Да и запрашивать два-семь тоже, наверное, поздно. Их план под угрозой срыва.
– Ты лучше бы сверился еще раз с приборами и сообразил, как снова лечь на нужный курс. И не теряй времени! – предупредил Казье пилота. – И смотри, не суй впредь нос не в свое дело, иначе ты покойник!
* * *
Через некоторое время радиотелефон внутренней связи ожил снова.
– Билл? Даг. “Сьерра-12”. “Юнивесл-107” передумал. Теперь он, видите ли, желает сесть на три-шесть.
– Ну и бог с ним! – с заметной досадой произнес Гейз. Неоднократно прослушав записи своих радиопереговоров в присутствии старшего диспетчера-инспектора, он был теперь достаточно осторожен и не употреблял нецензурных выражений. Только этого ему не хватало – чтобы вокруг толклись желторотые пилоты, сами толком не понимающие, чего хотят. – Свяжи его со мной. Я дам ему три-шесть левую. Потом попробую перекинуть на правую, по крайней мере хоть эту ношу сниму с твоих плеч. Б. Г.
– Спасибо, Билл, с меня причитается. Вот он, появился. Ну, пока! Д. Л.
Несколько секунд спустя в микрофоне прорезался голос пилота “шортс-300” компании “Юнивесл экспресс”:
– Башня Мемфиса, говорит “Юнивесл экспресс-107”. Снижаюсь до двух тысяч, пересек Аркабульту. Запрашиваю разрешение на посадку на три-шесть правую!
– “Экспресс-107”, радиоконтакт, – ответил Гейз, сверившись с экраном радара. – Держите левее, ноль-четыре-ноль, снижайтесь до двух тысяч и держитесь на этой высоте, затем по вектору один-шесть-ноль, чтобы сесть на три-шесть левую, повторяю, левую! Я пока попробую запросить насчет правой.
– “Экспресс-107”, вас понял, держу курс ноль-четыре-ноль, сбрасываю с шести до двух!
Голос пилота звучал как-то угнетенно, если не сказать испуганно. Гейзу этот голос не был знаком, должно быть, пилот новенький, а более старший и опытный, летящий с ним, очевидно, снисходителен к его промашкам. Большинство экипажей “Юнивесл экспресс” старались держаться в стороне от основного потока движения, перелетали или облетали стороной Мемфис – скос воздушное пространство класса Б, следуя к резервной базе в Хоули-Спрингс или направленному радиомаяку в Лузахэтчи, а уж потом меняли курс, чтобы зайти на посадку на полосу два-семь. Даже при встречном ветре большинство пилотов “Юнивесл экспресс” выбирали именно полосу два-семь, поскольку она находилась ближе других к складам, а эти ребята из “Юнивесл” отчитывались за каждый галлон топлива.
Следующие несколько минут все шло гладко, но начала образовываться своего рода “пробка” – явление в подобных обстоятельствах неизбежное. Пилот “Юнивесл-107” летел со скоростью свыше двух тысяч морских миль в час и начал обгонять летевшие перед ним самолеты.
– “Экспресс-107”, доложитесь перед тем, как набрать последнюю перед приближением скорость! – сказал в микрофон Гейз. Подобные фокусы неизбежно создадут в ближайшие три часа “эффект ряби”, с досадой подумал он. “Экспресс-107” сбросит скорость до ста двадцати, а это означает, что следующие за ним самолеты начнут его нагонять и Гейзу придется его “осаживать”. Да, натворил этот парнишка дел, а ведь ночное дежурство складывалось поначалу так спокойно. Гейз завершил свой разговор коротким “принято”, чтобы подчеркнуть свое неудовольствие.
– Сто седьмой, корректирую курс, снижаю скорость до ста двадцати узлов, – ответил пилот.
Парень, похоже, совсем зеленый, подумал. Гейз, а капитан ему не слишком помогает. Надо, пожалуй, сообщить о нем в “Юнивесл”. Гейз надавил на кнопку
“Юнивесл дисплей” на пульте прямой связи и через секунду услышал:
– “Юнивесл экспресс”, диспетчер Клайн.
– Привет, Руди. Билл Гейз из наземной службы. – Салют, Билл! Как сегодня дела? Надеюсь, мои птички не причиняют тебе особых хлопот?
