Он точно знал, что ищет, но найти это будет не просто.
Пять минут спустя он стоял возле автомобиля, почесывая голову. Если Олбрайт подложил бомбу, то куда?
Тщательно осмотрев моторное отделение и внутренность багажника, он принялся за дверные панели и кулисы, вооружившись отверткой. Где это вообще возможно? На заднем сиденье? Снять его и посмотреть на полу? Вероятность того, что бомба там, невелика, но все может быть. Какова все-таки вероятность? Петр Александрович Чистяков не из тех людей, что рискуют понапрасну. Этот вчерашний разговор об агенте-двойнике серьезно напугал Камачо, потому что говорил он с человеком, имевшим пистолет с глушителем и достаточное количество хитрых устройств на чердаке, чтобы взорвать всю вашингтонскую полицию.
Чтобы оценить, насколько вероятно то, что старина Харлан Олбрайт решил устранить возможную угрозу, необходимо знать, что именно подвергается угрозе.
Сколько еще агентов у него на связи? Какую информацию они поставляют?
Конечно, Олбрайт мог подсунуть ему бомбу под машину в любую ночь, пока Камачо храпел у себя в постели. Рискованно, но допустимо. А может быть, он вставил радиоуправляемую бомбу, чтобы подстраховаться, надеясь, что не придется к ней прибегать, но если все-таки придется, она уже будет на месте.
Предусмотрительный человек скорее всего поступит именно так, правда?
Олбрайт явно был предусмотрительным человеком. Бомба находилась в дверце со стороны водителя, под панелью, ниже окна. Она была тщательно прикреплена изолентой, чтобы не было стука.
На вид там было около килограмма пластиковой взрывчатки. Из продолговатой вязкой массы торчал кончик взрывателя. От него тянулся проводок к пусковому механизму, питавшемуся от шестивольтной батарейки. К пусковому механизму был приделан крохотный радиоприемник с четырьмя батарейками. Проводок от приемника тянулся к краю панели дверцы. Простая радиоуправляемая бомба. Эффективная и простая.
Луис Камачо вытащил из бомбы взрыватель и ножиком обрезал провод.
Пластиковый заряд и все прочее он не стал трогать.
Он весь вспотел, хотя на улице было всего тринадцать градусов и дул сильный ветер. Убрав домкрат обратно в багажник, он положил панель дверцы на заднее сиденье.
Правильно ли он рассчитал? Может, это просто подстраховка? Или Олбрайт-Чистяков уже принял решение нажать кнопку?
Стоя рядом с машиной, он не спеша осмотрелся. Это никак не повредит, Луис.
Выругавшись, он сел за руль и завел двигатель.
В торговом центре, между кафе для гурманов и фирменным магазином тканей, приютился небольшой отдел хозтоваров. Камачо купил там маленький фонарик, катушку изолированного провода и моток черной изоленты.
На стоянке с помощью ножа и отвертки он разобрал фонарик. Изолентой закрепил лампочку в отверстии, которое проделал в дверной панели. Через пятнадцать минут он закрутил последний винт и вернул наместо рукоятку подъема стекла.
Ну вот! Теперь, если Олбрайт нажмет кнопку, вместо взрыва загорится лампочка и будет гореть до тех пор, пока не разрядится шестивольтная батарейка.
Если он увидит это свечение – при условии, что незапаянный проводок не отойдет от тряски, – то святой герой Луис Камачо, лучший ловец шпионов во всем ФБР, может перегнуться и поцеловать самого себя в задницу. До тех пор, пока пуля из «Люгера» 22-го калибра с глушителем не отправит его в лучший, более милосердный мир. А что еще может желать человек? Он сидел за рулем, глядя на витрины торгового центра. Посидев немного, он вышел и направился через стоянку в магазин изысканных продуктов «Бон виван». Там пахло травами и цветочными отдушками. Продавщица, женщина лет сорока пяти, с длинными, словно разглаженными утюгом волосами, была слишком поглощена чтением, чтобы обратить на него внимание. Он побродил среди прилавков, рассматривая банки и горшочки с продуктами, импортированными со всего света. Из Айовы тут не было ничего. Если товар в зеленой или пурпурной упаковке, сделанный в Европе или на Востоке, и к нему прилеплен ярлык с немыслимой ценой, значит, он должен быть высокого качества.
