Ну как я могла отказаться?
Файлы с историей болезни Мойры показались мне на редкость занимательным чтением. В первом поле, «кто направил», значилось, что Мойру привел в «Чайку» некий чернокожий человек, сделавший пожертвование в пятьсот фунтов и представивший Мойру как свою бывшую сотрудницу, которой в настоящее время нужна помощь. Выходило, что Кий был добрее и лучше, чем хотел казаться. И это объясняло, почему он потребовал именно пятьсот фунтов за информацию.
Итак, Мойра попала в клинику, будучи законченной наркоманкой, и все же она сознавала, что «Чайка» - ее единственный шанс спастись. Мойра стала образцовой пациенткой. Она выбрала самый трудный путь, очищая организм от наркотиков с помощью минимальных доз метадона. Пережив ломку, Мойра оказалась удивительно дружелюбной, отзывчивой женщиной, она с удовольствием принимала участие в сеансах групповой терапии, выполняла все указания и сама помогала лечить других больных. После месяца пребывания в «Чайке» она выписалась, но еще долго приходила на дополнительные сеансы. Ее не послали в реабилитационный центр; еще в клинике Мойра очень сблизилась с женщиной по имени Мэгги Росситер, которая, согласно записям, работала в социальной службе городского совета Лидса и некоторое время была добровольной помощницей в «Чайке», и после выписки Мойра переехала жить к ней.
Такой поворот событий меня несколько удивил, но все прояснял отчет доктора Бриггса, психиатра из «Чайки». В отчете говорилось, что Мэгги и Мойра сначала просто очень подружились, а после стали любовницами. Доктор Бриггс считал, что установление таких отношений свидетельствует о том, что Мойра совершенно излечилась от пристрастия к героину.
«Джетт будет в восторге», - подумала я, выписывая для себя адрес этой самой Мэгги Росситер. Я и раньше слышала, да и Джетт наверняка тоже, что многие бывшие проститутки находят счастье с женщинами, а не с мужчинами. В общем-то, я их понимаю. Если в жизни тебе встречались только клиенты да сутенеры, наверное, с женщиной тебе будет лучше. Но как Джетт отреагирует на такое известие о своей бывшей возлюбленной?..
Пересилив себя, я позвонила в Колкатт, что бы сделать отчет, но нарвалась на Глорию, которая радостно сообщила, что Джетта нет дома. Нет, она не знает, где его можно найти. Да, к вечеру он должен вернуться. Я почувствовала что-то вроде облегчения - почему-то я была уверена, что стоит ему узнать, что у меня есть адрес Мойры, как он ринется к ней вместе со мной. А этого никак не следовало допускать - так можно все только испортить. На эмоциях далеко не уедешь.
Я написала отчет и послала его по факсу Глории. Потом я скопировала файлы из «Чайки» на диск, где уже хранилась вся информация Джетта и выключила компьютер.
В офисе было непривычно тихо. Я была одна во всем здании - народ из остальных офисов дав но разошелся по домам, свято соблюдая заповедь об отдыхе с вечера пятницы до понедельника. Я заперла за собой двери и спустилась вниз. К счастью, в соседнем «Палас-Театре» еще не за кончился спектакль и на улицу не вывалилась толпа театралов. Обычно в субботу вечером с нашей улицы просто невозможно уехать. Поэтому сегодня я была без машины. К тому же пройтись по улице пешком всегда приятно и полезно… Так я думала, пока не полил дождь.
Я свернула на Верхнюю Брук-стрит и поплелась домой под потоками воды. Когда добралась, меня можно было выжимать. К счастью, некому было это делать - Ричарда не было дома. Я на скоро приняла душ и задумалась, во что лучше одеться для визита к Мэгги Росситер. В результате некоторых размышлений я остановилась на паре «левисов» и бежевой шерстяной водолазке. Мне хотелось выглядеть поскромнее, чтобы с самого начала не вызвать у Мэгги никакой неприязни. Одевшись, я зашла в кухню и соорудила на скорую руку ужин, который запила бокалом водки с соком. В общем-то, я особенно не торопилась: мне хотелось приехать к Мэгги где-нибудь между половиной седьмого и семью, чтобы наверняка застать их с Мойрой дома, и времени было еще достаточно.
Только вот оказалось, что расчеты мои полетели к чертям.
