Судя по губам, женщина была огонь и пламень, но знакомиться мне с ней не хотелось. Я вообще неодобрительно относился к знакомству с такого рода дамами, поскольку процент стукачих среди них всегда был выше среднего уровня.
— Выходите на пляж, — посоветовала Эми. — Отдайтесь солнцу!
Это означало: «Фига ли ты тут в плавках рассекаешь?» Но я уже шел к бараку.
В дверь пришлось постучаться.
— Тань, это я.
Открыла почти сразу, но встретила мрачновато.
— Любовался красотками? Что, мне теперь тоже прикажешь так прогуливаться?
— Я вам… то есть тебе, ничего приказывать не могу. Но, конечно, если все голые, а ты одетая, то получается выпендреж.
— Ну да, на всех пробы негде ставить, и на мне должно быть тоже. Давай-ка думать, как и куда отсюда убираться.
— Думай. Меня лично сейчас разыскивают две фирмы частных и государственная милиция. Тебя — третья фирма плюс ментура. Здесь нас никто не ищет, потому что даже не знают, что такое место существует. Давай вылезем отсюда, побегаем туда-сюда, съездим в родную столицу, домой зайдем… Считай, с гарантией попадемся.
— Я найду куда уйти, — заявила Кармела, — а ты сам вылезай.
— Да я и вылезать никуда не буду. А вот ты без меня отсюда не уйдешь. Кроме как на тот свет. Тоже гарантировано.
— А если со мной?
— Это смотря куда. В милицию сдаваться не пойду.
— Я тоже. Есть у меня одна точка.
— А мне там башку не оторвут?
— Нет. Если будешь хорошо себя вести.
— Ну а здесь-то тебе чем не нравится? Загорай, купайся…
— …Трахайся с кем придется, да? Мне уже сегодня предлагали.
— И ты, конечно, гордо и неприступно всех послала?
— Культурно сказала, что мой партнер меня пока удовлетворяет…
— Приятно слышать. А ты и в жизни так трахаешься, как вчера?
— Почему? — ухмыльнулась Таня. — Иногда и по-настоящему!
— Так в чем же проблема? Видела, какие тут жеребцы ходят? Все комплексы снимут.
— Ну да… Сперва пять шлюх, потом меня.
— Если у тебя только в этом проблема, — проворчал я, — то это детский лепет! Здесь вполне можно до осени перекантоваться, а потом тихо и незаметно уйти. Даже за кордон.
— За кордон? — Кармела подняла брови. — И что там делать?
— На панель идти, конечно…
— Ну, допустим, я пошла, а ты?
— А я твоих клиентов грабить буду. По-моему, мы впервые одновременно рассмеялись.
— Ладно, — сказала Таня, — есть хочешь?
— Само собой.
— Тогда поищи хлеб.
— А может, лучше на кухню пойдем? Там чего-нибудь пожуем. А у тебя, я полагаю, свое есть? — О том, что есть, я знал, но помалкивал.
— Есть. Но вообще-то ты прав, надо туда идти.
На кухне никого не было. Только банки, одноразовая посуда, консервные ножи, вилки, чайник, стоявший на портативной газовой плитке с баллонами, похожими на футбольные мячи. Холодильник отсутствовал, но под полом находился погреб-ледник. Но в погреб нам лезть не понадобилось, поскольку на столе стояло несколько тарелок, заваленных бутербродами со всякой снедью, бутылки с кока-колой, пепси-колой, херши-колой и прочими прохладительными напитками. Бананы, клубника, черешня, еще что-то… Ананас напластанный, и тот был.
Хлеб обнаружился в большом эмалированном баке, в котором хозяйки кипятят белье.
— Чай я все же поставлю! — объявила Таня.
Чайник закипел быстро — воды в нем оказалось ровно на двоих. Заварили лимонный «Пиквик» и стали уплетать все, что было на столе.
— Поели — теперь можно и поспать! — процитировал я какой-то мультик.
— Не выспался? — удивилась Кармела.
— Вообще-то выспался. Ну, что делать будем? То же, что вчера?
— Вчера мы много чего делали, — вздохнула Таня, — стрелять, например, мне не хотелось бы.
— Твой хитрый винтарь при тебе? Или оставила?
— При мне… Но стрелять не хочу.
— А что хочешь?
— Сдохнуть, — неожиданно ответила она. — Но не могу.
«Психованная она, что ли, — опасливо подумал я. — В мозгах бахмур, что себя кончить, что других — все одно».