Он купил банку французского варенья из синеватых ягод – на ярлыке было написано «черника» – за 4 доллара 32 цента плюс налог в пользу беженцев из Беркли и зашагал по серому асфальту пустой стоянки обратно к машине.
* * *
Врач из медпункта в Чайна-Лейк разрешил Рите полет в пятницу днем.
Субботу Джейк Графтон провел в ангаре с Самюэлем Доджерсом и Гельмутом Фриче, доводя компьютерную программу и внося необходимые изменения в конструкцию «Афины».
В ходе работы Джейк все больше восхищался техническим достижением Доджерса, хотя, как человек, тот вызывал в нем все большее отвращение. Как всякий фанатик, Доджерс мыслил абсолютными категориями, не проявляя ни малейшей терпимости и не допуская несогласия. В технических вопросах его разум был открыт, исполнен любопытства, настойчив, порхал от одного озарения к другому, не заботясь о том, к чему приведет очередной скачок воображения, и нисколько не обращая внимания на ушибы от неудачных падений. Однако во всех остальных аспектах человеческого существования Доджерс был нетерпим, утомительно болтлив и, как правило, не прав. Видимо, Создатель развил его научный талант за счет всего прочего, породив злобного маленького гения, который смотрел на мир, как на сплошное злоумышление, состоящее исключительно из козней коварных, богомерзких агентов Сатаны. Обо всех своих менее одаренных коллегах он был самого низкого мнения. И на самом деле верил в дьявола. Каждую секунду, когда он не был занят непосредственно работой, Доджерс громко и пространно проклинал Сатану и его злодеяния.
Джейк искренне не понимал, как Фриче выносит эти обличения. Сам он только раздражался и спасался от них в туалете или на свежем воздухе.
– Как вы можете слушать этого вонючего болвана и не останавливаете его? – спросил Джейк во время краткого перерыва, когда зов природы властно потребовал Доджерса в сортир.
– В чем дело? – поинтересовался Фриче, удивленно подняв брови.
– Эти бесконечные идиотские проповеди, – терпеливо пояснил Джейк. – В течение последнего часа он облаял все расовые и этнические группы на планете, а каждого члена правительства заклеймил как вора, лжеца и так далее. Как вы можете это слушать?
– Ах, это. Да я просто не слушаю. Я слишком занят «Афиной». Все прочее я отсеиваю.
– Жаль, что я так не умею.
– Гм, – только и сказал Фриче, явно обращая на Джейка не больше внимания, чем на Доджерса.
– Если он не сбавит тон, до обеда я его, наверное, придушу. Лучше вытяните из него все, что вам нужно, сейчас же.
– Угу, – пробормотал Фриче, наклонившись к блоку охлаждения, поддерживавшему должную температуру компьютера. Конечно, это было чудо микроминиатюризации, шедевр инженерной мысли. – Никак не могу взять в толк, как ему удалось сделать эту штуку на коленке. Смотрите, как ловко заварено, как он отполировал вот эту поковку кислотой, чтобы свести к минимуму потери тепла. А здесь! Как он выполнил эту штуку, обеспечив максимальное охлаждение почти без проводов. И ведь всю схему он проектировал без компьютера!
– Инстинкт. Этот тролль – гений, – неохотно признал Джейк.
* * *
Новая неприятность постигла Джейка в субботу утром, когда раздался звонок из Вашингтона. Говорил Джордж Ладлоу.
– Сегодня днем к вам вылетает Ройс Каплинджер. С ним сенатор Хайрам Дюкен. Оба с помощниками. Всем выделить по комнате в общежитии.
– Боже мой, господин министр! Это же сверхсекретнейший проект. Нам не нужен никакой чер… сенатор…
– Дюкену нужно все рассказать, капитан. Он председатель сенатского комитета по вооруженным силам. Я не спрашиваю вашего мнения. Я лишь довожу до вашего сведения. Понятно?
– Так точно, сэр. Адмирал Данедин в курсе дела?
– Да. – И тут же раздались длинные гудки.
Вскоре выяснилось, что в общежитии только две свободные комнаты, так что ему пришлось отправить двух младших членов своей группы в мотель за оградой базы. Эти двое были Бабун и Рита, которые не выказали ни малейшего неудовольствия, забросив свои вещи во флотский фургон и уехав на нем.
