– Мэм, вы меня слушаете? – раздался голос в трубке.
– Да. – Она заставила сознание включиться.
– Что касается заявления, то нам хотелось бы…
– На данный момент, – прервала своего собеседмика герцогиня, – моему мужу нечего заявлять и никаких заявлений он делать не станет, до тех пор, пока известие о его назначении не будет официально подтверждено.
– В таком случае…
– Это относится и к визиту фотографа.
– Тогда нам придется в следующем выпуске давать то, что у нас есть. В голосе звучало разочарование.
– Это ваше дело.
– Но если последует официальное подтверждение, мы бы хотели связаться с вами.
– Если оно последует, то, я уверена, мой муж с радостью встретится с представителями прессы.
– В таком случае вы нам позволите позвонить снова?
– Пожалуйста.
Положив трубку, герцогиня Кройдонская какое-то время продолжала сидеть неподвижно, выпрямившись. Наконец на губах ее заиграла легкая улыбка, и она сказала:
– Свершилось! Джеффри своего добился!
Герцог недоверчиво уставился на нее. Потом облизнул губы.
– Вашингтон?
Она вкратце изложила содержание телеграммы Ассошиэйтед Пресс.
– Утечка информации, по-видимому, была устроена специальнопроверить, какова будет реакция. И реакция оказалась благоприятной.
– Никогда бы не поверил, что даже ваш брат сумеет…
– Без его влияния дело не обошлось. Но, несомненно, были и другие причины. Время оказалось удачное. Понадобился человек именно такой, как вы. С вашими политическими взглядами. Не забывайте, что мы с самого начала считались с такой возможностью. К счастью, все сыграло нам на руку.
– Теперь, когда это произошло… – Он умолк, не решаясь до конца высказать свою мысль.
– Так что же теперь, когда это произошло?
– Все думаю… сумею ли справиться?
– Вы обязаны справиться и справитесь. Мы справимся.
Он с сомнением покачал головой.
– Было время…
– Оно еще не кончилось. – В голосе герцогини появились резкие, властные нотки:
– Сегодня к концу дня вы должны будете встретиться с прессой. Возникнут и другие обязательства. Вам необходимо владеть своими мыслями и языком и не скисать.
Он медленно кивнул.
– Постараюсь в меру своих возможностей. – И поднес стакан к губам.
– Нет! – Герцогиня поднялась с кресла. Взяла стакан из рук мужа и прошла в ванную. Герцог услышал, как она вылила остатки виски в раковину.
Вернувшись, герцогиня отчетливо проговорила:
– Больше этого не будет.
Понятно? Ни капли и никогда.
Герцог хотел было возразить, потом смирился и сказал:
– Наверно… иначе нельзя.
– Если хотите, я могу унести бутылки, но прежде вылейте остатки из этой…
Герцог отрицательно покачал головой.
– Обойдусь и без выпивки. – Он явно старался собраться с мыслями. Как и накануне, герцог, словно хамелеон, вдруг преобразился, и на его безвольном лице появилась уверенность в своих силах. Совершенно другим, уже твердым голосом он произнес:
– Отличные новости.
– Да, – подтвердила герцогиня. – Вся наша жизнь может начаться заново.
Герцог шагнул было к жене, потом передумал. Жизнь-то может начаться заново, но он прекрасно понимал, что в его отношениях с женой все останется без изменений.
Его жена тем временем принялась размышлять вслух:
– Придется пересмотреть наш план поездки в Чикаго. С сегодняшнего дня все ваши разъезды станут объектом пристального внимания. Если мы отправимся туда вместе, чикагская пресса тотчас раззвонит об этом. И тогда стоит поставить машину на ремонт, как могут возникнуть недоуменные вопросы.
– Но один из нас все равно должен ехать.
– Я поеду, – решительно заявила герцогиня. – Я могу слегка изменить внешность, надеть очки. Если быть осторожной, то можно избежать внимания.
– Она перевела взгляд на чемоданчик, стоявший рядом с секретером. – Я возьму с собой оставшуюся сумму и сделаю все, что требуется.
– Вы исходите из того… что этот тип благополучно доберется до Чикаго. Но ведь его там еще нет.