— А может, тебе действительно стоит стресс снять? — сказал я осторожно.
— То есть переспать с кем-нибудь? — осклабилась Кармела.
— Неплохое средство, между прочим.
— Не умею, — ответила Таня. — Чуть-чуть физических удовольствий, а потом депрессия и тоска. Это уже было.
— Исповедайся.
— Я неверующая. И кому, тебе, что ли, исповедоваться?
— Хотя бы. Вывали с души всю грязь.
— А ты не утонешь?
— Нет. У меня своей накопилось, прямо скажем, до фига и больше. Но живу, не собираюсь пока с этим завязывать. Так что и твою грязь выдержу.
— Спасибо! — иронически ответила она. — Но пока мне еще рано сказки тебе рассказывать. Подожду лучших времен.
— Заметь, — сказал я, — у меня еще не было к тебе вопросов на тему: «Где гуляла, в кого стреляла». А ведь после пальбы на даче у Степаныча тебе эти вопросы любой дурак задал бы. Как-никак интересно, с кем я из-за тебя поссорился. У меня лишних друзей нет, а вот врагов немало. Добавка как-то ни к селу, ни к городу. Жить, понимаешь ли, очень хочется.
— А мне нет… Вот и весь сказ.
— Ну если так, тогда пойди в лесочек, чтоб ребятам кайф не ломать, и тихо проверни себе дыру в башке! — проворчал я с раздражением. — У тебя депресняк, а не у меня. Или попробуй сунуться на «КПВТ» у выхода. Очень клево будет поглядеть, что от тебя останется.
— Мне не хотелось бы тебя пугать, — заявила Кармела интеллигентным своим голоском, — но нарываешься ты очень серьезно. Просто нахально, надо сказать…
И тут я увидел, что под маечкой у нее — рукояточка упрятанного в джинсы пистолета. Все той же «дрели» 5,45. А мой «макарушка» остался отдыхать в комнате. В плавки его не запихнешь, да и Джек был бы недоволен, если б я пугал народ «пушкой».
Из этого я сделал правильный вывод, что доводить малышку до бешенства разными глупыми фразами вовсе не обязательно. А то лупанет с испугу, и никаких «джампов» вызывать не надо. Мне моя жизнь еще не казалась завершенной.
— Ладно, у каждого свой путь к спасению, как гласит народная мудрость. Пойдем погуляем по свежему воздуху? Говорят, общение с природой облагораживает и вселяет в голову мудрые мысли…
— Пошли… — согласилась Таня, и жуткая, ледяная ненависть в ее в глазах, сделавшая зрачки похожими на пистолетные дула, исчезла. Мы отправились к выходу из барака.
Навстречу нам, покачивая бюстом, вышла Джейн. Конечно, ее потянуло за язык отпустить маленькую шпильку:
— Девушка, вам не жарко? У меня аж в животе захолонуло…
Но Кармела неожиданно легко все это восприняла и всаживать пулю между титьками блондинки не стала. Она, напротив, нежно улыбнулась и сказала беззлобно:
— Не все же сразу показывать, верно?
— И когда же мы вас увидим? — пропела Джейн.
— Своевременно или несколько позже, — улыбнулась Таня, — а вы, конечно,
лесбиянка, да? Джейн удивленно захлопала голубыми глазенками, она, как видно, была вполне нормальной гетерой и гетеросексуалкой, а потому не очень любила, когда ей вкручивали такую фишку. Правда, она довольно быстро спросила:
— Вы партнершу ищете? Извините, я — нормальная…
— Странно… — деланно удивилась Кармела. — А мне показалось, что вы меня жаждете раздетой увидеть… Разве нормальной женщине это интересно?
Джейн, хоть и поднаторела в бабьих дрязгах, но что ответить — не нашлась. И хорошо сделала, потому что Таня могла взбеситься, а оружие у нее было под рукой. Поэтому я был даже очень удовлетворен таким исходом диалога и тем, что мы благополучно вышли на свежий воздух.
Гулять здесь можно было вокруг озера или по лесочку вдоль проволоки. За проволокой начиналось гнуснейшее болото с комарами, которые не очень вдохновляли на мудрые мысли, особенно человека в плавках. Гораздо приятнее было описывать полукруг вдоль озера. На другой его стороне были камыш и топкий берег, переходящий все в то же болото. Но на самом озере и поблизости от барака комары не донимали так сильно, как в лесу.