В своем единственном чистом белом мундире он стоял у аэродромного здания, когда подкатил Т-39 и из него вышел Ройс Каплинджер. Рядом с Джейком находился начальник базы. Оба офицера четко отдали честь. Они отсалютовали и сенатору Дюкену, на котором были спортивные брюки и пуловер – он выглядел так, будто только что проснулся. Пока Дюкен жмурился на ярком солнце, с короткого трапа вслед за ним спустилась женщина.
Джейк узнал ее прежде, чем Каплинджер назвал ее имя. Мисс Де Крешентис.
– Мисс Де Крешентис. Она гость сенатора Дюкена.
– «Консолидейтед текнолоджиз». Она ведь оттуда, вице-президент?
– Точно, – подтвердил Дюкен. – Рад вас видеть, капитан, – сказал он тоном, выдававшим прямо противоположное чувство.
– Вас подобрали на дороге, мисс Де Крешентис?
– Она совершает поездку вместе с нами, – заявил Каплинджер.
– Можно вас на минутку? – обратился Джейк к министру и отошел в сторону.
Шагов через двадцать Джейк обернулся. Каплинджер шел следом.
– Ладлоу сказал, что вы приезжаете с сенатором, хотя проект засекречен по самую макушку. Но я не могу позволить вице-президенту фирмы, которая участвует в конкурсе на заказ по УТИ, видеть «Афину» или слышать разговоры на эту тему. Нельзя на этой стадии давать ей какие-то преимущества. У нее нет допуска. Нет, нет и еще раз нет, сэр.
– На мою ответственность. – Каплинджер поджал губы.
– Нет, сэр. Ладлоу не упоминал никаких фирм, и даже если бы он это сделал, я должен получить распоряжение от адмирала Данедина. Я подчиняюсь ему. Он, видимо, согласует вопрос с начальником штаба ВМС. Ее присутствие нарушает, по крайней мере, тридцать правил безопас…
– Позвоните ему.
– Сейчас?
– Да, черт побери, сейчас, растак вашу мать. Мы подождем в холле. – Каплинджер направился по синей ковровой дорожке в зал, Джейк Графтон следовал позади. Начальник базы повел остальных прибывших внутрь.
Джейк позвонил из кабинета оперативного дежурного на втором этаже.
Он сразу застал Данедина на месте, в Кристал-Сити, и обрисовал ситуацию.
– Ну и дерьмо! – воскликнул адмирал.
– Так точно, сэр.
– Позвоню Ладлоу. Если не выйдет, доложу начальнику штаба.
– Есть. – Джейк дал ему номер телефона, с которого звонил.
– Вы подставляете шею, Джейк. Это серьезно.
– Тогда увольте меня.
– Я перезвоню.
Прошло тридцать минут. Джейк смотрел в окно на легкий пассажирский самолет и аэродромную команду, заправлявшую его. От бетона веяло жаром. На горизонте синели горы. В это воскресное утро ни один самолет не летал. Потом Джейк принялся рассматривать фотографии и сувениры, которыми оперативный дежурный увешал стены своего кабинета. Кое-кого на групповых снимках он узнал.
Он сидел, задрав ноги на стол, и что-то писал в блокноте, когда раздался звонок.
– Капитан Графтон слушает.
– Джордж Ладлоу. Адмирал Данедин докладывает, что у вас возникла проблема.
– Так точно, сэр. Каплинджер и Дюкен прибыли сюда с вице-президентом «Консолидейтед текнолоджиз». Они хотят показать ей «Афину». Здесь же высшая степень секретности, и она получит несправедливое преимущество перед конкурентами. Я сказал «нет».
– А Каплинджер что?
– Явно недоволен.
– Вы понимаете, что Хайрам Дюкен – председатель сенатского комитета по делам вооруженных сил? Мы должны заручиться его поддержкой, если хотим получить замену А-6. Без него мы можем сами себе писать в карман.
– Это мне понятно. Понятно и то, что вы поставили меня на это место, потому что я могу явиться в Конгресс, нацепив Медаль почета, и потому что мной можно пожертвовать. Вы хотите, чтобы я рекомендовал, какой самолет купить, на основании нескольких испытательных полетов, и если вы согласитесь, я должен буду идти в Конгресс и отстаивать ваш выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Пять минут спустя он стоял возле автомобиля, почесывая голову. Если Олбрайт подложил бомбу, то куда?
