– Бывшая жена подала на меня в суд.
– Я своей послал чек на той неделе, – проворчал Олбрайт. Он направился к ремонтной площадке. – Когда они придут опять, скажешь, что я пошел кормить счетчик. Пока.
– Конечно, Харлан, – засмеялся Тэлли.
– И пробей мою табельную карточку, ладно, Джо?
– Заметано. – Тэлли принялся заполнять бланк. Олбрайт, конечно, так и не вернулся в гараж. Менее чем через два часа он оставил «таурус» на стоянке в центре Вашингтона и прошел пешком четыре квартала до конспиративной квартиры КГБ.
* * *
– Вот так хладнокровно он вернулся и сменил машину?
– Да, сэр. – Дрейфус старательно отводил глаза от Камачо. Это было нелегко.
– Двое гадов за два часа ушли у нас из-под носа! Вы что, кистоуновские полицейские? – Камачо тяжело вздохнул. – Что нам делать, чтобы поймать этих врагов общества?
– Ордера на арест обоих – убийство первой степени для Джуди и прямое соучастие для Олбрайта. Объявления о розыске обоих. Раздать фотографии всем полицейским округа Колумбия и транспортной полиции за сто километров вокруг Вашингтона. Показать снимки по телевидению и напечатать в завтрашних газетах. Объявить, что они разыскиваются за контрабанду наркотиков.
– Нам позарез нужен Олбрайт, Ллойд.
– Я знаю, сэр. – Дрейфус был поражен до глубины души. Луис Камачо никогда не называл его по имени за все пять лет знакомства.
Камачо потирал лоб двумя пальцами левой руки.
– Наркотики в Пентагоне – это вызовет большой шум в прессе, – продолжал Дрейфус. – Тед Коппел из телепрограммы «Найтлайн» уже звонил нашему директору. Какой-то умник на Холме требует, чтобы Конгресс провел расследование. В понедельник утром от всех в этом здании потребуют помочиться в бутылочку.
Если Камачо и слышал, то не подал виду. После паузы он тихо произнес:
– Мы его никогда не достанем, пока он сам не явится к нам.
Глава 27
В Вашингтоне не бывает дней хуже, чем субботы в августе. Из-за жары и влажности любой выход на улицу становится просто испытанием. Дымка рассеивает солнечные лучи, но не делает их мягче. Вся кожа исходит потом, и одежда превращается в зловонные тряпки.
К одиннадцати утра в субботу Чад Джуди ощущал себя так, будто жил на улице уже полгода. Ночью ему удалось поспать всего два часа, урывками минут по пятнадцать. В аллее, которую он теперь называл домом, поселилось еще трое бродяг, и все они к девяти утра напились до потери сознания. Им ничто не мешало спать.
Около семи – точно Джуди не знал, часы он держал в сумке – его сотоварищи встали и собрали вещички. Он побрел вместе с ними пять кварталов до благотворительной миссии. Двоих по дороге вырвало. Маленькая неоновая вывеска над входом гласила: «Иисус спасает».
Завтрак состоял из яичницы, поджаренных хлебцев и кофе. Джуди внимательно наблюдал за несколькими мужчинами и четырьмя или пятью женщинами – насчет одной он не был уверен, какого она пола, – которые ели с апатией или не ели совсем.
Алкоголики на последней стадии заболевания пили кофе, но к еде не притрагивались. Почти все курили. Сидевший напротив мужчина предложил ему «Пэл-Мэл» без фильтра, которую Чад Джуди принял. Он не курил с двадцати четырех лет, но в чужом монастыре…
– Я вижу, ты побывал в парикмахерской, – заметил благодетель, протягивая спичку.
– Угу.
– Я и сам иногда туда хожу.
Джуди молча курил, пока сосед не отстал. Сквозь облака дыма он рассматривал лица сидящих вокруг. Видимо, он был единственным, кто проявлял какой-то интерес к окружающим. Все они смотрели пустыми глазами прямо перед собой, или в тарелку, или в стену, или безучастно разглядывали дым от своих сигарет.
В восемь утра он снова оказался на улице. Жара усиливалась, а влажность становилась невыносимой. От бетонных тротуаров разило жаром, как от раскаленной сковородки. Его новые приятели бродили по двое и по трое, выискивая тенистые места, где можно было бы прикорнуть, места поближе к людным перекресткам, где позже можно будет выпрашивать мелочь на ежедневную бутылку.
