— Ну, не знаю. Я тогда заснул прямо перед телевизором, твой звонок разбудил меня, и я соображал с трудом; мне подумалось, что ты имела в виду ту ночь, которую мы провели с тобой вместе.
— Да, это действительно так, — вздохнула Элейн. — Ночь и цветы... У меня в голове как-то перепуталось одно с другим...
— Записки действительно не было?
— Конечно. Я решила, что ты не стал ничего писать, потому что решил, что я и так догадаюсь, что это ты их прислал. И я так и...
— Но это не я их прислал.
— Понятно. — Когда я первый раз сказал ей об этом, она стала бледной как бумага, но теперь румянец вернулся к ней. — Мне трудно свыкнуться с этим... Последние двадцать четыре часа я провела, любуясь цветами. Я так радовалась каждый раз, когда мысленно говорила себе, что это ты их прислал! А теперь вдруг выясняется, что ты не имел к ним никакого отношения. Конечно, я решила, что они посланы тобой, — а кем же еще?
— У тебя немало других поклонников, — предположил я.
Элейн подумала, потом решительно покачала головой.
— Нет. Боюсь, что мои клиенты не из тех джентльменов, что могли бы подарить мне цветы. Господи! Я готова сию же минуту вышвырнуть их прочь!..
— Еще десять минут назад ты восхищалась ими.
— Ну да, конечно...
— Когда они попали к тебе?
— А во сколько я позвонила тебе вчера — часов в пять, да?
— Да, что-то около пяти.
— Ну вот, а их принесли за час-два до этого.
— Кто?
— Не знаю.
— Может, это шутки местного торговца цветами? Ты случайно не знаешь, как его зовут? На обертке ничего не было?
— Нет, — покачала головой Элейн. — Мне их никто не доставлял.
— Как это? Они же не могли сами собой появиться у тебя на пороге?
— Нет, именно так это и произошло.
— Ты открыла дверь и увидела их?
— Да, почти что. Ко мне пришел посетитель, и когда я позволила ему войти, он принес их с собой. Сначала я подумала было, что это он их купил, но, оказывается, они были у меня на коврике перед дверью. Когда я это услышала, то сразу же решила, что это твоих рук дело.
— Ты что, подумала, что я оставил цветы у тебя на пороге и ушел, не говоря ни слова?
— Я решила, что ты попросил доставить мне их; перед этим я была в душе, звонка в дверь могла не услышать. Я подумала, что разносчик не смог достучаться до меня и просто оставил букет на пороге. Или оставил его привратнику на входе, а тот принес их сюда. — Она положила руку мне на плечо. — Честно говоря, — добавила она, — я не особенно задумывалась об этом. Понимаешь, это так поразило меня, что я и не пыталась поразмыслить трезво.
— Просто взяла и решила, что это я послал тебе их.
— Ага.
— Хотел бы я, чтобы так было на самом деле.
— О Мэтт, я не.
— Да нет, не в этом дело. К тому же они и в самом деле прекрасны. Мне следовало бы промолчать и получить причитающуюся благодарность.
— Ты так думаешь?
— А почему нет? Это чертовски романтично! Теперь я понимаю, зачем их дарят женщинам. Видно, цветы и в самом деле обладают колдовскими свойствами и с их помощью можно очаровать кого угодно.
Элейн облегченно вздохнула и прижалась ко мне.
— Дорогой, — сказала она, — тебе это и без всяких цветов удастся.
* * *
Потом мы долго лежали в полудреме, обнявшись. Внезапно что-то пришло мне на ум, и я тихонько засмеялся — очевидно, недостаточно тихо, потому что Элейн спросила, что именно рассмешило меня.
— Некоторые вегетарианцы, — сказал я.
— Ничего смешного, — она перевернулась в кровати и посмотрела на меня широко открытыми глазами. — У человека, который полностью воздерживается от животной пищи в течение долгого времени, может развиться дефицит витамина В12.
— Это серьезно?
— Его нехватка ведет к злокачественной анемии.
— Да, не очень-то утешительно это звучит.
— Не очень. Это смертельная болезнь.
— В самом деле?
— Говорят.
— Ну, не хочешь же ты добровольно подвергать себя такому риску! — удивился я. — А можно получать этот витамин из чисто растительной пиши?
— Судя по тому, что я читала, да.
— А в молочных продуктах содержится В12?
— Думаю, что да.
