ну и за себя, чтоб не только нормально долететь до здешней столицы, но и чтоб дальше все обошлось благополучно. Конечно, оружие у нее отобрали полностью, даже пистолет, еще перед посадкой в вертолет, и без всего этого железа она чувствовала себя как-то неловко и беззащитно, будто была голая. Но, как уже говорилось, долетели без проблем.
В офисе Климковых и Лиду встречал слегка взлохмаченный, но явно обрадованный возвращением шефа мужик, которого Гриша назвал Степаном Петровичем, а Маша — просто господином Чулковым. Он тут же доложил, что сегодня утрясет все оргвопросы, в том числе с паспортами, которые остались где-то у азеведовцев, а завтра самым ближайшим бортом отправит их в Москву. А пока-де им всем надо помыться, подкрепиться и отдохнуть как следует.
Насчет помыться, конечно, никто не отказывался, но возникло осложнение с дамским бельишком. Ни у самой Марьи Кирилловны, ни у Лиды ничего на смену не было. Поэтому Чул-Ков срочно высвистал какого-то помощника, который связался с самым приличным здешним магазином, и оттуда прибыла симпатичная мулаточка с чемоданом товара. Она, правда, по-РУсски не говорила, поэтому Грише пришлось переводить с португальского, но в общем и целом обеих дам удалось экипировать от и до, причем все подошло по размерам.
Потом все по очереди отмылись, и Женьку отмыли. Выясниось, что младенец пропылился намного меньше остальных и же почти не опрел после своего путешествия с приключениями.
Ужинала Лида, можно сказать, в полусонном состоянии и едва добравшись до комнатушки, где ей приготовили постель-комната предназначалась для служанки, которой в данном хозяйстве не было, — она тут же сомкнула глазки и засопела, спрятав, однако, драгоценный тюбик под подушку и для верности зажав его в ладони. Ни Маше, ни Грише она про тюбик ничего не говорила. Ни о том, что везла его в Москву, ни о том, что его у нее забрали, ни о том, что она его себе вернула, забрав у мертвого Роберта.
Маша, покормив детеныша, тоже спала, правда, не столь безмятежно, ибо знала, что через несколько часов Женечка обязательно написюкает в пеленки и устроит ей побудку.
Что же касается Григория Васильевича, то он, хотя ему тоже отчаянно хотелось спать, вынужден был отправиться на имевшийся в офисе СППК, чтобы связаться с Сергеем Сергеевичем Бариновым.
— Рад тебя видеть, Гришуля! — сказал директор ЦТМО. — Расскажи, расскажи, бродяга, где тебя четверо с лишним суток носило. И желательно поподробнее…
— Пожалуйста, — виновато произнес Гриша, — в общем, в тот день мне утром позвонили из Редонду и сказали, чтоб я срочно приезжал, дескать, есть информация по нашему делу.
— Кто конкретно звонил? — перебил Баринов.
— Барбозу. Он просил, чтоб я вертолетом летел, но Лапы не было, а брать кого-то еще вы запретили.
— Где был Лапа в это время, ты не уточнял?
— По официальным данным, он какой-то коммерческий рейс выполнял, а по неофициальным, самогон возил на нейтральную территорию, сорок ящиков. Для азеведовских «мигарей».
— Ладно, будем считать, что он полезным делом занимался. Дальше!
— Короче, я взял машину попроще и поехал… Шоссе-то числилось свободным!
— Почему один поехал, без охраны?
— Так проще казалось. А потом, охрана все равно не помогла бы, Сергей Сергеевич, там около взвода азеведовцев оказалось. Я объяснил, что являюсь мирным коммерсантом, оружия не имею, еду в Гонсалвиш партию бананов закупать.
— Умнее ничего не придумал?
— Мог бы сказать, что больную тетю еду навещать! — зло умыкнул Климков.
— Только кто бы мне поверил?!
