Затем разобрал электрошокеры, вместо кнопок поставив будильники, к звонкам которых подвел провода. Завел будильники и стал ждать, когда часовая стрелка и стрелка звонка соединятся. Соединились. Но звонка не раздалось, а вместо него меж электродов пробежали электрические молнии разрядов.
Отлично!
Примотал к электродам проводки, зачистил их концы, погрузил в вату, которую пропитал раствором, приготовленным из микстур, добавив туда же содержимое новогодних петард, все это закатал в полиэтилен и залил быстрозастывающим клеем. Получив таким образом — «взрыватель». Который опустил в бутыль с зажигательной смесью.
Теперь оставалось поставить нужное время, чтобы разряд электрошокеров воспламенил запал, а тот — горючую, ничем не отличающуюся по своим горючим свойствам от напалма, смесь. И бомба — взорвется!
Но этих бомб отчего-то ему показалось мало.
Вдогонку им он распотрошил несколько фейерверков, добавил кое-что из препаратов бытовой химии, все это хорошенько перемешал и растер — получив серенький порошок, который ссыпал в полиэтиленовые мешочки. Туда же сунул радиостанции, подсоединив к ним лампочки от фонариков, предварительно расколотив молоточком их колбы. Все это обернул бумагой и аккуратно упаковал в картонные коробочки из-под полуфабрикатов, обложив со всех сторон морожеными шницелями и потрошеными тушками тунца. И отправил в холодильную камеру, чтобы как следует охладить. Такое вот получилось блюдо. Взрывоопасное... Которое лишь осталось подать к столу... Хотя его никто не заказывал!
Вот теперь точно все — конец!
Предателю — конец!..
Глава 37
Фрау Грюнфельд брела по супермаркету, подслеповато глядя на ценники. Сегодня был день закупок, иона выбирала себе продукты на неделю вперед, набивая ими тележку. Брала все больше полуфабрикаты, которые не нужно готовить, а достаточно сунуть в микроволновку. Готовить она, с тех пор как умер ее муж, перестала, потому что терпеть не могла...
Она взяла несколько упаковок сосисок, готовых шницелей, мясной пирог, рыбу... Побрела к кассе. Расплатившись — проверила чек, так как ее уже несколько раз здесь обсчитывали, пробивая товар два раза! А все потому, что в Германии порядка не стало, так как сюда турков с русаками пустили. И еще восточных немцев, что ничуть не лучше русских, потому что все как один Коммунисты! С тех пор и не стало порядка!
Фрау Грюнфельд проверила чек и покатила тележку к машине. И надо же было такому случиться — столкнулась в дверях с мужчиной, который тоже торопился к выходу. Слишком торопился, потому что, не удержав свою перегруженную тележку, налетел на нее. Тележки сцепились и завалились набок, отчего часть продуктов высыпалась на землю.
— Простите! — испугался, закричал, засуетился мужчина, собирая и рассортировывая по тележкам продукты. — Это ведь ваше? И это — тоже? И это?..
Набор продуктов был примерно одинаков, и их легко можно было перепутать.
— Что же вы не смотрите! — возмутилась фрау Грюнфельд.
— Я смотрю, — оправдывался, виновато улыбаясь, мужчина. — Но у меня глаза! Я почти ничего не вижу.
И верно, его жесты были какими-то неуверенными, шарящими, как у слепцов. Так что фрау Грюнфельд даже испугалась, что он прихватит что-нибудь из ее продуктов, подсунув вместо них свои. Но потом успокоилась, потому что его продукты были дороже и лучше.
— Еще раз извините! — извинился слепой мужчина. — Если вы не против, я готов компенсировать причиненные неудобства.
И достал из кармана двадцать евро...
Домой фрау Грюнфельд пришла в приподнятом настроении, потому что нежданно-негаданно заработала двадцать евро и сверх того несколько упаковок продуктов, которые разволновавшийся слепой мужчина переложил в ее корзинку...
И это была не последняя ее радость в этот день!
