Глава 6
Экспансия
Москва на восемь часов опережает Вашингтон по времени, что представляло собой источник постоянного недовольства для дипломатов, которые или отставали на день, или настолько нарушали ритм своих биологических часов, что не могли потом должным образом исполнять свои обязанности. Это было особенно тяжело для русских, потому что к пяти или шести часам вечера они успевали выпить несколько стопариков водки, и, принимая во внимание относительную скорость всех дипломатических мероприятий, в Москве уже наступала ночь, когда американские дипломаты заканчивали свои «рабочие ланчи» и посылали демарши, коммюнике или просто письма, содержащие ответы на запросы, сделанные русскими накануне. Разумеется, в обеих столицах работали «ночные смены», задачей которых было читать и оценивать полученную дипломатическую информацию, но такие смены обычно состояли из младшего звена дипломатов или в лучшем случае из дипломатов, продвигающихся наверх, но ещё не достигших влиятельных должностей. Перед ними всегда стоял выбор: стоит ли будить босса по случаю получения ночного звонка или отложить до утра сообщение, о котором следовало немедленно информировать министра или секретаря. Не одна дипломатическая карьера сгинула или резко взмыла вверх из-за таких мнимых пустяков.
В данном случае риску подвергалась не дипломатическая карьера. Сейчас было шесть пятнадцать весеннего русского вечера, солнце все ещё находилось высоко в небе.
— Да, Паша? — сказал капитан Провалов. Подполковник Шабликов поручил ему вести допрос Клусова. Это дело было слишком важным для того, чтобы передать его кому-нибудь другому — к тому же он никогда по-настоящему не доверял Шабликову: от подполковника слишком явно исходил запах коррупции.
Павел Петрович Клусов вряд ли мог служить рекламой качества жизни в новой России.
При росте в сто шестьдесят пять сантиметров он весил почти девяносто килограммов, причём основная часть питательных калорий поступала в его тело в жидкой форме. Он плохо брился, даже когда ему это приходило в голову, а его дружба с мылом была менее тесной, чем следовало. Зубы Клусова был жёлтыми и неровными от редких контактов с зубной щёткой и излишнего курения дешёвых российских сигарет без фильтра. Ему было примерно лет тридцать пять, и шансы достижения сорока пяти равнялись фифти-фифти, по оценке Провалова. Разумеется, это будет не такой уж большой утратой для общества.
Клусов был мелким вором, ему недоставало таланта — или храбрости — даже для того, чтобы стать крупным нарушителем закона. Но он был знаком с теми, кто составлял эту категорию, и, по-видимому, кружился вокруг них, подобно маленькой дворняжке, выполняя мелкие поручения, как, например, сбегать за бутылкой водки, подумал капитан милиции. Зато у Клусова были уши — обстоятельство, которое многие люди, особенно преступники, почему-то не замечали.
— Авсеенко убили двое из Санкт-Петербурга. Мне неизвестны их имена, но думаю, что они были наняты Климентием Ивановичем Суворовым. Наёмные убийцы — бывшие солдаты спецназа, служившие раньше в Афганистане, им, по-моему, где-то под сорок. Один из них блондин, второй рыжий. После того как эти парни убили Гришу, оба улетели обратно в Питер ещё до полудня.
— Молодец, Паша. Ты видел их лица?
Клусов покачал головой.
— Нет, гражданин капитан. Я узнал об этом от… одного знакомого, которого встретил в какой-то забегаловке. — Клусов закурил следующую сигарету от окурка предыдущей.
— А твой знакомый не говорил, почему Суворову понадобилось убивать Авсеенко? — Кто такой этот Климентий Иванович Суворов, черт побери? — подумал милиционер. Он никогда раньше не слышал этого имени, но ему не хотелось, чтобы Клусов догадался об этом. Лучше сделать вид, что ему многое известно.
Осведомитель пожал плечами.
— Оба раньше служили в КГБ, может быть, они враждовали друг с другом.
— Чем сейчас занимается Суворов?