— Как ты думаешь, они конкретно тебя ловили или абы кого, лишь бы белого?
— Конкретно меня. Причем Роберт из азеведовской разведки все время допытывался, зачем я ехал в Гонсалвиш. Стращал, что отдаст контрразведчикам и те меня ломать начнут. Ну, и конечно, требовал, чтоб я сделал перед камерой обращение к отцу, а заодно и на вас бочек накатил.
— Отца не уведомлял еще, кстати?
— Нет. Я даже не знаю, где он сейчас.
— В Москве встретитесь. Только ты ему о своих приключениях особо не распространяйся, ладно? Дедуля в летах, не дай бог, разволнуется. А у него два инфаркта уже было, сам должен понять… Продолжай!
— Через день Машу с Женькой привезли, и в тот же день нас перевели на фазенду генерала Азеведу, там уже была Лида… очень бойкая такая. По-моему, она должна была Роберта осведомлять, но вместо этого устроила нам побег на манер Голливуда.
— Побег мог быть подстроен?
— Вряд ли, Сергей Сергеевич. Слишком много нюансов, которые сценарием не предусмотришь. Опять же она самого Роберта застрелила и захватила у него микрокомпьютер, в котором много ценной информации. В том числе по тому делу, из-за которого я в Гонсалвиш ездил.
— Полезно. Не забудь его привезти и постарайся, чтоб из него ничего не стерлось. Ты меня понял? — Конечно.
— Сейчас я тебе покажу шесть фото, если среди них будет Роберт — наведешь курсор мыши и сделаешь дабл-клик.
На мониторе вместо Баринова появились шесть фотографий белых людей в камуфляжной форме. В середине нижнего ряда Гриша легко опознал Роберта и дважды нажал левую кнопку мыши.
— Абсолютно уверен? — спросил профессор, снова возникав на экране. — Четверо суток с, этим гадом общался. Забыть трудно. Как помню, как он нам всякие ужасы на видео показывал — до сих пор мороз по коже.
— Эта самая девушка, Лида, всегда с вами искренне разговаривала? Не доводилось ее ловить на вранье?
— Пока мы жили на фазенде Азеведу, она говорила то что должен был слышать Роберт. Там ведь и подслушка стояла, и телекамеры. Назвалась бизнесменской дочерью, студенткой, кажется, себя объявила, активно агитировала, чтоб мы согласились видеозапись сделать, но при этом втихаря передала нам записку, где сама созналась, что работает на Роберта, и сообщила что в комнатах стоит прослушка.
— Скажи, пожалуйста, она в разговорах с вами никогда не упоминала фамилию Ларева?
— Нет.
— А Роберт не задавал вам с Машей вопросов относительно тюбика зубной пасты «Аквафреш»?
— Нет.
— Так, это направление закончили. Как там товарищ Болт?
— Вообще-то, когда мы улетали, был в довольно сложной ситуации, — нехотя сказал Гриша. — У него там очень серьезная контактная работа при очень невыгодных условиях.
— Шансы, что его люди привезут товар, есть?
— Да, вроде бы есть… — промямлил Гриша.
— Ты что, в похоронном тоне разговариваешь, а? Что с Болтом?!
— Оставил живым-здоровым. Правда, у них один «триста»…
— Уже сообщили. Очень ценный парень, постарайся, чтоб его ваши тамошние коновалы не укантовали. Лучше, если он транспортабелен, завтра же в Москву отправить.
— Понял, постараюсь, чтоб вместе с нами улетел. Если никаких осложнений не будет. Мне еще не звонили, как операция прошла…
— Это мне раньше тебя сообщат. Все, отдыхай, привет семье!
ПЕРЕПРАВА, ПЕРЕПРАВА…
— К машинам! — рявкнул Болт. — Изобразите строй, господа казаки!
Это он так шутил, наверно. Хотя вообще-то можно было и казаками самопровозгласиться. Объявить себя, допустим, Лимпопопским казачьим войском.