Потому что в почтовом ящике она нашла извещение на получение посылки, присланной персонально ей каталогом «Otto». Каталог «Otto» делился с фрау Грюнфельд своей радостью, сообщая, что она стала участницей рекламной акции, выиграв право получить в безвозмездное пользование сроком на полгода музыкальный центр. Который впоследствии, если он ей понравится, она сможет оставить себе, приобретя всего лишь за половину цены!
Это была удача — получить задарма на полгода ценную вещь, которую впоследствии можно вернуть, ничего за нее так и не заплатив.
Но когда фрау Грюнфельд получила и распаковала посылку, она обрадовалась еще больше, потому что центр был очень большой, с двумя огромными колонками, сразу видно, что дорогой. Покупать его она потом, конечно, не будет, но полгода сможет на него глядеть и им хвастаться!
Такой вот удачный день...
И не только для нее! Потому что еще один жилец в соседнем подъезде тоже получил посылку. С телевизором. И тоже с предложением попользоваться им три месяца и сдать, коли он его не устроит. Или оставить у себя за полцены. Такая вот почти благотворительная акция!
А говорят еще, что капиталисты — акулы, да ничего подобного, вон какие подарки делают!
Фрау Грюнфельд включила музцентр и стала его слушать, наслаждаясь своим везением.
Жаль — недолгим...
Глава 38
— Здесь они, я вам точно говорю! — горячился полковник Городец.
— Почему вы так считаете — вы что-то знаете или заметили?
— Ничего я не заметил, я — чую! Вот этим самым местом! — хлопнул себя полковник по заду.
Ну вот — и этот туда же — тоже что-то чует, и тем же самым местом! Наверное, потому, что бывший диверсант и тоже искал и находил на свою филейную часть приключения, отчего она стала так чувствительна.
— Не сегодня-завтра ждите их в гости! Поняли — да?
— Я-я! — легко соглашались немцы.
Потому что ни в какие предчувствия не верили.
Хотя вне зависимости от того, верили или нет, — службу несли исправно!..
— Айн вызывает Цвай...
— Цвай слушает...
— Драй, ответьте Фюнф...
Но полковник Городец им не доверял.
— Ой, худо будет нам, камрады, печенкой чую — худо! — вещал страшным голосом полковник Городец. — Ужо помянете меня, ужо спохватитесь — да только поздно будет!..
И ведь как в воду глядел Herr Baumgartman!
Точнее — в wasser!..
Глава 39
Тихий немецкий вечер не предвещал ничего худого.
Как, впрочем, и хорошего.
Обычный был вечер...
Оттрубившие еще один рабочий день немецкие «белые воротнички», а вслед за ними работяги потянулись домой.
Большинство ехали на машинах — тихо и чинно, друг друга не подрезая и не обгоняя, светофоры на желтый свет не проскакивая, скорость не превышая. И то верно — кому охота нарваться на полицейскую засаду или, того хуже, скрытую фотокамеру или замаскированный в кустах автоматический скоростемер, которые щелкнут твой номер!
Кто-то добирался до дома на городском транспорте, платя сумасшедшие деньги за одну поездку. Но все равно платя, потому что «зайцев» в Германии нет. Говорят, еще Гитлер их повывел, расстреляв и сослав в концлагеря пару сотен безбилетников, извлеченных гестапо из берлинских трамваев.
Уставшие немцы приходили домой, съедали готовый шницель, вскрывали бутылочку пива и плюхались перед телевизором глядеть какой-нибудь сериал, футбол или телевикторину. И снять их с того дивана не было никакой возможности — на большее у них просто сил не хватало. И оставалось им всего-то день простоять, да другой продержаться, а там — выходные!..
И никаких тебе ссор и выяснений отношений с битием морд и посуды. Никаких танцулек и посиделок до утра на кухнях. Никакой орущей за окнами музыки.
Десять часов — отбой по Германии!
Нет, конечно, спать ложиться не обязательно, потому как демократия, но шуметь, громко разговаривать, двигать мебель, включать пылесос, электродрель или соковыжималку — нельзя!
Nein!
Тихо в Германии... как на кладбище. Даже киндеры, которых в России никакими силами не уймешь, здесь будто пришибленные...
