В любом случае мне предстоит проверить, так ли безобразно это заведение, как представляется на первый взгляд, или еще безобразнее.
Внутри было темно, как в душе жертвователя на нужды Республиканской партии, не считая тонкой полосы розового света над стойкой бара и мигающих лампочек, которые украшали небольшую сцену в центре зала, где девушка бальзаковского возраста с цыплячьими ногами и целлюлитной коркой на бедрах пыталась раскачивать тем местом, на котором положено быть груди, перед дюжиной восторженных пьяниц. Один из них засунул долларовую банкноту в чулок «красотки», а затем воспользовался возможностью просунуть руку у нее между ног. Девушка отошла от него, но никто даже не попытался выставить нахала за дверь или дать ему подзатыльник за то, что он дотронулся до танцовщицы. «Лэп-Ленд» явно одобрял более тесные, чем принято, контакты между заказчиком и артистами.
Возле бара сидели две женщины, одетые в кружевные лифчики и трусики-стринг. Они потягивали минералку через трубочки. Пока я пытался избежать столкновения со столиками в полутьме, старшая из двоих, чернокожая гурия с большим бюстом и длинными ногами, направилась в мою сторону.
— Я Лорелея. Могу предложить тебе что-нибудь, мой сладкий?
— Минералка подойдет. И что-нибудь для тебя. Я вручил ей десять долларов и она удалилась, покачивая бедрами.
— Я сейчас вернусь, — обнадежила меня гурия.
Подтверждая свои слова, она материализовалась передо мной спустя минуту с теплой минеральной водой, своей собственной выпивкой и без сдачи.
— Дорогое местечко, правда? — сказал я. — Кто бы мог подумать!
Лорелея перегнулась через столик, положила руку мне на бедро с внутренней стороны и начала перебирать пальцами так, что тыльная сторона ее руки постоянно оказывалась у моей промежности.
— Ты получишь то, за что заплатил, — пообещала она, — а потом кое-что еще.
— Я ищу кое-кого, — сказал я.
— Мой сладкий, ты ее нашел, — с придыханием сказала она, и это прозвучало почти сексуально, в соответствии с суммой, которую я заплатил, — рай за десять баксов. Похоже, «Лэп-Ленд» заигрывает с проституцией и не гнушается ее. Она прижалась ко мне, позволяя разглядеть свой бюст повнимательнее, если мне захочется. Как стойкий бойскаут, я посмотрел в сторону и начал пересчитывать бутылки дешевых, разведенных водой спиртных напитков в баре.
— Ты не смотришь шоу? — спросила гурия.
— У меня повышенное давление. Врач не советует мне перевозбуждаться.
Она улыбнулась и провела ногтем по моей руке. На ней остался белый след. Я бросил взгляд на сцену и увидел танцовщицу в таком ракурсе, который даже гинеколога привел бы в состояние шока. Слегка обалдев, я не сразу отвел взгляд.
— Она тебе нравится? — промурлыкала Лорелея, указывая на танцовщицу.
— Выглядит очень веселой, — выдавил я.
— Я тоже могу быть очень веселой. Ты ищешь развлечений, сладенький?
Тыльная сторона ее ладони плотнее прижалась ко мне. Я кашлянул и решительно отвел ее руку. Пора было переходить к делу.
— Нет, я просто хороший мальчик.
— Здорово, а я — плохая.
Это становилось однообразным. Лорелея казалась механизмом с перекрученной заводной пружиной.
— Я действительно не самый веселый парень, — объяснил я ей, — если ты улавливаешь мою мысль.
Казалось, пара прозрачных шор опустилась на ее глаза. Теперь в них отражались не только низменные уловки женщины, идущей на любые хитрости в умирающем стрип-клубе; в них светились ум и живость. Мне стало интересно, как ей удается держать две половины своей натуры отдельно друг от друга так, что ни одна из них не просочилась на территорию другой и не уничтожила ее.
— Улавливаю. Ты кто? Ты не полицейский. Может тот, кто сводит счеты, а может быть... сборщик долгов. У тебя взгляд кого-то такого. Уж я-то знаю, я много их повидала.
— А что это за взгляд?
— Взгляд, который говорит, что ты несешь дурные новости для бедных ребят, — она замолчала и взглянула на меня иначе.