Жаль, что до этой реки отсюда шибко далеко. До Нигера и Конго поближе, но называться Нигерийским или Конголезским не так интересно. А Лимпопоп-де это клево. Тарану лично, когда он это прикинул, жутко понравилось. Все-таки пацанячьего в нем еще много-много оставалось, несмотря на все недетские заморочки, которым его жизнь подвергала.
Строй, они, конечно, изобразили. Болт с Васку Луишем пересчитали их по головам, должно быть, беспокоясь, не выпал ли кто по дороге. А может, наоборот, волновались, не прибавилось чи бойцов каким-то образом. Оказалось, что все в ажуре и размножаться почкованием они еще не научились.
— Объясняю задачу, — сказал Болт. — Отход на отдых в Му-ронго и торжественный ночной ужин с кавказской закуской и русской выпивкой отменяется по техническим причинам. Есть мнение, что более удобно и целесообразно форсировать озеро на подручном средстве, — Болт указал в сторону понтонов, — и, выйдя на северо-западный берег, продолжить марш в направлении Редонду-Гонсалвиша. Вопросы?
— А оно же дырявое, — голосом того самого мальчика из сказки Андерсена, который воскликнул: «А король-то голый!», произнес Луза. — Потонем…
— Вопрос серьезный! — повысил голос Болт, поскольку из рядов «лимпопопских казаков» уже послышались легкомысленные смешки. — Слово для доклада имеет технический эксперт, бывший старший, но опальный прапорщик инженерных войск, ныне гражданин Еремин Олег Федорович.
— Есть два возможных варианта переправы, — напыжившись, будто читал лекцию в Генеральном штабе, произнес Механик. — Один безопасный, другой — почетный. Первый вариант состоит в том, что мы, отцепив от понтонов катер, грузим в него пять-шесть человек с легким вооружением и перебрасываем весь отряд за три рейса. При скорости катера шесть километров в час и расстоянии в три кэмэ с учетом времени на обратные порожние рейсы переправу завершаем через три часа, то есть примерно около семи утра. То есть уже при свете, когда есть шансы подвергнуться налету азеведовской авиации, если Яцек с жесем опять не переведут законное похмеленье в пьянку. По Данным японского шпиона Хведилапы, у них еще ящик мацапуры должен быть в загашнике.
— Серьезнее можно, гражданин Еремин? — буркнул Болт, как дно, малость ругая себя за то, что первым взялся хохмить.
— Перехожу ко второму, небезопасному, но почетному варианту, — Механик и глазом не моргнул на замечание Болта. — Он состоит в том, что мы при помощи танков спихиваем паром с мели, грузим на него всю технику и вооружение, а затем пересекаем озеро в один рейс. Исходя из того, что скорость будет составлять два километра в час, переправу завершим за полтора часа, то есть в пять тридцать утра, когда поляки будут спать а Володя с Толей — все еще не закончат вчерашнюю пьянку по поводу успехов русского оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Однако мальчики при своих слоновьих габаритах оказались очень вежливые и предупредительные. Даже к Лиде, хотя она, вообще-то, членом семьи Климковых не являлась и зарплату им не платила.
Когда ехали на «Соболе» по здешней столице, то, ежели бы не орудийная пальба, доносившаяся откуда-то с юга, ощущения прифронтового города не оставалось. Никаких там затемнений, патрулей, баррикад и КПП увидеть не довелось. Правда, пару раз мимо проезжали грузовики и БТР с солдатами, но на всем пути до офиса «Бармы фрут» микроавтобус ни разу не остановили.