Девяти еще не было, как стал гаснуть в окнах свет и опускаться жалюзи. Немцы укладывались спать. Потому что вставать кому в четыре, кому в пять, и уж совсем лентяям — в шесть. Атак, чтобы припоздниться и опоздать на работу, это — боже упаси! Потому что никакие отмазки про сломанный будильник, пробки на дорогах, перевернувшийся автобус, похмелье после вчерашнего и смерть любимой прабабушки — на веру не принимаются!
Ну что — все уснули?
Почти все...
Еще с часик подождать, чтоб разоспались, а после!.. А после этот тихий городок ждет сюрприз. Потому что к нему все уже готово.
В морозильной камере холодильника, что стоит на кухне в квартире на третьем этаже, охлаждается шницель.
В соседней квартире — в кладовке притаилась целая упаковка кошачьих консервов.
Где-то — тихо мигает музцентр.
В соседнем подъезде, что через стену — телевизор.
А в арке, в мусорном баке, предназначенном для выброса пластиковых отходов, лежит выброшенная кем-то пластиковая канистра.
И на чердаках...
И под машинами...
И идут часы, отсчитывая время... Сразу несколько...
Без пяти двенадцать... Почти полночь — самое-самое для темных делишек время!
Секундные стрелки сделали по циферблатам пять оборотов, минутные — продвинулись на пять делений, часовые сдвинулись на совсем чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы они сцепились со стрелками звонка.
И тут же крутнулись ожившие шестеренки, а молоточки, опустившись, ударили... Ни во что они не ударили, потому что чашек звонков не было. Чашки звонков были сняты, и на их место поставлены небольшие металлические пластины, к которым припаяны были проводки. Металлические молоточки опустились на металлические пластинки, замкнув электрическую цепь.
И меж электродов электрошокеров проскочила искра.
Которой хватило, чтобы воспламенить «взрыватель».
Мощно полыхнули «фейерверки», оплавляя пластик бутылей и поджигая молотовский коктейль, которым наши бойцы еще фашистские «Тигры» с «Фердинандами» под Москвой жгли.
Вспыхнул шницель, поползли, закапали из морозильной камеры огненные струйки, растапливая лед и оплавляя изоляцию.
Ухнула банка с кошачьим кормом, расползлась в стороны огненными языками, прожигая коробку и пол.
Что-то глухо лопнуло в мусорном баке, и выплеснувшаяся горючая смесь, вспыхнув, выбросилась вверх огненным фонтаном.
Вздохнув огненным пузырем, лопнул стоящий на тумбочке телевизор, разбрызгиваясь огненными струйками, поплыла, оплавляясь, пластмасса.
И что-то такое лопнуло и взорвалось в соседнем доме.
И в том, что стоял чуть в стороне!
И вот уже заплясали за стеклами окон тусклые пока еще языки пламени. Пожар разгорался, но когда еще он наберет силу?!
Надо бы ему помочь.
Для чего взять радиостанцию и нажать кнопку вызова.
И даже не сказать: «Прием»... Вообще ничего не сказать. Потому что никого на приеме нет. А есть лампочка, лишенная колбы, которая на мгновенье вспыхнет, после чего нить накаливания перегорит. Но прежде чем она перегорит — она подожжет адскую смесь. Которая... Нет, не взорвется, потому что огня и так будет довольно, а вот лишний дым не помешает!
Лампочки вспыхнули, и серый порошок затлел. Пламени почти что и не было, а вот дым повалил густыми черными клубами.
Из холодильников.
Повалил из кошачьих консервов.
Но больше всего из колонок дармового музцентра. Прямо из динамиков. Из них дым струился, как бравурная музыка, — ритмичными волнами.
Дым мгновенно заполнил комнаты, поднялся к потолку, потянулся через вытяжную вентиляцию на крышу, заползая через отдушины в соседние квартиры. И повалил из приоткрытых окон. И засвистел в замочные скважины. Дым был мало что черным, но еще и вонючим, потому что в смесь были добавлены «ароматические» ингредиенты в виде измельченной резины, краски и прочей ерунды.
Спящие немцы задергали носами, зачихали и проснулись.
Боже мой!..
В их квартирах вовсю полыхал пожар! Да еще какой — если судить по количеству дыма!
