— Большая коробка-то?
— Вот такая, — показал он руками. — Из-под холодильника.
Слабо?
— Как не хрен делать! Хоть три раза туда-обратно! На спор!
— Ну да! — не поверил эмигрант. — А как же таможня?
— Ты на судне когда-нибудь бывал?
— Нет.
— То-то и видать! Судно, к примеру, наше, — это ж целый город, его чтобы обыскать — полгода убить нужно. И один хрен — ничего не найдешь! Там знаешь, сколько закутков, куда ни одна сволочь нос не сует? Кроме боцмана.
— Не знаю!
Но хотел бы узнать. И поподробней...
— К примеру, твою коробку можно в якорный ящик затырить. Или в машинное отделение сволочь. Там сам черт ногу сломит, не то что таможня... Или в мачту, она ж, зараза, пустая... Или вдвойную обшивку заварить, а после обратно выварить. А то еще — в груз зарыть. А что?.. Вот мы, к примеру, теперь зерно везем — пятьдесят тысяч тонн — кто его ворошить станет? А коли станет — разве докопается! Хошь, мы так, в трюме, тебе «мерс» «шестисотый» отсюда прикатим?.. Хоть автобус!.. Как два пальца в клюз!
Ну хочешь?
— Не-а — не хочу!..
Хотя хотел!.. Но не «мерс». И не с этими. И не на этом судне, потому что договариваться с компанией — дело гиблое. Обязательно кто-нибудь проговорится или прихвастнет. Посвященных должно быть не больше двух человек.
Других.
И один из них, желательно, боцман...
И уже не в этом, в другом кабачке, в другом порту, к другим матросам подсел гражданин никакой наружности.
— Есть дело. На десять тысяч. Каждому!
— Евро?
Ну конечно, евро, раз разговор идет в еврозоне.
— Чего надо?
— Груз в Россию доставить.
— Мимо таможни?
— Точно так.
— Большой?
— Да нет — так себе, холодильник.
— Пятнадцать. Каждому.
Потому что на названную цену всегда имеет смысл накинуть половину. А после уж начать торговаться.
— Нет, пятнадцать не пойдет — пятнадцать много!..
— Много?.. Ну ты сам подумай, куда мы такую дуру сунем?
— Как куда? Например, в якорный ящик. Или в мачту. Или в переборку вварить, а после выварить. А лучше всего в трюм и сверху грузом присыпать, — ответил проситель.
Дьявола морского такого обманешь!
— Ладно, доставим в лучшем виде!
Скажи только — кому груз передать.
— Тому, кто за ним придет...
Глава 53
Российский сухогруз «Академик Михайлов» шел полным грузом, рекомендованным курсом по Балтийскому морю. Из Германии — в порт приписки, в Калининград. Штормило. Но не так чтобы очень — баллов на пять, не больше. Команда, сменяясь, несла вахты рулевой — рулил, штурман прокладывал курс, механики скребли мазут в машинном отделении, палубная команда — драила палубу и медяшки, кок — кошеварил, капитан нес груз ответственности... Все были на своих местах, и были при деле.
Узнать, кто конкретно протащил на судно контрабанду, было невозможно. Потому что каждый протащил — но все по мелочи, а кто-то — по-крупному! Но даже он не знал, что он протащил!..
В трюме, на глубине двух метров, если мерить от палубы, утопленный в насыпной груз, стоял ящик. Картонный. Перехваченный капроновыми обручами. Обмотанный несколькими слоями звукоизолирующего материала. С холодильником внутри. Немаленьким. Двухкамерным.
В холодильнике был человек.
Тоже не крохотный.
Живой.
Пока...
Нет, задохнуться он не мог, потому что внутрь холодильника была воткнута трубка, через которую поступал свежий воздух. Таково было условие отправителя груза.
И получателя. В одном лице. Хотя и с разными лицами.
Холодильник был хоть большой — но тесный. Без всяких удобств — без душа, гальюна, кухни и бара.
Но его постояльцу все эти роскошества были ни к чему — ему и так было хорошо. Он спал. Неправедным сном. И должен был проспать еще двое суток. Как раз до прихода в порт приписки.
Но даже когда он спал — он мучился от морской болезни. Потому что его качало.
Вверх-вниз-вверх-вниз-вверх-вниз!..
И мутило. Сильно!
Отчего несчастный стонал. Во сне!
Спал — и стонал!