Офис этот оказался в западной, припортовой части города. Там еще португальцы соорудили «сеттльмент» для колонизаторского населения, чтоб в случае какой бузы быстренько перебраться на корабли. Вот в одном таком особнячке, немного смахивавшем на бывший московский Дом дружбы с народами зарубежных стран на бывшем Калининском проспекте, только малость покрупнее, и размещался офис «Бармы фрут». Еще одно отличие от московского псевдопортугальского особняка состояло в том, что на нем стояло гораздо больше спутниковых тарелок, а внешние стены, окружающие двор, вполне сгодились бы для небольшого форта. Как уже говорилось, Лида от общества Климковых малость отстала. Она бы предпочла остаться с теми бойцами, которым Предстояло воевать на перевале, хотя догадывалась, что им там Придется туго. Потому что там, среди них, этих огромных верзил-головорезов, остался ее маленький, старенький папочка. Правда, в танке, но все же… Если бы папа сам не напомнил ей, чтo надо везти тюбик в Москву, ибо за этот тюбик не только она, но и он, старый, головой отвечает, Лида ни за что бы не села в вертолет. Но теперь уже поздно вздыхать, ничего не изменишь. Остается только молиться какому-нибудь богу, русскому или местному, чтоб сохранил папочке жизнь. Ну и за себя, чтоб не только нормально долететь до здешней столицы, но и чтоб дальше все обошлось благополучно. Конечно, оружие у нее отобрали полностью, даже пистолет, еще перед посадкой в вертолет, и без всего этого железа она чувствовала себя как-то неловко и беззащитно, будто была голая. Но, как уже говорилось, долетели без проблем.
В офисе Климковых и Лиду встречал слегка взлохмаченный, но явно обрадованный возвращением шефа мужик, которого Гриша назвал Степаном Петровичем, а Маша — просто господином Чулковым. Он тут же доложил, что сегодня утрясет все оргвопросы, в том числе с паспортами, которые остались где-то у азеведовцев, а завтра самым ближайшим бортом отправит их в Москву. А пока-де им всем надо помыться, подкрепиться и отдохнуть как следует.
Насчет помыться, конечно, никто не отказывался, но возникло осложнение с дамским бельишком. Ни у самой Марьи Кирилловны, ни у Лиды ничего на смену не было. Поэтому Чул-Ков срочно высвистал какого-то помощника, который связался с самым приличным здешним магазином, и оттуда прибыла симпатичная мулаточка с чемоданом товара. Она, правда, по-РУсски не говорила, поэтому Грише пришлось переводить с португальского, но в общем и целом обеих дам удалось экипировать от и до, причем все подошло по размерам.
Потом все по очереди отмылись, и Женьку отмыли. Выясниось, что младенец пропылился намного меньше остальных и же почти не опрел после своего путешествия с приключениями.
Ужинала Лида, можно сказать, в полусонном состоянии и едва добравшись до комнатушки, где ей приготовили постель-комната предназначалась для служанки, которой в данном хозяйстве не было, — она тут же сомкнула глазки и засопела, спрятав, однако, драгоценный тюбик под подушку и для верности зажав его в ладони. Ни Маше, ни Грише она про тюбик ничего не говорила. Ни о том, что везла его в Москву, ни о том, что его у нее забрали, ни о том, что она его себе вернула, забрав у мертвого Роберта.
Маша, покормив детеныша, тоже спала, правда, не столь безмятежно, ибо знала, что через несколько часов Женечка обязательно написюкает в пеленки и устроит ей побудку.
Что же касается Григория Васильевича, то он, хотя ему тоже отчаянно хотелось спать, вынужден был отправиться на имевшийся в офисе СППК, чтобы связаться с Сергеем Сергеевичем Бариновым.
— Рад тебя видеть, Гришуля! — сказал директор ЦТМО. — Расскажи, расскажи, бродяга, где тебя четверо с лишним суток носило. И желательно поподробнее…
— Пожалуйста, — виновато произнес Гриша, — в общем, в тот день мне утром позвонили из Редонду и сказали, чтоб я срочно приезжал, дескать, есть информация по нашему делу.
— Кто конкретно звонил? — перебил Баринов.