Ка-ра-ул!!!
Немцы бросились к телефонам, набирая срывающимися пальцами номер местной пожарной части, и бросились к окнам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Отлично!
Примотал к электродам проводки, зачистил их концы, погрузил в вату, которую пропитал раствором, приготовленным из микстур, добавив туда же содержимое новогодних петард, все это закатал в полиэтилен и залил быстрозастывающим клеем. Получив таким образом — «взрыватель». Который опустил в бутыль с зажигательной смесью.
Теперь оставалось поставить нужное время, чтобы разряд электрошокеров воспламенил запал, а тот — горючую, ничем не отличающуюся по своим горючим свойствам от напалма, смесь. И бомба — взорвется!
Но этих бомб отчего-то ему показалось мало.
Вдогонку им он распотрошил несколько фейерверков, добавил кое-что из препаратов бытовой химии, все это хорошенько перемешал и растер — получив серенький порошок, который ссыпал в полиэтиленовые мешочки. Туда же сунул радиостанции, подсоединив к ним лампочки от фонариков, предварительно расколотив молоточком их колбы. Все это обернул бумагой и аккуратно упаковал в картонные коробочки из-под полуфабрикатов, обложив со всех сторон морожеными шницелями и потрошеными тушками тунца. И отправил в холодильную камеру, чтобы как следует охладить. Такое вот получилось блюдо. Взрывоопасное... Которое лишь осталось подать к столу... Хотя его никто не заказывал!
Вот теперь точно все — конец!
Предателю — конец!..
Глава 37
Фрау Грюнфельд брела по супермаркету, подслеповато глядя на ценники. Сегодня был день закупок, иона выбирала себе продукты на неделю вперед, набивая ими тележку. Брала все больше полуфабрикаты, которые не нужно готовить, а достаточно сунуть в микроволновку. Готовить она, с тех пор как умер ее муж, перестала, потому что терпеть не могла...
Она взяла несколько упаковок сосисок, готовых шницелей, мясной пирог, рыбу... Побрела к кассе. Расплатившись — проверила чек, так как ее уже несколько раз здесь обсчитывали, пробивая товар два раза! А все потому, что в Германии порядка не стало, так как сюда турков с русаками пустили. И еще восточных немцев, что ничуть не лучше русских, потому что все как один Коммунисты! С тех пор и не стало порядка!
Фрау Грюнфельд проверила чек и покатила тележку к машине. И надо же было такому случиться — столкнулась в дверях с мужчиной, который тоже торопился к выходу. Слишком торопился, потому что, не удержав свою перегруженную тележку, налетел на нее. Тележки сцепились и завалились набок, отчего часть продуктов высыпалась на землю.
— Простите! — испугался, закричал, засуетился мужчина, собирая и рассортировывая по тележкам продукты. — Это ведь ваше? И это — тоже? И это?..
Набор продуктов был примерно одинаков, и их легко можно было перепутать.
— Что же вы не смотрите! — возмутилась фрау Грюнфельд.
— Я смотрю, — оправдывался, виновато улыбаясь, мужчина. — Но у меня глаза! Я почти ничего не вижу.
И верно, его жесты были какими-то неуверенными, шарящими, как у слепцов. Так что фрау Грюнфельд даже испугалась, что он прихватит что-нибудь из ее продуктов, подсунув вместо них свои. Но потом успокоилась, потому что его продукты были дороже и лучше.
— Еще раз извините! — извинился слепой мужчина. — Если вы не против, я готов компенсировать причиненные неудобства.
И достал из кармана двадцать евро...
Домой фрау Грюнфельд пришла в приподнятом настроении, потому что нежданно-негаданно заработала двадцать евро и сверх того несколько упаковок продуктов, которые разволновавшийся слепой мужчина переложил в ее корзинку...
И это была не последняя ее радость в этот день!
Потому что в почтовом ящике она нашла извещение на получение посылки, присланной персонально ей каталогом «Otto». Каталог «Otto» делился с фрау Грюнфельд своей радостью, сообщая, что она стала участницей рекламной акции, выиграв право получить в безвозмездное пользование сроком на полгода музыкальный центр. Который впоследствии, если он ей понравится, она сможет оставить себе, приобретя всего лишь за половину цены!
