а вдруг ты прячешься в этой норе? Ну и забралась в нее. Она оказалась такой глубокой… А потом я решила: может, ты не просто прячешься, а гуляешь внутри. Сбегала домой за бумажным фонарем… И вот…
Безрассудная отвага девушки даже покоробила меня.
– Тебе не было страшно, Нотт-тян?
– Было. Но я надеялась встретить тебя и о страхе совсем забыла. И видишь, я правильно сделала, что пришла. Вот мы и встретились…
Ох, святая простота!.. Я вдруг почувствовал всю глубину ее любви ко мне, и теплая волна затопила мою душу, смыв раздражение. Тем не менее следовало завершить начатое.
– Нотт-тян!
– Что?
– О вчерашней встрече ты ведь никому ничего не рассказывала?
– Никому ничего…
– И о том, что мы виделись сегодня, тоже не надо…
– Ладно, никому не скажу.
– Главное, Синтаро ничего не рассказывай.
– Поняла.
– А как он сегодня? Уходил куда-нибудь?
– Жаловался, что голова болит, и спит целый день. А знаешь, что странно? Он, как и ты, просит ничего никому не рассказывать.
– Действительно странно.
– Например, просил никому не говорить, что он вчера поздно ночью выходил из дому. Интересно, почему всем мужчинам так нравится обманывать?
Что-то екнуло у меня в груди.
– Нотт-тян, ты слышала, что кто-то убил «монахиню с крепким чаем»?
– Слышала. Прямо поразилась, когда узнала об этом сегодня утром… А помнишь, вчера ночью тень отражалась на застекленной стене? Так, может, это и был убийца Мёрэн?
– Нотт-тян, а что говорит об этом Синтаро?
– Синтаро? Да ничего… А почему ты спрашиваешь? – Норико вопросительно взглянула на меня.
Неожиданно позади нас раздался крик, и из глубины тоннеля послышались шаги, На мгновение мы застыли, а потом я забрал у Норико фонарь и пошел вперед, туда, откуда слышались шаги.
– Тацуя!
– Жди меня тут.
– Нет, я пойду с тобой.
Я сейчас находился за развилкой, дорожка, по которой я шел, из-за колдобины резко поворачивала в сторону. Поэтому у нас были шансы остаться незамеченными.
Ориентируясь на звуки шагов, мы осторожно продвигались в глубь тоннеля. Идти было тяжело, дорога петляла, как кишки барана. Шли долго. У незнакомца, вероятно, была свеча, ее слабый свет впереди служил нам дополнительным ориентиром, но догнать удаляющегося человека никак не удавалось.
Интересно, какое расстояние мы прошли от развилки?
В конце концов шагов не стало слышно, отсвет тоже исчез, и мы в полной растерянности остановились во мраке тоннеля.
– Кажется, догонять его бесполезно.
– Да… Ему удалось удрать от нас.
– Интересно, кто он такой?
– Если бы знать!
– Эта пещера необычно глубокая, правда?
– Да уж! Но где-то должен быть выход.
– Пройдем еще немного, чего стоять?
– У тебя, Нотт-тян, хватит храбрости?
– Хватит, ты же рядом.
– Уговорила. Что ж, пошли!
О том, чтоб поймать таинственного незнакомца, я уже и не думал. Я ведь поставил перед собой совсем другую цель: сегодня ночью непременно найти молельню, которую посещают Коумэ-сама и Котакэ-сама.
Прихватив фонарь, мы минут пять с великой осторожностью продвигались вперед. Заметили, что тоннель неожиданно стал гораздо шире. Это удивило меня, я поднял вверх фонарь, чтоб обзор был лучше, и огляделся. Вдруг Норико вскрикнула и прижалась ко мне.
– Что случилось, Нотт-тян?
– Не поверишь… В таком месте – и вдруг человек…
– Что? Где человек? – Эта новость и удивила меня, и испугала. Я стал светить фонарем в ту сторону, куда указывала Норико. Ужас пробрал меня до костей.
В стене пещеры была выдолблена ниша, где располагалось нечто вроде ковчега, на какие обычно воздвигается статуя Будды. Но вместо Будды на каменном ковчеге невозмутимо восседал самурай в доспехах. Сначала я решил, что доспехи внутри пусты, но оказалось, я ошибся. При ближайшем рассмотрении стало ясно: доспехи скрывали человека. Он был совершенно неподвижен, только его глаза очень внимательно смотрели вниз, на нас.