— Барбозу. Он просил, чтоб я вертолетом летел, но Лапы не было, а брать кого-то еще вы запретили.
— Где был Лапа в это время, ты не уточнял?
— По официальным данным, он какой-то коммерческий рейс выполнял, а по неофициальным, самогон возил на нейтральную территорию, сорок ящиков. Для азеведовских «мигарей».
— Ладно, будем считать, что он полезным делом занимался. Дальше!
— Короче, я взял машину попроще и поехал… Шоссе-то числилось свободным!
— Почему один поехал, без охраны?
— Так проще казалось. А потом, охрана все равно не помогла бы, Сергей Сергеевич, там около взвода азеведовцев оказалось. Я объяснил, что являюсь мирным коммерсантом, оружия не имею, еду в Гонсалвиш партию бананов закупать.
— Умнее ничего не придумал?
— Мог бы сказать, что больную тетю еду навещать! — зло умыкнул Климков.
— Только кто бы мне поверил?!
— Как ты думаешь, они конкретно тебя ловили или абы кого, лишь бы белого?
— Конкретно меня. Причем Роберт из азеведовской разведки все время допытывался, зачем я ехал в Гонсалвиш. Стращал, что отдаст контрразведчикам и те меня ломать начнут. Ну, и конечно, требовал, чтоб я сделал перед камерой обращение к отцу, а заодно и на вас бочек накатил.
— Отца не уведомлял еще, кстати?
— Нет. Я даже не знаю, где он сейчас.
— В Москве встретитесь. Только ты ему о своих приключениях особо не распространяйся, ладно? Дедуля в летах, не дай бог, разволнуется. А у него два инфаркта уже было, сам должен понять… Продолжай!
— Через день Машу с Женькой привезли, и в тот же день нас перевели на фазенду генерала Азеведу, там уже была Лида… очень бойкая такая. По-моему, она должна была Роберта осведомлять, но вместо этого устроила нам побег на манер Голливуда.
— Побег мог быть подстроен?
— Вряд ли, Сергей Сергеевич. Слишком много нюансов, которые сценарием не предусмотришь. Опять же она самого Роберта застрелила и захватила у него микрокомпьютер, в котором много ценной информации. В том числе по тому делу, из-за которого я в Гонсалвиш ездил.
— Полезно. Не забудь его привезти и постарайся, чтоб из него ничего не стерлось. Ты меня понял? — Конечно.
— Сейчас я тебе покажу шесть фото, если среди них будет Роберт — наведешь курсор мыши и сделаешь дабл-клик.
На мониторе вместо Баринова появились шесть фотографий белых людей в камуфляжной форме. В середине нижнего ряда Гриша легко опознал Роберта и дважды нажал левую кнопку мыши.
— Абсолютно уверен? — спросил профессор, снова возникав на экране. — Четверо суток с, этим гадом общался. Забыть трудно. Как помню, как он нам всякие ужасы на видео показывал — до сих пор мороз по коже.
— Эта самая девушка, Лида, всегда с вами искренне разговаривала? Не доводилось ее ловить на вранье?
— Пока мы жили на фазенде Азеведу, она говорила то что должен был слышать Роберт. Там ведь и подслушка стояла, и телекамеры. Назвалась бизнесменской дочерью, студенткой, кажется, себя объявила, активно агитировала, чтоб мы согласились видеозапись сделать, но при этом втихаря передала нам записку, где сама созналась, что работает на Роберта, и сообщила что в комнатах стоит прослушка.
— Скажи, пожалуйста, она в разговорах с вами никогда не упоминала фамилию Ларева?
— Нет.
— А Роберт не задавал вам с Машей вопросов относительно тюбика зубной пасты «Аквафреш»?
— Нет.
— Так, это направление закончили. Как там товарищ Болт?
— Вообще-то, когда мы улетали, был в довольно сложной ситуации, — нехотя сказал Гриша. — У него там очень серьезная контактная работа при очень невыгодных условиях.
