Козырнули, извинились.
Да послали бдительного гражданина куда подальше. Очень далеко!.. Да посоветовали ему поменьше на солнце загорать, а побольше холодного пива пить и мороженого жрать, что помогает от перегрева.
Потому что ничем он историю свою подтвердить не мог, так как был на тот момент в отпуске и удостоверение в плавках не носил.
Да только он не успокоился, а пошел на междугородную станцию и звякнул своему начальству. Те, зная его, послали на место проверенных товарищей, которые взяли того курортника на пляже за одно место. Потому что за шиворот по причине его голого вида — не могли. Взяли да все это дело по-быстрому размотали. Верно — шпионом он оказался, соблазняя на пляже под видом Вани одного ответработника, допущенного к оборонным секретам страны.
Товарищей из местного КГБ за отсутствие надлежащей бдительности и разгильдяйство при исполнении погнали из органов взашей, определив спасателями на местную станцию ОСВОДа. А бдительному филеру вынесли благодарность за выявление особо опасного иностранного шпиона, премию выписали и отпуск по новой дали, посчитав все то, что он до того отгулял, командировкой!
Во как!..
— Так то что — телепатия, что ли? — удивлялись курсанты.
— Кой хрен вам на рыло телепатия — глаза это, вот эти самые. Два. И память. Это я на раздетых баб пялился, а глаза не только их, а все видели. И того субчика тоже. Увидели, срисовали да рожу его вот сюда — стучал он себя в лоб пальцем — отправили. А тут уж память сработала, хоть я ее о том не просил! Потому как мы все, что в своей жизни видели, помним, хоть и не помним!
Я-то шашлык лопал, а голова моя работала, то замечая, что я не желал!
Глядеть надо да замечать. Больше того, чем вы видите! Мы ведь лишь на что нам интересно обращаем внимание: молодые пацаны — на девку с ногами от ушей, девки — на хлопцев гарных, старики — на скамейку, куда можно присесть, прежде чем упасть, «зайцы» — на контролеров, а у кого живот прихватило — те все больше сортиры замечают. Спроси пацана, сколь ребят симпатичных мимо него за час прошло — ни в жизнь не ответит! А про девок спроси?.. Или про скамейки? Скамейки он не то что не сосчитал, а даже ни одной не заметил. Как старики — длинноногих девиц! И туалетов, коли у него поноса не случилось. А походит тот парубок за дивчинами полдня, да приспичит ему, хоть узлом завязывайся, тут уж он ни один сортир или на худой случай кустики мимо не пропустит! И тех девах с их ногами, что прежде ни одной не пропустил, замечать враз перестанет до того, как сможет оправиться! А только одни будки с буквами "М" и "Ж".
Вот вам и вся интуиция!..
Так что, если исходить из этого, то... что-то он видит такое, что... в упор не видит! Не замечает!
Что?
А дьявол его знает! А только что-то ему здесь не нравится. Не нравится — и все тут! Что-то он... тем самым местом чует. Которое, несмотря на не самое свое удачное местоположение, чаще всего не ошибается!..
Как же его проверить? Вернее, себя?
Еще смотреть?
Можно и смотреть... Конечно — смотреть! Но только смотреть — маловато будет. Тут бы не только глазами, но и ножками потрудиться. И ручками... Чтобы пощупать... И убедиться... Чтобы выманить из щелей тех, кого глазами не видать. Если, конечно, они есть!
А коли нет — так и суда нет!..
Еще сутки он лежал в своем убежище, отслеживая крыши, чердаки и «слепые» окна.
Ни-че-го!..
Видно, и впрямь ничего так не углядеть. Видно, надо выбираться из своего логова, чтобы сомнения свои проверить...
Надо?
Надо-бы!.. Аккуратненько, что называется — на цыпочках...
Поздней ночью из горы старых вещей, сложенныхв клетушке на чердаке жилого дома, выбрался человек. Выбрался, с трудом разогнулся, расправил затекшие от долгого лежания и однообразия позы мышцы и, выждав, когда в подъезде будет тихо, спустился вниз, выйдя на улицу...
Ножками...
Глава 25
Идет!..
Пятый — Первому.
Ну то есть Фюнф — Айну.
— Вижу человека. Движется в направлении объекта.