— И ты не употребляешь их?
— Да нет, ем, и ты в принципе мог бы получать необходимый тебе В12 из молочной пищи, но ты ведь не отличаешься серьезным отношением к еде — понимаешь, что я имею в виду?
— Думаю, ты права.
— Нельзя сознательно подвергать себя такому риску. Злокачественная анемия — это слишком серьезно, чтобы кто-нибудь захотел получить ее.
— И немного предусмотрительности...
— Когда речь идет о предусмотрительности, ее не должно быть немного, — сказала она.
* * *
Я, должно быть, забылся на какое-то время, потому что затем неожиданно обнаружил, что я в постели один, а из ванной доносится приглушенный шум включенного душа. Через несколько минут завернутая в полотенце Элейн вновь появилась в спальне. Я тоже принял душ, а когда оделся и вышел в гостиную, то обнаружил, что меня уже поджидает поднос с ароматным кофе, овощным салатом и маленькими ломтиками сыра. Усевшись за небольшой столик в нише, мы принялись за еду. На другом конце комнаты в мягких лучах заходящего солнца все так же ослеплял своим великолепием букет.
— Тот парень, что вручил тебе цветы... — начал я.
— Что он? — удивилась Элейн.
— Кто он такой?
— Да ничего особенного. Знакомый, вот и все.
— Если это Мотли с его помощью доставил тебе букет, то через него мы сможем выйти на самого Мотли.
— Нет, он с ним никак не связан, — твердо произнесла Элейн.
— Откуда такая уверенность?
Она покачала головой.
— Поверь мне, здесь нет никакой связи. Я этого парня знаю уже несколько лет.
— И он просто случайно зашел к тебе?
— Нет, по приглашению.
— По приглашению?.. По какому еще приглашению?
— О Господи!.. — удивилась Элейн. — Неужели не понятно? Мы тут с ним битый час философию Витгенштейна обсуждали.
— Он был твоим клиентом?
— Ну конечно, клиентом! — Она вызывающе посмотрела на меня. — Это тебя как-то задевает?
— Почему это должно меня задевать?
— Не знаю; так задевает или нет?
— Нет.
— Это, знаешь ли, моя профессия, — заключила она, — вот я и продолжаю ею заниматься. Я была проституткой еще до встречи с тобой и сейчас занимаюсь тем же самым.
— Я знаю это.
— Тогда почему мне показалось, что это тебя каким-то образом задело?
— Не знаю, — ответил я, — я просто полагал...
— Что?
— Ну, что ты теперь всегда держишь двери закрытыми.
— Так оно и есть.
— Вижу.
— Я правду говорю, Мэтт. Я уже отказалась от всех приглашений в отели и отказала нескольким клиентам, которые собирались прийти сюда. Я не пускаю в двери никого, в ком я не была бы абсолютно уверена. Но этот парень бывает у меня регулярно на протяжении уже нескольких лет. Он показывается по субботам раз-другой в месяц, до сих пор никаких проблем у меня с ним не было; с какой стати я должна отказывать ему?
— В самом деле. Нет никаких оснований отказывать такому добропорядочному клиенту.
— Тогда в чем проблема?
— Да нет никакой проблемы — девочка хочет пожить, так?
— Мэтт...
— Еще немного денег накопить, прикупить еще немного зданий — правильно.
— Мэтт, ты не имеешь никакого права вести себя так со мной...
— Как вести?
— Ты не имеешь права!..
— Извини, — сухо ответил я и взял с подноса кусочек сыра: это был молочный продукт и скорее всего — важный источник витамина В12. Я подержал его, затем положил обратно.
— Когда я позвонил тебе сегодня утром...
— То что?
— Ты попросила меня прийти не сразу, а через некоторое время.
— Я попросила дать мне час.
— Точнее, час и пятнадцать минут.
— Ну и что?
— Здесь в это время был кто-то?
— В этом случае я не взяла бы трубку. Когда я занята работой, то просто включаю автоответчик и отключаю звонок.
— Почему тогда я должен был ждать так долго?
— Оставишь ты меня в покое, наконец? Ко мне в полдень должен был посетитель прийти.
— Значит, кто-то здесь был.
— Я просто объясняю тебе. Он позвонил мне всего за несколько минут перед тобой и пообещал зайти ровно в полдень.
— В полдень в воскресенье?