Тщательно осмотрев моторное отделение и внутренность багажника, он принялся за дверные панели и кулисы, вооружившись отверткой. Где это вообще возможно? На заднем сиденье? Снять его и посмотреть на полу? Вероятность того, что бомба там, невелика, но все может быть. Какова все-таки вероятность? Петр Александрович Чистяков не из тех людей, что рискуют понапрасну. Этот вчерашний разговор об агенте-двойнике серьезно напугал Камачо, потому что говорил он с человеком, имевшим пистолет с глушителем и достаточное количество хитрых устройств на чердаке, чтобы взорвать всю вашингтонскую полицию.
Чтобы оценить, насколько вероятно то, что старина Харлан Олбрайт решил устранить возможную угрозу, необходимо знать, что именно подвергается угрозе.
Сколько еще агентов у него на связи? Какую информацию они поставляют?
Конечно, Олбрайт мог подсунуть ему бомбу под машину в любую ночь, пока Камачо храпел у себя в постели. Рискованно, но допустимо. А может быть, он вставил радиоуправляемую бомбу, чтобы подстраховаться, надеясь, что не придется к ней прибегать, но если все-таки придется, она уже будет на месте.
Предусмотрительный человек скорее всего поступит именно так, правда?
Олбрайт явно был предусмотрительным человеком. Бомба находилась в дверце со стороны водителя, под панелью, ниже окна. Она была тщательно прикреплена изолентой, чтобы не было стука.
На вид там было около килограмма пластиковой взрывчатки. Из продолговатой вязкой массы торчал кончик взрывателя. От него тянулся проводок к пусковому механизму, питавшемуся от шестивольтной батарейки. К пусковому механизму был приделан крохотный радиоприемник с четырьмя батарейками. Проводок от приемника тянулся к краю панели дверцы. Простая радиоуправляемая бомба. Эффективная и простая.
Луис Камачо вытащил из бомбы взрыватель и ножиком обрезал провод.
Пластиковый заряд и все прочее он не стал трогать.
Он весь вспотел, хотя на улице было всего тринадцать градусов и дул сильный ветер. Убрав домкрат обратно в багажник, он положил панель дверцы на заднее сиденье.
Правильно ли он рассчитал? Может, это просто подстраховка? Или Олбрайт-Чистяков уже принял решение нажать кнопку?
Стоя рядом с машиной, он не спеша осмотрелся. Это никак не повредит, Луис.
Выругавшись, он сел за руль и завел двигатель.
В торговом центре, между кафе для гурманов и фирменным магазином тканей, приютился небольшой отдел хозтоваров. Камачо купил там маленький фонарик, катушку изолированного провода и моток черной изоленты.
На стоянке с помощью ножа и отвертки он разобрал фонарик. Изолентой закрепил лампочку в отверстии, которое проделал в дверной панели. Через пятнадцать минут он закрутил последний винт и вернул наместо рукоятку подъема стекла.
Ну вот! Теперь, если Олбрайт нажмет кнопку, вместо взрыва загорится лампочка и будет гореть до тех пор, пока не разрядится шестивольтная батарейка.
Если он увидит это свечение – при условии, что незапаянный проводок не отойдет от тряски, – то святой герой Луис Камачо, лучший ловец шпионов во всем ФБР, может перегнуться и поцеловать самого себя в задницу. До тех пор, пока пуля из «Люгера» 22-го калибра с глушителем не отправит его в лучший, более милосердный мир. А что еще может желать человек? Он сидел за рулем, глядя на витрины торгового центра. Посидев немного, он вышел и направился через стоянку в магазин изысканных продуктов «Бон виван». Там пахло травами и цветочными отдушками. Продавщица, женщина лет сорока пяти, с длинными, словно разглаженными утюгом волосами, была слишком поглощена чтением, чтобы обратить на него внимание. Он побродил среди прилавков, рассматривая банки и горшочки с продуктами, импортированными со всего света. Из Айовы тут не было ничего. Если товар в зеленой или пурпурной упаковке, сделанный в Европе или на Востоке, и к нему прилеплен ярлык с немыслимой ценой, значит, он должен быть высокого качества.
