И всеми прибамбасами. Впору было плясать.
XV
Пора было наводить порядок в своем хозяйстве. Иначе ситуация выйдет из-под контроля.
Москва стала действительно слишком лакомым куском, и со всех сторон необъятной родины в царствующий град полезли голодные крепкие парни без лишних извилин в мозгу, зато с крепкими кулаками. Это ж только подумать! На законной территории Бригады ее же бойцов мочат по-черному! Саша твердо понял: уж если они ввязались в этот своеобразный бизнес, то заниматься им надо профессионально. Прежде чем двигаться вперед, следует создать крепкие тылы и подготовить бойцов. Настоящих. Пока же все это было дилетантством. Еще немного — и их начнут задвигать по всем пунктам. А задвигать должны не их, а они.
Своими соображениями Саша поделился с друзьями.
— Киншаков классный тренер, вот ты с ним и потрещи, — выслушав Белова, предложил Фил.
Правда, получалось немного смешно. К Александру-каскадеру Фила устроил Саша, теперь же, к Александру-каратисту, Сашу вел Фил. Будто бы речь шла о разных людях. Но Киншаков был един. Просто в разных лицах.
Спортивный зал, где работал Киншаков, располагался на Соколе, недалеко от церкви, в глубине квартала.
Белов, в отличие от Фила, впервые попал в зал, где занимались восточными единоборствами. Он с интересом осматривался. У шведской стенки разминались парни, будто они какие-то гимнасты. В одном углу двое размахивали друг перед другом нунчаками. В другом сражались на деревянных мечах. В центре на жестких матах единоборцы самозабвенно колотили друг друга руками и ногами, время от времени издавая гортанные резкие звуки.
В воздухе стоял смешанный запах крепкого мужского пота и каких-то восточных курений.
К Филу и Саше, замершим в дверях, подошел широкоплечий парень в белом кимоно:
— Вы к Учителю?
— Ну да, — кивнул Фил.
— По додзе только в ногах не ходите, ладно? Тем не менее в зал Фил с Сашей войти постеснялись, остались у входа.
— Внимание, Учитель пришел, — хлопнув в ладоши, крикнул шкафообразный парень в белом кимоно с черным поясом.
Из небольшой двери в противоположной стене вышел Александр Иванович. Все, кто был в зале, бросили свои занятия и дружно поклонились ему. Киншаков деловито оглядел зал и тут заметил Сашу с Филом:
— О, тезка! Ты как здесь? Валера, привет.
— Привет.
— Здрасте, вот не ожидал… — пожал протянутую руку Саша. И сказал уважительно и немного удивленно. — Я слышу «учитель, учитель» — думаю, китаец какой-нибудь древний.
Из раздевалки на середину зала вышел человек. Он поклонился всем присутствующим, а затем, куда ниже, Александру. У человека было невероятно знакомое лицо. Напрягшись, Саша вспомнил. Это был ведущий теленовостей с одного из центральных каналов.
— Разные люди к вам ходят, — то ли поинтересовался, то ли просто отметил Саша.
— Разные. Вон Басманов, он из МИДа. Валя, с усами, альпинист, на Эверест ходил. Володя Молокин, следователь Генпрокуратуры. А вон того разгильдяя, — Александр Иванович указал глазами на парня, который первым их встретил на входе, — недавно из МГУ выгнали…
Киншаков взгянул на часы и крикнул «шкафу»:
— Сергей, начинай разминку.
Тот что-то прокричал то ли по-японски, то ли по-китайски, и спортсмены моментально выстроились в ровную шеренгу.
«Вот это — нормальная организация», — с завистью подумал Саша.
— А ты сам не хочешь попробовать? — подначил Сашу Александр.
— Да надо как-нибудь выбрать время. А вот мои братья хотят позаниматься, попросили реального тренера найти.
— Чего он гонит, какие братья? — с деланным удивлением Александр подмигнул Филу.
— Какие, какие? У меня семья большая — Саша мотнул головой куда-то в пространство.