Глаза герцогини расширились, словно она вспомнила забытый кошмар.
– О боже! – прошептала она. – Теперь… особенно теперь… он должен добраться! Должен!
Вскоре после ленча Питеру Макдермотту удалось заскочить домой переодеться. Он снял костюм, который носил почти все время на работе, и надел полотняные брюки и легкий пиджак. Затем Питер ненадолго вернулся в свой кабинет в отеле, подписал кое-какие письма и, выходя из помещения, положил их на стол к Флоре.
– Сегодня я вернусь поздно, – сказал он ей. И, спохватившись, добавил:
– Что-нибудь удалось выяснить насчет Огилви?
Секретарша покачала головой.
– По правде говоря, ничего. Вы просили меня узнать, не сообщал ли кому-нибудь Огилви, куда он отправляется. Так вот: не сообщал.
– В общем-то я этого и не ждал, – буркнул Питер.
– Правда, есть одно обстоятельство… – И Флора запнулась. – Наверно, это не так уж и важно, но выглядит несколько странным.
– Что же это такое?
– Машина, которую взял мистер Огилви… Вы говорили, это был «ягуар»?
– Да.
– Она принадлежит герцогу и герцогине Кройдонским.
– Вы уверены, что здесь нет ошибки?
– Меня саму это заинтриговало, – сказала Флора, – и я попросила в гараже проверить еще раз. Мне посоветовали обратиться к человеку по имени Калгмер – он работает у них ночным дежурным.
– Да, я знаю его.
– Я позвонила ему домой – он дежурил вчера ночью. Калгмер сказал, что у мистера Огилви было письменное разрешение взять машину, подписанное герцогиней Кройдонской.
– Ну, тогда, по-моему, все в порядке, – пожал плечами Питер. И все же мысль о том, что Огилви ездил на машине Кройдонов, казалась странной, а еще более странным было то, что между Кройдонами и этим хамом начальником охраны – могли существовать какие-либо отношения. Судя по всему. Флора думала о том же. – А в гараж машина вернулась? поинтересовался Питер.
Флора отрицательно покачала головой.
– Я уж думала, не позвонить ли герцогине Кройдонской. А потом решила, что лучше сперва посоветоваться с вами.
– И правильно сделали. – Проще простого, подумал Питер, спросить Кройдонов, куда отправился Огилви. Раз он взял их машину, по всей вероятности, они знают, куда он поехал на ней. И однако же, Питер медлил.
После стычки с герцогиней в понедельник вечером Питеру не хотелось снова обострять с ней отношения, тем более что его расспросы могут быть восприняты как вмешательство в сугубо личные дела. Тем более что пришлось бы расписаться в одном мало приятном обстоятельстве: руководство отеля не знает, где находится начальник его внутренней охраны.
И Питер сказал Флоре:
– Давайте повременим с этим.
Питер вспомнил, что у него осталось еще одно дело – Херби Чэндлер.
Сегодня утром он собрался было сообщить Уоррену Тренту о своем вчерашнем разговоре с Диксоном, Дюмером и прочими, из которого выяснилось, что старший посыльный причастен к событиям, предшествовавшим попытке изнасилования. Но увидев, что хозяин явно занят какими-то другими проблемами, Питер решил ничего пока ему не говорить. И сейчас Питер подумал, что, пожалуй, надо сначала повидать Чэндлера самому.
– Выясните, дежурит ли Херби Чэндлер сегодня вечером, – попросил он Флору. – Если дежурит, то передайте, чтобы он зашел ко мне в шесть часов.
Если не сможет сегодня, пусть зайдет завтра утром.
И выйдя из помещения дирекции, Питер спустился в вестибюль. А несколькими минутами позже из полумрака вестибюля он уже вынырнул на залитую ярким полуденным солнцем авеню Сент-Чарльз.
– Питер! Я здесь!
Повернув голову, Питер увидел Маршу Прейскотт, махавшую ему с переднего сиденья открытого белого автомобиля, который стоял в ряду свободных такси. Проворный швейцар тут же подскочил к машине и распахнул перед Питером дверцу. Садясь рядом с Маршей, Питер заметил, как ухмыльнулись трое водителей такси, а один из них протяжно присвистнул.