Он купил банку французского варенья из синеватых ягод – на ярлыке было написано «черника» – за 4 доллара 32 цента плюс налог в пользу беженцев из Беркли и зашагал по серому асфальту пустой стоянки обратно к машине.
* * *
Врач из медпункта в Чайна-Лейк разрешил Рите полет в пятницу днем.
Субботу Джейк Графтон провел в ангаре с Самюэлем Доджерсом и Гельмутом Фриче, доводя компьютерную программу и внося необходимые изменения в конструкцию «Афины».
В ходе работы Джейк все больше восхищался техническим достижением Доджерса, хотя, как человек, тот вызывал в нем все большее отвращение. Как всякий фанатик, Доджерс мыслил абсолютными категориями, не проявляя ни малейшей терпимости и не допуская несогласия. В технических вопросах его разум был открыт, исполнен любопытства, настойчив, порхал от одного озарения к другому, не заботясь о том, к чему приведет очередной скачок воображения, и нисколько не обращая внимания на ушибы от неудачных падений. Однако во всех остальных аспектах человеческого существования Доджерс был нетерпим, утомительно болтлив и, как правило, не прав. Видимо, Создатель развил его научный талант за счет всего прочего, породив злобного маленького гения, который смотрел на мир, как на сплошное злоумышление, состоящее исключительно из козней коварных, богомерзких агентов Сатаны. Обо всех своих менее одаренных коллегах он был самого низкого мнения. И на самом деле верил в дьявола. Каждую секунду, когда он не был занят непосредственно работой, Доджерс громко и пространно проклинал Сатану и его злодеяния.
Джейк искренне не понимал, как Фриче выносит эти обличения. Сам он только раздражался и спасался от них в туалете или на свежем воздухе.
– Как вы можете слушать этого вонючего болвана и не останавливаете его? – спросил Джейк во время краткого перерыва, когда зов природы властно потребовал Доджерса в сортир.
– В чем дело? – поинтересовался Фриче, удивленно подняв брови.
– Эти бесконечные идиотские проповеди, – терпеливо пояснил Джейк. – В течение последнего часа он облаял все расовые и этнические группы на планете, а каждого члена правительства заклеймил как вора, лжеца и так далее. Как вы можете это слушать?
– Ах, это. Да я просто не слушаю. Я слишком занят «Афиной». Все прочее я отсеиваю.
– Жаль, что я так не умею.
– Гм, – только и сказал Фриче, явно обращая на Джейка не больше внимания, чем на Доджерса.
– Если он не сбавит тон, до обеда я его, наверное, придушу. Лучше вытяните из него все, что вам нужно, сейчас же.
– Угу, – пробормотал Фриче, наклонившись к блоку охлаждения, поддерживавшему должную температуру компьютера. Конечно, это было чудо микроминиатюризации, шедевр инженерной мысли. – Никак не могу взять в толк, как ему удалось сделать эту штуку на коленке. Смотрите, как ловко заварено, как он отполировал вот эту поковку кислотой, чтобы свести к минимуму потери тепла. А здесь! Как он выполнил эту штуку, обеспечив максимальное охлаждение почти без проводов. И ведь всю схему он проектировал без компьютера!
– Инстинкт. Этот тролль – гений, – неохотно признал Джейк.
* * *
Новая неприятность постигла Джейка в субботу утром, когда раздался звонок из Вашингтона. Говорил Джордж Ладлоу.
– Сегодня днем к вам вылетает Ройс Каплинджер. С ним сенатор Хайрам Дюкен. Оба с помощниками. Всем выделить по комнате в общежитии.
– Боже мой, господин министр! Это же сверхсекретнейший проект. Нам не нужен никакой чер… сенатор…
– Дюкену нужно все рассказать, капитан. Он председатель сенатского комитета по вооруженным силам. Я не спрашиваю вашего мнения. Я лишь довожу до вашего сведения. Понятно?
– Так точно, сэр. Адмирал Данедин в курсе дела?
– Да. – И тут же раздались длинные гудки.
Вскоре выяснилось, что в общежитии только две свободные комнаты, так что ему пришлось отправить двух младших членов своей группы в мотель за оградой базы. Эти двое были Бабун и Рита, которые не выказали ни малейшего неудовольствия, забросив свои вещи во флотский фургон и уехав на нем.
