Лумис заметил, что крышка канистры грязная, и обтер ее тряпкой.
– Харпер говорил мне, что не помнит этого.
– Харпер в это время уже сидел в кабине, прогревал мотор. Лумис крикнул, чтобы он подождал минутку, обтер крышку, сказал: «Все в порядке», – что-то вроде этого, – и махнул рукой, чтобы тот ехал.
– Понятно, – сказал я. – Теперь ясно, почему на канистре нет отпечатков пальцев Лумиса. Если убийца Мишель в перчатках…
– Конечно, в перчатках… – с большим сомнением повторил Карл.
– Тогда на канистре остались отпечатки пальцев одного только Харпера.
– И на ручке молотка – тоже, – подсказал Карл.
– Что?
– Отпечатки пальцев Харпера обнаружены и на молотке. Только Харпера. Об этом было в утренних газетах. – Карл в нерешительности замолчал. – Мэттью, – начал он после непродолжительной паузы, – конечно, это меня не касается, я человек маленький и опыта у меня маловато… Но по-моему, все это дело рук Харпера. Оба убийства. – Он опять замялся. – Когда полиция разыщет его, может, следует посоветовать ему признать себя виновным?
* * *
Как только Карл вышел из кабинета, я позвонил Блуму.
– Я на месте, – обрадовал я его.
– Не сомневался, что вернешься, – ответил Блум. – Оценил твою жертву, Мэттью. С Харпером дело плохо, хуже не бывает. Надеюсь, ты не откажешься…
– Что значит «хуже не бывает»?
– Похоже, теперь нет сомнений, что молоток действительно принадлежал Харперу. Сосед Харпера, жизнерадостный молодой человек, который был близко знаком с ним…
– Как его имя? – спросил я, пододвигая к себе блокнот.
– Роджер Хокс, Уингдейл-Уэй, 1126.
– Белый или черный?
– Черный. Если хочешь, поговори с ним, Мэттью, но не услышишь от него ничего нового.
– Что же он рассказал полиции?
– Он сказал, что этот самый молоток, который он одалживал у Харпера пару недель назад. Парнишке понадобилось кое-что починить в доме, он и зашел к Харперу одолжить у него молоток – знал, что у Харпера очень хорошие инструменты. Вот этот самый молоток парнишка и брал у него, сразу опознал, буквы Д.Н.Х. на ручке, выжжены по дереву.
– А когда вернул молоток Харперу?
– В тот же день.
– Понял, – сказал я.
– Это еще не все, я же тебе сказал, что у Харпера дела – хуже некуда.
– Что может быть еще хуже? – изумился я.
– Гараж у Харпера надежно заперт. Ни один Микки Маус не проскочит. На той двери, что соединяет гараж с домом, – тоже замок. В гараже только две двери, и обе заперты. Ни на одной из этих дверей не обнаружено следов взлома.
– Ну и что?
– А то, что Харпер сам вошел в гараж и взял свой молоток с…
– Или вошел человек, у которого был ключ, – возразил я.
– У кого же еще мог быть ключ, Мэттью? Мишель убита…
– Харпер ведь не забрал своих вещей, когда удрал из тюрьмы?
– Нет, но…
– Разве при аресте у него не отобрали бумажник, ключи и…
– Ну да.
– Если у Харпера не было ключей, как же ему удалось отпереть дверь гаража или…
– Некоторые прячут ключи в укромном месте. В какой-нибудь коробке с магнитным устройством…
– Чтобы облегчить труд грабителей, верно?
– Да, Мэттью, но…
– Даже если вне дома у Харпера и был тайник, его мог обнаружить кто угодно, так?
– Да, но…
– Из этого вытекает, что совсем необязательно именно Харпер…
– Мэттью, мы с тобой не на судебном разбирательстве. Я пытаюсь только объяснить, как все это выглядит с нашей точки зрения, ясно? Согласен, забыл о том, что у Харпера нет ключей, раз человек сбежал из тюрьмы, у него, конечно, нет ключей от дома, все это верно, Мэттью. Но если в тайнике около дома был спрятан запасной ключ и если Харпер воспользовался этим ключом, чтобы отпереть свой гараж, тогда понятно, почему его отпечатки пальцев обнаружены на молотке, который валялся рядом с телом убитой. Это неопровержимый факт, Мэттью: на орудии убийства есть отпечатки пальцев Харпера. Более того, в обоих случаях: и на канистре, и на молотке. Очень прошу: выступи сегодня вечером по телевидению, я уже позвонил на нашу станцию и в Тампу, они ведут вещание на более обширную территорию. Готовы выпустить тебя в эфир, если согласишься приехать к ним. Дело за тобой. Но должен сказать тебе еще кое-что, может, это повлияет на твое решение, Мэттью.