Осведомитель снова пожал плечами.
— Не знаю. И никто не знает. Ходили слухи, что он живёт хорошо, но никому не известен источник его дохода.
— Кокаин?
— Может быть, не знаю. — Достоинством Клусова было то, что он ничего не придумывал и говорил неприкрашенную (относительно) правду… почти всегда, сказал себе милицейский капитан.
Мозг Провалова уже работал на полных оборотах. Итак, бывший офицер КГБ нанял двух бывших солдат спецназа, чтобы они устранили ещё одного бывшего офицера КГБ, который был известен как сутенёр крупного масштаба. Может быть, этот Суворов предложил Авсеенко принять участие в экспорте и торговле наркотиками? Подобно большинству сотрудников московской милиции, Провалов не любил КГБ. Агенты КГБ были почти всегда высокомерными громилами, слишком развращёнными своей властью, чтобы должным образом вести расследование, за исключением работы с иностранцами, для чего требовалось прибегать к утончённости цивилизованного поведения. В противном случае иностранные государства будут обращаться с советскими гражданами — или, что ещё хуже, с советскими дипломатами — точно так же.
Но сейчас так много сотрудников КГБ было уволено своей родной службой, и только единицы из них занялись реальным трудом. Нет, их обучали конспирации, многие выезжали за границу и встречались там с самыми разными людьми, и большинство, не сомневался Провалов, соглашались за соответствующий стимул, который неизменно означал крупные деньги, принимать участие в нелегальных операциях. За деньги люди готовы на все, этот факт был известен каждому офицеру полиции в каждой стране мира.
Суворов. Нужно выяснить, кому принадлежит это имя, — подумал капитан, поднося к губам стопку с водкой. — Изучить его прошлое, познакомиться с его специальными знаниями и раздобыть фотографию. Суворов, Климентий Иванович.
— У тебя есть что-нибудь ещё? — спросил капитан.
Клусов покачал головой.
— Нет, это всё, что мне удалось разнюхать.
— Ну что ж, совсем неплохо. Возвращайся обратно и свяжись со мной, если тебе станет известно что-нибудь новое.
— Хорошо, гражданин капитан. — Осведомитель встал и направился к выходу. Он оставил счёт на столе, уверенный, что капитан заплатит за него. Действительно, Провалов не испытывал ни малейшего раздражения из-за того, что ему придётся платить за своего осведомителя. Он служил в милиции достаточно долго, чтобы понять — только что удалось обнаружить нечто очень важное. Конечно, на этом этапе расследования нельзя сказать определённо, по крайней мере до тех пор, пока он не обследует каждую возможность, каждый тупик, на что потребуется время. Но если это действительно что-то важное, тогда это стоило затраченных усилий. А если нет, то он упрётся в ещё один тупик, которых в милицейской работе бывает немало.
Провалов подумал о том, что он не спросил своего осведомителя, от кого тот получил этот поток новой информации. Он не забыл, но, возможно, позволил себе поддаться на описание предполагаемых бывших солдат спецназа, нанятых, чтобы убить Авсеенко. Он запомнил их описание, но всё-таки достал блокнот и записал полученную информацию. Один — блондин, другой с рыжими волосами, опыт боевых действий в Афганистане, оба живут в Санкт-Петербурге, вылетели обратно незадолго до полудня в тот день, когда был убит Авсеенко. Итак, он узнает номер рейса и проверит имена по манифесту на новом компьютере, установленном Аэрофлотом, для того чтобы вступить в мировую систему обеспечения билетами. Затем проведёт перекрёстную проверку на собственном компьютере, сравнив их с именами известных и подозреваемых преступников, а также с армейскими учётными материалами. Если ему удастся напасть на след, то пошлёт кого-нибудь из своих подчинённых побеседовать со стюардессами этого рейса Москва — Санкт-Петербург, поручит ему узнать, не помнят ли они хотя бы одного из них, лучше обоих. Затем обратится в милицию Санкт-Петербурга с просьбой осторожно выяснить адреса этих людей, заведены ли на них досье в связи с прошлой преступной деятельностью и тому подобное. В общем, обычная тщательная проверка их прошлого, которая приведёт, может быть, к беседе с ними. Скорее всего сам он не будет принимать участия в этом, просто сядет в стороне, чтобы наблюдать за ними, следить за их мимикой, потому что ничто не может заменить этого. Он заглянет им в глаза, увидит, как эти типы говорят, как сидят, ёрзают на стульях или нет, устремлены их взгляды на человека, разговаривающего с ними, или постоянно бегают по комнате. Курят ли они, и если курят, то быстро и нервно или медленно и презрительно… или просто с любопытством, что произойдёт, если они невиновны в этом предъявленном обвинении, если нет, то, возможно, в другом.