Джуди решил, что улица – слишком опасное место для человека, у которого еще не успела отрасти щетина. Он побрел обратно в аллею, где провел ночь. Он старался подражать походке алкоголиков – шаркая, опустив голову, с поникшими плечами и отсутствующим взглядом.
Ему попался на глаза заголовок в газетном киоске. Фотография – его собственная! Он поспешно побрел дальше. Из мусорной урны торчала скомканная газета. Он подобрал ее и углубился в аллею.
Наркотики. Контрабанда кокаина. Его фотография в мундире – явно из личного дела, он снимался в прошлом году. Харлан Олбрайт был снят на улице, видимо, скрытой камерой. Но сходство поразительно. Усевшись на асфальт спиной к мусорному ящику, Чад Джуди внимательно прочел сообщение. Вице-адмирал Генри мертв, как утверждает «Вашингтон пост», убит торговцем наркотиками при попытке задержания. Конечно, разве «Пост» когда-нибудь ошибается?
Дочитав сообщение, он швырнул газету в мусорный ящик.
Теперь он лежал на солнце, подложив скатку под голову и наблюдая, как старый пес выискивает еду в мусоре. В аллее дул легкий ветерок, но он не мог разогнать духоту. Это была самая настоящая баня. Когда собака ушла, единственными живыми существами вокруг него остались роившиеся в мусоре мухи.
Господи, кто бы мог подумать, как быстро все сорвется? Видимо, ФБР контролировало доступ к этому файлу, и, как только Джуди открыл его, они прыгнули в машины и помчались арестовывать его. От капитана 3-го ранга флота США до скрывающегося от преследования убийцы за каких-то пятнадцать минут – это, видимо, рекорд во всей истории военно-морских сил.
Размышляя над этим, Чад Джуди не жалел о решениях, принятых в чрезвычайных обстоятельствах, и не терзался по поводу того, что вот, мол, если бы… Всю жизнь он провел в обстоятельствах, которые требовали мгновенных решений, и давно свыкся с этим. Ты делаешь тот выбор, который возможен на основе имеющейся в данный момент информации, и потом не тратишь времени на сожаления об этом выборе. И сейчас он ни о чем не сожалел.
Тем не менее, оглядываясь назад, он не мог точно сказать, какое решение могло бы оказаться лучшим. Итак, вот он лежит на асфальте в десяти кварталах от Белого дома. Вот так, наверное, выглядит ад – там грязно и жарко, все грешники медленно поджариваются и жаждут хотя бы глотка пива. Господи, какая это замечательная вещь – холодное пиво!
Деньги. После того звонка от Хомера Т. Уиггинса он счел неразумным оставлять деньги в квартире в свое отсутствие и хранил их в спортивной сумке в багажнике машины. Там же был и заграничный паспорт. Машина сейчас, видимо, в полиции, так что деньги и паспорт в безопасности. Вчера у него было искушение попытаться забрать их, но он сдержался. Чад Джуди, летчик-истребитель, хорошо знал, что случается с парнями, которые совершают повторный заход на хорошо обороняемую цель.
Правильно утверждает популярный лозунг, который все клеят на бамперы машин, – дерьмо случается. Плохо лишь то, что дерьмо случилось именно с ним.
Содержимое огромной канализационной трубы вылилось прямо ему на голову. Мать их! Он произнес это вслух.
– Мать вашу! – Он орал во весь голос, радуясь, как его голос отражается эхом от стен. Эти слова, казалось, обретали плоть и вес, вырываясь на улицу. Он набрал в легкие воздуха и заревел что есть мочи: – Вашу мать, мать, мать, мать, мать!
– Эй, ты! – Он поднял голову. Какой-то тип высунулся в окно. – Или ты перестанешь орать, или я вызову полицию. Понял?
– Понял. Извиняюсь.
– Чертова пьянь взбесилась, – сказал мужчина, закрывая окно, чтобы не выпустить из квартиры прохладный кондиционированный воздух.
Ладно, сказал про себя Джуди. Сам он ощущал себя по уши в вонючей жиже.
Ладно. Как я намерен выбраться из всего этого?