Я легко нашла по адресу дом Мэгги - небольшой, аккуратный кирпичный домик с террасой, стоящий на тихой улочке в миле от большого шоссе. Припарковавшись, я взглянула на окна, и у меня екнуло сердце: ни в одном не горел свет. Не на шутку испугавшись, я поднялась на крыльцо и постучала. Разумеется, никто не ответил.
У крыльца примостился пушистый котенок, который, завидев меня, принялся тереться о мои ноги. Я наклонилась к нему и погладила.
- Хоть бы ты мне сказал, куда они девались… - безнадежно пробормотала я.
- В рабочий клуб «Дарсетт», - ответил незнакомый мужской голос. Я чуть не потеряла равновесие от неожиданности, но удержалась, поднялась на ноги и взглянула туда, откуда слышался голос. У ворот стоял темноволосый мужчина с продуктовой сумкой.
- Что, простите?
- Это вы меня простите, - отозвался мужчина, слегка улыбнувшись.
Удивительные у него были глаза. За такие глаза можно простить неожиданный испуг.
- Я говорю, Мойра и Мэгги ушли в клуб «Дарсетт». Вы ведь их хотели видеть?
- Да-да. Я думала, они сегодня будут дома. Ну ничего, зайду в другой раз.
- Вы их знакомая? - спросил мужчина.
- Знакомая знакомых. - Я наконец спустилась с крыльца. - Знаю Мэгги по клинике «Чайка».
- Меня зовут Гэвин, - представился мой собеседник. - Я их сосед. Мы думали сегодня пойти вместе, но к нам неожиданно пришли гости. Но ничего, я думаю, мы еще не раз услышим Мойру, она же не в последний раз сегодня выступает.
Я не верила своим ушам. Мойра выступает?!
- Я не знала, что у нее выступление именно сегодня, - сказала я, стараясь не выдать своего изумления.
- Ну да, сегодня же у нее первый настоящий вечер! Вот увидите, ее еще ждет успех! Уж я-то знаю, я слышал, как она репетирует.
- Да, конечно. Спасибо вам, Гэвин. Я тогда за еду еще как-нибудь.
Гэвин ушел, а я снова села в машину и развернула атлас города.
Да… Клуб «Дарсетт» был расположен милях в двадцати от этого места. Но ничего не поделаешь, нужно ехать.
Даже двойная плата за услуги не компенсируют вечер, проведенный в «Дарсетте», - это я поняла уже через три минуты после того, как вошла в клуб.
Это был самый что ни на есть рабочий клуб, и хотя я ни разу до этого не была в рабочих клубах, я немедленно поняла, что «Дарсетт» - типичный.
У входа в отвратительную бетонную коробку, в которой и помещался «Дарсетт», стояли старенькие «Кортины» и «Датсуны», среди которых я и припарковалась. И тут же начались сложности.
Во-первых, женщина не имеет права быть членом рабочего клуба, поэтому женщин без сопровождения мужчин в «Дарсетт» попросту не пускали. Охранник у входа - мрачная личность, похожая на немытого шахтера, - совершенно не проникся моими просьбами впустить меня, музыкального продюсера, послушать Мойру. И даже моя визитка, на которой красуется название агентства «Мортенсен и Брэнниган», но предусмотрительно не указано, что это за агентство, оставила эту мрачную личность полностью равно душной.
Я принялась его уламывать, и наконец охранник сдался, торжественно проинформировав меня, что в клубе мне не позволят заказывать алкогольные напитки.
А вот это было действительно неприятно. Как впрочем, и все остальное в «Дарсетте». Мертвецки пьяной здесь еще можно было бы находиться, но сидеть в клубе трезвой и видеть весь этот кошмар, - это было выше моих сил…
У барной стойки сияли огни, которые заволакивал густой табачный дым. Дым просто стоял в воздухе, и сквозь него с трудом просматривались круглые столики, за которыми хохотали веселые компании. Там были и мужчины, и женщины. Они смеялись так заразительно, что и мне передалось всеобщее веселое настроение, и стало не так противно, как вначале.
На сцене у дальней стены трое музыкантов - ударник, клавишник и гитарист - вяло исполняли «Девушку из Ипанемы». Их никто не слушал. Я оглядела зал в поисках Мэгги, но не заметила ни одной женщины без мужчины. Неужели Мэгги здесь нет?.. Я огляделась еще раз, внимательней, и наконец заметила ее.