– Возникла одна маленькая сложность, и я подумал, что, может, тебе стоит уведомить об этом Майка. – Майк Чезвик был главным пилотом “Юнивесл экспресс”. Они дружили с Гейзом и часто заглядывали друг к другу в контору. – Одна из твоих птичек как раз заходит тут у нас на посадку. Особых нарушений пока нет, но парень ведет себя довольно рискованно...
– Ясненько, Билл. Гм... Ты это о ком?
– О сто седьмом, разумеется. Последовало долгое молчание, затем снова зазвучал голос Руди:
– Ты сказал, сто седьмой?
– Да, – ответил Гейз. – “Шортс-330”, садится через пару минут.
– Наш сто седьмой сел часа как четыре назад, – сказал Клайн. – Это его ежедневный маршрут, из Шривпорта в Мемфис, и обычно он прибывает в одиннадцать вечера, а не в два ночи. И вообще наш последний прилет приходится на час тридцать, а где-то в три начинаются отлеты. Какой самолет, говоришь? “Шортс”?
– Да. Хвостовой номер “Ноябрь-564”.
– Впервые слышу о таком номере... – буркнул Клейн. – У нас летают три “шортса”, Билл, но мы не используем их в регулярных рейсах большой дальности, только в коротких. Да и то крайне редко. Так, погоди-ка, сейчас загляну в расписание... Нет ничего. Не вижу никаких “шортс” ни в сегодняшнем, ни во вчерашнем... Правда, это еще ничего не значит, они частенько вылетают без уведомления загодя. Должно быть, он из технических служб, но ни черта о нем не знаю, ей-богу! Придется парковать его у заднего, сорокового, все остальные ворота уже заняты.
“Час от часу не легче”, – подумал Гейз, и чувство беспокойства тут же сменилось страхом.
– Оставайся на связи! – Гейз еще несколько раз позвонил по радиотелефону, связался с еще одним диспетчером, затем снова соединился с Клейном. – У нас запрашивает посадку еще один самолет от “Юнивесл”, прибывает на два-семь, рейс 203 из Цинциннати. “Боинг-727”.
– Да, у нас двести третий из Цинциннати, Билл, и обычно это “боинг”. Но он уже благополучно приземлился на одиннадцать-пятнадцать. Да, вот рапорт экипажа о приземлении... А ты уверен, что эта твоя птичка из “Юнивесл”?
– Ну да. Во всяком случае, так он говорит, – ответил Гейз, хмурясь. – Причем на этого моего парня нет “клочка”.
– А на “боинг-727” есть?
– Не отключайся...
Ну, конечно, “клочка” у того не оказалось. Что ж, у него нет времени заниматься всей этой путаницей, к тому же потеря “клочка” случалась довольно часто и не столь уж это важно. Оба самолета будут на земле через несколько минут.
– Послушай, Руди, мне надо бежать. Тут же позвоню тебе, как только выкрою секунду, и мы разберемся во всей этой хреноте уже с самими ребятами. Пошлю за ними сопровождение из службы безопасности. До скорого! – Что ж, есть у них этот злосчастный “клочок” или нет, разница невелика, подумал Гейз, отключаясь, и вернулся к своему радиопереговорному устройству.
– Мемфис! Сто седьмой! Нахожусь в семи милях, запрашиваю посадку на три-шесть правую!
– Сто седьмой, не отключайтесь! – Гейз перевернул страницу с перфолентой “Юнивесл-107” и тут вспомнил, что надо еще кое-что проверить. Пробежал глазами табло, где отмечались все посадки и взлеты на трех полосах. Все графы табло были заполнены. Намечалась пробка, и избежать ее можно было с помощью быстрого маневрирования, во время которого пилот подлетает к одной полосе, ведомый приборами, а затем должен быть готов к быстрому перебрасыванию на другую, как правило, параллельную полосу. В сложившейся обстановке это далеко не лучший выход. – Нет, сейчас никак не могу дать вам ее, сто седьмой! Продолжайте подлет к левой, помните, вы на очереди седьмой! Доложитесь, когда достигнете разметки. А по приземлении свяжитесь с диспетчером. – Теперь этому новичку понадобится минут десять, чтобы подрулить к нужным ему воротам, а это означает дополнительный расход горючего, галлонов пятьдесят, которые стоят около сотни долларов. Шотландцы – народ прижимистый, а именно шотландцы владели компанией “Юнивесл экспресс”, так что придется бедняге выложить денежки. – Конец связи! “Юнайтед экспресс-231”, возвращайтесь на курс без промедления! Приземляйтесь на седьмую, как только освободится! – Про себя Гейз отметил, что надо бы не забыть проверить, как сел этот злосчастный “Юнивесл экспресс”. Как-никак, а парнишка совсем зеленый, к тому же, нервничает, да и капитан у него спит, что называется, на лету. А движение сегодня оживленное. Короче, все основания для беспокойства есть.
