— Генри! Ты болен? Генри! Ты меня слышишь?
Пирс вытянул ноги и медленно улегся спиной на ковер. Напоследок в затуманенной голове вспыхнул предостерегающий сигнал. Он понял, что если останется в таком положении, то может захлебнуться в собственной крови. В голове мелькнули имена знаменитых рок-певцов, захлебнувшихся в собственной рвоте. Падая, Пирс выронил телефонную трубку, которая лежала на ковре рядом с его головой. Правым ухом он слышал, как оттуда доносится слабый отдаленный голос, повторяющий его имя. От осознания, что этот голос ему хорошо знаком, он улыбнулся. Почему-то вспомнив Джими Хендрикса, утонувшего в собственной рвоте, он успел подумать, что лучше уж задохнуться в своей крови. Он даже попытался что-то напеть едва слышным шепотом: за...рой глаза, и поцелую я тебя...
По какой-то причине Пирс не мог выговорить букву "к". Вначале это показалось ему странным, но вскоре перестало иметь значение. Слабый женский голос продолжал издалека звать его по имени, потом расплылся и вовсе растаял в темноте, которая окутала и успокоила его. А темноту Пирс всегда любил.
Глава 21
Открыв глаза, Пирс увидел рядом незнакомую женщину, которая гладила его по волосам. Но вид у нее был уж слишком спокойный и официальный. Она наклонилась к нему и, казалось, собиралась поцеловать его, но вместо этого положила руку ему на лоб. Затем взяла какой-то прибор и посветила по очереди в оба его глаза. В этот момент рядом раздался мужской голос.
— Ребра, — произнес мужчина. — Третье и четвертое. Надо сделать укол.
— Мы наложили ему маску на нос, и, похоже, у него повреждена носоглотка, — сказала женщина.
— Сейчас мы ему кое-что сделаем.
Теперь Пирс рассмотрел и мужчину. В руке, обтянутой резиновой перчаткой, тот держал шприц с иглой, из которого выдавил немного жидкости в воздух. Почти сразу Пирс почувствовал легкий укол в руку и разлившееся по всему телу приятное тепло, вытеснившее боль из груди. От облегчения он улыбнулся и чуть не рассмеялся. Спасительная игла дала ему тепло и вернула сознание. Вот они, чудеса химии! Все-таки Пирс правильно выбрал профессию.
— Нужны еще ремни, — заметила женщина. — И давайте приведем его в вертикальное положение.
Что бы это ни значило, Пирс уже закрыл глаза. И последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в теплое забытье, был стоявший у кровати полицейский.
— Как думаете, он сможет? — спросил тот.
Ответа Пирс уже не слышал.
Когда он пришел в сознание, ему показалось, что он стоит в какой-то тесной кабине. Открыв глаза, Пирс увидел стоявших поблизости людей. Знакомого мужчину со шприцем и женщину с лампой. И все того же копа. Здесь была и Никол, из ее темно-зеленых глаз капали слезы. Но даже в таком виде она показалась Пирсу очень красивой — с нежной загорелой кожей и собранными в хвостик пшеничными волосами.
В этот момент лифт начал стремительно падать, и Пирсу вдруг показалось, что его подбросило вверх. Он хотел предупредить остальных, но не мог даже пошевелить челюстью. Было ощущение, что он намертво привязан к стене. Пирс изо всех сил попытался сдвинуться с места, но бесполезно. Он даже головой не мог покачать.
Его глаза встретились с глазами Никол. Она подняла руку и нежно провела ладонью по его щеке.
— Держись, Хьюлетт, — проговорила она. — Все будет в порядке.
Пирс обратил внимание, насколько он выше ее ростом. Раньше он не замечал этого. Раздалось гудение, эхом отозвавшееся в голове, и дверь лифта откатилась в сторону. Мужчина и женщина подхватили его с двух сторон и вынесли из кабины. Сам он идти не мог, и до него только сейчас дошло, что значило «вертикальное положение».
Пирса положили на носилки и покатили через вестибюль к выходу. За ним наблюдало множество незнакомых глаз. Когда носилки с Пирсом уже задвигали в машину «скорой помощи», он почувствовал на себе печально-угрюмый взгляд привратника, имени которого не знал. Он не ощущал никакой боли, было лишь трудно дышать, что требовало дополнительных усилий.