И не было бы в том ничего особенного, кабы шел он днем. А он шел — ночью. Глубокой! В одиннадцать часов двадцать пять минут! Когда все добропорядочные, которым в четыре утра на работу вставать, немцы спят без задних ног.
А этот — не спит! Этот — идет! По пустынным улицам! Один!.. И к тому же!..
— Внимание!.. Он несет какую-то коробку. Довольно объемную, картонную, перевязанную лентой!
— Понял про коробку!
Сообщи Восьмому. На всякий случай.
— Хорошо... Гут...
Пятый — Восьмому. Тому, который — Ахт!
— Готовность нулевая!..
— Понял тебя, Фюнф, — нулевая!..
— Обратите внимание на коробку в его руках. Повторяю — на коробку. Все внимание — на коробку! Возможно, это бомба.
— Понял...
Указательным пальцем Ахт отбросил от лица болтающийся на гибкой ножке микрофон. Громко сказал:
— Нулевая готовность.
А все и так были готовы. Всегда...
— Gut.
В смысле — без проблем.
— У него там коробка, — дал командир вводную. — Не исключено, что с бомбой. Все внимание — на нее! Нельзя, чтобы он выпустил ее из рук!
На случай, если его палец вдет в петлю шнура, идущего к взрывателю.
— Яволь!..
Десяток крепких немецких мужичков восьмой час «парились» в служебном автобусе — кто дремал, тихо похрапывая, кто гонял «стрелялку» на раскрытом на коленях ноутбуке, кто лениво листал «Плейбой», разглядывая крупнотелых и полногрудых немецких фрау, кто смотрел видюшник...
Потому что в автобусе был телевизор и CD-проигрыватель. И еще комфортабельный санузел, тесный, но исправно функционирующий душ с горячей и холодной водой, кондишен, холодильник, забитый прохладительными напитками, безалкогольным пивом и закусками, газовая плита с набором кастрюлек и сковородок «Цептер». И были сиденья, которые, если откинуть спинки, трансформировались в удобные лежанки с мягкими подголовниками... Такой вот оборудованный получше, чем иной трехзвездочный отель, автобус.
Этот.
Или другой, закамуфлированный под LKV-рефрижератор, где вместо холодильного оборудования и мороженых туш тот же самый набор удобств в виде туалета, душа и кухни.
А как иначе — когда их пассажирам частенько приходится, на белый свет носа не показывая, сутками в них высиживать. Так что без трехзвездочного уюта здесь никак не обойтись!
Вот и сидят и «пухнут» немецкие мужички, посасывая казенное пивко и закусывая казенными сосисками. Все как на подбор с квадратными подбородками и римскими носами, все — «белокурые бестии», с нордичеким характером, потому что турков и разных прочих выходцев из... сюда стараются не допускать.
Все в одинаковой униформе — в черных с серыми разводами комбезах, кевларовых, третьей степени защиты, о каких их русские коллеги лишь вздыхать могут, «брониках», в касках с пуленепробиваемыми пластиковыми забралами, разгрузках с дюжиной кармашков, забитых бесшумными пистолетами, запасными обоймами, ножами, радиостанциями, дымовыми шашками, электрошокерами, светошумовыми и слезоточивыми гранатами, перевязочными пакетами... Кое у кого — винтовки с оптическим прицелом, боевые арбалеты, полицейские дробовики с полным набором резиновых, шумовых, дробовых, нервно-паралитических и иных патронов.
Зовут тех крепких мужичков — группой быстрого реагирования (или развертывания — это уж кто как переведет), по внутренним документам немецкой контрразведывательной службы они проходят как спецподразделение ZET-7, хотя меж собой бойцы называют себя «рексами»!
Потому что злые.
Кусучие.
Натасканные на людей.
С хорошим нюхом на врагов.
Способные в мгновение ока, лишь только заслышат команду «фас», скрутить или разорвать в клочки — это уж как прикажут — любого!
Но пока команды «фас» не прозвучало.
Но уже прозвучала команда «ноль». Или, если на сленге, — «дырка». Та самая, что предваряет команду «фас»!
Нулевая готовность...
Значит, надо проснуться, сходить в ватерклозет размять, разогреть мышцы, проверить амуницию и оружие и быть готовым.
К чему?..
К бою.