Это была удача — получить задарма на полгода ценную вещь, которую впоследствии можно вернуть, ничего за нее так и не заплатив.
Но когда фрау Грюнфельд получила и распаковала посылку, она обрадовалась еще больше, потому что центр был очень большой, с двумя огромными колонками, сразу видно, что дорогой. Покупать его она потом, конечно, не будет, но полгода сможет на него глядеть и им хвастаться!
Такой вот удачный день...
И не только для нее! Потому что еще один жилец в соседнем подъезде тоже получил посылку. С телевизором. И тоже с предложением попользоваться им три месяца и сдать, коли он его не устроит. Или оставить у себя за полцены. Такая вот почти благотворительная акция!
А говорят еще, что капиталисты — акулы, да ничего подобного, вон какие подарки делают!
Фрау Грюнфельд включила музцентр и стала его слушать, наслаждаясь своим везением.
Жаль — недолгим...
Глава 38
— Здесь они, я вам точно говорю! — горячился полковник Городец.
— Почему вы так считаете — вы что-то знаете или заметили?
— Ничего я не заметил, я — чую! Вот этим самым местом! — хлопнул себя полковник по заду.
Ну вот — и этот туда же — тоже что-то чует, и тем же самым местом! Наверное, потому, что бывший диверсант и тоже искал и находил на свою филейную часть приключения, отчего она стала так чувствительна.
— Не сегодня-завтра ждите их в гости! Поняли — да?
— Я-я! — легко соглашались немцы.
Потому что ни в какие предчувствия не верили.
Хотя вне зависимости от того, верили или нет, — службу несли исправно!..
— Айн вызывает Цвай...
— Цвай слушает...
— Драй, ответьте Фюнф...
Но полковник Городец им не доверял.
— Ой, худо будет нам, камрады, печенкой чую — худо! — вещал страшным голосом полковник Городец. — Ужо помянете меня, ужо спохватитесь — да только поздно будет!..
И ведь как в воду глядел Herr Baumgartman!
Точнее — в wasser!..
Глава 39
Тихий немецкий вечер не предвещал ничего худого.
Как, впрочем, и хорошего.
Обычный был вечер...
Оттрубившие еще один рабочий день немецкие «белые воротнички», а вслед за ними работяги потянулись домой.
Большинство ехали на машинах — тихо и чинно, друг друга не подрезая и не обгоняя, светофоры на желтый свет не проскакивая, скорость не превышая. И то верно — кому охота нарваться на полицейскую засаду или, того хуже, скрытую фотокамеру или замаскированный в кустах автоматический скоростемер, которые щелкнут твой номер!
Кто-то добирался до дома на городском транспорте, платя сумасшедшие деньги за одну поездку. Но все равно платя, потому что «зайцев» в Германии нет. Говорят, еще Гитлер их повывел, расстреляв и сослав в концлагеря пару сотен безбилетников, извлеченных гестапо из берлинских трамваев.
Уставшие немцы приходили домой, съедали готовый шницель, вскрывали бутылочку пива и плюхались перед телевизором глядеть какой-нибудь сериал, футбол или телевикторину. И снять их с того дивана не было никакой возможности — на большее у них просто сил не хватало. И оставалось им всего-то день простоять, да другой продержаться, а там — выходные!..
И никаких тебе ссор и выяснений отношений с битием морд и посуды. Никаких танцулек и посиделок до утра на кухнях. Никакой орущей за окнами музыки.
Десять часов — отбой по Германии!
Нет, конечно, спать ложиться не обязательно, потому как демократия, но шуметь, громко разговаривать, двигать мебель, включать пылесос, электродрель или соковыжималку — нельзя!
Nein!
Тихо в Германии... как на кладбище. Даже киндеры, которых в России никакими силами не уймешь, здесь будто пришибленные...
Девяти еще не было, как стал гаснуть в окнах свет и опускаться жалюзи. Немцы укладывались спать. Потому что вставать кому в четыре, кому в пять, и уж совсем лентяям — в шесть. Атак, чтобы припоздниться и опоздать на работу, это — боже упаси! Потому что никакие отмазки про сломанный будильник, пробки на дорогах, перевернувшийся автобус, похмелье после вчерашнего и смерть любимой прабабушки — на веру не принимаются!