– Что еще?
– Машину шерифа мы нашли, ту, что угнал Харпер, когда удрал из тюрьмы. Ее бросили неподалеку от поста дорожной полиции, у реки. У шерифа в машине на заднем сиденье всегда лежал автомат, Мэттью. Он исчез. Харпер забрал его с собой, а машину пустил под откос. А это означает, что в той инструкции, которая разослана по всем постам, сейчас написано: «Вооружен и очень опасен». Ты меня слушаешь, Мэттью?
– Да.
– Мы запросили списки всех угнанных в нашем районе машин с того дня, как Харпер сбежал из тюрьмы, – с прошлого четверга. Внушительный список, никогда бы не подумал, что столько ворья в таком милом тихом местечке, как Калуза. Так вот, мы разослали по всем полицейским участкам вместе с инструкцией номера этих машин. На тот случай, если Харпер украл еще одну машину, бросив шерифовскую. Итак, вот что у нас на сегодняшний день: мы разыскиваем человека, который скрывается от правосудия, которому предъявлено обвинение в убийстве первой степени, который, вполне вероятно, сидит за рулем украденной машины, вдобавок вооружен автоматом. Теперь представляешь, Мэттью, как все это выглядит?
– Да, Мори.
– Моя совесть чиста: я тебе все объяснил. Учти: в нашем штате встречаются такие тупоголовые блюстители порядка, которые не станут вежливо задавать вопросы, если им попадется черный как смоль «ниггер», вероятно, совершивший два убийства подряд, а вдобавок вооруженный нашпигованным свинцом автоматом. Все пытаюсь объяснить тебе, что для нас обоих сложилась крайне тяжелая ситуация. Я хочу, чтобы Харпер сдался добровольно, до того как совершит третье преступление. Ты заинтересован в том, чтобы он живым и здоровым оказался у нас, а не стал бы сам очередной жертвой.
– Мне все ясно, – сказал я, – организуй это телешоу.
– Спасибо тебе, – поблагодарил меня Блум.
– Но у меня к тебе две просьбы, – продолжал я.
– Говори.
– Мне хотелось бы осмотреть место происшествия.
– Которое?
– Дом Салли Оуэн.
– У нас там все еще выставлена охрана. Передам на пост твою фамилию, и тебя впустят. Мои люди и ребята из лаборатории уже закончили там работу, так что твое появление не повредит следствию.
– Кроме того, хотел бы заглянуть в гараж Харпера.
– Постараюсь достать ключи от его дома в тюрьме округа.
– Ты мне перезвонишь?
– Как только все улажу, – пообещал Блум. – Договорюсь с телевизионщиками, скорее всего выйдешь в эфир здесь, в Калузе, в шестичасовом выпуске новостей. И твое выступление запишут на пленку, чтобы вставить его в одиннадцатичасовой выпуск новостей в Тампе. Хочешь, пришлю за тобой машину? Понимаю, у тебя сегодня тяжелый день.
– Это было бы неплохо.
– Позвоню тебе позднее, – пообещал Блум и повесил трубку. Затем я позвонил Сьюзен, которая, как всегда, была само очарование.
– Ты что, хочешь сказать, что она поехала в Мехико с Дейл? – заорала моя бывшая супруга.
– Да, – подтвердил я, – и это была моя идея. Мне пришлось вернуться, но мне не хотелось портить Джоан каникулы только из-за того, что так неудачно сложились обстоятельства.
– А со мной ты не счел нужным даже посоветоваться? – спросила Сьюзен.
– Мне это просто не пришло в голову, – парировал я.
– Тебе не мешало бы ознакомиться с нашим бракоразводным соглашением, хотя бы раз внимательно прочитать его, забулдыга, – заорала Сьюзен.
Никогда еще она не называла меня так.
– Наизусть выучил все пункты нашего соглашения, – спокойно ответил я. – Там ни слова нет о том, что нужно консультироваться с тобой, пока Джоан «находится на попечении своего отца», черт бы тебя побрал! – Цитата из нашего бракоразводного соглашения прозвучала далеко на так спокойно, как начало фразы.
