* * *
Сайрус Найрн стоял перед домом, теребя в руках карту. Он выглядел удивленным. Сайрус был плохим актером, но полагал, что ему и незачем лицедействовать. В доме никого не было видно. Он подошел к стеклянной двери и уставился в коридор за ней. Петли двери оказались хорошо смазаны, и она открылась без шума. Он медленно вошел внутрь, осматривая комнаты, мимо которых проходил, убеждаясь, что в них ни души и опасаясь собаки, пока, наконец, не дошел до кухни.
Чернокожий великан стоял у кухонного стола и пил соевое молоко из пакета. На нем была майка с надписью «Клан киллеров». Человек удивленно посмотрел на Сайруса. Его рука уже протянулась за оружием на столе, когда Сайрус выстрелил, и пакет лопнул, устроив душ из молока вперемешку с кровью. Мужчина упал на спину, опрокинув стул. Сайрус встал над ним и смотрел, как пустота вливается в его глаза.
Откуда-то со стороны двора он услышал лай собаки. Собака была молодой и глупой, и единственное, что беспокоило Сайруса в связи с ней, это то, что своим лаем она сможет предупредить хозяйку. Он осторожно выглянул в окно кухни и увидел женщину, которая бродила по двору у самой кромки болота; возле нее скакала собака. Он подошел к задней двери и выскользнул наружу, как только убедился, что женщина его не видит. Затем, скрываясь за стеной дома и прижавшись к стене, он снова нашел ее взглядом. Рыжеволосая женщина шла по высокой траве, удаляясь от дома и собирая полевые цветы. Он видел, как раскачивается ее живот, и это избавило его от некоторых фантазий. Сайрус любил поиграться со своими жертвами перед тем, как убить их. Но он никогда не пробовал играть таким образом с беременной женщиной, и что-то внутри него подсказывало, что он не получит от этого удовольствия, но Сайрус всегда был открыт для новых ощущений. Женщина выпрямилась и потянулась, прижимая руку к пояснице; Сайрус снова спрятался в тень. Она была миленькой, с очень бледным лицом, которое словно светилось в ореоле рыжих волос. Сайрус счел ее очень хорошенькой. Он затаил дыхание и попытался успокоиться. Когда он выглянул еще раз, женщина уже бродила далеко среди высокой травы и отблесков закатного солнца. Собака трусила рядом с ней. Сайрус посовещался сам с собой, как лучше поступить: лучше бы, конечно, подождать, пока она вернется в дом, но он опасался, что кто-нибудь будет ехать вверх по дороге и заметит его машину, тогда он окажется в ловушке. Нет, снаружи тоже есть прикрытие: высокая трава, деревья, камыши скроют его, когда он займется ею.
Сайрус вынул свой нож и, плотно прижав его к бедру, последовал за женщиной.
* * *
Гидроплан «цессна» совершил посадку на отмель, потом сделал медленный разворот в сторону озера Амбайеус. Он слегка шлепнул по воде, когда приземлялся, но потом выровнялся и достиг старой пристани. Пилота «цессны» звали Герри Шелог, и плата, которую он должен был получить за этот перелет, равнялась цене израсходованного топлива. Его это устраивало, потому что Герри был верующим, а верующие делают то, что им велят или о чем их просят, не требуя ничего взамен. В прошлом самолет Шелога доставлял оружие, беженцев, а однажды даже тело женщины-репортера, которая совала свой нос куда не следовало и которая теперь лежит на дне отмели в Каролине. Шелог поселился на озере два дня назад, прилетев сюда с помощью авиаслужбы «Катардин», которая действовала на территории Спенсер Коув. Он изучил расписание их полетов, чтобы убедиться, что пилотов из «Катардина» не будет рядом, когда он приземлится.
«Цессна» остановилась, когда из-за одного из деревьев появился мужчина в синем комбинезоне. Это, должно быть, Фаррен, человек, отвечающий за организацию дела на этом участке. Шелог выбрался наружу из небольшого кубрика, затем спрыгнул на причал, чтобы встретить приближающегося человека.
Но остолбенел.
Человек, стоявший перед ним, был не Фаррен хотя бы потому, что Фаррен должен быть белым, а этот человек был черным. В руках у него блестел пистолет.