Что ж, уик-энд можно с тем же успехом провести в этой аллее, как и в любом другом месте. Если он попытается устроиться в гостинице или мотеле, или купить одежду, или угнать машину, его сразу же опознают. Полиция не станет искать его в аллее, во всяком случае, в ближайшие несколько дней. Конечно, они контролируют аэропорты, вокзалы и автобусные станции. И разыскивают машину, которую он угнал из Кристал-Сити.
Так что пересидеть несколько дней в этой дерьмовой норе было бы совсем неплохо. Конечно, продавать данные по ЭППЗУ Хомеру Т. Уиггинсу тоже было неплохо, и убивать Гарольда Стронга, и копировать файл «Афины»…
Бедный я, бедный.
Ладно, у него еще остается козырь. Единственный шанс. Сто пятьдесят тысяч долларов. Боже, как ему сейчас нужны эти деньги. В понедельник вечером, Харлан Олбрайт, в этой лавке телес в Джорджтауне. Как бы там ни было, Олбрайт умеет расставаться с наличностью, сказал он себе. А в пистолете есть еще пять патронов.
* * *
Джейк Графтон в пятницу вечером отправил семью на море. В субботу он сидел в кабинете, дописывая отчет об испытаниях прототипов. Он уже представил черновик начальству и сейчас вносил исправления согласно их замечаниям.
Старшая секретарша согласилась поработать в субботу и вносила правку на компьютере, когда зазвонил телефон.
– Джейк, это адмирал Данедин. У меня здесь двое агентов ФБР. Зайдите, пожалуйста.
– Слушаюсь, сэр. Иду.
Оказалось, что это Камачо и Дрейфус. Они вежливо пожали ему руку. Джейк сел у стены, лицом к адмиральскому столу.
– Капитан, – начал адмирал, – эти джентльмены говорят, что у вас есть вопросы, которые вы хотели бы обсудить.
Джейк засопел и заерзал на стуле.
– Полагаю, мои вопросы мелкие и недостойны внимания ФБР, но тем не менее я хотел бы их задать. Я читал утренние газеты. Выходит, программа УТИ – это просто прикрытие для торговцев наркотиками, которые снабжают всех свихнувшихся в Пентагоне, и один из них вчера вдруг впал в бешенство и забил до смерти адмирала.
– Послушайте, капитан, – начал Камачо.
– Дайте мне закончить. По всей видимости, эту бесполезную контору возглавляет какой-то болван, который не способен распознать в своих подчиненных опасных преступников, подрывающих изнутри оборону страны. Моральная неустойчивость и все такое. И кто же тот кретин, который командует этой бандой уголовников в мундирах? А-а, это тот самый Джейк Графтон, который на следующей неделе будет доказывать в различных комитетах Конгресса необходимость создания нового всепогодного авианосного малозаметного штурмовика. Нет сомнения, что этого капитана Блая будут с пристрастием допрашивать конгрессмены, понимающие, что он не видит дальше своего носа. Вот я и спрашиваю, джентльмены, – что вы посоветуете говорить конгрессменам?
Агенты обменялись взглядами между собой, затем с адмиралом.
– Нам этот самолет позарез нужен, – заметил адмирал. – Ваши предложения?
– Пора бы уже сказать правду, – настаивал Джейк.
Камачо ответил:
– Правда состоит в том, что это вопрос, касающийся национальной безопасности. Всякие комментарии по этому поводу могут повредить следствию.
– Так что, мне так и сказать на Холме? – недоверчиво произнес Джейк. – Видите этот мундир? Я морской офицер, а не шпион. Может, директора ЦРУ и ФБР явятся туда и кое-что объяснят за закрытыми дверями прежде, чем я зайду туда?
Камачо подумал.
– Пусть они поклянутся на Библии, или перекрестятся, или что там вы, филеры, делаете в тех редких случаях, когда вам приходится раскрываться.
– Думаю, можно было бы попросить нашего директора. – Камачо обменялся взглядами с Дрейфусом.
– Пока это решится, можете вы просто объяснить мне и адмиралу, что происходит? Я хочу представлять себе картину ровно настолько, чтобы не наступить на грабли. Думаю, я немногого прошу.
– Все решится в ближайшие несколько недель, – пробормотал Камачо.
Графтон молча взглянул на него. Адмирал отреагировал так же.
