– Домой, – ответил Бобби.
Эти слова полоснули Кена по сердцу. Он подумал, что отец уже умер. Но Кен не стал ничего спрашивать, решив узнать все на месте. Сейчас он надеялся, что у Миф новости будут получше.
Возле ее дома пробка рассосалась, и Кен, свернув с шоссе, заметил, что в окнах темно. Фонари у подъезда не горели, казалось, что в особняке нет ни души. Кен поставил машину и взбежал по винтовой лестнице. Он был уже на полпути к двери, когда она отворилась.
Миф вышла из дома и поспешила ему навстречу.
– Ну? – спросил он.
Миф улыбнулась.
– Сработало.
– Он прошел?
– Да!
Кен вобрал полные легкие воздуха, словно ловец жемчуга, который собрался нырнуть на дно. Он рассмеялся и схватил Миф за талию.
– Ура! Мы это сделали!
Миф тоже рассмеялась. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Сначала это был легкий и шутливый поцелуй, но потом в нем что-то изменилось.
Кен прижал женщину к себе так крепко, что ее платье едва не затрещало по швам.
– Пойдем в дом, – прошептала она.
Миф попыталась отвернуться, но Кен потянул ее вниз, уложив на ступеньки лестницы. У подъезда было так темно, что они сами едва могли разглядеть друг друга, не говоря уже о прохожих с улицы.
– Не здесь, – слабо запротестовала она.
Дыхание Кена обдало ей шею, и по ее телу прошла медленная дрожь. Миф обвила его руками.
– К черту, – прошептала она.
Кен осыпал поцелуями ее лицо, мочки ушей, открытые плечи. Ее тело расслабленно обмякло, когда он стал расстегивать платье.
Миф потянулась к одному из блюд с деликатесами, расставленных прямо на полу гостиной вокруг нее и Кена. Оба сидели голые, завернувшись только в одеяла.
– Такими вещами надо заниматься на эскалаторе, а не на лестнице.
– Но у тебя нет эскалатора. Пришлось импровизировать. – Он оглядел окружавшие их яства. – Разве ты не хочешь отпраздновать победу шампанским?
– Не люблю шампанское. Возьми лучше побольше тефтелей. Или вон тот рулет с индейкой.
– Подожди, я еще не разделался с креветками. Мама тебе не говорила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?
– Не через желудок. Гораздо ниже. – Она сунула руку под покрывало и нащупала его самый чувствительный орган.
– Эй, эй, полегче! Иначе все может плохо закончиться!
Миф рассмеялась и убрала руку. Кен поплотнее запахнул ее в одеяло и прижал к себе.
– Твоя мама была мудрая женщина, раз говорила тебе такие вещи.
– Подожди, ты еще не знаешь, что говорил мне папа.
– Боюсь даже спрашивать.
Он нежно откинул волосы с ее лица.
– Завтра Сабини заплатит тебе наличными, – сказала Миф. – Что будешь делать со своим богатством?
– Как обычно отвечают люди, если выигрывают в лотерею? Что деньги их совсем не изменят? Черта с два. Меня они точно изменят.
Она рассмеялась.
Кен прислонился к кофейному столику.
– Теперь можно немного расслабиться. Мой брат болен, и я отдаю ему почти все, что зарабатываю. Это как черная дыра. Сколько ни давай, всегда мало. Пока Бобби так плохо, мне нечего и думать о новой работе. Но как только у меня появятся средства, я о нем позабочусь. Может, хоть тогда он немного успокоится. Думаю, это одна из причин, почему он никак не выздоравливает. Тревога раздирает его на части.
– Тебе тоже пришлось нелегко.
– Да, но все-таки не так, как ему. Эти деньги помогут мне начать все сначала. Многим ли людям выпадает такой шанс?
Миф взглянула на него с теплой улыбкой:
– Нет, не многим.
– Теперь все будет по-другому. Намного лучше. – Кен покачал головой. – Помнишь, я говорил, что Билл увел у меня Марго? Это не совсем так.
Он помолчал, обдумывая свои слова.
– Видишь ли… я сам оттолкнул ее от себя. Не потому, что считал себя недостойным ее любви. Нет. Просто я сам себя не любил и не хотел, чтобы меня любили другие. А Билл оказался в нужном месте, когда ей была нужна поддержка. На меня-то ей рассчитывать не приходилось.