— Да, — сказал человек. — Вы правильно думаете: мы очень вовремя.
* * *
Сайрусу хватило нескольких минут, чтобы понять, почему женщина, как кажется, пребывает в своем собственном мире, иначе она не могла не услышать звука выстрела. Она остановилась у края воды и полезла в небольшую сумочку, висевшую у нее на шее, вынула оттуда плеер и стала выбирать, какую запись ей включить. Когда она нашла мелодию, которую искала, женщина вернула плеер на место и продолжила прогулку, задевая юбкой деревья. Крупный щенок-подросток бежал впереди нее. Пес остановился, один или два раза посмотрел в сторону Сайруса, который прокладывал себе путь в высокой траве, но ничего опасного в медленном движении за стеной зелени, видимо, не почувствовал, потому что признаков беспокойства не обнаружил. Ноги Сайруса и джинсы внизу были насквозь мокрыми. Это было, конечно, неприятно, но когда он подумал о тюрьме и застоявшемся запахе в его камере, то решил, что промокнуть еще не самое худшее.
Женщина прошла по краю островка из деревьев, и почти исчезла из вида, но Сайрус все еще видел ее светло-голубое платье, которое мелькало среди стволов и нижних веток. Деревья послужат ему прикрытием.
Подберемся ближе, подумал Сайрус. Самое время.
И голос Леонарда повторил его слова:
— Самое время.
* * *
Единственный транспорт, который попался на пути небольшого каравана Фолкнера, когда они направились вверх по Голден-роуд, был большой трейлер: шофер-дальнобойщик просигналил им со стоянки у Амбайеус. Человек за рулем трейлера поднял вверх три пальца, приветствуя водителей фургонов, затем начал выезжать на дорогу и перегородил трассу. Он следил в зеркало заднего вида за дорогой и увидел, как фургоны сворачивают на Файр-роуд, 17 и направляются к озеру.
Тогда водитель прервал маневр и дал задний ход.
* * *
Сайрус двигался быстрее; его короткие ножки пытались сократить расстояние, чтобы подобраться поближе к женщине. Теперь он хорошо видел ее. Она вышла из-под полога деревьев и направилась на открытое место, ее голова была опущена вниз, высокая трава расступалась в стороны, когда женщина проходила через нее, а потом снова стеной смыкалась за ее спиной. Собака, как он заметил, теперь была на поводке. В любом случае для Сайруса это не имело значения. Собака не сможет быстро ответить на угрозу, которую представлял собой Сайрус, если вообще успеет сделать хоть что-нибудь: лезвие ножа более 12 сантиметров, он перережет собаке горло с той же легкостью, что и женщине. Сайрус вышел из-под прикрытия деревьев и вступил на болото.
Файр-роуд утопала в осенней листве. Огромные валуны лежали по обеим сторонам дороги, за ними высились вековые деревья. Люди Фолкнера были уже в двух шагах от озера, когда боковое окно со стороны водителя рассыпалось на мелкие осколки. Пули отбросили водителя вбок и заставили машину резко вильнуть к обочине. Женщина в кабине попыталась перехватить руль и вывернуть вправо, но последовал еще один залп, изрешетивший борта фургона и лобовое стекло. Задняя дверь открылась, когда пассажиры фургона попытались убежать в лес, но умерли раньше, чем спустились на дорогу.
Водитель второго фургона быстро сообразил, что нужно делать. Он опустил голову и уперся в педаль газа, стараясь объехать потерявшую управление машину в облаке взметнувшихся листьев, столкнув ее на придорожные валуны. Он замер, спрятавшись за приборную доску, отпустил педаль и поднял голову точно в тот момент, когда первая пуля Луиса попала ему в грудь. Он повалился вперед, на руль.