Человек в доспехах
На какое-то время я лишился дара речи. От страха сердце стучало так, что его биение я ощущал в горле, я не мог вымолвить ни слова – язык словно одеревенел.
Надеюсь, читатели не осудят меня за трусость. Вряд ли найдется на свете хоть один человек, который, столкнувшись в темной пещере с кем-то, очень напоминающим живого человека, не ощутит панического страха. А уж если этот некто безмолвен, неподвижен, да еще с прищуром, пристально глядит на вас!
– К… кто это может быть? – с трудом сглотнув, проговорил я.
Ответа, конечно, не последовало. Какой там ответ? Он даже не пошелохнулся. Было впечатление, что он, желая укрыться от внешнего мира, окутал себя всего непроницаемой и невидимой завесой. Мы с Норико молча переглянулись.
Приблизив губы к моему уху, Норико прошептала:
– Тацуя! Может, это кукла? Но на деревянную фигуру не похожа.
Я тоже подумал в какой-то момент, что это деревянная скульптура, но потом сообразил, что нет в ней характерной деревянной твердости. Наоборот, фигура чрезвычайно похожа на человеческую. Но как бы то ни было – это не живой человек. И это меня несколько успокоило.
– Нотт-тяи, оставайся тут, а я кое-что проверю.
– Ладно.
Я отошел от Норико, взял фонарь, вскарабкался с ним на ковчег и поднес фонарь ближе к загадочной фигуре.
С ароматом горящей свечи смешались запахи плесени, гниения. Человека, имевшего – в отличие от меня – дело со стариной, эти запахи не удивили бы. Но даже такой профан, как я, сообразил, что источавшие гнилостный аромат шлем и доспехи принадлежали самураю высокого чина и были очень старыми – ткань рваная, нагрудные латы наполовину прогнили.
Я осветил фонарем голову под шлемом и оторопел: передо мной не скульптура, не деревянная кукла, а настоящий человек. Нет, не живой, конечно, но тем более пугающий. Кожа у мертвеца была какой-то серой или, точнее, бесцветной, гладкой на ощупь, но лишенной упругости, свойственной живым.
Возраст – между тридцатью и сорока годами. Прямой нос, слегка выдающиеся скулы. Слишком близко посаженные глаза. Узкий лоб, заостренный подбородок.. – облик грозного воина. Широко раскрытые, но совершенно неживые глаза казались керамическими.
От этого жуткого зрелища я в очередной раз покрылся холодным липким потом. Стуча зубами и борясь с подступающей тошнотой, я сообразил, что это лицо мне знакомо. Этот узкий лоб, этот острый подбородок, эти близко посаженные глаза… Я точно видел это лицо! Но где и когда? Кому оно принадлежало?
Но взволнованная Норико помешала мне сосредоточиться.
– Что случилось, Тацуя? Что там внутри доспехов?
– Нотт-тян, не подходи сюда, оставайся там!
– Но я боюсь за тебя…
– Я уже спускаюсь.
Норико подскочила ко мне, едва я опустился на пол:
– Ой, ты весь мокрый!
– Ничего, ничего… Не беспокойся…
Я мучительно пытался вспомнить, кого мне напоминает покойник. И кто же он сам? Я снова огляделся вокруг. Перед каменным ковчегом подсвечник с курительными свечами и сосудиком для благовоний, самурай в шлеме и доспехах заместо Будды – да, наверняка это и есть молельня, посещаемая Коумэ и Котакэ. А мертвец, без сомнения, имеет какое-то отношение к бабушкам. Узнать бы какое?!
– Тацуя! – Норико прильнула к моей груди и со страхом снизу вверх заглянула мне в глаза. – Скажи, Тацуя, под доспехами в самом деле кто-то есть? Там не кукла?
– Погоди-ка, Нотт-тян, хочу кое о чем спросить тебя. Среди умерших в деревне в последнее время не было мужчины лет тридцати–сорока?
– А в чем дело? Почему ты спрашиваешь? – В глазах Норико отразилось недоумение. – Да ты и сам, Татт-тян, знаешь, кто умер в последнее время. Пожалуй, такого возраста был Кодзэн и, кстати, твой брат Куя-сан.
– Так-так… Брат Куя!.. – Мелькнувшая в голове мысль поразила меня словно током.