— Он всегда приходит только по воскресеньям, обычно перед обедом. Он живет здесь неподалеку и в таких случаях говорит жене, что идет за газетами. Наверное, покупает «Таймс» на обратной дороге. И наверняка получает не меньше удовольствия оттого, что водит жену за нос.
— И ты попросила меня...
— Дать мне час. Он проводит у меня всегда ровно полчаса, не больше. Потом мне нужно было еще полчаса, чтобы принять душ, освежиться, чтобы...
— Чтобы что?
— Чтобы быть милой для тебя, вот что! И вообще, какого черта ты пристаешь ко мне с расспросами? Чего тебе нужно?
— Ничего.
— Не ври! В самом деле, с какой это стати я должна отчитываться перед тобой?
— Не знаю, — мрачно ответил я и поднял чашечку кофе, но она уже оказалась пуста; подержав ее немного, я поставил чашку на место и взял кусочек сыра, но отложил и его. — Ты, значит, сегодня уже получила свою порцию В12?..
Секунду она ошарашенно молчала, и я успел пожалеть о сказанном.
— Нет, потому что мы занимались не этим. Хочешь расскажу чем?
— Не надо.
— А я все равно расскажу! Мы занимались тем же, чем и обычно. Я уселась ему на лицо, а он лизал и лизал, пока совсем не сдох. Он это просто обожает, и мы всегда занимаемся с ним только этим.
— Прекрати!..
— С какой это стати? Ну, что еще ты хочешь знать? — Может, рассказать, какого размера у него член? И не смей бить меня, Мэтт Скаддер!!!
— Я и не собирался.
— Нет, ты хотел меня ударить!
— О Господи, я даже руки не поднял!
— Нет, хотел.
— Нет.
— Да. А мне хотелось бы, чтобы ты это сделал. Не ударил, а захотел ударить. — Элейн смотрела на меня необычайно широко раскрытыми глазами, в которых стояли слезы. — Ну зачем все это? Почему мы-то с тобой должны говорить все это друг другу?
— Не знаю.
— А я знаю, — ответила за меня она. — Мы оба с ума сошли, вот почему! Ты свихнулся из-за того, что я все еще шлюха. А я взъелась на тебя за то, что это не ты прислал мне эти цветы.
* * *
— Мне кажется, я действительно знаю, почему это произошло. Мы оба постоянно напряжены и от этого становимся еще более ранимыми. И причиняем друг другу боль, заставляя играть несвойственные нам роли. Я считала тебя кем-то вроде сэра Гэллахэда, а уж за кого ты меня принимал, я и думать боюсь.
— Сам не знаю. Наверное, за леди Шалотт.
Элейн взглянула на меня.
— Как же эта поэма начиналась? «Прекрасная Элейн, чудесная Элейн, расцветший в Астлоте цветок...»
— Довольно!..
Начинало темнеть; над сверкающим огнями Куинс виднелись вспыхивающие сигнальные огни самолета, заходившего на посадку в аэропорт Ла-Гардия.
— Мы читали Теннисона в школе, — сказала она после небольшой паузы. — Я все время считала, что это про меня.
— Ты рассказывала об этом однажды.
— Неужели? — На некоторое время Элейн погрузилась в собственные воспоминания. — Ну что же, — произнесла она неожиданно бодрым голосом, — я уже давно не юная лилия, да и твои доспехи немного поблекли. К тому же леди Шалотт втюрилась в сэра Ланселота, а не в сэра Гэллахэда, а мы совершенно не похожи ни на кого из них. Мы просто два человека, всегда любивших и помогавших друг другу. А это уже немало, не правда ли?
— Ты знаешь, я никогда не думал об этом, — сказал я.
— А теперь нам пришлось столкнуться с сумасшедшим маньяком, вознамерившимся убить нас обоих, и не время нам устраивать друг другу сцены. Согласен?
— Согласен.
— Тогда займемся денежными расчетами. Можем мы это?
Это оказалось вполне нам по силам. Я описал свои расходы, она припомнила мне еще некоторые, затем щедро округлила получившуюся сумму и пресекла все мои попытки протестовать. После этого Элейн отправилась в спальню и вернулась оттуда с толстой пачкой стодолларовых и пятидесятидолларовых купюр. Я молча наблюдал, как она отсчитала две тысячи и подвинула их через стол ко мне.
Я даже руки не протянул.
— Ты насчитала совсем другую сумму, — напомнил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40