— Нет, со второго взгляда ты сам и есть дурная новость для любого, мне так кажется.
— Я же сказал, мне нужен кое-кто.
— А пошел ты!
— Я — частный детектив.
— Ой-ей-ей! Гляньте на этого злого дяденьку! Я не смогу помочь тебе, сладенький.
Она собралась уйти, но я мягко сжал ее запястье и положил еще две бумажки по десять долларов на стол. Она остановилась и кивнула бармену, который заподозрил что-то неладное и направился к охраннику у дверей, чтобы предупредить его. Парень вернулся к протиранию стаканов, но продолжал постоянно смотреть в сторону нашего столика.
— Вот это да, два гривенника, — протянула Лорелея. — Я смогу купить себе совершенно новый костюм.
— Даже два, если предпочитаешь такие, какой на тебе сейчас.
Я сказал это безо всякого сарказма, и усмешка пробила ледяное выражение ее лица. Я показал ей свое удостоверение. Она подняла его и тщательно изучила перед тем, как бросить его обратно на стол.
— Мэн. Похоже, что у тебя действительно дело. Поздравляю.
Она протянула руку к деньгам, но моя рука была быстрее.
— Ага! Сначала поговорим, а уж потом денежки.
Она бросила взгляд в сторону бара, затем неохотно опустилась на стул. Ее глаза буравили дырку в тыльной стороне моей ладони, под которой лежали банкноты.
— Я здесь не за тем, чтобы создавать проблемы. Я всего лишь хочу задать несколько вопросов. Мне нужен человек по имени Терезий. Ты не знаешь, он здесь?
— Зачем он тебе?
— Он помог моему клиенту. Я хочу поблагодарить его.
Она засмеялась.
— Ну да, конечно. Ты принес награду? Можешь вручить ее мне — я передам. Не пудри мне мозги, мистер! Я, может, и сижу здесь с голыми сиськами, но не надо считать меня полной дурой.
Я откинулся на спинку стула.
— Я не считаю тебя дурой, а Терезий действительно помог моему клиенту. Он говорил с ним в тюрьме. Я всего лишь хотел узнать, почему.
— Он нашел Бога, вот почему. Он даже пытался наставить на путь истинный некоторых мужиков, которые ходят сюда, пока Малютка Энди не пообещал расшибить ему голову.
— Малютка Энди?
— Он хозяин этого места.
Она сделала жест рукой так, будто хватает кого-то сзади за волосы.
— Ты понял меня?
— Понял.
— Хочешь устроить мужику еще больше неприятностей? Он уже расплатился за содеянное. Может, хватит?
— Нет проблем. Я только хочу поговорить.
— Тогда дай мне двадцать, выйди отсюда и подожди снаружи. Он выйдет довольно скоро.
На какой-то момент я поймал ее взгляд и попытался вычислить, врет она или нет. Я не был уверен, но все равно снял ладонь с бумажек. Она сгребла их, запихнула в лифчик и ушла. Я видел, как она обменялась несколькими словами с барменом. Затем прошла в дверь с надписью «Только для персонала». Я знал, что за ней: грязная раздевалка, ванная со сломанным замком и пара комнат со стульями, немного презервативов и коробка бумажных салфеток. Может быть, в конце концов, она не так умна.
Танцовщица на сцене закончила свой номер, затем собрала разбросанное по сцене нижнее белье и направилась к бару. Бармен объявил следующую танцовщицу, и место на сцене заняла маленькая темноволосая девушка с землистым цветом лица. Она выглядела лет на шестнадцать. Один из пьянчуг что-то одобрительно промычал, когда девица начала ломаться под какой-то хит Бритни Спирс.
На улице начинался дождь, капли искажали формы машин, цвет неба отражался в лужах на земле. Я прошел вдоль стены туда, где стояли баки, наполовину заполненные мусором, рядом с пустыми бочонками из-под пива и штабелями ящиков с пустыми бутылками. Я обернулся на звук шагов позади, чтобы увидеть здоровенного детину. Это был точно не Терезий — парень под два метра ростом с телосложением вышибалы или уличного бойца, с большой бритой головой и маленькими глазками. Ему было, наверно, около тридцати. Простое золотое колечко блестело в левом ухе, а на одном из толстых пальцев плотно сидело обручальное кольцо. Все остальное было скрыто под мешковатой голубой майкой и серыми тренировочными брюками.