Все правильно! Да, все именно так. Лицо человека в доспехах чрезвычайно напоминало лицо брата Куя. Те же близко посаженные глаза, узкий лоб, тот же заостренный подбородок, такое же жесткое выражение лица.
Однако… Однако этого быть не может! Ведь его после смерти уложили в гроб, а гроб закопали на семейном кладбище. Более того, его труп приходилось вскрывать, для чего была произведена эксгумация, но после нее труп снова поместили в гроб и закопали там же. Я прекрасно помню, что первым бросил ком земли в могилу брата. Своими глазами видел, как гроб опускали в землю. Надгробную плиту, правда, еще не установили, но так или иначе брат спит вечным сном на кладбище.
Нет, этот «самурай» просто похож на брата. По-видимому, он тоже принадлежит к роду Тадзими, но если учесть, что в последние годы в семье Тадзими скончался только Куя, придется признать, что в пещере именно он. Кто-то выкопал останки из могилы, перенес сюда и, украсив пещеру, устроил здесь молельню? Это более чем странно. А как объяснить то, что более чем через десять суток со дня смерти признаков разложения трупа не заметно?
Сомнения, подозрения, колебания переполняли меня, как вдруг…
– Кто там?.. Кто там? Ответьте! – раздалось откуда-то сзади.
Вздрогнув, мы вскочили на ноги, обернулись назад и увидели фигуру человека с фонарем в руках.
– Кто там?.. Вы кто?.. – Человек с фонарем сделал несколько шагов по направлению к нам.
Норико испуганно попятилась и прижалась ко мне.
– Отзовитесь, кто вы?! – Нас окликнули в третий раз и приподняли фонарь, чтоб лучше разглядеть пещеру.
В пещере, отражаясь от всех стен, звуки изменяются до неузнаваемости, но этот голос я все же узнал.
– Ой, так это же ты, сестра! А это я, Тацуя.
– Тацуя-сан?! Ну, правильно, я так и думала. А с тобой кто?
– Норико-сан.
– Норико-сан? В таком месте? – Харуё очень удивилась, и голос ее прозвучал как-то пронзительно. Она поспешно приблизилась к нам. – И в самом деле Норико…
Харуё подозрительно взглянула на нас обоих, потом огляделась вокруг:
– А что вы тут делаете?
– Я все потом объясню. А как ты оказалась тут?
– Я…
– В этой пещере ты уже бывала?
– Нет, конечно. Я тут впервые… – снова оглядев пещеру, ответила Харуё и вся сжалась от страха. – Я только по слухам знала о ней. Еще в детстве слышала от старших, что из усадьбы ведет куда-то потайной ход. Но бабушка говорила, что его давно уже замуровали…
– Значит, Харуё-сан, сегодня ночью ты впервые увидела потайной ход?
Сестра согласно кивнула.
– А каким образом ты попала сюда?
В моих расспросах была, наверное, излишняя настойчивость, потому что Харуё как-то сникла. Но, быстро взяв себя в руки, заговорила, глядя прямо мне в глаза:
– Тацуя-сан, вчера вечером я пошла к тебе поговорить, но нигде тебя не нашла. Обратила внимание, что засов закрыт изнутри. Это показалось мне очень странным. Я долго ждала тебя, но ты все не возвращался, и в конце концов я вернулась в свою комнату. А сегодня утром обнаружила, что ты у себя. Снова почувствовала себя… заколдованной. Я попыталась поговорить с тобой, но ты отмалчивался, и я оставила эту затею, но все равно тревога меня мучила. И сегодня ночью я снова пошла к тебе. И опять тебя не обнаружила. Проверила запоры – комната закрыта изнутри. И вот тогда-то вспомнила про потайной ход, о котором слышала в детстве. Подумала: наверняка этот ход где-то здесь. Начала искать его, добралась до кладовой и увидела в ней длинный сундук, на крышке которого, кстати, обнаружила вот это.
Из-за пазухи Харуё достала мой носовой платок.
– Это ведь твой, Тацуя-сан? Потом я сняла крышку и заметила на дне сундука застывшую капельку воска. Пока я копалась в сундуке, вдруг раскрылось его дно. Ну, я и спустилась. Вот так и добралась сюда.
Харуё снова смерила нас подозрительным взглядом и продолжила:
– А все же, Тацуя-сан, тебе откуда-то известно стало о существовании потайного хода? Кто рассказал тебе о нем?