Кен почти с удивлением слушал самого себя. Он только сейчас сумел сформулировать свои тогдашние чувства и удивлялся тому, что теперь делится ими с кем-то другим.
Миф придвинулась ближе.
– Ты когда-нибудь хотел ее вернуть?
– Раньше – да. Но не сегодня. Это уже прошлое, а меня больше интересует будущее. Скоро мой день рождения. Впервые за многие годы у меня появилось желание его отпраздновать. Давно такого не было.
Она улыбнулась:
– Отпразднуем вместе.
Кен хотел поцеловать ее, но в этот момент зазвонил телефон.
Миф взяла трубку.
– Алло? Да? Господи, Роджерс, с какой стати ты…
Миф замолчала, и на ее лице появилось тревожное выражение. Она взглянула на Кена.
– Сейчас приеду, – сказала она.
Меньше чем через полчаса Миф шла по одной из темных улочек в южной части города, в пяти кварталах от торгово-развлекательного комплекса под названием «Подземка». Сам комплекс прекрасно охранялся, но окружавший его район быстро приходил в упадок, дома здесь были один мрачнее другого. Одинокому прохожему в таком месте делать было нечего, особенно среди ночи. Миф знала, что не стоило оставлять машину так далеко, но Кен напросился ехать вместе с ней, а она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел его в автомобиле.
Повернув за угол, Миф увидела яркий свет и патрульные машины, окружавшие место преступления. Она перевела дыхание и прибавила шагу.
Миф привыкла служить закону, сидя в роскошных кабинетах или строгих залах суда. Грубая реальность проникала сквозь их стены так же слабо, как шум с соседних улиц. Ей нравились эта отстраненность, привкус отчуждения. Только так она могла защищать своих клиентов.
Сейчас ей хотелось быть где угодно, только не здесь.
Миф подошла к желтой оградительной ленте, за которой маячило несколько фигур. Синие мигалки заливали переулок странным пульсирующим светом, наполняя всю округу дергающимися тенями, как в немом кино. К ней направился знакомый силуэт.
– Добро пожаловать на наше шоу!
Это был Роджерс. Помощник окружного прокурора улыбнулся и поднял ленту.
Миф нырнула под нее и оказалась по другую сторону ограждения.
– Как его нашли?
– Копы приняли его за уснувшего бродягу. Потыкали своими дубинками, но он не проснулся.
Роджерс повел Миф в центр огороженной территории, где активность полицейских была особенно заметна. Он усмехнулся:
– Надеюсь, ты успела получить свой гонорар.
Миф пыталась подготовиться к тому, что увидит, но у нее все равно перехватило дыхание.
Это был труп Бартона Сабини.
Он лежал у дверей брошенного дома, в котором раньше находилось студенческое общежитие. Глаза у него были открыты, и он выглядел… совсем как живой, подумала Миф. Выражение лица было точь-в-точь таким же, как во время их бесчисленных встреч, когда он сидел напротив нее с неизменно вежливым и терпеливым видом. Только теперь на его груди разлилось большое кровавое пятно.
– Множественные ножевые ранения, – пояснил Роджерс.
Судебный врач наклонился к телу и покачал головой:
– Хватило и одного.
Миф не могла оторвать взгляд от Сабини.
– Кто-нибудь знает, что произошло?
Роджерс оглянулся на копов, которые толпились у машин.
– Похоже на ограбление. Бумажник пропал. Его опознали по бирке на ключах.
К ним подошел полицейский детектив.
– Уезжайте, Роджерс. Мы и сами тут справимся.
Помощник прокурора не сдвинулся с места. Он все еще смотрел на линию ограждения, за которой появились первые падальщики. Какая-то девушка нацелила свой объектив прямо на Миф.
Роджерс подтолкнул Миф и показал на падальщицу:
– Ты понравилась этой малышке. Скоро твои фото будут вешать вместо постеров во всех общагах. Может, она и мне снимочек продаст?
Миф было не до шуток. Она отвернулась от трупа. Помощник прокурора ободряюще положил ей руку на плечо.
– Думаю, теперь с него снимут все обвинения. – Он улыбнулся. – Так мне кажется.