— Кто бы ты ни был, у тебя десять секунд, чтобы убраться с моей территории к едрене-фене, — объявил он.
Я кивнул. Начинался дождь, и у меня не было ни зонта, ни плаща. Я стоял на парковке перед третьесортным заведением со стриптизом и выслушивал угрозы человека, избивающего женщин. В таких условиях оставалось только одно.
— Энди, — сказал я, — ты меня не помнишь?
Его брови от удивления полезли вверх. Я сделал один шаг вперед, держа руки на виду, и со всей силы врезал ему ногой в пах. Он не издал ни звука, если не считать сотрясение воздуха телом, рухнувшим на землю. Голова Энди коснулась земли, и его начало рвать.
— Теперь ты меня не забудешь.
Сзади за пояс у него был заткнут пистолет — новенькая стальная «беретта». Она выглядела так, будто ею никогда не пользовались. Я бросил ее в мусорный бак и помог Малютке Энди подняться на ноги, прислонив его спиной к стене. По бритой голове громилы стекали капли дождя, а брюки были мокрыми и грязными. Немного придя в себя, он уперся руками в колени и уставился на меня.
— Хочешь попробовать еще раз? — прошептал он.
— Нет, — ответил я, — это срабатывает только с первого дубля.
— А что ты делаешь на бис?
Я вытащил внушительного вида «смит-вессон» из кобуры и дал малютке Энди вдоволь полюбоваться на него.
— Бис. Finita la comedia.
— Ты, типа, большой дядя с пушкой?
— Вот именно. Посмотри на меня, сынок.
Он попытался выпрямиться, потому что ему казалось, что так будет лучше, но уронил голову вниз.
— Послушай, — сказал я, — не создавай лишних трудностей. Я поговорю и уберусь отсюда. И на этом все.
Он задумался.
— Терезий? — было похоже, что Энди трудно говорить. Я даже засомневался, не слишком ли сильно его ударил.
— Терезий, — подтвердил я.
— Это все?
— Угу.
— Потом ты уйдешь и никогда не вернешься?
— Возможно.
Энди, пошатываясь, отошел от стены и направился к задней двери. Он открыл дверь — звук музыки сразу же усилился. И, когда он уже готов был исчезнуть внутри, я остановил его, свистнув, и показал пистолет:
— Только позови его, а потом можешь погулять, — я указал в ту сторону, где за полосой зеленой травы и складов виднелся Питсбург. — Вот там.
— Дождь идет.
— Он кончится.
Малютка Энди покачал головой, потом крикнул в темноту:
— Терезий, двигай свою задницу сюда!
Он держался за дверь, когда тощий мужчина появился на ступеньке рядом. У него были черные негроидные волосы и темно-оливковое лицо. Было практически невозможно определить его расовую принадлежность, но причудливая комбинация черт выделяла его из толпы как представителя странных этнических групп, распространенных на Юге. «Брасс анкл», или аппалачские мелунджионы, — группы «свободных цветных людей» со смесью черной, британской, индейской, португальской и даже турецкой крови, которые, по общему мнению, еще больше усложняли этническую картину этих мест. Белая футболка плотно обтягивала мышцы на его руках и рельефные очертания мышц груди. Ему было не меньше пятидесяти, и он был выше меня, но нисколько не сутулился — никаких признаков слабости или немощи, если не считать тонированных очков, которые он носил. Подвернутые почти до колен штанины его джинсов обнажали ноги, обутые в пластиковые сандалии. В руках у Терезия была швабра, и за несколько метров чувствовалась вонь от нее. Даже Малютка Энди отступил на шаг.
— Опять гребаный туалет?
Терезий кивнул, перевел взгляд с Энди на меня, а потом опять на Энди.
— Этот человек хочет поговорить с тобой. Давай, не очень долго.
Я отошел в сторону, когда Энди медленно прошел мимо меня и направился к дороге. Он вытащил пачку сигарет из кармана и прикурил одну, с опаской оглядываясь назад и прикрывая огонек ладонью, чтобы защитить от дождя.