— Саш, у нас что, сроки увеличили за хранение огнестрелки? — усмехнулся Александр.
— Да нет, — застенчиво улыбнулся Белов, — чисто для духовного развития.
— Мутишь ты что-то, Санька, — вроде бы с иронией, но уже и серьезно сказал Киншаков. — И Валерку путаешь. Заблудитесь… Кстати, от пули, никакая физкультура не спасет. И еще, знаешь, у кого из живых тварей больше всех правил, ограничений? — Александр стал совсем серьезным. Перестал улыбаться и Саша. — У хищников. У них зубы слишком большие, поэтому природа дала им много законов, чтобы они не перегрызли друг друга.
— Это вы к чему? — напрягся Саша.
— А к тому, что все, кто здесь тренируется, должны жить по закону. Это тебе любой мастер скажет, не только я. Если б ты ко мне пришел за помощью, я б для тебя сделал все. А тренировать твоих быков… Не хочу. Извини. Насчет же духовной пищи — пусть твои товарищи в шахматы играют. Ну давайте, ребята, до встречи. — Аудиенция у Учителя была закончена.
Но еще на несколько минут Саша с Филом задержались. Уж больно красиво Александр Иванович провел несколько мгновенных спарринг-встреч. Последним он уложил на лопатки шкафообразного владельца черного пояса.
— Кинг-Конг мертв, — констатировал Саша. — Фил, надо оружие закупать.
— Причем автоматическое, — на полном серьезе ответил Фил.
XVI
Ну ладно, солистки из нее не получилось. Но с высшим консерваторским образованием просто сидеть дома было тоже глупее глупого. Муж уходил рано утром и появлялся поздно вечером. Приготовление ужина занимало не более полутора часов. Остальное же время приходилось убивать, а к этому Оля не привыкла, приученная с самого детства к ежедневным занятиям.
«Ни дня без скрипки», — так говорили еще ее родители. Но вот уже несколько месяцев она не притрагивалась к инструменту, вспоминая слова своего профессора: «Музыка — это дело жестокое, кровавое»… Но не только вынужденное безделье мучило ее. Между нею и Сашей как будто пробежала черная кошка. Он не хотел ее слышать, его дела, его «пацаны» все-таки оказывались для него важнее. Что бы он ей ни говорил.
Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды в молодежной передаче показали небольшой сюжет про джазовый коллектив «Стиль-модерн», которым руководил ее однокурсник Виталий Майский. Мало того, Виталик в свое время звал ее в этот самый «Стиль-модерн». Правда, главным мотивом этого приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные способности, сколько интерес Виталика к ее женским прелестям. Короче, ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.
Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты. И, почти не колеблясь, позвонила.
Они встретились у памятника героям Плевны. Виталик совсем не изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый — да, в общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.
В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик достал из пакета пластинку. На обложке диска «Стиль-модерн» среди фотографий музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.
— Ого! — подобающе восторженно протянула Оля.
— Здесь могла быть и твоя фотка, — подслащивая пилюлю, объяснил Виталик — Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.
— Помня об этом, я и решила с тобой связаться, — излишне холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.
— А как же муж, — объелся груш? Не запретит? — подколол Виталик.
— Ты за себя боишься? — Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что нравится ему по-прежнему.
— Я даже не знаю, у нас состав уже сложился… — тем не менее пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.
— Знаешь, — разоткровенничалась Оля, — после распределения я совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: «Вы, Оленька, талантливы, как молоток, так что идите преподавайте». Но это — ведь неправда. Я могу играть.
— Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой. — Глаза Виталика говорили еще и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. — Другое дело, надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.
— Так что, берешь? — исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.
Не отвечая, он протянул ей руку:
— Пойдем потанцуем.
Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.
— Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится — деньги нужны, — кивая на музыкантов, сказал Виталик.
— Подумаешь, мне-то что. — Оля была готова на что угодно, лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома…
* * * * *
Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было. А то и вправду — выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене — от выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.
Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь квартиры. В коридоре было темно.
— Оля! Оля! — гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись ответа, Саша громко запел любимое из «Наутилуса»: — Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда…
Тишина его раздражала:
— Оль, ты где? — крикнул он еще раз.
Как всякий мужчина, который много времени проводит на работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял, что Оли нет дома. И давно — в раковине громоздилась целая гора еще утренней посуды.
Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер Олиной бабушки:
— Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а Ольга у вас? Нет… Странно…
Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить заволновавшуюся бабушку:
— Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.
— Ваша мать пришла, грампластинок принесла, — игриво начала она от самого порога. — Здравствуй, милый. — И Оля потянулась поцеловать мужа.
От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.
— О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.
Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать, необычные.
— А что ты кипятишься-то? — с некоторым вызовом продолжила Оля. — Я с однокурсником встретилась…
— С кем? — усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.
— Посидели в кафе, — посчитав ненужным отвечать на дурацкий вопрос мужа, объясняла Оля. — Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.
— Чего-о-о? — Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.
У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по его хотению. Оля притворилась, что не обращает внимания на этот деланный тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.
— И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.
— Какой джаз?
— Симфо, — объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.
— Он на бензопиле играет? — Саша все никак не мог остановиться.
— Ну и зануда ты, Белов!
Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но Оля уже завелась.
— Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой. Ради бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!
Неопределенно хмыкнув, Саша все-таки отложил конверт и изволил обратить внимание на жену:
— А кто тебе мешает? — с искренним интересом спросил он, делая ударение на слове «тебе».
— Кто? — взвилась Оля. — Мы живем в разных измерениях! Я все понимаю, это твой мир, тебе это нравится, риск, все дела… — Она беспомощно всплеснула руками. — А рожать я в бронежилете буду? Ты можешь понять, что я-то женского пола?..
— Ну, давай переедем, в конце концов, тоже проблема, — примирительно попытался перевести разговор Саша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
XV
Пора было наводить порядок в своем хозяйстве. Иначе ситуация выйдет из-под контроля.
Москва стала действительно слишком лакомым куском, и со всех сторон необъятной родины в царствующий град полезли голодные крепкие парни без лишних извилин в мозгу, зато с крепкими кулаками. Это ж только подумать! На законной территории Бригады ее же бойцов мочат по-черному! Саша твердо понял: уж если они ввязались в этот своеобразный бизнес, то заниматься им надо профессионально. Прежде чем двигаться вперед, следует создать крепкие тылы и подготовить бойцов. Настоящих. Пока же все это было дилетантством. Еще немного — и их начнут задвигать по всем пунктам. А задвигать должны не их, а они.
Своими соображениями Саша поделился с друзьями.
— Киншаков классный тренер, вот ты с ним и потрещи, — выслушав Белова, предложил Фил.
Правда, получалось немного смешно. К Александру-каскадеру Фила устроил Саша, теперь же, к Александру-каратисту, Сашу вел Фил. Будто бы речь шла о разных людях. Но Киншаков был един. Просто в разных лицах.
Спортивный зал, где работал Киншаков, располагался на Соколе, недалеко от церкви, в глубине квартала.
Белов, в отличие от Фила, впервые попал в зал, где занимались восточными единоборствами. Он с интересом осматривался. У шведской стенки разминались парни, будто они какие-то гимнасты. В одном углу двое размахивали друг перед другом нунчаками. В другом сражались на деревянных мечах. В центре на жестких матах единоборцы самозабвенно колотили друг друга руками и ногами, время от времени издавая гортанные резкие звуки.
В воздухе стоял смешанный запах крепкого мужского пота и каких-то восточных курений.
К Филу и Саше, замершим в дверях, подошел широкоплечий парень в белом кимоно:
— Вы к Учителю?
— Ну да, — кивнул Фил.
— По додзе только в ногах не ходите, ладно? Тем не менее в зал Фил с Сашей войти постеснялись, остались у входа.