– Я позвоню своему адвокату, – пригрозила Сьюзен.
– Зачем? Хочешь, чтобы он потребовал экстрадикции Джоан из Мексики? Ради Бога, Сьюзен, в субботу Джоан будет дома, осталось всего четыре дня. Клянусь тебе, Дейл…
– Слышать ничего не хочу о Дейл, – прервала она меня.
– Могу тебя заверить, что Дейл вполне достойна доверия, – спокойно продолжал я, взяв себя в руки, – и позаботится о Джоан, пока они будут в Мексике.
– Где будут питаться всякой дрянью, – продолжала вопить Сьюзен.
– Дейл этого не допустит, – возразил я.
– Если с моей дочерью что-нибудь случится…
– С нашей дочерью, – поправил я.
– Что и говорить, ты – прекрасный отец: бросил ее с незнакомой… – продолжала Сьюзен, не слушая меня.
– Дейл – не «незнакомая».
– В этом не сомневаюсь, – язвительно сказала Сьюзен.
– Сьюзен, – я тоже повысил голос, – я позвонил тебе, чтобы сообщить: я – дома, а Джоан – еще в Мексике. Она вернется в эту субботу, больше нам с тобой говорить не о чем.
– Элиот найдет о чем поговорить с тобой.
– Буду рад звонку этого слащавого подонка, – ответил я, кипя от ярости, и бросил трубку.
* * *
В Калузе найдется немало охотников доказать с цифрами в руках, что черным в нашем городе живется гораздо лучше, чем их собратьям в таких больших городах, как Нью-Йорк или Детройт. Вам с гордостью укажут на тот факт, что в Новом городе, где живут черные, многие дома стоят от сорока до пятидесяти тысяч долларов, – а это по карману далеко не всем белым, такое могут себе позволить только нижние слои среднего класса. Эти люди упорно не хотят замечать, что на выступлениях проповедников или известных общественных деятелей в зале на две тысячи мест присутствует не более восьми чернокожих. Такие вроде бы незначительные факты говорят о многом. Я на такие вещи обращаю внимание. Как и мой партнер Фрэнк.
Накануне ночью, в Пуэрто-Валларта, я почти не спал: звонок Блума, предстоящее объяснение с агентом из бюро путешествий, а также группа «марьячи», которая услаждала наш слух до двух часов ночи, – все это так подействовало на меня, что утром, когда Сэм подвез меня в аэропорт, в голове гудело, и я еле передвигал ноги, как сонная муха. И все последующее: два часа, проведенные в аэропорту Хьюстона, плохие известия, полученные от Блума, неприятный разговор со Сьюзен – не помогло вернуть бодрое настроение. Направляясь к дому Салли Оуэн, которая жила через три дома от Харпера, я пребывал в странном расположении духа: какое-то бредовое состояние, как у пьянчужки, который скандалит с добродушным барменом и в то же время сам подсмеивается над своей агрессивностью.
Дом Салли был обшит дранкой и выкрашен в белый цвет, участок обнесен изгородью. Полицейский у дверей тоже был белым. Высокий, плотный человек в синей форме и с пистолетом «маг-нум-357» в кобуре у пояса. Толстая красная физиономия усеяна веснушками, под мышками – пятна пота, рыжеватые бачки и хохолок, выбившийся из-под форменной фуражки. Он внимательно наблюдал, как я приближаюсь к нему по дорожке, ведущей к дому.
Табличка с надписью «Место преступления» украшала входную дверь, а громадный висячий замок надежно охранял ее от непрошенных посетителей.
– Не приближайся, приятель, – крикнул полицейский, помахивая дубинкой.
– Я – Мэттью Хоуп, – объяснил я. – Детектив Блум пообещал…
– Да, да, все в порядке, – сразу сменил тон страж порядка, – вы хотите осмотреть место происшествия, верно?
– Верно.
– Вы из отдела окружного прокурора?
– Нет.
– Тогда откуда же?
Мне не хотелось предъявлять удостоверение личности, поэтому я уклонился от ответа на этот вопрос.
– Блум ведь звонил вам?
– Передал по рации через патрульную машину, которая здесь курсирует.
– Значит, все в порядке, мне можно зайти, – сказал я.
– Конечно, – согласился полицейский и, вытащив из кармана ключ, отпер замок. – Только лучше ничего не трогать.