Терезий спустился со ступенек на залитый асфальтом дворик. Он выглядел спокойным и отрешенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Внутри было темно, как в душе жертвователя на нужды Республиканской партии, не считая тонкой полосы розового света над стойкой бара и мигающих лампочек, которые украшали небольшую сцену в центре зала, где девушка бальзаковского возраста с цыплячьими ногами и целлюлитной коркой на бедрах пыталась раскачивать тем местом, на котором положено быть груди, перед дюжиной восторженных пьяниц. Один из них засунул долларовую банкноту в чулок «красотки», а затем воспользовался возможностью просунуть руку у нее между ног. Девушка отошла от него, но никто даже не попытался выставить нахала за дверь или дать ему подзатыльник за то, что он дотронулся до танцовщицы. «Лэп-Ленд» явно одобрял более тесные, чем принято, контакты между заказчиком и артистами.
Возле бара сидели две женщины, одетые в кружевные лифчики и трусики-стринг. Они потягивали минералку через трубочки. Пока я пытался избежать столкновения со столиками в полутьме, старшая из двоих, чернокожая гурия с большим бюстом и длинными ногами, направилась в мою сторону.
— Я Лорелея. Могу предложить тебе что-нибудь, мой сладкий?
— Минералка подойдет. И что-нибудь для тебя. Я вручил ей десять долларов и она удалилась, покачивая бедрами.
— Я сейчас вернусь, — обнадежила меня гурия.
Подтверждая свои слова, она материализовалась передо мной спустя минуту с теплой минеральной водой, своей собственной выпивкой и без сдачи.
— Дорогое местечко, правда? — сказал я. — Кто бы мог подумать!
Лорелея перегнулась через столик, положила руку мне на бедро с внутренней стороны и начала перебирать пальцами так, что тыльная сторона ее руки постоянно оказывалась у моей промежности.
— Ты получишь то, за что заплатил, — пообещала она, — а потом кое-что еще.
— Я ищу кое-кого, — сказал я.
— Мой сладкий, ты ее нашел, — с придыханием сказала она, и это прозвучало почти сексуально, в соответствии с суммой, которую я заплатил, — рай за десять баксов. Похоже, «Лэп-Ленд» заигрывает с проституцией и не гнушается ее. Она прижалась ко мне, позволяя разглядеть свой бюст повнимательнее, если мне захочется. Как стойкий бойскаут, я посмотрел в сторону и начал пересчитывать бутылки дешевых, разведенных водой спиртных напитков в баре.
— Ты не смотришь шоу? — спросила гурия.
— У меня повышенное давление. Врач не советует мне перевозбуждаться.
Она улыбнулась и провела ногтем по моей руке. На ней остался белый след. Я бросил взгляд на сцену и увидел танцовщицу в таком ракурсе, который даже гинеколога привел бы в состояние шока. Слегка обалдев, я не сразу отвел взгляд.
— Она тебе нравится? — промурлыкала Лорелея, указывая на танцовщицу.
— Выглядит очень веселой, — выдавил я.
— Я тоже могу быть очень веселой. Ты ищешь развлечений, сладенький?
Тыльная сторона ее ладони плотнее прижалась ко мне. Я кашлянул и решительно отвел ее руку. Пора было переходить к делу.
— Нет, я просто хороший мальчик.
— Здорово, а я — плохая.
Это становилось однообразным. Лорелея казалась механизмом с перекрученной заводной пружиной.
— Я действительно не самый веселый парень, — объяснил я ей, — если ты улавливаешь мою мысль.
Казалось, пара прозрачных шор опустилась на ее глаза. Теперь в них отражались не только низменные уловки женщины, идущей на любые хитрости в умирающем стрип-клубе; в них светились ум и живость. Мне стало интересно, как ей удается держать две половины своей натуры отдельно друг от друга так, что ни одна из них не просочилась на территорию другой и не уничтожила ее.
— Улавливаю. Ты кто? Ты не полицейский. Может тот, кто сводит счеты, а может быть... сборщик долгов. У тебя взгляд кого-то такого. Уж я-то знаю, я много их повидала.
— А что это за взгляд?
— Взгляд, который говорит, что ты несешь дурные новости для бедных ребят, — она замолчала и взглянула на меня иначе.