— Внимание, Учитель пришел, — хлопнув в ладоши, крикнул шкафообразный парень в белом кимоно с черным поясом.
Из небольшой двери в противоположной стене вышел Александр Иванович. Все, кто был в зале, бросили свои занятия и дружно поклонились ему. Киншаков деловито оглядел зал и тут заметил Сашу с Филом:
— О, тезка! Ты как здесь? Валера, привет.
— Привет.
— Здрасте, вот не ожидал… — пожал протянутую руку Саша. И сказал уважительно и немного удивленно. — Я слышу «учитель, учитель» — думаю, китаец какой-нибудь древний.
Из раздевалки на середину зала вышел человек. Он поклонился всем присутствующим, а затем, куда ниже, Александру. У человека было невероятно знакомое лицо. Напрягшись, Саша вспомнил. Это был ведущий теленовостей с одного из центральных каналов.
— Разные люди к вам ходят, — то ли поинтересовался, то ли просто отметил Саша.
— Разные. Вон Басманов, он из МИДа. Валя, с усами, альпинист, на Эверест ходил. Володя Молокин, следователь Генпрокуратуры. А вон того разгильдяя, — Александр Иванович указал глазами на парня, который первым их встретил на входе, — недавно из МГУ выгнали…
Киншаков взгянул на часы и крикнул «шкафу»:
— Сергей, начинай разминку.
Тот что-то прокричал то ли по-японски, то ли по-китайски, и спортсмены моментально выстроились в ровную шеренгу.
«Вот это — нормальная организация», — с завистью подумал Саша.
— А ты сам не хочешь попробовать? — подначил Сашу Александр.
— Да надо как-нибудь выбрать время. А вот мои братья хотят позаниматься, попросили реального тренера найти.
— Чего он гонит, какие братья? — с деланным удивлением Александр подмигнул Филу.
— Какие, какие? У меня семья большая — Саша мотнул головой куда-то в пространство.
— Саш, у нас что, сроки увеличили за хранение огнестрелки? — усмехнулся Александр.
— Да нет, — застенчиво улыбнулся Белов, — чисто для духовного развития.
— Мутишь ты что-то, Санька, — вроде бы с иронией, но уже и серьезно сказал Киншаков. — И Валерку путаешь. Заблудитесь… Кстати, от пули, никакая физкультура не спасет. И еще, знаешь, у кого из живых тварей больше всех правил, ограничений? — Александр стал совсем серьезным. Перестал улыбаться и Саша. — У хищников. У них зубы слишком большие, поэтому природа дала им много законов, чтобы они не перегрызли друг друга.
— Это вы к чему? — напрягся Саша.
— А к тому, что все, кто здесь тренируется, должны жить по закону. Это тебе любой мастер скажет, не только я. Если б ты ко мне пришел за помощью, я б для тебя сделал все. А тренировать твоих быков… Не хочу. Извини. Насчет же духовной пищи — пусть твои товарищи в шахматы играют. Ну давайте, ребята, до встречи. — Аудиенция у Учителя была закончена.
Но еще на несколько минут Саша с Филом задержались. Уж больно красиво Александр Иванович провел несколько мгновенных спарринг-встреч. Последним он уложил на лопатки шкафообразного владельца черного пояса.
— Кинг-Конг мертв, — констатировал Саша. — Фил, надо оружие закупать.
— Причем автоматическое, — на полном серьезе ответил Фил.
XVI
Ну ладно, солистки из нее не получилось. Но с высшим консерваторским образованием просто сидеть дома было тоже глупее глупого. Муж уходил рано утром и появлялся поздно вечером. Приготовление ужина занимало не более полутора часов. Остальное же время приходилось убивать, а к этому Оля не привыкла, приученная с самого детства к ежедневным занятиям.