Я не стал объяснять ему, что, по словам Блума, полицейские закончили свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Харпер говорил мне, что не помнит этого.
– Харпер в это время уже сидел в кабине, прогревал мотор. Лумис крикнул, чтобы он подождал минутку, обтер крышку, сказал: «Все в порядке», – что-то вроде этого, – и махнул рукой, чтобы тот ехал.
– Понятно, – сказал я. – Теперь ясно, почему на канистре нет отпечатков пальцев Лумиса. Если убийца Мишель в перчатках…
– Конечно, в перчатках… – с большим сомнением повторил Карл.
– Тогда на канистре остались отпечатки пальцев одного только Харпера.
– И на ручке молотка – тоже, – подсказал Карл.
– Что?
– Отпечатки пальцев Харпера обнаружены и на молотке. Только Харпера. Об этом было в утренних газетах. – Карл в нерешительности замолчал. – Мэттью, – начал он после непродолжительной паузы, – конечно, это меня не касается, я человек маленький и опыта у меня маловато… Но по-моему, все это дело рук Харпера. Оба убийства. – Он опять замялся. – Когда полиция разыщет его, может, следует посоветовать ему признать себя виновным?
* * *
Как только Карл вышел из кабинета, я позвонил Блуму.
– Я на месте, – обрадовал я его.
– Не сомневался, что вернешься, – ответил Блум. – Оценил твою жертву, Мэттью. С Харпером дело плохо, хуже не бывает. Надеюсь, ты не откажешься…
– Что значит «хуже не бывает»?
– Похоже, теперь нет сомнений, что молоток действительно принадлежал Харперу. Сосед Харпера, жизнерадостный молодой человек, который был близко знаком с ним…
– Как его имя? – спросил я, пододвигая к себе блокнот.
– Роджер Хокс, Уингдейл-Уэй, 1126.
– Белый или черный?
– Черный. Если хочешь, поговори с ним, Мэттью, но не услышишь от него ничего нового.
– Что же он рассказал полиции?
– Он сказал, что этот самый молоток, который он одалживал у Харпера пару недель назад. Парнишке понадобилось кое-что починить в доме, он и зашел к Харперу одолжить у него молоток – знал, что у Харпера очень хорошие инструменты. Вот этот самый молоток парнишка и брал у него, сразу опознал, буквы Д.Н.Х. на ручке, выжжены по дереву.
– А когда вернул молоток Харперу?
– В тот же день.
– Понял, – сказал я.
– Это еще не все, я же тебе сказал, что у Харпера дела – хуже некуда.
– Что может быть еще хуже? – изумился я.
– Гараж у Харпера надежно заперт. Ни один Микки Маус не проскочит. На той двери, что соединяет гараж с домом, – тоже замок. В гараже только две двери, и обе заперты. Ни на одной из этих дверей не обнаружено следов взлома.
– Ну и что?
– А то, что Харпер сам вошел в гараж и взял свой молоток с…
– Или вошел человек, у которого был ключ, – возразил я.
– У кого же еще мог быть ключ, Мэттью? Мишель убита…
– Харпер ведь не забрал своих вещей, когда удрал из тюрьмы?
– Нет, но…
– Разве при аресте у него не отобрали бумажник, ключи и…
– Ну да.
– Если у Харпера не было ключей, как же ему удалось отпереть дверь гаража или…
– Некоторые прячут ключи в укромном месте. В какой-нибудь коробке с магнитным устройством…
– Чтобы облегчить труд грабителей, верно?
– Да, Мэттью, но…
– Даже если вне дома у Харпера и был тайник, его мог обнаружить кто угодно, так?
– Да, но…
– Из этого вытекает, что совсем необязательно именно Харпер…
– Мэттью, мы с тобой не на судебном разбирательстве. Я пытаюсь только объяснить, как все это выглядит с нашей точки зрения, ясно? Согласен, забыл о том, что у Харпера нет ключей, раз человек сбежал из тюрьмы, у него, конечно, нет ключей от дома, все это верно, Мэттью. Но если в тайнике около дома был спрятан запасной ключ и если Харпер воспользовался этим ключом, чтобы отпереть свой гараж, тогда понятно, почему его отпечатки пальцев обнаружены на молотке, который валялся рядом с телом убитой. Это неопровержимый факт, Мэттью: на орудии убийства есть отпечатки пальцев Харпера. Более того, в обоих случаях: и на канистре, и на молотке. Очень прошу: выступи сегодня вечером по телевидению, я уже позвонил на нашу станцию и в Тампу, они ведут вещание на более обширную территорию. Готовы выпустить тебя в эфир, если согласишься приехать к ним. Дело за тобой. Но должен сказать тебе еще кое-что, может, это повлияет на твое решение, Мэттью.