* * *
– Ты опаздываешь на целых тридцать секунд, Робертс! – крикнул Казье. Кен Робертс был одним из лучших его пилотов и прослужил, у Казье почти столько же, сколько и Тадделе Корхонен, однако был гораздо моложе и менее опытен. Он работал на Казье вот уже почти год, но до этого рейса осуществлял лишь грузовые перевозки – доставлял в нужное место наркотики, оружие или боевиков и возвращался. Он никогда не участвовал в боевых операциях подобных этой. Кроме того, Робертс был американцем, одним из немногих американцев в команде Казье. Правда, до сих пор никаких сомнений в его благонадежности не возникало, да и приказам он подчинялся беспрекословно. Но это пока... – Поддай газу! Давай наверстывай!
– Но, капитан, диспетчер наземной службы...
– Он тебе не начальник! Здесь командую я! – рявкнул Казье. А парнишка-то оказался слабаком... Похоже, придется заворачивать. Казье уселся в пилотское кресло, застегнул ремни, взялся за руль и включил двигатель на 85 процентов мощности. – Вали в хвостовой отсек и стой у этого долбаного пускового механизма, – приказал он Робертсу. – И будь готов сбросить груз вручную, если автоматика не сработает. Вали! – Парнишка повиновался и пулей вылетел из пилотской кабины.
Террорист переключился с обычных радиоволн на одну из секретных ультразвуковых частот и сказал в микрофон:
– Номер два, как обстановка?
– Зеленый свет, полная готовность, хозяин, – ответил Геннадий Михеев, один из новых и самых многообещающих пилотов Казье. Михеев, русский пилот, летавший прежде на бомбардировщиках, чувствовал себя на седьмом небе, управляя “боингом-727-100”, очень старой, но тем не менее, надежной машиной, одним из нескольких самолетов, взятых в аренду у компании “Вэлсан партнерс”, находившейся в Норфолке, штат Коннектикут, и специализировавшейся на переоборудовании и подновлении “боингов-727”. – Правда, большой уверенности в этой системе сброса у меня нет, капитан. Одни неурядицы с ней...
– Мне нужны результаты, а не отговорки, Михеев! – крикнул Казье в микрофон. – Ты сам хотел пойти на это задание, умолял меня разрешить тебе вылететь именно на “боинге” и нанести решающий удар. А твоим партнерам очень прилично заплатили за разработку этой системы.
Михеев вместе с несколькими другими русскими летчиками разработал довольно сложную и хитрую систему сброса взрывчатки на первую цель – огромный склад в мемфисском международном аэропорту, принадлежавший “Юнивесл экспресс”. Она была аналогична системе, изобретенной Казье для “шортс-300”, но состояла из десяти высоких узких контейнеров, в каждом из которых находилось по полторы тысячи фунтов взрывчатки. Этот чудовищный груз должен был выкатиться из задней двери “боинга-727”.
Но прежде на землю должны были упасть шесть бомб МК-80 по пятьсот фунтов каждая. Их предстояло сбросить из багажного отсека, находившегося по правому борту “боинга”. Именно им предстояло взорваться до сброса основного смертоносного груза и снести почти всю огромную, площадью в тридцать акров, крышу терминала “Юнивесл экспресс”, пробив в ней аккуратную дырочку, в которую и упадет остальная взрывчатка.
Итак, внутри здания должно было взорваться двенадцать с лишним тысяч фунтов взрывчатых веществ, что обеспечивало катастрофические по масштабам разрушения.
Система была снабжена портативным компьютером и специальным навигационным блоком, позволяющим произвести приблизительный баллистический расчет попадания в цель. Михеев гарантировал точность до пятидесяти футов при полете на любой высоте и с любой скоростью, несмотря на то что термин “баллистический”, который он то и дело употреблял, торгуясь с Казье, чтобы подороже продать свою идею, был, по сути, большим преувеличением, поскольку до сих пор еще никто и никогда не рассчитывал траекторию полета грузовых контейнеров, связанных между собой канатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Ты лучше бы сверился еще раз с приборами и сообразил, как снова лечь на нужный курс. И не теряй времени! – предупредил Казье пилота. – И смотри, не суй впредь нос не в свое дело, иначе ты покойник!