Теперь, разумеется, не было никакого смысла скрывать от нее все, что я знал о пещере, молельне и посещающих ее бабушках, но мне не хотелось посвящать ее в эти подробности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Безрассудная отвага девушки даже покоробила меня.
– Тебе не было страшно, Нотт-тян?
– Было. Но я надеялась встретить тебя и о страхе совсем забыла. И видишь, я правильно сделала, что пришла. Вот мы и встретились…
Ох, святая простота!.. Я вдруг почувствовал всю глубину ее любви ко мне, и теплая волна затопила мою душу, смыв раздражение. Тем не менее следовало завершить начатое.
– Нотт-тян!
– Что?
– О вчерашней встрече ты ведь никому ничего не рассказывала?
– Никому ничего…
– И о том, что мы виделись сегодня, тоже не надо…
– Ладно, никому не скажу.
– Главное, Синтаро ничего не рассказывай.
– Поняла.
– А как он сегодня? Уходил куда-нибудь?
– Жаловался, что голова болит, и спит целый день. А знаешь, что странно? Он, как и ты, просит ничего никому не рассказывать.
– Действительно странно.
– Например, просил никому не говорить, что он вчера поздно ночью выходил из дому. Интересно, почему всем мужчинам так нравится обманывать?
Что-то екнуло у меня в груди.
– Нотт-тян, ты слышала, что кто-то убил «монахиню с крепким чаем»?
– Слышала. Прямо поразилась, когда узнала об этом сегодня утром… А помнишь, вчера ночью тень отражалась на застекленной стене? Так, может, это и был убийца Мёрэн?
– Нотт-тян, а что говорит об этом Синтаро?
– Синтаро? Да ничего… А почему ты спрашиваешь? – Норико вопросительно взглянула на меня.
Неожиданно позади нас раздался крик, и из глубины тоннеля послышались шаги, На мгновение мы застыли, а потом я забрал у Норико фонарь и пошел вперед, туда, откуда слышались шаги.
– Тацуя!
– Жди меня тут.
– Нет, я пойду с тобой.
Я сейчас находился за развилкой, дорожка, по которой я шел, из-за колдобины резко поворачивала в сторону. Поэтому у нас были шансы остаться незамеченными.
Ориентируясь на звуки шагов, мы осторожно продвигались в глубь тоннеля. Идти было тяжело, дорога петляла, как кишки барана. Шли долго. У незнакомца, вероятно, была свеча, ее слабый свет впереди служил нам дополнительным ориентиром, но догнать удаляющегося человека никак не удавалось.
Интересно, какое расстояние мы прошли от развилки?
В конце концов шагов не стало слышно, отсвет тоже исчез, и мы в полной растерянности остановились во мраке тоннеля.
– Кажется, догонять его бесполезно.
– Да… Ему удалось удрать от нас.
– Интересно, кто он такой?
– Если бы знать!
– Эта пещера необычно глубокая, правда?
– Да уж! Но где-то должен быть выход.
– Пройдем еще немного, чего стоять?
– У тебя, Нотт-тян, хватит храбрости?
– Хватит, ты же рядом.
– Уговорила. Что ж, пошли!
О том, чтоб поймать таинственного незнакомца, я уже и не думал. Я ведь поставил перед собой совсем другую цель: сегодня ночью непременно найти молельню, которую посещают Коумэ-сама и Котакэ-сама.
Прихватив фонарь, мы минут пять с великой осторожностью продвигались вперед. Заметили, что тоннель неожиданно стал гораздо шире. Это удивило меня, я поднял вверх фонарь, чтоб обзор был лучше, и огляделся. Вдруг Норико вскрикнула и прижалась ко мне.
– Что случилось, Нотт-тян?
– Не поверишь… В таком месте – и вдруг человек…
– Что? Где человек? – Эта новость и удивила меня, и испугала. Я стал светить фонарем в ту сторону, куда указывала Норико. Ужас пробрал меня до костей.
В стене пещеры была выдолблена ниша, где располагалось нечто вроде ковчега, на какие обычно воздвигается статуя Будды. Но вместо Будды на каменном ковчеге невозмутимо восседал самурай в доспехах. Сначала я решил, что доспехи внутри пусты, но оказалось, я ошибся. При ближайшем рассмотрении стало ясно: доспехи скрывали человека. Он был совершенно неподвижен, только его глаза очень внимательно смотрели вниз, на нас.