Мэгги стояла в тени у входа в зал. Она была одна, и это выделяло ее из всех посетителей. Впрочем, она отличалась от всех еще и одеждой. На всех женщинах буквально сверкали нарядные платья и туфли, Мэгги же была одета в простые брюки и рубашку, и на лице ее не было заметно косметики. Мэгги была ростом примерно с меня, волосы кудрявые, с проседью, полная, но не расплывшаяся, а скорее крепко сбитая.
В первый момент мне захотелось подойти и заговорить с ней, но я решила этого не делать. Услышав от меня имя Мойры, Мэгги запросто может ощетиниться и встать на защиту подруги, даже не разобравшись как следует в обстоятельствах. И будет права. Лучше подождать.
Тем временем клавишник доиграл пьесу Стэна Гетца, закончив ее замысловатым аккордом, сыграл туш и удалился. На сцену вышел какой-то толстяк. Он выдал публике пару сомнительных шуток и, кривляясь, объявил:
- Многоуважаемые дамы и звери, а теперь молитвенно сложите ладони! Ибо сегодня перед нами выступает новая звезда. Эта юная леди уверенно шагает на самый верх. Итак, попросим на сцену Мойру Мур!
Снова зазвучал туш, и толстяк исчез за кули сами. Музыканты заиграли вступление к песне «Хочу сегодня быть с тобой», и на сцену выступила Мойра Поллок и запела.
Бог мой, как она пела! Сказать, что я была ошарашена, ошеломлена, значит ничего не сказать. Яне могла понять - неужели же это та самая Мойра, которая всегда была в тени Джетта, довольствовалась своей скромной ролью поэта-песенника и не выступала, считая, что в подметки не годится Джетту?.. Да, ее голос, возможно, не был таким мягким и богатым, как голос Джетта, но все равно по любым меркам это был великолепный голос - с хрипотцой, почти блюзовый. Она пела чисто, хотя по ее движениям было заметно, что она сильно взволнована. Даже самые неотесанные мужланы в зале замолчали, чтобы ее послушать.
Мойра пела один за другим старые хиты Джетта; я слушала эти простые, непритязательные, даже сентиментальные песни и чувствовала как на глаза наворачиваются слезы. И это я, старая тетка Брэнниган!
Последняя песня - «В кого я превращусь» - повергла весь зал в настоящее безумие. Люди хлопали и кричали: «Бис! Бис!» Мойра, казалось, не ожидала такой реакции и смешалась. В конце концов она склонилась к клавишнику и что-то тихо сказала ему на ухо, и тот кивнул и заиграл «Танцовщицу» Тины Тернер - этот своеобразный гимн уличных женщин. Мойра запела, и в голосе ее слышалась едва заметная горечь, которая, я знала, идет из ее собственного прошлого. В зале пришли в дикий восторг. Если бы они могли, они задержали бы Мойру на всю ночь, требуя еще песен. Но выступление утомило ее, и, спев «Танцовщицу», она грациозно поклонилась и скрылась за кулисами.
Пение Мойры произвело на меня не менее сильное впечатление, чем на всех остальных. Я взглянула на то место, где стояла Мэгги и поняла, что расслабилась, дав эмоциям помешать моей работе. Мэгги не было.
Разозлившись на себя, я побежала, продираясь через толпу к сцене, и прошла в дверку, ведущую в заднее помещение.
За дверкой был узкий коридорчик. Слева были две двери с надписями «М» и «Ж», а справа - лестница наверх. Коридорчик заворачивал за лестницу. Там я увидела еще три двери и постучалась в первую. Никто не отзывался. Постучалась о вторую - то же самое. Третью дверь открыли сразу. За ней стояла Мэгги, вблизи оказавшаяся довольно хорошенькой. У нее были правильные черты лица и красивые синие глаза с веселыми морщинками в уголках. На вид ей было лет около сорока.
- Я могу вам помочь? - приветливым голосом спросила Мэгги.
- Вы, должно быть, Мэгги? - Я улыбнулась в ответ. - Я хотела бы видеть Мойру.
Мэгги сразу же нахмурилась.
- Простите, но мы, кажется, незнакомы? - И, не дожидаясь ответа, она прибавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37