* * *
Через некоторое время радиотелефон внутренней связи ожил снова.
– Билл? Даг. “Сьерра-12”. “Юнивесл-107” передумал. Теперь он, видите ли, желает сесть на три-шесть.
– Ну и бог с ним! – с заметной досадой произнес Гейз. Неоднократно прослушав записи своих радиопереговоров в присутствии старшего диспетчера-инспектора, он был теперь достаточно осторожен и не употреблял нецензурных выражений. Только этого ему не хватало – чтобы вокруг толклись желторотые пилоты, сами толком не понимающие, чего хотят. – Свяжи его со мной. Я дам ему три-шесть левую. Потом попробую перекинуть на правую, по крайней мере хоть эту ношу сниму с твоих плеч. Б. Г.
– Спасибо, Билл, с меня причитается. Вот он, появился. Ну, пока! Д. Л.
Несколько секунд спустя в микрофоне прорезался голос пилота “шортс-300” компании “Юнивесл экспресс”:
– Башня Мемфиса, говорит “Юнивесл экспресс-107”. Снижаюсь до двух тысяч, пересек Аркабульту. Запрашиваю разрешение на посадку на три-шесть правую!
– “Экспресс-107”, радиоконтакт, – ответил Гейз, сверившись с экраном радара. – Держите левее, ноль-четыре-ноль, снижайтесь до двух тысяч и держитесь на этой высоте, затем по вектору один-шесть-ноль, чтобы сесть на три-шесть левую, повторяю, левую! Я пока попробую запросить насчет правой.
– “Экспресс-107”, вас понял, держу курс ноль-четыре-ноль, сбрасываю с шести до двух!
Голос пилота звучал как-то угнетенно, если не сказать испуганно. Гейзу этот голос не был знаком, должно быть, пилот новенький, а более старший и опытный, летящий с ним, очевидно, снисходителен к его промашкам. Большинство экипажей “Юнивесл экспресс” старались держаться в стороне от основного потока движения, перелетали или облетали стороной Мемфис – скос воздушное пространство класса Б, следуя к резервной базе в Хоули-Спрингс или направленному радиомаяку в Лузахэтчи, а уж потом меняли курс, чтобы зайти на посадку на полосу два-семь. Даже при встречном ветре большинство пилотов “Юнивесл экспресс” выбирали именно полосу два-семь, поскольку она находилась ближе других к складам, а эти ребята из “Юнивесл” отчитывались за каждый галлон топлива.
Следующие несколько минут все шло гладко, но начала образовываться своего рода “пробка” – явление в подобных обстоятельствах неизбежное. Пилот “Юнивесл-107” летел со скоростью свыше двух тысяч морских миль в час и начал обгонять летевшие перед ним самолеты.
– “Экспресс-107”, доложитесь перед тем, как набрать последнюю перед приближением скорость! – сказал в микрофон Гейз. Подобные фокусы неизбежно создадут в ближайшие три часа “эффект ряби”, с досадой подумал он. “Экспресс-107” сбросит скорость до ста двадцати, а это означает, что следующие за ним самолеты начнут его нагонять и Гейзу придется его “осаживать”. Да, натворил этот парнишка дел, а ведь ночное дежурство складывалось поначалу так спокойно. Гейз завершил свой разговор коротким “принято”, чтобы подчеркнуть свое неудовольствие.
– Сто седьмой, корректирую курс, снижаю скорость до ста двадцати узлов, – ответил пилот.
Парень, похоже, совсем зеленый, подумал. Гейз, а капитан ему не слишком помогает. Надо, пожалуй, сообщить о нем в “Юнивесл”. Гейз надавил на кнопку
“Юнивесл дисплей” на пульте прямой связи и через секунду услышал:
– “Юнивесл экспресс”, диспетчер Клайн.
– Привет, Руди. Билл Гейз из наземной службы. – Салют, Билл! Как сегодня дела? Надеюсь, мои птички не причиняют тебе особых хлопот?