— Нет, со второго взгляда ты сам и есть дурная новость для любого, мне так кажется.
— Я же сказал, мне нужен кое-кто.
— А пошел ты!
— Я — частный детектив.
— Ой-ей-ей! Гляньте на этого злого дяденьку! Я не смогу помочь тебе, сладенький.
Она собралась уйти, но я мягко сжал ее запястье и положил еще две бумажки по десять долларов на стол. Она остановилась и кивнула бармену, который заподозрил что-то неладное и направился к охраннику у дверей, чтобы предупредить его. Парень вернулся к протиранию стаканов, но продолжал постоянно смотреть в сторону нашего столика.
— Вот это да, два гривенника, — протянула Лорелея. — Я смогу купить себе совершенно новый костюм.
— Даже два, если предпочитаешь такие, какой на тебе сейчас.
Я сказал это безо всякого сарказма, и усмешка пробила ледяное выражение ее лица. Я показал ей свое удостоверение. Она подняла его и тщательно изучила перед тем, как бросить его обратно на стол.
— Мэн. Похоже, что у тебя действительно дело. Поздравляю.
Она протянула руку к деньгам, но моя рука была быстрее.
— Ага! Сначала поговорим, а уж потом денежки.
Она бросила взгляд в сторону бара, затем неохотно опустилась на стул. Ее глаза буравили дырку в тыльной стороне моей ладони, под которой лежали банкноты.
— Я здесь не за тем, чтобы создавать проблемы. Я всего лишь хочу задать несколько вопросов. Мне нужен человек по имени Терезий. Ты не знаешь, он здесь?
— Зачем он тебе?
— Он помог моему клиенту. Я хочу поблагодарить его.
Она засмеялась.
— Ну да, конечно. Ты принес награду? Можешь вручить ее мне — я передам. Не пудри мне мозги, мистер! Я, может, и сижу здесь с голыми сиськами, но не надо считать меня полной дурой.
Я откинулся на спинку стула.
— Я не считаю тебя дурой, а Терезий действительно помог моему клиенту. Он говорил с ним в тюрьме. Я всего лишь хотел узнать, почему.
— Он нашел Бога, вот почему. Он даже пытался наставить на путь истинный некоторых мужиков, которые ходят сюда, пока Малютка Энди не пообещал расшибить ему голову.
— Малютка Энди?
— Он хозяин этого места.
Она сделала жест рукой так, будто хватает кого-то сзади за волосы.
— Ты понял меня?
— Понял.
— Хочешь устроить мужику еще больше неприятностей? Он уже расплатился за содеянное. Может, хватит?
— Нет проблем. Я только хочу поговорить.
— Тогда дай мне двадцать, выйди отсюда и подожди снаружи. Он выйдет довольно скоро.
На какой-то момент я поймал ее взгляд и попытался вычислить, врет она или нет. Я не был уверен, но все равно снял ладонь с бумажек. Она сгребла их, запихнула в лифчик и ушла. Я видел, как она обменялась несколькими словами с барменом. Затем прошла в дверь с надписью «Только для персонала». Я знал, что за ней: грязная раздевалка, ванная со сломанным замком и пара комнат со стульями, немного презервативов и коробка бумажных салфеток. Может быть, в конце концов, она не так умна.
Танцовщица на сцене закончила свой номер, затем собрала разбросанное по сцене нижнее белье и направилась к бару. Бармен объявил следующую танцовщицу, и место на сцене заняла маленькая темноволосая девушка с землистым цветом лица. Она выглядела лет на шестнадцать. Один из пьянчуг что-то одобрительно промычал, когда девица начала ломаться под какой-то хит Бритни Спирс.
На улице начинался дождь, капли искажали формы машин, цвет неба отражался в лужах на земле. Я прошел вдоль стены туда, где стояли баки, наполовину заполненные мусором, рядом с пустыми бочонками из-под пива и штабелями ящиков с пустыми бутылками. Я обернулся на звук шагов позади, чтобы увидеть здоровенного детину. Это был точно не Терезий — парень под два метра ростом с телосложением вышибалы или уличного бойца, с большой бритой головой и маленькими глазками. Ему было, наверно, около тридцати. Простое золотое колечко блестело в левом ухе, а на одном из толстых пальцев плотно сидело обручальное кольцо. Все остальное было скрыто под мешковатой голубой майкой и серыми тренировочными брюками.