— М-м!.. Ох!.. М-м!.. Ох!..
И хоть стонал он в закрытом холодильнике, обмотанном в несколько слоев звукоизоляционным материалом и зарытом в сыпучий груз, его все равно было слышно!
Отчего к боцману явился палубный матрос.
— Слышь, боцман, там в трюме какие-то звуки.
— Какие?
— Навроде мычания. Будто мычит кто. Или воет. Или рычит. Жуть.
Может, это привидение?
Вообще-то моряки — ребята суеверные, во всякую мистику верят — в Летучих Голландцев, в огни Святого Эльма, в крыс, бегущих с корабля. Но на этот раз матрос точно что-то слышал.
И боцман догадывался, что.
Потому что понял, с чем связался.
И дал себе зарок — что в последний раз!..
— Иди — проспись! — шуганул боцман матроса. — Салага! Все тебе что-то мерещится!
А сам пошел послушать.
Точно — воет! Похоже, эти паразиты набили ящик ворованными породистыми собаками! Или макаками.
Или еще чем! Кабы в другую сторону плыли, в Германию, он бы заподозрил, что это воют русские проститутки. Или вьетнамцы — которых в такую коробку человек двадцать набить можно. Но они плыли в Россию где эмигрантам делать было нечего! Ну не немцы же туда без виз в ящике пробираются!
Значит — собаки.
Или — макаки...
Но это были не собаки — это был полковник Городец!
Который выл, как целая стая макак!
— М-м!.. Ох!.. М-м!.. — доносились глухие стенания из-под палубы, будто там черти кого на масле жарили.
Лучше бы они жарили, чем качали!
— М-м!.. Ох!..
Ну ничего — двое суток не вся жизнь — как-нибудь перетерпит! В смысле — перебьется!
Точно — макаки! — окончательно решил боцман...
Но чем бы они тот ящик не набили, лучше побыстрее доставить его на место, чтобы избавиться от опасного груза и получить остаток денег. Немаленьких!
В конце концов, даже если ящик найдут — он ничем не рискует, потому никто не сможет доказать, чей это груз!
И корабль — плыл...
Или, если сказать по-морскому, — судно шло. В порт приписки. В Калининград. До которого осталось всего-то двести миль...
Глава 54
Осмотр судов пограничниками и таможенниками — дело ответственное. Судно с закрытой границей встает на внешний рейд. К нему подваливает катер. Воет сирена. С судна сбрасывают сходни. По которым на борт ловко карабкается пограничная стража. По судовой трансляции звучит:
— Команде разойтись по своим каютам. Никому не выходить, приготовиться к пограничному и таможенному контролю.
После чего начинается осмотр судна!
Пограничники и таможенники идут в кают-компанию, где кок тащит на стол фирменный пирог. И фирменное спиртное. И ставит какую-нибудь расслабляющую музычку.
Пограничники с таможенниками сидят на диванах, пьют, едят и смотрят видюшник, послав на проверку документов и осмотр помещений каких-нибудь, каким за стол садиться пока еще рано, нижних чинов.
А сами строго спрашивают:
— Контрабанду — оружие, драгоценности, наркотики — везем?
— Нет! — отвечает капитан. И смотрит честными глазами. — Только немного незадекларированной валюты.
— Сколько?! — настораживаются таможенники.
— Точно не помню. Вот — сами посчитайте, — винится капитан, протягивая конверт.
Таможенники пересчитывают незадекларированные доллары.
— А что так мало? — спрашивают они.
— Рейс короткий.
В это время нижние чины проверяют документы команды и ходят по палубам с зеркальцем. Одним-единственным. И тоже спрашивают, не менее грозно, чем их старшие товарищи:
— Контрабанда есть — шнапс, сигареты, джинсы?
— Сигареты. Два блока.
— Давай!..
И — все. И досмотр закончен. Граница открыта!
А говорят, чтобы судно осмотреть — недели мало будет. Какой недели — пятнадцать минут, и все в порядке!
А насчет того, что кто там воет в трюме, это никому не интересно. Эти свои байки пусть моряки слабонервным дамочкам травят, чтобы побольше жути нагнать!..
Подняты сходни.
— Машина?.. Малый вперед...
Под разгрузку...
Открыли трюм.
Опустили стрелу.
Включили лебедку.
Потянули...
Вот он ящик — целехонек!