– Джуди продавал информацию военным фирмам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Я своей послал чек на той неделе, – проворчал Олбрайт. Он направился к ремонтной площадке. – Когда они придут опять, скажешь, что я пошел кормить счетчик. Пока.
– Конечно, Харлан, – засмеялся Тэлли.
– И пробей мою табельную карточку, ладно, Джо?
– Заметано. – Тэлли принялся заполнять бланк. Олбрайт, конечно, так и не вернулся в гараж. Менее чем через два часа он оставил «таурус» на стоянке в центре Вашингтона и прошел пешком четыре квартала до конспиративной квартиры КГБ.
* * *
– Вот так хладнокровно он вернулся и сменил машину?
– Да, сэр. – Дрейфус старательно отводил глаза от Камачо. Это было нелегко.
– Двое гадов за два часа ушли у нас из-под носа! Вы что, кистоуновские полицейские? – Камачо тяжело вздохнул. – Что нам делать, чтобы поймать этих врагов общества?
– Ордера на арест обоих – убийство первой степени для Джуди и прямое соучастие для Олбрайта. Объявления о розыске обоих. Раздать фотографии всем полицейским округа Колумбия и транспортной полиции за сто километров вокруг Вашингтона. Показать снимки по телевидению и напечатать в завтрашних газетах. Объявить, что они разыскиваются за контрабанду наркотиков.
– Нам позарез нужен Олбрайт, Ллойд.
– Я знаю, сэр. – Дрейфус был поражен до глубины души. Луис Камачо никогда не называл его по имени за все пять лет знакомства.
Камачо потирал лоб двумя пальцами левой руки.
– Наркотики в Пентагоне – это вызовет большой шум в прессе, – продолжал Дрейфус. – Тед Коппел из телепрограммы «Найтлайн» уже звонил нашему директору. Какой-то умник на Холме требует, чтобы Конгресс провел расследование. В понедельник утром от всех в этом здании потребуют помочиться в бутылочку.
Если Камачо и слышал, то не подал виду. После паузы он тихо произнес:
– Мы его никогда не достанем, пока он сам не явится к нам.
Глава 27
В Вашингтоне не бывает дней хуже, чем субботы в августе. Из-за жары и влажности любой выход на улицу становится просто испытанием. Дымка рассеивает солнечные лучи, но не делает их мягче. Вся кожа исходит потом, и одежда превращается в зловонные тряпки.
К одиннадцати утра в субботу Чад Джуди ощущал себя так, будто жил на улице уже полгода. Ночью ему удалось поспать всего два часа, урывками минут по пятнадцать. В аллее, которую он теперь называл домом, поселилось еще трое бродяг, и все они к девяти утра напились до потери сознания. Им ничто не мешало спать.
Около семи – точно Джуди не знал, часы он держал в сумке – его сотоварищи встали и собрали вещички. Он побрел вместе с ними пять кварталов до благотворительной миссии. Двоих по дороге вырвало. Маленькая неоновая вывеска над входом гласила: «Иисус спасает».
Завтрак состоял из яичницы, поджаренных хлебцев и кофе. Джуди внимательно наблюдал за несколькими мужчинами и четырьмя или пятью женщинами – насчет одной он не был уверен, какого она пола, – которые ели с апатией или не ели совсем.
Алкоголики на последней стадии заболевания пили кофе, но к еде не притрагивались. Почти все курили. Сидевший напротив мужчина предложил ему «Пэл-Мэл» без фильтра, которую Чад Джуди принял. Он не курил с двадцати четырех лет, но в чужом монастыре…
– Я вижу, ты побывал в парикмахерской, – заметил благодетель, протягивая спичку.
– Угу.
– Я и сам иногда туда хожу.
Джуди молча курил, пока сосед не отстал. Сквозь облака дыма он рассматривал лица сидящих вокруг. Видимо, он был единственным, кто проявлял какой-то интерес к окружающим. Все они смотрели пустыми глазами прямо перед собой, или в тарелку, или в стену, или безучастно разглядывали дым от своих сигарет.
В восемь утра он снова оказался на улице. Жара усиливалась, а влажность становилась невыносимой. От бетонных тротуаров разило жаром, как от раскаленной сковородки. Его новые приятели бродили по двое и по трое, выискивая тенистые места, где можно было бы прикорнуть, места поближе к людным перекресткам, где позже можно будет выпрашивать мелочь на ежедневную бутылку.