– Привет, – сказала Марша. – Если бы вы не пришли, мне пришлось бы брать какого-нибудь пассажира.
В легком летнем платье она казалась еще восхитительней, но несмотря на веселый, беззаботный тон, каким она его приветствовала, Питер почувствовал, что она стесняется, – возможно, из-за того, что произошло между ними накануне. Он порывисто взял ее руку и пожал.
– Вот это уже лучше, – сказала она, – мне это нравится, хоть я и обещала папе, что буду держать руль обеими руками.
Таксист сманеврировал, освобождая ей путь, и Марша вырулила на проезжую часть улицы.
Похоже, подумал Питер, пока они стояли на Канал-стрит, дожидаясь сигнала светофора, что он только и делает, что разъезжает по Новому Орлеану с хорошенькими женщинами. Ведь всего три дня назад он ехал в «фольксвагене» Кристины к ней домой! Это было в тот вечер, когда он впервые встретился с Маршей. Казалось, с тех пор прошла уйма времени возможно, такое впечатление создалось у него из-за того, что произошло это объяснение с Маршей. Правда, при отрезвляющем свете дня Марша могла посмотреть на дело иначе. Как бы там ни было, решил про себя Питер, он первым касаться этой темы не станет.
И тем не менее близость Марши волновала его, особенно, стоило ему вспомнить минуты расставания вчерашней ночью, – поцелуй, сначала робкий, потом с нарастающей страстью; головокружительные секунды, когда Марша из девочки превратилась в женщину; тесное объятие и обещающий трепет ее тела.
Питер украдкой наблюдал за девушкой – молодая, порывистая, гибкая и такая тоненькая под платьем. Стоило протянуть руку и…
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержаться. В эти секунды борьбы с искушением Питер вспомнил, как часто на протяжении его сознательной жизни близость женщины затуманивала ему разум, толкала на необдуманные поступки.
Взгляд Марши на мгновенье оторвался от дороги и скользнул в его сторон у.
– О чем это вы сейчас думали?
– Об истории, – солгал Питер. – А кстати, куда мы едем?
– На старое кладбище святого Людовика. Вы там бывали?
Питер отрицательно покачал головой.
– Я никогда не заношу посещение кладбищ в список дел, не терпящих отлагательства.
– А в Новом Орлеане следовало бы.
До Бейсин-стрит было рукой подать. Марша ловко поставила машину на южной стороне улицы, они пересекли бульвар и подошли к обнесенному стеной кладбищу святого Людовика – вход на него охраняли старинные колонны.
– С этим местом связано немало исторических событий, – сказала Марша, беря Питера под руку. – В начале восемнадцатого века, когда французы основали Новый Орлеан, здесь были в основном болота. Да так оно было бы и сейчас, если бы не дамбы, сдерживающие реку.
– Я знаю, что грунт под городом насыщен влагой, – сказал Питер. – В подвале нашего отеля стоит насос, и сточную воду мы качаем не вниз, а вверх, чтобы она попала в канализацию.
– А в те времена здесь было еще влажнее. Даже в относительно сухих местах вода стояла всего в трех футах от поверхности, так что когда рыли могилу, она заполнялась водой прежде, чем успевали опустить гроб.
Рассказывают даже, что могильщикам приходилось вставать на гробы, чтобы заставить их опуститься. Иногда они просверливали дырки в днище, чтобы гроб поскорее затонул. Народ мрачно шутил: если тебя закопали, а ты еще не умер, то захлебнешься.
– Совсем как в фильме ужасов.
– Есть книги, в которых написано, что иной раз даже питьевая вода отдавала трупным запахом. – Лицо Марши исказила гримаса отвращения. – Так или иначе, потом издали закон, по которому запрещалось зарывать покойников в землю.
Они вышли на аллею, по обеим сторонам которой тянулись ряды причудливых склепов. Такого кладбища Питер действительно никогда еще не видал. Марша сделала широкий жест рукой.
– Вот что произошло после того, как закон был принят. В Новом Орлеане мы называем это городом мертвецов.
– Понятно почему.
Это действительно похоже на город, подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75