В своем единственном чистом белом мундире он стоял у аэродромного здания, когда подкатил Т-39 и из него вышел Ройс Каплинджер. Рядом с Джейком находился начальник базы. Оба офицера четко отдали честь. Они отсалютовали и сенатору Дюкену, на котором были спортивные брюки и пуловер – он выглядел так, будто только что проснулся. Пока Дюкен жмурился на ярком солнце, с короткого трапа вслед за ним спустилась женщина.
Джейк узнал ее прежде, чем Каплинджер назвал ее имя. Мисс Де Крешентис.
– Мисс Де Крешентис. Она гость сенатора Дюкена.
– «Консолидейтед текнолоджиз». Она ведь оттуда, вице-президент?
– Точно, – подтвердил Дюкен. – Рад вас видеть, капитан, – сказал он тоном, выдававшим прямо противоположное чувство.
– Вас подобрали на дороге, мисс Де Крешентис?
– Она совершает поездку вместе с нами, – заявил Каплинджер.
– Можно вас на минутку? – обратился Джейк к министру и отошел в сторону.
Шагов через двадцать Джейк обернулся. Каплинджер шел следом.
– Ладлоу сказал, что вы приезжаете с сенатором, хотя проект засекречен по самую макушку. Но я не могу позволить вице-президенту фирмы, которая участвует в конкурсе на заказ по УТИ, видеть «Афину» или слышать разговоры на эту тему. Нельзя на этой стадии давать ей какие-то преимущества. У нее нет допуска. Нет, нет и еще раз нет, сэр.
– На мою ответственность. – Каплинджер поджал губы.
– Нет, сэр. Ладлоу не упоминал никаких фирм, и даже если бы он это сделал, я должен получить распоряжение от адмирала Данедина. Я подчиняюсь ему. Он, видимо, согласует вопрос с начальником штаба ВМС. Ее присутствие нарушает, по крайней мере, тридцать правил безопас…
– Позвоните ему.
– Сейчас?
– Да, черт побери, сейчас, растак вашу мать. Мы подождем в холле. – Каплинджер направился по синей ковровой дорожке в зал, Джейк Графтон следовал позади. Начальник базы повел остальных прибывших внутрь.
Джейк позвонил из кабинета оперативного дежурного на втором этаже.
Он сразу застал Данедина на месте, в Кристал-Сити, и обрисовал ситуацию.
– Ну и дерьмо! – воскликнул адмирал.
– Так точно, сэр.
– Позвоню Ладлоу. Если не выйдет, доложу начальнику штаба.
– Есть. – Джейк дал ему номер телефона, с которого звонил.
– Вы подставляете шею, Джейк. Это серьезно.
– Тогда увольте меня.
– Я перезвоню.
Прошло тридцать минут. Джейк смотрел в окно на легкий пассажирский самолет и аэродромную команду, заправлявшую его. От бетона веяло жаром. На горизонте синели горы. В это воскресное утро ни один самолет не летал. Потом Джейк принялся рассматривать фотографии и сувениры, которыми оперативный дежурный увешал стены своего кабинета. Кое-кого на групповых снимках он узнал.
Он сидел, задрав ноги на стол, и что-то писал в блокноте, когда раздался звонок.
– Капитан Графтон слушает.
– Джордж Ладлоу. Адмирал Данедин докладывает, что у вас возникла проблема.
– Так точно, сэр. Каплинджер и Дюкен прибыли сюда с вице-президентом «Консолидейтед текнолоджиз». Они хотят показать ей «Афину». Здесь же высшая степень секретности, и она получит несправедливое преимущество перед конкурентами. Я сказал «нет».
– А Каплинджер что?
– Явно недоволен.
– Вы понимаете, что Хайрам Дюкен – председатель сенатского комитета по делам вооруженных сил? Мы должны заручиться его поддержкой, если хотим получить замену А-6. Без него мы можем сами себе писать в карман.
– Это мне понятно. Понятно и то, что вы поставили меня на это место, потому что я могу явиться в Конгресс, нацепив Медаль почета, и потому что мной можно пожертвовать. Вы хотите, чтобы я рекомендовал, какой самолет купить, на основании нескольких испытательных полетов, и если вы согласитесь, я должен буду идти в Конгресс и отстаивать ваш выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77