Пирс заметил, что рядом с ним присела Никол. Она уже рыдала в открытую. Он с удивлением заметил, что в горизонтальном положении может хоть немного двигаться. Когда он заговорил, его голос больше напоминал глухое эхо из подземелья. В поле зрения Пирса появилась склонившаяся над ним медсестра, которая посмотрела ему в глаза и сказала:
— Не надо говорить, на вас маска.
«Тоже мне шутки, — подумал Пирс. — Все люди носят маски». И он попробовал снова заговорить, на этот раз уже громче. Но опять услышал лишь собственное мычание. Медсестра протянула руку и приподняла дыхательную маску с его лица.
— Ну, что вы хотели сказать? Маску лучше не снимать.
Он перевел взгляд на сидевшую рядом Никол.
— Поз...они Люси. Она... опасности.
Маска снова заняла прежнее место. Наклонившись пониже, Никол спросила:
— Люси? Какая Люси, Генри?
— Я хо...
Маска снова приподнялась.
— Робин. Поз...они ей.
Никол молча кивнула, дав знать, что поняла его. Дыхательная маска снова закрыла нос и рот.
— Хорошо, позвоню. Как только доберемся до больницы. У меня был где-то ее номер.
— Нет, сейчас, — глухо простонал Пирс сквозь маску.
Он внимательно наблюдал, как Никол открыла сумочку и вытащила оттуда мобильный телефон и небольшой отрывной блокнот. Она набрала номер, поднесла трубку к уху и стала ждать. Дождавшись сигнала, Никол приблизила телефон к его голове, и тот снова услышал голос Люси на автоответчике.
— Только осторожнее, — предупредила медсестра. — Не так резко. Когда доберемся до приемного покоя, мы его отстегнем.
Пирс прикрыл глаза. Ему хотелось обратно в тепло и темноту, где все понятно и никто не спрашивает почему. И прежде всего он сам.
И Пирс снова провалился в убаюкивающую мягкую тьму.
Несколько часов сознание то возвращалось, то покидало Пирса. Он смутно помнил, как в приемном покое его осмотрел доктор с прической ежиком, как у Цезаря в кино. Пирс окончательно пришел в себя уже в белой больничной палате, когда его разбудил чей-то кашель из-за пластиковой занавески, отделявшей кровать от остальной комнаты. Осмотревшись, он заметил Никол, сидевшую на стуле с телефонной трубкой, прижатой к уху. Теперь ее светлые волосы мягкой волной ниспадали на плечи. Пирс видел, как она захлопнула крышку телефона, не произнеся ни слова.
— Ни...и, — произнес он надтреснутым голосом. — Что...
Любая попытка выговорить букву "к" вызывала боль и першение в горле. Никол поднялась и подошла к кровати.
— Генри. Ты...
Из-за пластиковой шторы опять послышался резкий кашель.
— Сейчас для тебя подыскивают отдельную палату, — сказала она шепотом. — Твоя медицинская страховка дает на это право.
— Где я?
— В больница Святого Иоанна. Генри, что случилось? Еще до меня в квартиру приехала полиция. Им позвонили люди с пляжа и сообщили, что двое мужчин подвесили кого-то на балконе за ноги. Это был ты, Генри. На бетонной стене снаружи остались следы крови.
Пирс посмотрел на нее заплывшими глазами. Раздутая переносица, прикрытая защитной повязкой, поделила его поле зрения на две части. Он не забыл, о чем на прощание его предупредил Венц.
— Не помню. А что они еще с...азали?
— Что стучали к тебе в дверь, и она оказалась незапертой. Они нашли тебя в спальне. Я прибыла, когда тебя выносили оттуда. Там был детектив. Он хочет поговорить с тобой.
— Но я ничего не помню.
Пирс произнес эти слова с максимальной убедительностью. Разговаривать стало немного легче. Все дело было в практике.
— Генри, но с чем все это связано, хотя бы примерно?
— Не знаю.
— Кто такая Робин? И Люси? Кто они?
Пирс снова вспомнил, что должен предупредить ее.
— Сколько я уже здесь пролежал?
— Пару часов.
— Дай мне т...ой те...ефон. Мне надо по...вонить ей.
— Я пытаюсь дозвониться по этому номеру каждые десять минут. И звонила последний раз перед тем, как ты проснулся. Но все время натыкаюсь на автоответчик.