— Шансы, что его люди привезут товар, есть?
— Да, вроде бы есть… — промямлил Гриша.
— Ты что, в похоронном тоне разговариваешь, а? Что с Болтом?!
— Оставил живым-здоровым. Правда, у них один «триста»…
— Уже сообщили. Очень ценный парень, постарайся, чтоб его ваши тамошние коновалы не укантовали. Лучше, если он транспортабелен, завтра же в Москву отправить.
— Понял, постараюсь, чтоб вместе с нами улетел. Если никаких осложнений не будет. Мне еще не звонили, как операция прошла…
— Это мне раньше тебя сообщат. Все, отдыхай, привет семье!
ПЕРЕПРАВА, ПЕРЕПРАВА…
— К машинам! — рявкнул Болт. — Изобразите строй, господа казаки!
Это он так шутил, наверно. Хотя вообще-то можно было и казаками самопровозгласиться. Объявить себя, допустим, Лимпопопским казачьим войском.
Жаль, что до этой реки отсюда шибко далеко. До Нигера и Конго поближе, но называться Нигерийским или Конголезским не так интересно. А Лимпопоп-де это клево. Тарану лично, когда он это прикинул, жутко понравилось. Все-таки пацанячьего в нем еще много-много оставалось, несмотря на все недетские заморочки, которым его жизнь подвергала.
Строй, они, конечно, изобразили. Болт с Васку Луишем пересчитали их по головам, должно быть, беспокоясь, не выпал ли кто по дороге. А может, наоборот, волновались, не прибавилось чи бойцов каким-то образом. Оказалось, что все в ажуре и размножаться почкованием они еще не научились.
— Объясняю задачу, — сказал Болт. — Отход на отдых в Му-ронго и торжественный ночной ужин с кавказской закуской и русской выпивкой отменяется по техническим причинам. Есть мнение, что более удобно и целесообразно форсировать озеро на подручном средстве, — Болт указал в сторону понтонов, — и, выйдя на северо-западный берег, продолжить марш в направлении Редонду-Гонсалвиша. Вопросы?
— А оно же дырявое, — голосом того самого мальчика из сказки Андерсена, который воскликнул: «А король-то голый!», произнес Луза. — Потонем…
— Вопрос серьезный! — повысил голос Болт, поскольку из рядов «лимпопопских казаков» уже послышались легкомысленные смешки. — Слово для доклада имеет технический эксперт, бывший старший, но опальный прапорщик инженерных войск, ныне гражданин Еремин Олег Федорович.
— Есть два возможных варианта переправы, — напыжившись, будто читал лекцию в Генеральном штабе, произнес Механик. — Один безопасный, другой — почетный. Первый вариант состоит в том, что мы, отцепив от понтонов катер, грузим в него пять-шесть человек с легким вооружением и перебрасываем весь отряд за три рейса. При скорости катера шесть километров в час и расстоянии в три кэмэ с учетом времени на обратные порожние рейсы переправу завершаем через три часа, то есть примерно около семи утра. То есть уже при свете, когда есть шансы подвергнуться налету азеведовской авиации, если Яцек с жесем опять не переведут законное похмеленье в пьянку. По Данным японского шпиона Хведилапы, у них еще ящик мацапуры должен быть в загашнике.
— Серьезнее можно, гражданин Еремин? — буркнул Болт, как дно, малость ругая себя за то, что первым взялся хохмить.
— Перехожу ко второму, небезопасному, но почетному варианту, — Механик и глазом не моргнул на замечание Болта. — Он состоит в том, что мы при помощи танков спихиваем паром с мели, грузим на него всю технику и вооружение, а затем пересекаем озеро в один рейс. Исходя из того, что скорость будет составлять два километра в час, переправу завершим за полтора часа, то есть в пять тридцать утра, когда поляки будут спать а Володя с Толей — все еще не закончат вчерашнюю пьянку по поводу успехов русского оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73