Джуди решил, что улица – слишком опасное место для человека, у которого еще не успела отрасти щетина. Он побрел обратно в аллею, где провел ночь. Он старался подражать походке алкоголиков – шаркая, опустив голову, с поникшими плечами и отсутствующим взглядом.
Ему попался на глаза заголовок в газетном киоске. Фотография – его собственная! Он поспешно побрел дальше. Из мусорной урны торчала скомканная газета. Он подобрал ее и углубился в аллею.
Наркотики. Контрабанда кокаина. Его фотография в мундире – явно из личного дела, он снимался в прошлом году. Харлан Олбрайт был снят на улице, видимо, скрытой камерой. Но сходство поразительно. Усевшись на асфальт спиной к мусорному ящику, Чад Джуди внимательно прочел сообщение. Вице-адмирал Генри мертв, как утверждает «Вашингтон пост», убит торговцем наркотиками при попытке задержания. Конечно, разве «Пост» когда-нибудь ошибается?
Дочитав сообщение, он швырнул газету в мусорный ящик.
Теперь он лежал на солнце, подложив скатку под голову и наблюдая, как старый пес выискивает еду в мусоре. В аллее дул легкий ветерок, но он не мог разогнать духоту. Это была самая настоящая баня. Когда собака ушла, единственными живыми существами вокруг него остались роившиеся в мусоре мухи.
Господи, кто бы мог подумать, как быстро все сорвется? Видимо, ФБР контролировало доступ к этому файлу, и, как только Джуди открыл его, они прыгнули в машины и помчались арестовывать его. От капитана 3-го ранга флота США до скрывающегося от преследования убийцы за каких-то пятнадцать минут – это, видимо, рекорд во всей истории военно-морских сил.
Размышляя над этим, Чад Джуди не жалел о решениях, принятых в чрезвычайных обстоятельствах, и не терзался по поводу того, что вот, мол, если бы… Всю жизнь он провел в обстоятельствах, которые требовали мгновенных решений, и давно свыкся с этим. Ты делаешь тот выбор, который возможен на основе имеющейся в данный момент информации, и потом не тратишь времени на сожаления об этом выборе. И сейчас он ни о чем не сожалел.
Тем не менее, оглядываясь назад, он не мог точно сказать, какое решение могло бы оказаться лучшим. Итак, вот он лежит на асфальте в десяти кварталах от Белого дома. Вот так, наверное, выглядит ад – там грязно и жарко, все грешники медленно поджариваются и жаждут хотя бы глотка пива. Господи, какая это замечательная вещь – холодное пиво!
Деньги. После того звонка от Хомера Т. Уиггинса он счел неразумным оставлять деньги в квартире в свое отсутствие и хранил их в спортивной сумке в багажнике машины. Там же был и заграничный паспорт. Машина сейчас, видимо, в полиции, так что деньги и паспорт в безопасности. Вчера у него было искушение попытаться забрать их, но он сдержался. Чад Джуди, летчик-истребитель, хорошо знал, что случается с парнями, которые совершают повторный заход на хорошо обороняемую цель.
Правильно утверждает популярный лозунг, который все клеят на бамперы машин, – дерьмо случается. Плохо лишь то, что дерьмо случилось именно с ним.
Содержимое огромной канализационной трубы вылилось прямо ему на голову. Мать их! Он произнес это вслух.
– Мать вашу! – Он орал во весь голос, радуясь, как его голос отражается эхом от стен. Эти слова, казалось, обретали плоть и вес, вырываясь на улицу. Он набрал в легкие воздуха и заревел что есть мочи: – Вашу мать, мать, мать, мать, мать!
– Эй, ты! – Он поднял голову. Какой-то тип высунулся в окно. – Или ты перестанешь орать, или я вызову полицию. Понял?
– Понял. Извиняюсь.
– Чертова пьянь взбесилась, – сказал мужчина, закрывая окно, чтобы не выпустить из квартиры прохладный кондиционированный воздух.
Ладно, сказал про себя Джуди. Сам он ощущал себя по уши в вонючей жиже.
Ладно. Как я намерен выбраться из всего этого?
