Кен оплатил медицинские услуги кредитной картой, но не стал проверять остаток счета, решив отложить это до утра. Сейчас ему было не до финансовых проблем.
Он вернулся в свою машину и поехал домой, по дороге задавая себе один и тот же вопрос: «Замешана ли в этом Миф Дэниелс?»
Возможно, Майклсон был прав.
Кен с тревогой посмотрел в зеркальце заднего обзора. Все чисто. Пока.
Он не мог рассказать полиции всего, что знал. Теперь все проблемы придется решать самому.
И что там на очереди?
Гэнта всегда раздражало, что полиция в сериалах обладает просто неисчерпаемым количеством ресурсов. Там, в кино, никогда не бывает проблем с деньгами и людьми, а времени на раскрытие преступления дают столько, сколько нужно следователю.
Вранье.
Возможно, в маленьких городках все выглядело по-другому, но в крупных центрах полиции часто приходилось экономить на расходах. Если через несколько дней в деле об убийстве не появлялось подозреваемых, детектив должен быть представить очень веские аргументы, чтобы продолжить расследование. За это время накапливалось много других преступлений, и все силы бросались на новые задачи.
Гэнт чувствовал, что следствие по делу Карлоса Валеса зашло в тупик. Вскрытие не дало никакой полезной информации, а на единственного подозреваемого, Кена Паркера, не было улик. То, что Валес был латиноамериканцем с криминальным прошлым, мало помогало делу. А тот факт, что его убили в бедном районе, осложнял расследование еще больше. Гэнт со вздохом признавал, что если бы жертвой стал какой-нибудь белый доктор из фешенебельного квартала, срок расследования могли бы продлевать до бесконечности. По крайней мере, до тех пор, пока местная пресса не потеряет интерес к происшествию. А о безработном дворнике забудут на следующий же день после убийства.
Бартон Сабини – другое дело. Обвинение в растрате сделало его заметной фигурой, на которой сосредоточилось внимание местных деловых кругов. К тому же все знали, что еще один убитый, Дон Браун, занимался бизнесом в той же отрасли промышленности, что и Сабини. Много ли шансов, что два человека, погибших один за другим в течение одной недели, окажутся крупными менеджерами городской металлургии? Гэнт говорил с Сереной Мизнер, расследовавшей дело Брауна, но никакой связи между ним и Сабини не обнаружено.
В случае с Сабини отсутствие подозреваемых было особенно удручающим. Его убийство все больше смахивало на заурядный грабеж. Сабини зашел в подземный торговый комплекс и выпил в баре коктейль, вероятно, решив отпраздновать благополучное окончание проверки на детекторе. Из бара он ушел один, а несколько часов спустя его нашли мертвым в пяти кварталах от комплекса.
Возможно, бедняга просто оказался не в то время и не в том месте. По крайней мере, внешне все выглядело именно так. Настораживало только то, что, как и в деле Карлоса Валеса, жертва была знакома с Кеном Паркером. У Сабини был телефон и адрес оператора детектора лжи, значит, он мог ему позвонить или даже встретиться. Разумеется, Гэнт ничего не знал наверняка. Но он чувствовал, что ключ ко всем этим загадкам как-то связан с Паркером. Если лейтенант не сможет его найти, оба дела попадут в разряд «нераскрытых» и вскоре будут окончательно забыты.
Ровно в девять Гэнт вошел в аудиовизуальную лабораторию и поздоровался с двумя дежурными офицерами. На это место часто назначали полицейских, перенесших травмы. Сейчас за приборной доской сидели Карлтон и Уитткауэр, и у каждого под боком торчал костыль. Карлтона подстрелили во время облавы на наркодилеров, Уитткауэр поскользнулся на конфетной обертке в помещении казармы. Как ни странно, у Карлтона вид был куда более цветущий.
– Что смотрим, ребята? – спросил Гэнт, заглянув через их спины.
– Так, всякую ерунду, – пробурчал Карлтон. – Я только что поставил шоу Майкла Мосса.
На мониторе действительно появился полицейский Мосс – он проверял уровень алкоголя в крови задержанного водителя. Видеокамера, установленная внутри патрульной машины, фиксировала каждое движение офицера.
– Посмотри, он все время приглаживает волосы, – заметил Карлтон. – А к камере поворачивается только правой стороной лица. Думает, это самый выгодный ракурс.