«Ни дня без скрипки», — так говорили еще ее родители. Но вот уже несколько месяцев она не притрагивалась к инструменту, вспоминая слова своего профессора: «Музыка — это дело жестокое, кровавое»… Но не только вынужденное безделье мучило ее. Между нею и Сашей как будто пробежала черная кошка. Он не хотел ее слышать, его дела, его «пацаны» все-таки оказывались для него важнее. Что бы он ей ни говорил.
Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды в молодежной передаче показали небольшой сюжет про джазовый коллектив «Стиль-модерн», которым руководил ее однокурсник Виталий Майский. Мало того, Виталик в свое время звал ее в этот самый «Стиль-модерн». Правда, главным мотивом этого приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные способности, сколько интерес Виталика к ее женским прелестям. Короче, ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.
Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты. И, почти не колеблясь, позвонила.
Они встретились у памятника героям Плевны. Виталик совсем не изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый — да, в общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.
В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик достал из пакета пластинку. На обложке диска «Стиль-модерн» среди фотографий музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.
— Ого! — подобающе восторженно протянула Оля.
— Здесь могла быть и твоя фотка, — подслащивая пилюлю, объяснил Виталик — Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.
— Помня об этом, я и решила с тобой связаться, — излишне холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.
— А как же муж, — объелся груш? Не запретит? — подколол Виталик.
— Ты за себя боишься? — Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что нравится ему по-прежнему.
— Я даже не знаю, у нас состав уже сложился… — тем не менее пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.
— Знаешь, — разоткровенничалась Оля, — после распределения я совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: «Вы, Оленька, талантливы, как молоток, так что идите преподавайте». Но это — ведь неправда. Я могу играть.
— Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой. — Глаза Виталика говорили еще и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. — Другое дело, надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.
— Так что, берешь? — исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.
Не отвечая, он протянул ей руку:
— Пойдем потанцуем.
Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.
— Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится — деньги нужны, — кивая на музыкантов, сказал Виталик.
— Подумаешь, мне-то что. — Оля была готова на что угодно, лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома…
* * * * *
Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было. А то и вправду — выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене — от выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.
Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь квартиры. В коридоре было темно.
— Оля! Оля! — гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись ответа, Саша громко запел любимое из «Наутилуса»: — Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда…
Тишина его раздражала:
— Оль, ты где? — крикнул он еще раз.
Как всякий мужчина, который много времени проводит на работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял, что Оли нет дома. И давно — в раковине громоздилась целая гора еще утренней посуды.
Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер Олиной бабушки:
— Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а Ольга у вас? Нет… Странно…
Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить заволновавшуюся бабушку:
— Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.
— Ваша мать пришла, грампластинок принесла, — игриво начала она от самого порога. — Здравствуй, милый. — И Оля потянулась поцеловать мужа.
От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.
— О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.
Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать, необычные.
— А что ты кипятишься-то? — с некоторым вызовом продолжила Оля. — Я с однокурсником встретилась…
— С кем? — усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.
— Посидели в кафе, — посчитав ненужным отвечать на дурацкий вопрос мужа, объясняла Оля. — Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.
— Чего-о-о? — Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.
У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по его хотению. Оля притворилась, что не обращает внимания на этот деланный тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.
— И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.
— Какой джаз?
— Симфо, — объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.
— Он на бензопиле играет? — Саша все никак не мог остановиться.
— Ну и зануда ты, Белов!
Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но Оля уже завелась.
— Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой. Ради бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!
Неопределенно хмыкнув, Саша все-таки отложил конверт и изволил обратить внимание на жену:
— А кто тебе мешает? — с искренним интересом спросил он, делая ударение на слове «тебе».
— Кто? — взвилась Оля. — Мы живем в разных измерениях! Я все понимаю, это твой мир, тебе это нравится, риск, все дела… — Она беспомощно всплеснула руками. — А рожать я в бронежилете буду? Ты можешь понять, что я-то женского пола?..
— Ну, давай переедем, в конце концов, тоже проблема, — примирительно попытался перевести разговор Саша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27