Он прикрыл глаза, прикидывая, успела ли Люси получить его сообщение и уйти от Венца.
— Все ...авно, дай мне труб...у.
— Лучше я сама. Тебе надо поменьше двигаться. Куда ты хотел звонить?
Пирс продиктовал Никол номер своего телефонного почтового ящика и пароль для чтения сообщений. Похоже, она не обратила внимания на выбранный им цифровой код.
— Всего восемь сообщений.
— Все, что для Лилли, сразу стирай. Безо всякого прослушивания.
Выяснилось, что для него пришло только одно сообщение. Никол поднесла трубку к уху Пирса и включила прослушивание. Это был голос Коуди Зеллера.
«Привет, Эйнштейн. Мне удалось накопать для тебя кое-какой материал из того, что ты просил. Так что звякни мне, есть о чем поговорить. Пока, старина».
Тут же стерев и это сообщение, Пирс захлопнул телефонную крышку.
— Это был Коуди? — поинтересовалась Никол.
— Да.
— Я так и поняла. А почему он тебя так называет? Наверное, студенческое прозвище?
— Да, еще когда мы учились в колледже.
На этот раз ему неожиданно удалось выговорить букву "к" — хотя и с трудом, но вполне сносно.
— О чем это он говорил?
— Так, ерунда. Коуди ищет для меня в сети кое-какую информацию.
Пирс уже собирался открыть Никол некоторые подробности, но, пока подбирал нужные слова, в палату вошел мужчина в медицинском халате и со значком на прищепке. У него была седая шевелюра и такого же цвета борода, а на вид ему было лет шестьдесят.
— Это доктор Хансен, — сообщила Никол.
— Как самочувствие? — спросил врач.
Наклонившись над кроватью, он протянул руку, осторожно взял Пирса за подбородок и слегка повернул его голову.
— Только дышать тяжело и разговаривать. А еще больно, когда кто-нибудь вот так трогает за лицо.
Хансен тут же отпустил его челюсть, потом вынул из кармана крошечный фонарик и посветил в зрачки.
— Что ж, повреждения у вас довольно существенные. Сотрясение мозга средней степени и шесть рваных ран на голове.
Пирс не сразу вспомнил, откуда взялись столь многочисленные ссадины и порезы. Очевидно, это когда его колотили головой о бетонную стену рядом с балконом.
— Сотрясение является причиной головокружения, тошноты и тяжести в голове. Теперь посмотрим, что дальше. Так, ушиб легких, сильный ушиб плеча, два сломанных ребра, ну и, разумеется, перелом носа. Рваная рана на переносице и повреждения вокруг глаза нуждаются в безотлагательной пластической операции, если, конечно, хотите, чтобы не осталось рубцов. Если у вас нет личного хирурга, с которым вы хотели бы связаться, я могу сегодня же вечером прислать одного из наших специалистов.
Пирс покачал головой. Он знал, что в этом городе, особенно в Голливуде, очень много людей, имеющих персональных пластических хирургов, но он к их числу не относился.
— Кого хотите...
— Генри! — перебила его Никол. — Ведь речь идет о твоем лице. И мне кажется, надо пригласить самого лучшего специалиста по этой части.
— Думается, наш хирург достаточно квалифицирован, — успокоил ее Хансен. — Разрешите мне сделать пару звонков, и посмотрим, что удастся найти.
— Спасибо.
На этот раз слова Пирса прозвучали вполне разборчиво. Похоже, его речевые органы быстро приспосабливаются к новому физическому состоянию рта и носоглотки.
— Старайтесь по возможности оставаться в горизонтальном положении, — предупредил Хансен. — Я скоро вернусь.
Кивнув, врач вышел из палаты, а Пирс взглянул на Никол.
— Похоже, мне придется здесь поваляться. А тебе, наверное, больше не стоит оставаться.
— Отчего же? Мне здесь нравится.
Пирс улыбнулся, хотя это причиняло ему боль. Ответ Никол несказанно обрадовал его.
— Зачем ты звонил мне тогда в полночь, Генри?
Он уже забыл о том звонке, и напоминание о нем заставило его покраснеть от неловкости. Пирс осторожно подбирал слова для ответа.
— Даже не знаю. Это длинная история. И вообще очень странный уик-энд. Я как раз хотел тебе рассказать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52