К сожалению, у озера нельзя было говорить о том, что нас с Таней волновало. Если б нам надо было о любви поговорить, то это не привлекло бы внимания, но требовалось побеседовать о более серьезных вещах, а потому я скрепя сердце двинулся на съедение комарам.
— Таня, — сказал я, — вы, конечно, не обязаны отвечать мне откровенностью на откровенность, но лучше будет, если вы на это пойдете. У нас есть мизерный шанс выпутаться. Но есть! Вы позавчера по заказу своих знакомых пристрелили одного весьма важного немца, и после этого я мило беседовал с вами в скверике, где вы совершенно сразили меня чтением Тютчева. Я просто преклоняюсь перед вашей выдержкой и хладнокровием, но мне они, строго говоря, уже дорого обошлись. У меня очень строгий и небезопасный отец. Могу вам сообщить, что я уже довольно долго ищу того мастера спорта, который приложился из «винтореза» по такому не очень приятному человеку, как Константин Малышев по кличке Разводной. Ищу не по линии милиции или ФСК, а частным образом. Поскольку это были вы, то я, можно сказать, задачу свою выполнил. Однако мой отец, родной, заметьте, а не крестный пахан, по какой-то причине на меня обиделся. Взял да и подложил мне бомбу в ту самую «Волгу», на которой отправил меня искать вас… Конечно, не совсем вас, а того киллера, что пострелял Разводного и Адлерберга. Не знаю, отчего папа так дурно поступил, но мне от этого, прямо скажем, не легче. К тому же по случайности эта самая «Волга», взорвавшись, прибила до смерти крутого-прекрутого дядю по прозвищу Джамп. И теперь его наследнички очень хочут сделать со мной что-нибудь ужасное. Например, ноги из задницы выдернуть и спички вставить. И в довершение всего я умудрился поиметь конфликт с вашими бывшими друзьями, которых, правда, тоже искал, но вовсе не при таком раскладе. Хотя я только одного пришиб, и то по необходимости, но, согласитесь, они ведь моих доводов не примут. Точно так же, как и ваших. Тем более что вы еще и заказ не пожелали выполнить, а это, знаете ли, чревато. Трудовая дисциплина везде пошатнулась, кроме криминального сектора. Здесь по-прежнему круто спрашивают, по-большевистски. В общем, по логике событий, нам с вами крышка. Вы это осознаете, наверное, оттого и жизнь вам не мила?
— Нет, — сказала Таня. — Насчет «крышки» вы правы, это я осознала. Но жизнь мне не мила по другой причине. Поймете или нет, не знаю. Вроде неглупый парень… Вы в Бога верите?
— Пытаюсь. Крест ношу, как видите.
— Как комсомольский билет, на всякий случай? А вдруг поможет, если прижмут? Не верите вы в Бога, и я не верю. Я вообще ни во что не верю, от этого и злюсь. И жить не хочу по той же причине, и умирать тошно, и убивать не могу… Я ведь знаю, что вы мне предложите. Это у вас, извините, на морде написано: «Давай сдадимся моему папочке, он добрый, отходчивый, глядишь, помилует, если возьмешься на него работать…» Это хотел сказать?
— Почти. Понимаешь, я просто не знаю, точнее, не уверен, что он меня собирался взорвать. Я просто пытаюсь себе прикинуть: ну чем я мог не угодить ему? Он ведь меня двадцать лет искал. Неужели вот так, просто «ради дела», сына родного убить? Я ведь очень на него похож, между прочим.
— То-то и оно, — прищурилась Кармела. — Не удивлюсь, что он тебя хотел пришибить, если вы и характерами схожи. Всегда цари и короли больше всего боялись родных детей, братьев, даже жен. Возможно, почуял, что ты на его место хочешь сесть.
— Да я даже повода не давал. Я ему как собака предан.
— Ну это ты можешь мне рассказывать — глядишь, и поверю… А он-то наверняка знает, что такие, как ты, преданы только себе и никому больше. По себе судит…
— Короче, — вздохнул я, — мне от тебя доверия не дождаться, потому что я, по-твоему, подонок и сын подонка. Кстати, мы уже окончательно на «ты» или как?
— На «ты» проще. В конце концов, я не тургеневская барышня. Мы с тобой уже немало времени знакомы, даже спали вместе…
— Скорее отсыпались.
— Ну, зато все окружающие убеждены, что мы трахались. Ты целый день принимаешь поздравления с трудовой победой…
— А ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79