– Что еще?
– Машину шерифа мы нашли, ту, что угнал Харпер, когда удрал из тюрьмы. Ее бросили неподалеку от поста дорожной полиции, у реки. У шерифа в машине на заднем сиденье всегда лежал автомат, Мэттью. Он исчез. Харпер забрал его с собой, а машину пустил под откос. А это означает, что в той инструкции, которая разослана по всем постам, сейчас написано: «Вооружен и очень опасен». Ты меня слушаешь, Мэттью?
– Да.
– Мы запросили списки всех угнанных в нашем районе машин с того дня, как Харпер сбежал из тюрьмы, – с прошлого четверга. Внушительный список, никогда бы не подумал, что столько ворья в таком милом тихом местечке, как Калуза. Так вот, мы разослали по всем полицейским участкам вместе с инструкцией номера этих машин. На тот случай, если Харпер украл еще одну машину, бросив шерифовскую. Итак, вот что у нас на сегодняшний день: мы разыскиваем человека, который скрывается от правосудия, которому предъявлено обвинение в убийстве первой степени, который, вполне вероятно, сидит за рулем украденной машины, вдобавок вооружен автоматом. Теперь представляешь, Мэттью, как все это выглядит?
– Да, Мори.
– Моя совесть чиста: я тебе все объяснил. Учти: в нашем штате встречаются такие тупоголовые блюстители порядка, которые не станут вежливо задавать вопросы, если им попадется черный как смоль «ниггер», вероятно, совершивший два убийства подряд, а вдобавок вооруженный нашпигованным свинцом автоматом. Все пытаюсь объяснить тебе, что для нас обоих сложилась крайне тяжелая ситуация. Я хочу, чтобы Харпер сдался добровольно, до того как совершит третье преступление. Ты заинтересован в том, чтобы он живым и здоровым оказался у нас, а не стал бы сам очередной жертвой.
– Мне все ясно, – сказал я, – организуй это телешоу.
– Спасибо тебе, – поблагодарил меня Блум.
– Но у меня к тебе две просьбы, – продолжал я.
– Говори.
– Мне хотелось бы осмотреть место происшествия.
– Которое?
– Дом Салли Оуэн.
– У нас там все еще выставлена охрана. Передам на пост твою фамилию, и тебя впустят. Мои люди и ребята из лаборатории уже закончили там работу, так что твое появление не повредит следствию.
– Кроме того, хотел бы заглянуть в гараж Харпера.
– Постараюсь достать ключи от его дома в тюрьме округа.
– Ты мне перезвонишь?
– Как только все улажу, – пообещал Блум. – Договорюсь с телевизионщиками, скорее всего выйдешь в эфир здесь, в Калузе, в шестичасовом выпуске новостей. И твое выступление запишут на пленку, чтобы вставить его в одиннадцатичасовой выпуск новостей в Тампе. Хочешь, пришлю за тобой машину? Понимаю, у тебя сегодня тяжелый день.
– Это было бы неплохо.
– Позвоню тебе позднее, – пообещал Блум и повесил трубку. Затем я позвонил Сьюзен, которая, как всегда, была само очарование.
– Ты что, хочешь сказать, что она поехала в Мехико с Дейл? – заорала моя бывшая супруга.
– Да, – подтвердил я, – и это была моя идея. Мне пришлось вернуться, но мне не хотелось портить Джоан каникулы только из-за того, что так неудачно сложились обстоятельства.
– А со мной ты не счел нужным даже посоветоваться? – спросила Сьюзен.
– Мне это просто не пришло в голову, – парировал я.
– Тебе не мешало бы ознакомиться с нашим бракоразводным соглашением, хотя бы раз внимательно прочитать его, забулдыга, – заорала Сьюзен.
Никогда еще она не называла меня так.
– Наизусть выучил все пункты нашего соглашения, – спокойно ответил я. – Там ни слова нет о том, что нужно консультироваться с тобой, пока Джоан «находится на попечении своего отца», черт бы тебя побрал! – Цитата из нашего бракоразводного соглашения прозвучала далеко на так спокойно, как начало фразы.