– Возникла одна маленькая сложность, и я подумал, что, может, тебе стоит уведомить об этом Майка. – Майк Чезвик был главным пилотом “Юнивесл экспресс”. Они дружили с Гейзом и часто заглядывали друг к другу в контору. – Одна из твоих птичек как раз заходит тут у нас на посадку. Особых нарушений пока нет, но парень ведет себя довольно рискованно...
– Ясненько, Билл. Гм... Ты это о ком?
– О сто седьмом, разумеется. Последовало долгое молчание, затем снова зазвучал голос Руди:
– Ты сказал, сто седьмой?
– Да, – ответил Гейз. – “Шортс-330”, садится через пару минут.
– Наш сто седьмой сел часа как четыре назад, – сказал Клайн. – Это его ежедневный маршрут, из Шривпорта в Мемфис, и обычно он прибывает в одиннадцать вечера, а не в два ночи. И вообще наш последний прилет приходится на час тридцать, а где-то в три начинаются отлеты. Какой самолет, говоришь? “Шортс”?
– Да. Хвостовой номер “Ноябрь-564”.
– Впервые слышу о таком номере... – буркнул Клейн. – У нас летают три “шортса”, Билл, но мы не используем их в регулярных рейсах большой дальности, только в коротких. Да и то крайне редко. Так, погоди-ка, сейчас загляну в расписание... Нет ничего. Не вижу никаких “шортс” ни в сегодняшнем, ни во вчерашнем... Правда, это еще ничего не значит, они частенько вылетают без уведомления загодя. Должно быть, он из технических служб, но ни черта о нем не знаю, ей-богу! Придется парковать его у заднего, сорокового, все остальные ворота уже заняты.
“Час от часу не легче”, – подумал Гейз, и чувство беспокойства тут же сменилось страхом.
– Оставайся на связи! – Гейз еще несколько раз позвонил по радиотелефону, связался с еще одним диспетчером, затем снова соединился с Клейном. – У нас запрашивает посадку еще один самолет от “Юнивесл”, прибывает на два-семь, рейс 203 из Цинциннати. “Боинг-727”.
– Да, у нас двести третий из Цинциннати, Билл, и обычно это “боинг”. Но он уже благополучно приземлился на одиннадцать-пятнадцать. Да, вот рапорт экипажа о приземлении... А ты уверен, что эта твоя птичка из “Юнивесл”?
– Ну да. Во всяком случае, так он говорит, – ответил Гейз, хмурясь. – Причем на этого моего парня нет “клочка”.
– А на “боинг-727” есть?
– Не отключайся...
Ну, конечно, “клочка” у того не оказалось. Что ж, у него нет времени заниматься всей этой путаницей, к тому же потеря “клочка” случалась довольно часто и не столь уж это важно. Оба самолета будут на земле через несколько минут.
– Послушай, Руди, мне надо бежать. Тут же позвоню тебе, как только выкрою секунду, и мы разберемся во всей этой хреноте уже с самими ребятами. Пошлю за ними сопровождение из службы безопасности. До скорого! – Что ж, есть у них этот злосчастный “клочок” или нет, разница невелика, подумал Гейз, отключаясь, и вернулся к своему радиопереговорному устройству.
– Мемфис! Сто седьмой! Нахожусь в семи милях, запрашиваю посадку на три-шесть правую!
– Сто седьмой, не отключайтесь! – Гейз перевернул страницу с перфолентой “Юнивесл-107” и тут вспомнил, что надо еще кое-что проверить. Пробежал глазами табло, где отмечались все посадки и взлеты на трех полосах. Все графы табло были заполнены. Намечалась пробка, и избежать ее можно было с помощью быстрого маневрирования, во время которого пилот подлетает к одной полосе, ведомый приборами, а затем должен быть готов к быстрому перебрасыванию на другую, как правило, параллельную полосу. В сложившейся обстановке это далеко не лучший выход. – Нет, сейчас никак не могу дать вам ее, сто седьмой! Продолжайте подлет к левой, помните, вы на очереди седьмой! Доложитесь, когда достигнете разметки. А по приземлении свяжитесь с диспетчером. – Теперь этому новичку понадобится минут десять, чтобы подрулить к нужным ему воротам, а это означает дополнительный расход горючего, галлонов пятьдесят, которые стоят около сотни долларов. Шотландцы – народ прижимистый, а именно шотландцы владели компанией “Юнивесл экспресс”, так что придется бедняге выложить денежки. – Конец связи! “Юнайтед экспресс-231”, возвращайтесь на курс без промедления! Приземляйтесь на седьмую, как только освободится! – Про себя Гейз отметил, что надо бы не забыть проверить, как сел этот злосчастный “Юнивесл экспресс”. Как-никак, а парнишка совсем зеленый, к тому же, нервничает, да и капитан у него спит, что называется, на лету. А движение сегодня оживленное. Короче, все основания для беспокойства есть.