Гончая увеличила зум на фотокамере и быстро сделала четыре снимка. Миф Дэниелс здесь. Удивительно, подумала Гончая, что после стольких поисков ее изображения она лично видит оригинал. Да еще в таких мрачных обстоятельствах. До нее только теперь дошло, что жертва – человек, запечатленный рядом с адвокатом на фотографии.
Гончая опустила камеру. Может, она и раньше видела Миф Дэниелс на месте преступления? Вряд ли. Но тогда где?
Кен нетерпеливо ждал в машине, припаркованной в темном переулке. Ему показалось, что Миф вернулась через несколько часов. Он взглянул на стрелки – прошло всего двадцать пять минут. Она открыла дверцу и села за руль.
– Скажи, что это неправда, – попросил он. Миф молча глянула на него. Это была правда.
Кен окаменел на своем месте, пока она заводила мотор и выезжала на улицу.
После долгого молчания Миф заговорила:
– Вчера вечером Сабини сказал мне, что хочет свозить своего сына в Орландо.
– Не могу поверить.
Кен покачал головой. Не прошло и суток, как он виделся с Сабини. Хотел взбодрить его перед проверкой. После окончания занятий у них не было причин встречаться снова. Кен удивился, когда Сабини обнял его на прощание. Последний урок. А теперь этот человек мертв.
– Боюсь, ты не получишь своих денег, Кен.
Наступила долгая пауза.
– Понятно.
– И теперь мы не сможем видеться. По крайней мере, какое-то время. Начнется расследование убийства. Жизнь Сабини будут рассматривать под микроскопом. И мою тоже. Если выйдут на тебя, то докопаются до нашей сделки.
Кен кивнул.
– А как его?..
– Зарезали.
– Так же, как Карлоса Валеса.
– Просто совпадение.
Он вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. Кен открыл окно машины. Он еще не успел прийти в себя, когда Миф притормозила у его автомобиля.
– Мне жаль, что ты потерял деньги, Кен, – сказала она. – И очень жаль, что мы не сможем видеться.
Он все еще не мог осознать, что произошло. Все казалось нереальным, словно его разбудили среди ночи и прервали прекрасный сон.
Миф поцеловала его.
– Я свяжусь с тобой, как только смогу.
Кен кивнул и вылез из машины. Он знал, что Миф смотрит ему вслед, но, не оборачиваясь, сел в свой «эм-джи», завел мотор и уехал.
Вернувшись домой, Кен сразу лег. Солнце било прямо в лицо сквозь шторы в спальне, пока он беспокойно ворочался на матраце. Сон был какой-то клочковатый – лихорадочные видения, которые он не мог вспомнить после пробуждения.
Ближе к вечеру Кен заставил себя подняться и долго стоял, глядя на улицу сквозь пыльное окно.
Он должен был найти эти деньги.
Глава 7
Перед началом выступления Дайан Гэнт сжала руку мужа. Весной ее ученики давали выпускной концерт, и теперь все зависело только от них. В отличие от других мужчин, женатых на преподавательницах музыки, Гэнт с удовольствием посещал такие мероприятия. Он редко видел жену в ее родной стихии, и ему нравилось уважение, с которым относились к ней не только ученики и их родители, но и коллеги по училищу.
Поскольку «Спрейберри» считалась высшей музыкальной школой, представление выглядело не так уныло, как обычные весенние концерты. Это была настоящая постановка с театральными костюмами, компьютерной графикой на мониторах и лазерным шоу. Посреди очередного музыкального номера в кармане Гэнта загудел пейджер. Он отключил вибросигнал и с извиняющимся видом посмотрел на жену. Она знала, что это значит.
Лейтенант постарался как можно незаметнее выбраться в проход и выйти. В вестибюле был платный телефон.
– Это Гэнт.
– Привет, Гэнт. Это Гувер. Прости, что побеспокоил.
Детектив Гувер дежурил в ночную смену. Гэнт редко с ним сталкивался, хотя несколько лет назад они вместе расследовали одно убийство. Полиция вышла на крупную банду мошенников, подделывавших кредитные карточки, пресса много писала об этом деле. К сожалению, почти вся слава досталась ФБР, Гэнта и Гувера едва упомянули, хотя именно они схватили аферистов.
– Что случилось? – спросил Гэнт.
– Убили Бартона Сабини.
– Растратчика?
– Да. Возможно, между ним и делом Валеса есть связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39