Капитан милиции расплатился по счёту в баре и пошёл к выходу.
— Тебе нужно выбрать для своих встреч место получше, Олег, — предложил сзади знакомый голос. Провалов повернулся, чтобы увидеть лицо.
— Это большой город, Миша, в нём множество баров, и большинство с тусклым освещением.
— А я всё-таки нашёл твой бар, Олег Григорьевич, — напомнил ему Райли. — Итак, что тебе удалось узнать?
Провалов кратко рассказал о полученной им информации.
— Два стрелка из спецназа? Полагаю, в этом есть какой-то смысл. Во сколько это обошлось заказчику?
— Вряд ли особенно дорого. Думаю… ну, скажем, пять тысяч евро или что-то вроде этого, — высказал догадку капитан, пока они шли по улице.
— У кого есть такие деньги, чтобы он мог разбрасываться ими?
— Московский преступник… как ты хорошо знаешь, Миша, сотни преступников могут позволить себе это, а Распутин не относился к числу очень популярных людей… и у меня появилось новое имя — Суворов, Климентий Иванович.
— Кто он такой?
— Не знаю. Незнакомое имя, но Клусов вёл себя так, словно я должен хорошо его знать. Странно, что я его не знаю, — рассуждал вслух Провалов.
— Бывает. У меня тоже случалось, что подобные умники появлялись словно ниоткуда. Ты будешь проверять его?
— Да, пропущу это имя через компьютер. Судя по всему, он тоже бывший сотрудник КГБ.
— Сейчас их много, — согласился Райли, заходя вместе со своим другом в бар нового отеля.
— Что ты будешь делать, если в ЦРУ произойдёт сокращение штатов?
— Смеяться, — пообещал агент ФБР.
* * *
Город Санкт-Петербург известен как Северная Венеция из-за своих многочисленных рек и каналов, проходящих через него, хотя климат, особенно зимой, резко отличается от климата итальянского города. Новый ключ к разгадке тайны появился на одной из этих рек.
Его заметил один из горожан, идущих утром на работу. Затем, увидев милиционера на углу, он подошёл к нему и показал рукой на место, где он заметил что-то необычное.
Милиционер пошёл к указанному месту, посмотрел через железное ограждение и увидел предмет, который привлёк внимание горожанина.
Предмет был почти незаметен, но милиционеру потребовалось всего секунда, чтобы догадаться, что это такое и что это означает. Это не был выброшенный мусор, и не мёртвое животное, а верхушка человеческой головы с белокурыми или светлыми волосами. Расследованием, было это убийством или самоубийством, займутся местные коллеги. Милиционер подошёл к ближайшему телефону-автомату и сообщил о находке в свой участок. Через тридцать минут сюда подъехала машина, затем, спустя несколько минут, прибыл чёрный грузовик. К этому времени милиционер, обнаруживший труп, успел выкурить две сигареты на чистом бодрящем воздухе, время от времени глядя на поверхность реки, чтобы убедиться, что голова все ещё остаётся на месте. Прибывшие ребята оказались детективами из городского убойного отдела. В подъехавшем сразу за ними грузовике находились двое, которых народ называл техниками, хотя на самом деле они принадлежали к департаменту общественных работ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214