Гэнт рассмеялся, продолжая следить за Моссом. Один раз в объектив попал его профиль.
– Вот черт! С правой стороны он действительно симпатичней.
Карлтон улыбнулся и пометил в журнале время.
– Надеется попасть на телевидение. В передачу «Копы».
Лейтенант повернулся к Уитткауэру:
– А для меня что-нибудь есть?
– Пока ничего. Слышал такое выражение – мух считать? Так вот, как раз этим я и занимаюсь. В прямом смысле.
Уитткауэр кивнул на стоявший перед ним монитор. На черно-белом дисплее в ускоренном темпе мелькала запись с изображением здания Кена. Оператор покрутил настройку и замедлил скорость, словно заметив что-то необычное. Он нажал кнопку, и на увеличенной картинке появился человек, входивший в дом. Уитткауэр сравнил его с фотографиями Кена и Сабини, висевшими рядом на панели. Убедившись, что сходства нет, продолжал смотреть пленку.
– Сколько вы уж промотали?
– Двенадцать с половиной дней. И я еще ни разу не видел Паркера. Наверное, он пользуется другим входом. Ты уверен, что мы что-нибудь найдем?
– Должны найти. Продолжай смотреть, Уитткауэр.
Слегка прихрамывая, Кен шагал по тротуару Сент-Чарлз-авеню и разглядывал выцветшие номера домов. Это была уютная улочка в ультрамодном районе Виргиния-Хай-лендс, но Кена не интересовала архитектура.
Кто-то пытался его убить.
Что за тип сидел за штурвалом лодки? Был ли это тот же человек, который убрал Бартона Сабини, Дона Брауна и Карлоса Валеса?
Кен огляделся по сторонам. Убийцей мог оказаться любой из прохожих, сновавших по улице. Сейчас следит за ним и ждет только удобного момента, чтобы закончить дело.
Раньше Кен никогда не бывал на этой улице. Здесь жил некий Стен Уорнер, называвший себя «информационным брокером». Кен познакомился с ним год назад, когда фирма «Гринфилд электроникс», где работал Уорнер, заподозрила того в незаконном использовании компьютера в ее нью-йоркской штаб-квартире. Явившись для проверки на детекторе лжи, он предложил Кену свои услуги в обмен на положительный результат. Уорнер подрабатывал на стороне продажей конфиденциальной информации – начиная с кредитной истории и кончая поиском номеров, не указанных в телефонной книге.
Кен завалил Уорнера, и того немедленно уволили с работы. Но Кена заинтересовало «информационное брокерство», и он оставил себе адрес.
Не надо было сюда приходить, думал Кен, приближаясь к двухэтажному дому. Уорнер спустит его с лестницы раньше, чем он успеет открыть рот. Ну и ладно. Одним синяком меньше, одним больше, какая разница?
Кен нажал звонок. Через несколько секунд дверь распахнул молодой человек с голым торсом и всклокоченными волосами. Он подозрительно уставился на Кена.
– Стен Уорнер? – спросил Кен.
– Да.
– Меня зовут Кен Паркер, я оператор полиграфа. В прошлом году вы не прошли у меня проверку на детекторе лжи.
Уорнер присмотрелся к нему внимательнее и расплылся в широкой улыбке.
– Будь я проклят! Заходите! – сказал он с сильным южным акцентом.
Настежь открыл дверь и ушел в дом. Кен замер на пороге. Он никак не ожидал такого теплого приема. Уорнер крикнул из другой комнаты:
– Не бойтесь. У меня только одна собака, и та не кусается.
Кен прошел в гостиную, заваленную газетами, журналами и рулонами бумаги. В комнате было сумрачно, хотя сквозь опущенные шторы пробивалось солнце. Уорнер смахнул с дивана мусор, освобождая место для Кена.
– Зачем пожаловали? – поинтересовался он, плюхнувшись на стул.
Кен все еще не мог прийти в себя от радушия Уорнера.
– Вы меня помните?
– Еще бы. Завалили меня на детекторе. Из-за вас я потерял работу.
– И вы не сердитесь?..
– Нисколько. Все было честно, меня поймали за руку. Сам виноват. Хорошо, хоть в тюрьму не посадили. – Уорнер с любопытством взглянул на Кена. – А вы что, извиняться ко мне пришли?