А из соседнего трюма какая-то зараза в это время кран-балкой мотоцикл тащит. Ладно хоть не «Мерседес»...
Опустили.
Поставили ящик в подогнанную «Газель».
Поехали...
И всех делов!..
Глава 55
Вот уж не думал полковник Городец, что когда-нибудь на Родину вернется.
В холодильнике! Как какой-нибудь мороженый окорочок!
А вишь как вышло — вернулся!
Пали оковы с коробки. Раскрылся картон. Распахнулась дверца холодильника.
— Ну — здравствуй, что ли, Родина! — мрачно пошутил полковник Городец. — Принимай своего блудного сына!
— Давай шагай, не юродствуй! — прикрикнул на него «чистильщик».
Тоже, понимаешь, — артист! Нашкодил, а теперь комедию ломает, будто бесталанный провинциальный актеришка.
— И куда мы теперь путь держим? — спросил полковник Городец.
А действительно — куда? Куда девать доставленного на Родину предателя? С собой его таскать не станешь. В милицию не сдашь — не того полета птица. Он ведь даже и не гражданин России, он — иностранный подданный. Милиция от него шарахнется как черт от ладана!
Отдать его своим, которые по военному ведомству, — так они с ним чикаться не станут: шлепнут — и поминай как звали!
Остаются чекисты. Предатели Родины по их части...
В любом случае путь один — в Москву! Как у чеховских сестер. Но не сразу...
В Калининграде поселились в гостинице, потому что нужно было еще разжиться документами.
— На, выпей!
— Опять? — занервничал полковник Городец. — Ты что, из меня наркомана хочешь сделать?
— Это всего лишь снотворное. Ляжешь поспишь.
А нет — буду колоть!
Полковник собрал в горсть таблетки, бросил их в рот.
— Глотай!
Сглотнул.
— Открой рот!
Открыл.
Вроде пусто — ничего под язык и за зубы не запрятал.
— Спокойной ночи.
То есть дня...
Полковник Городец лег на диван и, несмотря на жару, был укутан и подоткнут со всех сторон одеялом, чтобы никто не задавался вопросом, отчего у отдыхающего постояльца руки завернуты за спину и пристегнуты наручниками к ногам.
— Не беспокойте нас — мой приятель приболел, и ему нужен покой, — попросил «чистильщик» дежурную по этажу.
Сам отправился на рынок, где купил красные корочки с гербом России. Купил ноутбук с принтером. И купил штемпельную краску.
Вернулся в номер, сел, закрыл дверь. Набрал на ноутбуке внутренности удостоверения, распечатал, вклеил в корочки, по-быстрому «нарисовал» все необходимые печати и штампы.
Сойдет. Все равно никто его удостоверение на экспертизу не потащит. Тут ведь главное не удостоверение, а манеры. Манеры следователя по особо важным делам с Петровки — вальяжные, как у всех москвичей, чуть загадочные, как у любого «важняка», слегка пренебрежительные, как это принято у милиционеров, и немного покровительственные, когда милиционер имеет чин подполковника.
Ну как у вас тут?.. А нас текучка заела — то министра под микитки берем, то генерала в Матросскую Тишину спроваживаем. Тоска...
Да — примерно так.
Ноутбук, принтер и краску новоиспеченный «важняк» расколошматил молотком, сбросил куски в пакеты и выкинул в несколько мусорных баков...
Когда полковник Городец, зевнув, проснулся, его похититель сидел за столом, чего-то там мудря.
— А, выдрыхся, — довольно миролюбиво сказал он. — Ну-ка присядь. Повернись... Еще чуток... Улыбнись...
— Ты чего?
— Фотографировать тебя буду. На паспорт. Станешь ты у нас теперь гражданином Петровым Сергеем Аркадьевичем. Запомнишь или на бумажке написать?
Странно все это было. Честно говоря, полковник был уверен, что на Родине его ждет конвой и этап. А этот какие-то фотографии делает.
— На хрена мне паспорт?
— Ну не с немецким же аусвайсом тебе путешествовать!
В самолет шли, как поется в песне — «скованные одной цепью». Чтобы наручники были не видны, на цепочку набросили плащ. Все должны были считать, что особо важный следователь везет в Москву особо опасного преступника.
Напуганные удостоверением, но больше манерами пассажира, бортпроводницы посадили «сладкую парочку» в самом конце салона, одних, согнав всех пассажиров вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32