Что ж, уик-энд можно с тем же успехом провести в этой аллее, как и в любом другом месте. Если он попытается устроиться в гостинице или мотеле, или купить одежду, или угнать машину, его сразу же опознают. Полиция не станет искать его в аллее, во всяком случае, в ближайшие несколько дней. Конечно, они контролируют аэропорты, вокзалы и автобусные станции. И разыскивают машину, которую он угнал из Кристал-Сити.
Так что пересидеть несколько дней в этой дерьмовой норе было бы совсем неплохо. Конечно, продавать данные по ЭППЗУ Хомеру Т. Уиггинсу тоже было неплохо, и убивать Гарольда Стронга, и копировать файл «Афины»…
Бедный я, бедный.
Ладно, у него еще остается козырь. Единственный шанс. Сто пятьдесят тысяч долларов. Боже, как ему сейчас нужны эти деньги. В понедельник вечером, Харлан Олбрайт, в этой лавке телес в Джорджтауне. Как бы там ни было, Олбрайт умеет расставаться с наличностью, сказал он себе. А в пистолете есть еще пять патронов.
* * *
Джейк Графтон в пятницу вечером отправил семью на море. В субботу он сидел в кабинете, дописывая отчет об испытаниях прототипов. Он уже представил черновик начальству и сейчас вносил исправления согласно их замечаниям.
Старшая секретарша согласилась поработать в субботу и вносила правку на компьютере, когда зазвонил телефон.
– Джейк, это адмирал Данедин. У меня здесь двое агентов ФБР. Зайдите, пожалуйста.
– Слушаюсь, сэр. Иду.
Оказалось, что это Камачо и Дрейфус. Они вежливо пожали ему руку. Джейк сел у стены, лицом к адмиральскому столу.
– Капитан, – начал адмирал, – эти джентльмены говорят, что у вас есть вопросы, которые вы хотели бы обсудить.
Джейк засопел и заерзал на стуле.
– Полагаю, мои вопросы мелкие и недостойны внимания ФБР, но тем не менее я хотел бы их задать. Я читал утренние газеты. Выходит, программа УТИ – это просто прикрытие для торговцев наркотиками, которые снабжают всех свихнувшихся в Пентагоне, и один из них вчера вдруг впал в бешенство и забил до смерти адмирала.
– Послушайте, капитан, – начал Камачо.
– Дайте мне закончить. По всей видимости, эту бесполезную контору возглавляет какой-то болван, который не способен распознать в своих подчиненных опасных преступников, подрывающих изнутри оборону страны. Моральная неустойчивость и все такое. И кто же тот кретин, который командует этой бандой уголовников в мундирах? А-а, это тот самый Джейк Графтон, который на следующей неделе будет доказывать в различных комитетах Конгресса необходимость создания нового всепогодного авианосного малозаметного штурмовика. Нет сомнения, что этого капитана Блая будут с пристрастием допрашивать конгрессмены, понимающие, что он не видит дальше своего носа. Вот я и спрашиваю, джентльмены, – что вы посоветуете говорить конгрессменам?
Агенты обменялись взглядами между собой, затем с адмиралом.
– Нам этот самолет позарез нужен, – заметил адмирал. – Ваши предложения?
– Пора бы уже сказать правду, – настаивал Джейк.
Камачо ответил:
– Правда состоит в том, что это вопрос, касающийся национальной безопасности. Всякие комментарии по этому поводу могут повредить следствию.
– Так что, мне так и сказать на Холме? – недоверчиво произнес Джейк. – Видите этот мундир? Я морской офицер, а не шпион. Может, директора ЦРУ и ФБР явятся туда и кое-что объяснят за закрытыми дверями прежде, чем я зайду туда?
Камачо подумал.
– Пусть они поклянутся на Библии, или перекрестятся, или что там вы, филеры, делаете в тех редких случаях, когда вам приходится раскрываться.
– Думаю, можно было бы попросить нашего директора. – Камачо обменялся взглядами с Дрейфусом.
– Пока это решится, можете вы просто объяснить мне и адмиралу, что происходит? Я хочу представлять себе картину ровно настолько, чтобы не наступить на грабли. Думаю, я немногого прошу.
– Все решится в ближайшие несколько недель, – пробормотал Камачо.
Графтон молча взглянул на него. Адмирал отреагировал так же.
– Джуди продавал информацию военным фирмам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77