– Нет, я…
– Вам не из-за чего волноваться. Потеря работы – самое лучшее, что могло со мной случиться. Сам бы я никогда не решился ее бросить. А теперь у меня свое дело, сам себе хозяин. Мне нравится. Впрочем, что я говорю? Вы и так все знаете. Здорово, правда?
– Да. Здорово. Собственно, за этим я к вам и пришел. Вы по-прежнему занимаетесь информационным бизнесом?
– Разумеется!
Кен инстинктивно не доверял таким бодрым и энергичным людям. Обычно они или сидели на наркотиках, или прятали глубокую тревогу, которая рано или поздно приводила к психическому срыву и заканчивалась бешеной стрельбой из автомата.
– Мне нужны сведения об одном человеке. Все, что вы сможете найти.
– У вас есть номер его водительских прав или карточки социального страхования?
– Нет. Мне очень жаль.
– Ничего страшного. Просто придется заплатить побольше.
– О какой сумме идет речь?
Уорнер показал Кену тарифную карточку с полным списком услуг. Кен с улыбкой прочитал несколько пунктов: «Телефонные номера, не указанные в справочнике, – $50.00», «Домашние адреса, не указанные в справочнике, – $40.00», «Полное полицейское досье – $275.00», «Медицинская книжка – $225.00».
– Как вы устанавливаете цены?
– Все зависит от того, насколько трудно добыть информацию, велик ли риск и сколько придется платить самому. У меня есть свои источники, и они обходятся недешево. На самом деле у меня самые низкие цены в городе. Если узнаете, что кто-то берет меньше, я сделаю вам скидку.
После некоторых колебаний Кен остановился на пакете «общих сведений», который, по словам Уорнера, становился все более популярен среди богатых немолодых дам, желавших проверить прошлое своих юных женихов. Уорнер показал ему несколько готовых образцов, напомнивших Кену его собственное досье, которое он видел в доме Миф.
– Прекрасно, – сказал Уорнер. – Осталось только назвать имя.
– Имен будет два. Первое – Бартон Чарлз Сабини.
Уорнер сделал пометку на бумаге.
– Отлично. И второе?
Кен помолчал, прежде чем ответить.
– Дэниелс, – сказал он наконец. – Ее зовут Миф Дэниелс.
– Что это? – спросила Марго, разглядывая сине-фиолетовую металлическую пластинку, которую Кен нашел в офисе Дона Брауна.
– Я у тебя хотел спросить.
Кен прислонился к перилам террасы возле бара «Элвудс». Билл и несколько его друзей сидели внутри и смотрели игру «Брэйвз».
– Зачем?
– Мне нужна эта информация. Твоя компания каждый день проводит кучу тестов. Если ты сделаешь лишний анализ, никто ничего не заметит, правда?
– Зато я замечу, – возразила она. – Прежде чем нести эту штуку в лабораторию, я должна знать, что происходит.
Кен отвернулся. Разумеется, должна. Но как объяснить, что лучше побыть в неведении ради ее же пользы? Если он по уши вляпался в дерьмо, это еще не значит, что надо тащить за собой Марго.
Можно, конечно, что-нибудь соврать.
Нет. Только не ей. Она этого не заслужила.
– Я не могу рассказать тебе обо всем сейчас, Марго. Если ты согласишься, то здорово мне поможешь, а нет – обойдусь. У меня есть причины, по которым мне лучше помалкивать, но как только появится такая возможность, я отвечу на все твои вопросы. А пока прошу просто мне поверить.
Марго молчала, слушая, как в баре орут фанаты «Брэйвз». Она сжала металлический предмет в ладони.
– Поможешь? – спросил Кен.
Марго кивнула:
– Завтра же утром отошлю это в лабораторию. Я даю им много заказов. Думаю, они не откажутся сделать один тест бесплатно.
– Спасибо, Марго.
– Не за что. Если захочешь поговорить, вспомни, что я рядом. Иногда мне кажется, что ты об этом забываешь.
– Я всегда помню.
Кен вернулся домой и услышал звонивший телефон. Он снял трубку.
– Алло?
– Пора, – сказал Майклсон.
– Вы очень самонадеянны, если думаете, что люди должны узнавать ваш голос после второй встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39