– Я позвоню своему адвокату, – пригрозила Сьюзен.
– Зачем? Хочешь, чтобы он потребовал экстрадикции Джоан из Мексики? Ради Бога, Сьюзен, в субботу Джоан будет дома, осталось всего четыре дня. Клянусь тебе, Дейл…
– Слышать ничего не хочу о Дейл, – прервала она меня.
– Могу тебя заверить, что Дейл вполне достойна доверия, – спокойно продолжал я, взяв себя в руки, – и позаботится о Джоан, пока они будут в Мексике.
– Где будут питаться всякой дрянью, – продолжала вопить Сьюзен.
– Дейл этого не допустит, – возразил я.
– Если с моей дочерью что-нибудь случится…
– С нашей дочерью, – поправил я.
– Что и говорить, ты – прекрасный отец: бросил ее с незнакомой… – продолжала Сьюзен, не слушая меня.
– Дейл – не «незнакомая».
– В этом не сомневаюсь, – язвительно сказала Сьюзен.
– Сьюзен, – я тоже повысил голос, – я позвонил тебе, чтобы сообщить: я – дома, а Джоан – еще в Мексике. Она вернется в эту субботу, больше нам с тобой говорить не о чем.
– Элиот найдет о чем поговорить с тобой.
– Буду рад звонку этого слащавого подонка, – ответил я, кипя от ярости, и бросил трубку.
* * *
В Калузе найдется немало охотников доказать с цифрами в руках, что черным в нашем городе живется гораздо лучше, чем их собратьям в таких больших городах, как Нью-Йорк или Детройт. Вам с гордостью укажут на тот факт, что в Новом городе, где живут черные, многие дома стоят от сорока до пятидесяти тысяч долларов, – а это по карману далеко не всем белым, такое могут себе позволить только нижние слои среднего класса. Эти люди упорно не хотят замечать, что на выступлениях проповедников или известных общественных деятелей в зале на две тысячи мест присутствует не более восьми чернокожих. Такие вроде бы незначительные факты говорят о многом. Я на такие вещи обращаю внимание. Как и мой партнер Фрэнк.
Накануне ночью, в Пуэрто-Валларта, я почти не спал: звонок Блума, предстоящее объяснение с агентом из бюро путешествий, а также группа «марьячи», которая услаждала наш слух до двух часов ночи, – все это так подействовало на меня, что утром, когда Сэм подвез меня в аэропорт, в голове гудело, и я еле передвигал ноги, как сонная муха. И все последующее: два часа, проведенные в аэропорту Хьюстона, плохие известия, полученные от Блума, неприятный разговор со Сьюзен – не помогло вернуть бодрое настроение. Направляясь к дому Салли Оуэн, которая жила через три дома от Харпера, я пребывал в странном расположении духа: какое-то бредовое состояние, как у пьянчужки, который скандалит с добродушным барменом и в то же время сам подсмеивается над своей агрессивностью.
Дом Салли был обшит дранкой и выкрашен в белый цвет, участок обнесен изгородью. Полицейский у дверей тоже был белым. Высокий, плотный человек в синей форме и с пистолетом «маг-нум-357» в кобуре у пояса. Толстая красная физиономия усеяна веснушками, под мышками – пятна пота, рыжеватые бачки и хохолок, выбившийся из-под форменной фуражки. Он внимательно наблюдал, как я приближаюсь к нему по дорожке, ведущей к дому.
Табличка с надписью «Место преступления» украшала входную дверь, а громадный висячий замок надежно охранял ее от непрошенных посетителей.
– Не приближайся, приятель, – крикнул полицейский, помахивая дубинкой.
– Я – Мэттью Хоуп, – объяснил я. – Детектив Блум пообещал…
– Да, да, все в порядке, – сразу сменил тон страж порядка, – вы хотите осмотреть место происшествия, верно?
– Верно.
– Вы из отдела окружного прокурора?
– Нет.
– Тогда откуда же?
Мне не хотелось предъявлять удостоверение личности, поэтому я уклонился от ответа на этот вопрос.
– Блум ведь звонил вам?
– Передал по рации через патрульную машину, которая здесь курсирует.
– Значит, все в порядке, мне можно зайти, – сказал я.
– Конечно, – согласился полицейский и, вытащив из кармана ключ, отпер замок. – Только лучше ничего не трогать.
Я не стал объяснять ему, что, по словам Блума, полицейские закончили свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35