* * *
– Ты опаздываешь на целых тридцать секунд, Робертс! – крикнул Казье. Кен Робертс был одним из лучших его пилотов и прослужил, у Казье почти столько же, сколько и Тадделе Корхонен, однако был гораздо моложе и менее опытен. Он работал на Казье вот уже почти год, но до этого рейса осуществлял лишь грузовые перевозки – доставлял в нужное место наркотики, оружие или боевиков и возвращался. Он никогда не участвовал в боевых операциях подобных этой. Кроме того, Робертс был американцем, одним из немногих американцев в команде Казье. Правда, до сих пор никаких сомнений в его благонадежности не возникало, да и приказам он подчинялся беспрекословно. Но это пока... – Поддай газу! Давай наверстывай!
– Но, капитан, диспетчер наземной службы...
– Он тебе не начальник! Здесь командую я! – рявкнул Казье. А парнишка-то оказался слабаком... Похоже, придется заворачивать. Казье уселся в пилотское кресло, застегнул ремни, взялся за руль и включил двигатель на 85 процентов мощности. – Вали в хвостовой отсек и стой у этого долбаного пускового механизма, – приказал он Робертсу. – И будь готов сбросить груз вручную, если автоматика не сработает. Вали! – Парнишка повиновался и пулей вылетел из пилотской кабины.
Террорист переключился с обычных радиоволн на одну из секретных ультразвуковых частот и сказал в микрофон:
– Номер два, как обстановка?
– Зеленый свет, полная готовность, хозяин, – ответил Геннадий Михеев, один из новых и самых многообещающих пилотов Казье. Михеев, русский пилот, летавший прежде на бомбардировщиках, чувствовал себя на седьмом небе, управляя “боингом-727-100”, очень старой, но тем не менее, надежной машиной, одним из нескольких самолетов, взятых в аренду у компании “Вэлсан партнерс”, находившейся в Норфолке, штат Коннектикут, и специализировавшейся на переоборудовании и подновлении “боингов-727”. – Правда, большой уверенности в этой системе сброса у меня нет, капитан. Одни неурядицы с ней...
– Мне нужны результаты, а не отговорки, Михеев! – крикнул Казье в микрофон. – Ты сам хотел пойти на это задание, умолял меня разрешить тебе вылететь именно на “боинге” и нанести решающий удар. А твоим партнерам очень прилично заплатили за разработку этой системы.
Михеев вместе с несколькими другими русскими летчиками разработал довольно сложную и хитрую систему сброса взрывчатки на первую цель – огромный склад в мемфисском международном аэропорту, принадлежавший “Юнивесл экспресс”. Она была аналогична системе, изобретенной Казье для “шортс-300”, но состояла из десяти высоких узких контейнеров, в каждом из которых находилось по полторы тысячи фунтов взрывчатки. Этот чудовищный груз должен был выкатиться из задней двери “боинга-727”.
Но прежде на землю должны были упасть шесть бомб МК-80 по пятьсот фунтов каждая. Их предстояло сбросить из багажного отсека, находившегося по правому борту “боинга”. Именно им предстояло взорваться до сброса основного смертоносного груза и снести почти всю огромную, площадью в тридцать акров, крышу терминала “Юнивесл экспресс”, пробив в ней аккуратную дырочку, в которую и упадет остальная взрывчатка.
Итак, внутри здания должно было взорваться двенадцать с лишним тысяч фунтов взрывчатых веществ, что обеспечивало катастрофические по масштабам разрушения.
Система была снабжена портативным компьютером и специальным навигационным блоком, позволяющим произвести приблизительный баллистический расчет попадания в цель. Михеев гарантировал точность до пятидесяти футов при полете на любой высоте и с любой скоростью, несмотря на то что термин “баллистический”, который он то и дело употреблял, торгуясь с Казье, чтобы подороже продать свою идею, был, по сути, большим преувеличением, поскольку до сих пор еще никто и никогда не рассчитывал траекторию полета грузовых контейнеров, связанных между собой канатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79