Тем временем женщина в задней части фургона готовилась оказать сопротивление. Она взяла Фолкнера за плечо и объяснила ему, что он должен бежать к озеру, как только она откроет дверь. В руках она держала немецкий автомат Г-11. Женщина сосчитала в обратном порядке от трех до одного, затем прострелила замок на двери и принялась поливать все вокруг очередями. В то же мгновение невысокий полный мужчина отлетел назад, отброшенный автоматной очередью, и теперь лежал, скорчившись на дороге. За спиной женщины Фолкнер метнулся к деревьям и воде, которая поблескивала впереди. Женщина продолжала палить из автомата по сторонам дороги, теперь уже одиночными выстрелами, а затем обернулась, чтобы последовать за ним. Она почти поравнялась со стариком, когда почувствовала удар в левое бедро, сваливший ее на землю. Она перевернулась на спину, щелкнула затвором, вновь переводя оружие в автоматический режим и продолжала поливать свинцом приближавшихся людей, которые пытались укрыться за деревьями. Расстреляв весь запас, женщина отбросила автомат в сторону и выхватила из-за пояса свой пистолет. Она уже подняла его, когда кто-то мягко коснулся ее руки. Она повернула голову, ее рука на доли секунды замерла. Женщина едва успела заметить дуло пистолета, направленное ей в лицо, перед тем как жизнь ее оборвалась.
* * *
Мэри Мэйсон слышала вой сирен и возбужденные голоса своих соседей. Она протянула руку, чтобы дать знать Большому человеку, и почувствовала, что он уже остывает.
Она заплакала.
* * *
На другом участке дороги дальнобойщик развернулся и прибыл на место устроенной засады. Задние двери были открыты и оттуда спущен пандус, который позволил загнать внутрь оба фургона с телами мертвых разместили внутри фургонов, а двое мужчин с пылесосами на спине начали смывать с дороги кровь и разбитое стекло. Постепенно дорога приняла первозданный вид.
А старик все бежал, не обращая внимания на колючки, которые впивались в его ноги, и ветки деревьев, рвавшие на нем одежду. Он поскользнулся на мокрых листьях и уловил движение справа и слева от себя, когда попытался встать, сжимая в правой руке пистолет. Он поднялся на ноги сразу же, как только одна из фигур отделилась от деревьев и направилась ему наперерез. Фолкнер попытался повернуть на север, проскочить в просвет между деревьями, но откуда появилась вторая фигура, и старик остановился.
Фолкнер поморщился, потому что узнал этого человека.
— Помнишь меня? — спросил Эйнджел. В руке у него был пистолет, прижатый к бедру.
Справа от Фолкнера, медленно обходя камни, шел Луис. Он тоже держал пистолет прижатым к бедру. Фолкнер попытался сбежать, обернулся и увидел мое лицо. Он поднял пистолет. Вначале он нацелил оружие на меня, затем на Эйнджела, потом на Луиса.
— Начинайте, преподобный, — сказал Луис. Теперь его пистолет был направлен прямо на Фолкнера. — Ваш выбор.
— Они узнают, — сказал Фолкнер. — Вы сделаете из меня мученика.
— Они никогда не найдут вас, преподобный, — сказал Луис. — Самое большее, что узнают эти люди, что вы исчезли. Разве вы не этого хотели?
Я поднял свой пистолет. То же самое сделал Эйнджел.
— Но мы будем знать, — сказал Эйнджел. — Мы всегда будем знать.
Фолкнер попытался направить свой пистолет на себя, когда одновременно раздались три выстрела. Старик дернулся и упал. Он лежал на спине, глядя на небо. Тонкие ручейки крови потекли из углов его губ. Затем небо исчезло, и мы трое склонились над ним. Его рот открывался и закрывался, как будто он пытался что-то сказать. Он сглотнул и облизал кровь языком. Пальцы его правой руки беспомощно задвигались, когда он посмотрел на меня.
— Твоя... сучка... мертва, — прошептал он, и его глаза закрылись навсегда.
А, когда я взглянул вверх, на деревьях было полно воронов.
* * *
Во рту у Сайруса пересохло. Он был теперь так близко от нее, в десяти — пятнадцати метрах. Он провел пальцем по острию ножа и стал смотреть, как пес рвет поводок, стараясь убежать от своей хозяйки, привлеченный, как ему казалось, присутствием птиц или мелких грызунов, которые шевелились позади них в траве. Сайрус не мог понять, почему женщина держит собаку на поводке. Ее надо спустить, подумал он. Какой, к черту, вред это может нанести?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59