Человек в доспехах
На какое-то время я лишился дара речи. От страха сердце стучало так, что его биение я ощущал в горле, я не мог вымолвить ни слова – язык словно одеревенел.
Надеюсь, читатели не осудят меня за трусость. Вряд ли найдется на свете хоть один человек, который, столкнувшись в темной пещере с кем-то, очень напоминающим живого человека, не ощутит панического страха. А уж если этот некто безмолвен, неподвижен, да еще с прищуром, пристально глядит на вас!
– К… кто это может быть? – с трудом сглотнув, проговорил я.
Ответа, конечно, не последовало. Какой там ответ? Он даже не пошелохнулся. Было впечатление, что он, желая укрыться от внешнего мира, окутал себя всего непроницаемой и невидимой завесой. Мы с Норико молча переглянулись.
Приблизив губы к моему уху, Норико прошептала:
– Тацуя! Может, это кукла? Но на деревянную фигуру не похожа.
Я тоже подумал в какой-то момент, что это деревянная скульптура, но потом сообразил, что нет в ней характерной деревянной твердости. Наоборот, фигура чрезвычайно похожа на человеческую. Но как бы то ни было – это не живой человек. И это меня несколько успокоило.
– Нотт-тяи, оставайся тут, а я кое-что проверю.
– Ладно.
Я отошел от Норико, взял фонарь, вскарабкался с ним на ковчег и поднес фонарь ближе к загадочной фигуре.
С ароматом горящей свечи смешались запахи плесени, гниения. Человека, имевшего – в отличие от меня – дело со стариной, эти запахи не удивили бы. Но даже такой профан, как я, сообразил, что источавшие гнилостный аромат шлем и доспехи принадлежали самураю высокого чина и были очень старыми – ткань рваная, нагрудные латы наполовину прогнили.
Я осветил фонарем голову под шлемом и оторопел: передо мной не скульптура, не деревянная кукла, а настоящий человек. Нет, не живой, конечно, но тем более пугающий. Кожа у мертвеца была какой-то серой или, точнее, бесцветной, гладкой на ощупь, но лишенной упругости, свойственной живым.
Возраст – между тридцатью и сорока годами. Прямой нос, слегка выдающиеся скулы. Слишком близко посаженные глаза. Узкий лоб, заостренный подбородок.. – облик грозного воина. Широко раскрытые, но совершенно неживые глаза казались керамическими.
От этого жуткого зрелища я в очередной раз покрылся холодным липким потом. Стуча зубами и борясь с подступающей тошнотой, я сообразил, что это лицо мне знакомо. Этот узкий лоб, этот острый подбородок, эти близко посаженные глаза… Я точно видел это лицо! Но где и когда? Кому оно принадлежало?
Но взволнованная Норико помешала мне сосредоточиться.
– Что случилось, Тацуя? Что там внутри доспехов?
– Нотт-тян, не подходи сюда, оставайся там!
– Но я боюсь за тебя…
– Я уже спускаюсь.
Норико подскочила ко мне, едва я опустился на пол:
– Ой, ты весь мокрый!
– Ничего, ничего… Не беспокойся…
Я мучительно пытался вспомнить, кого мне напоминает покойник. И кто же он сам? Я снова огляделся вокруг. Перед каменным ковчегом подсвечник с курительными свечами и сосудиком для благовоний, самурай в шлеме и доспехах заместо Будды – да, наверняка это и есть молельня, посещаемая Коумэ и Котакэ. А мертвец, без сомнения, имеет какое-то отношение к бабушкам. Узнать бы какое?!
– Тацуя! – Норико прильнула к моей груди и со страхом снизу вверх заглянула мне в глаза. – Скажи, Тацуя, под доспехами в самом деле кто-то есть? Там не кукла?
– Погоди-ка, Нотт-тян, хочу кое о чем спросить тебя. Среди умерших в деревне в последнее время не было мужчины лет тридцати–сорока?
– А в чем дело? Почему ты спрашиваешь? – В глазах Норико отразилось недоумение. – Да ты и сам, Татт-тян, знаешь, кто умер в последнее время. Пожалуй, такого возраста был Кодзэн и, кстати, твой брат Куя-сан.
– Так-так… Брат Куя!.. – Мелькнувшая в голове мысль поразила меня словно током.
Все правильно! Да, все именно так. Лицо человека в доспехах чрезвычайно напоминало лицо брата Куя. Те же близко посаженные глаза, узкий лоб, тот же заостренный подбородок, такое же жесткое выражение лица.