Ну что — все уснули?
Почти все...
Еще с часик подождать, чтоб разоспались, а после!.. А после этот тихий городок ждет сюрприз. Потому что к нему все уже готово.
В морозильной камере холодильника, что стоит на кухне в квартире на третьем этаже, охлаждается шницель.
В соседней квартире — в кладовке притаилась целая упаковка кошачьих консервов.
Где-то — тихо мигает музцентр.
В соседнем подъезде, что через стену — телевизор.
А в арке, в мусорном баке, предназначенном для выброса пластиковых отходов, лежит выброшенная кем-то пластиковая канистра.
И на чердаках...
И под машинами...
И идут часы, отсчитывая время... Сразу несколько...
Без пяти двенадцать... Почти полночь — самое-самое для темных делишек время!
Секундные стрелки сделали по циферблатам пять оборотов, минутные — продвинулись на пять делений, часовые сдвинулись на совсем чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы они сцепились со стрелками звонка.
И тут же крутнулись ожившие шестеренки, а молоточки, опустившись, ударили... Ни во что они не ударили, потому что чашек звонков не было. Чашки звонков были сняты, и на их место поставлены небольшие металлические пластины, к которым припаяны были проводки. Металлические молоточки опустились на металлические пластинки, замкнув электрическую цепь.
И меж электродов электрошокеров проскочила искра.
Которой хватило, чтобы воспламенить «взрыватель».
Мощно полыхнули «фейерверки», оплавляя пластик бутылей и поджигая молотовский коктейль, которым наши бойцы еще фашистские «Тигры» с «Фердинандами» под Москвой жгли.
Вспыхнул шницель, поползли, закапали из морозильной камеры огненные струйки, растапливая лед и оплавляя изоляцию.
Ухнула банка с кошачьим кормом, расползлась в стороны огненными языками, прожигая коробку и пол.
Что-то глухо лопнуло в мусорном баке, и выплеснувшаяся горючая смесь, вспыхнув, выбросилась вверх огненным фонтаном.
Вздохнув огненным пузырем, лопнул стоящий на тумбочке телевизор, разбрызгиваясь огненными струйками, поплыла, оплавляясь, пластмасса.
И что-то такое лопнуло и взорвалось в соседнем доме.
И в том, что стоял чуть в стороне!
И вот уже заплясали за стеклами окон тусклые пока еще языки пламени. Пожар разгорался, но когда еще он наберет силу?!
Надо бы ему помочь.
Для чего взять радиостанцию и нажать кнопку вызова.
И даже не сказать: «Прием»... Вообще ничего не сказать. Потому что никого на приеме нет. А есть лампочка, лишенная колбы, которая на мгновенье вспыхнет, после чего нить накаливания перегорит. Но прежде чем она перегорит — она подожжет адскую смесь. Которая... Нет, не взорвется, потому что огня и так будет довольно, а вот лишний дым не помешает!
Лампочки вспыхнули, и серый порошок затлел. Пламени почти что и не было, а вот дым повалил густыми черными клубами.
Из холодильников.
Повалил из кошачьих консервов.
Но больше всего из колонок дармового музцентра. Прямо из динамиков. Из них дым струился, как бравурная музыка, — ритмичными волнами.
Дым мгновенно заполнил комнаты, поднялся к потолку, потянулся через вытяжную вентиляцию на крышу, заползая через отдушины в соседние квартиры. И повалил из приоткрытых окон. И засвистел в замочные скважины. Дым был мало что черным, но еще и вонючим, потому что в смесь были добавлены «ароматические» ингредиенты в виде измельченной резины, краски и прочей ерунды.
Спящие немцы задергали носами, зачихали и проснулись.
Боже мой!..
В их квартирах вовсю полыхал пожар! Да еще какой — если судить по количеству дыма!
Ка-ра-ул!!!
Немцы бросились к телефонам, набирая срывающимися пальцами номер местной пожарной части, и бросились к окнам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32