— Кто бы ты ни был, у тебя десять секунд, чтобы убраться с моей территории к едрене-фене, — объявил он.
Я кивнул. Начинался дождь, и у меня не было ни зонта, ни плаща. Я стоял на парковке перед третьесортным заведением со стриптизом и выслушивал угрозы человека, избивающего женщин. В таких условиях оставалось только одно.
— Энди, — сказал я, — ты меня не помнишь?
Его брови от удивления полезли вверх. Я сделал один шаг вперед, держа руки на виду, и со всей силы врезал ему ногой в пах. Он не издал ни звука, если не считать сотрясение воздуха телом, рухнувшим на землю. Голова Энди коснулась земли, и его начало рвать.
— Теперь ты меня не забудешь.
Сзади за пояс у него был заткнут пистолет — новенькая стальная «беретта». Она выглядела так, будто ею никогда не пользовались. Я бросил ее в мусорный бак и помог Малютке Энди подняться на ноги, прислонив его спиной к стене. По бритой голове громилы стекали капли дождя, а брюки были мокрыми и грязными. Немного придя в себя, он уперся руками в колени и уставился на меня.
— Хочешь попробовать еще раз? — прошептал он.
— Нет, — ответил я, — это срабатывает только с первого дубля.
— А что ты делаешь на бис?
Я вытащил внушительного вида «смит-вессон» из кобуры и дал малютке Энди вдоволь полюбоваться на него.
— Бис. Finita la comedia.
— Ты, типа, большой дядя с пушкой?
— Вот именно. Посмотри на меня, сынок.
Он попытался выпрямиться, потому что ему казалось, что так будет лучше, но уронил голову вниз.
— Послушай, — сказал я, — не создавай лишних трудностей. Я поговорю и уберусь отсюда. И на этом все.
Он задумался.
— Терезий? — было похоже, что Энди трудно говорить. Я даже засомневался, не слишком ли сильно его ударил.
— Терезий, — подтвердил я.
— Это все?
— Угу.
— Потом ты уйдешь и никогда не вернешься?
— Возможно.
Энди, пошатываясь, отошел от стены и направился к задней двери. Он открыл дверь — звук музыки сразу же усилился. И, когда он уже готов был исчезнуть внутри, я остановил его, свистнув, и показал пистолет:
— Только позови его, а потом можешь погулять, — я указал в ту сторону, где за полосой зеленой травы и складов виднелся Питсбург. — Вот там.
— Дождь идет.
— Он кончится.
Малютка Энди покачал головой, потом крикнул в темноту:
— Терезий, двигай свою задницу сюда!
Он держался за дверь, когда тощий мужчина появился на ступеньке рядом. У него были черные негроидные волосы и темно-оливковое лицо. Было практически невозможно определить его расовую принадлежность, но причудливая комбинация черт выделяла его из толпы как представителя странных этнических групп, распространенных на Юге. «Брасс анкл», или аппалачские мелунджионы, — группы «свободных цветных людей» со смесью черной, британской, индейской, португальской и даже турецкой крови, которые, по общему мнению, еще больше усложняли этническую картину этих мест. Белая футболка плотно обтягивала мышцы на его руках и рельефные очертания мышц груди. Ему было не меньше пятидесяти, и он был выше меня, но нисколько не сутулился — никаких признаков слабости или немощи, если не считать тонированных очков, которые он носил. Подвернутые почти до колен штанины его джинсов обнажали ноги, обутые в пластиковые сандалии. В руках у Терезия была швабра, и за несколько метров чувствовалась вонь от нее. Даже Малютка Энди отступил на шаг.
— Опять гребаный туалет?
Терезий кивнул, перевел взгляд с Энди на меня, а потом опять на Энди.
— Этот человек хочет поговорить с тобой. Давай, не очень долго.
Я отошел в сторону, когда Энди медленно прошел мимо меня и направился к дороге. Он вытащил пачку сигарет из кармана и прикурил одну, с опаской оглядываясь назад и прикрывая огонек ладонью, чтобы защитить от дождя.
Терезий спустился со ступенек на залитый асфальтом дворик. Он выглядел спокойным и отрешенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59