Однако… Однако этого быть не может! Ведь его после смерти уложили в гроб, а гроб закопали на семейном кладбище. Более того, его труп приходилось вскрывать, для чего была произведена эксгумация, но после нее труп снова поместили в гроб и закопали там же. Я прекрасно помню, что первым бросил ком земли в могилу брата. Своими глазами видел, как гроб опускали в землю. Надгробную плиту, правда, еще не установили, но так или иначе брат спит вечным сном на кладбище.
Нет, этот «самурай» просто похож на брата. По-видимому, он тоже принадлежит к роду Тадзими, но если учесть, что в последние годы в семье Тадзими скончался только Куя, придется признать, что в пещере именно он. Кто-то выкопал останки из могилы, перенес сюда и, украсив пещеру, устроил здесь молельню? Это более чем странно. А как объяснить то, что более чем через десять суток со дня смерти признаков разложения трупа не заметно?
Сомнения, подозрения, колебания переполняли меня, как вдруг…
– Кто там?.. Кто там? Ответьте! – раздалось откуда-то сзади.
Вздрогнув, мы вскочили на ноги, обернулись назад и увидели фигуру человека с фонарем в руках.
– Кто там?.. Вы кто?.. – Человек с фонарем сделал несколько шагов по направлению к нам.
Норико испуганно попятилась и прижалась ко мне.
– Отзовитесь, кто вы?! – Нас окликнули в третий раз и приподняли фонарь, чтоб лучше разглядеть пещеру.
В пещере, отражаясь от всех стен, звуки изменяются до неузнаваемости, но этот голос я все же узнал.
– Ой, так это же ты, сестра! А это я, Тацуя.
– Тацуя-сан?! Ну, правильно, я так и думала. А с тобой кто?
– Норико-сан.
– Норико-сан? В таком месте? – Харуё очень удивилась, и голос ее прозвучал как-то пронзительно. Она поспешно приблизилась к нам. – И в самом деле Норико…
Харуё подозрительно взглянула на нас обоих, потом огляделась вокруг:
– А что вы тут делаете?
– Я все потом объясню. А как ты оказалась тут?
– Я…
– В этой пещере ты уже бывала?
– Нет, конечно. Я тут впервые… – снова оглядев пещеру, ответила Харуё и вся сжалась от страха. – Я только по слухам знала о ней. Еще в детстве слышала от старших, что из усадьбы ведет куда-то потайной ход. Но бабушка говорила, что его давно уже замуровали…
– Значит, Харуё-сан, сегодня ночью ты впервые увидела потайной ход?
Сестра согласно кивнула.
– А каким образом ты попала сюда?
В моих расспросах была, наверное, излишняя настойчивость, потому что Харуё как-то сникла. Но, быстро взяв себя в руки, заговорила, глядя прямо мне в глаза:
– Тацуя-сан, вчера вечером я пошла к тебе поговорить, но нигде тебя не нашла. Обратила внимание, что засов закрыт изнутри. Это показалось мне очень странным. Я долго ждала тебя, но ты все не возвращался, и в конце концов я вернулась в свою комнату. А сегодня утром обнаружила, что ты у себя. Снова почувствовала себя… заколдованной. Я попыталась поговорить с тобой, но ты отмалчивался, и я оставила эту затею, но все равно тревога меня мучила. И сегодня ночью я снова пошла к тебе. И опять тебя не обнаружила. Проверила запоры – комната закрыта изнутри. И вот тогда-то вспомнила про потайной ход, о котором слышала в детстве. Подумала: наверняка этот ход где-то здесь. Начала искать его, добралась до кладовой и увидела в ней длинный сундук, на крышке которого, кстати, обнаружила вот это.
Из-за пазухи Харуё достала мой носовой платок.
– Это ведь твой, Тацуя-сан? Потом я сняла крышку и заметила на дне сундука застывшую капельку воска. Пока я копалась в сундуке, вдруг раскрылось его дно. Ну, я и спустилась. Вот так и добралась сюда.
Харуё снова смерила нас подозрительным взглядом и продолжила:
– А все же, Тацуя-сан, тебе откуда-то известно стало о существовании потайного хода? Кто рассказал тебе о нем?
Теперь, разумеется, не было никакого смысла скрывать от нее все, что я знал о пещере, молельне и посещающих ее бабушках, но мне не хотелось посвящать ее в эти подробности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41