Сегодня, хоть никто им про то не сказал, все знали, что будут ловить русского диверсанта. Который бесчинствует в их фатерлянде. За что ответит. Сполна.
Сидящий на переднем сиденье командир бегло оглядел своих бойцов и остался ими доволен. Уже никто не спал, не зевал, не потягивался — все были тихи и сосредоточенны.
Как войска вермахта, вышедшие на рубежи чужих границ...
Готовность — «ноль»!..
Глава 26
По улице шел прохожий.
Среднего роста.
Среднего возраста.
Средней комплекции.
С невыразительным, без особых примет лицом. Не красавец и не урод — никакой. В не бросающейся в глаза одежде.
С большой картонной, перевязанной цветной ленточкой коробкой.
Шел себе и шел...
Но где-то зашипела радиостанция.
— Цвай вызывает Драй.
— Слышу тебя, Цвай.
— Гость на подходе.
— Понял тебя, Цвай!
— Драй вызывает Ахт.
— Ахт на связи.
— Нулевая готовность! Повторяю — нулевая готовность! работать по моей команде. Оружие применять в крайнем случае. «Объект» по возможности брать живым. Но главное — бомба!..
— Да ясно, ясно — не в первый же раз!..
Прохожий подошел к подъезду, оглянулся, будто бы любуясь окрестными фонарями, вытащил из кармана ключ и открыл им дверь.
Тут же в подъезде вспыхнул свет, который будет гореть, пока он не зайдет в квартиру, а потом сам собой потухнет. Экономные все-таки ребята немцы — во всем!
Дверь бесшумно закрылась.
Человек стал не спеша подниматься по лестнице.
И все было тихо и спокойно. Было — безмятежно.
Пока...
Глава 27
Скоро все будет ясно... Вот он — момент истины, когда все тайное становится явным! Теперь они непременно повылезут из своих щелей, как тараканы, идущие ночью на водопой. Или не повылезут... Что тоже хорошо. Что еще лучше!
Шаг.
Другой.
Третий...
На подходах они брать его не станут — не дураки, — дадут подняться на этаж, возможно, войти в квартиру. Может быть, даже продемонстрировать свои намерения. Им ведь, кроме него самого, нужны доказательства его преступных деяний. Все у них тут по закону — не взял с поличным, не убедил судей, что перед ними бандит и извращенец, значит — приноси извинения и отпускай на все четыре стороны.
А раз так, то они постараются довести все до последней грани.
Первый этаж.
Второй...
Интересно, где они схоронились, — если есть. Соседи «объекта» — тихие на вид бюргеры. Справа — старичок божий одуванчик, в котором еле душа держится, слева — пожилая чета. Может, они в его квартире попрятались?..
Или все же нет никого?
Третий...
Надо бы чуть побыстрей идти.
Четвертый этаж...
Дверь.
Звонок.
Указательный палец вдавил кнопку.
За дверью тренькнуло... Еще раз.
Тишина.
Что они там все — вымерли?
Послышались глухие шаги.
Нет, идут...
Дверь приоткрылась.
Человек сделал шаг вперед и, вытянув вперед руку с коробкой, сунул ее в дверь.
И в тот же миг все пришло в движение!..
Двери соседних квартир одновременно распахнулись, и из них выскочили бравые ребята в пиджачках, с поддетыми под них бронежилетами. Выскочили и в мгновение ока оказались перед нежданным «гостем», цепко ухватив его за руки. А один обжал его удерживающие коробку пальцы своей рукой и что было сил сжал, не давая возможности разжать их.
В коробке что-то плюхнуло и перекатилось.
А снизу, с улицы, топоча подошвами ботинок по ступеням, уж бежали мужички, высыпавшиеся из автобуса. В руках у них были резиновые дубинки, на боках болтались короткие пистолеты-пулеметы.
Быстрей...
Быстрей!..
Лестничная площадка мгновенно заполнилась людьми так, что повернуться негде было. «Гость» стоял, распластанный и размазанный по стене, испуганно оглядываясь по сторонам. Его песенка была спета!..
Но тут из-за спин бойцов спецподразделения и из-за того, в халате, мужчины, что открыл дверь, вылез Herr Baumgartman.
Бывший в прошлом полковником Городцом.
— А ну пустите меня! — орал он почему-то по-русски. — Пустите к этой падле, я с ней по-своему потолкую!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32