— Им очень просто можно будет «пришить» убийство миссис Тайсон...»
Перед тем как вернуться в управление, Браммел наведался к кое-кому из своих стукачей. Никаких сведений. Он их обхаживал и так и эдак, угрожал, обещал, одному даже дал лишний фунт из фонда, выделенного на осведомителей,— все безрезультатно. Они ничего не знали об убийстве миссис Тайсон. Браммел вынужден был признаться Филдсу, что еще не напал на след похитителя драгоценностей или его скупщика.
Поздно ночью на летучке сыскного отдела все сошлись на том, что придется еще много потрудиться, прежде чем они найдут убийцу.
Сыщики разошлись по домам, чтобы немножко отдохнуть, а в восемь утра снова взялись за дело. Филдс возобновил допросы, Филберт отправился к лавочникам, поставлявшим продукты миссис Тайсон, а Браммел, у которого был ключ от кукольного домика, решил еще раз его осмотреть.
XIII
В конце дня Браммел зашел к шефу. На столе перед Филдсом возвышалась груда бумаг. Без шляпы Филдс был больше похож на отставного борца, чем на сурового и проницательного начальника сыскной полиции,— короткий приплюстнутый нос, круглая голова с блестящей, потемневшей от загара лысиной, которую едва прикрывали редкие, старательно зачесанные пряди.
— Присаживайтесь, Стюарт,— сказал он.— Я только что кончил читать письма.
Браммел сел и закурил сигарету.
— Ну, что скажете, Фрэнк?
Филдс взял две пачки писем, аккуратно перевязанных белой тесемкой.
— Вот эти — от двух мужчин,— сказал он.— Остальные письма от ее первого мужа и родственников. Они не представляют интереса. Я даже не стал их сортировать.
— Кто эти двое, Фрэнк?
— Странно, что ни тот ни другой не подписывались своим именем. Один именовал себя «Малышом», а другой «Папочкой»,
— Интересно,— сказал Браммел.
— Бог его знает,— ответил Филдс.— Ничего особенного в этих письмах нет. Одни излияния.
— Эти двое были ее любовниками?
— Видимо, да. Совершенно безнравственная женщина. Не удивительно, что муж развелся с ней... Возьмите эти письма, Стюарт, и просмотрите. Может, вы там что-нибудь вычитаете.
Браммел положил обе пачки в карман, а Филдс тем временем пододвинул к нему заключение патологоанатома. Браммел быстро просмотрел его. Вскрытие показало, что миссис Тайсон умерла от кровоизлияния в мозг, вызванного сильными ударами по лицу и голове. Патолог высказывал предположение, что смерть наступила вскоре после полуночи. Он не считал, что она умерла сразу; какое-то время после нанесения ударов она была еще жива. Может быть, час или два.
Было еще несколько сообщений. Одно из справочного отдела, удостоверявшее, что миссис Тайсон родилась в соседнем штате, где до сих пор проживали ее тетки и дядюшки; родители миссис Тайсон умерли несколько лет назад.
— Похоже, что братьев и сестер у нее не было — наследство после родителей она получила полностью,— пояснил Филдс.— Впрочем, наследство небольшое.
— Тайсон, видимо, женился на ней по любви,— сказал Брам-мел.— А я-то всегда думал, что в его кругу деньги женятся на деньгах.
Показания управляющего банком не пролили света ни на источник ее довольно солидных вкладов, ни на причины, побуждавшие ее снимать со счета крупные суммы, которые значительно превышали расходы на хозяйство.
— Она многое скрывала в своей жизни, причем довольно старательно,— сказал Браммел. Эту догадку еще более подтвердил рапорт сыщика Мэнна, который Браммел начал читать. Мэнн опросил соседей миссис Тайсон. Только мисс Грейс Типпет, экономка из двухэтажного особняка, откуда домик миссис Тайсон был хорошо виден, смогла дать какие-то сведения. Она сообщила, что уже года два миссис Тайсон посещал один мужчина. Он являлся раз или два в неделю, всегда подъезжал к самому гаражу и затем быстро скрывался в доме. Мисс Типпет ни разу не удалось его как следует разглядеть. Он приходил под вечер, а она стареет, глаза стали плохо видеть. Однако она заметила, что джентельмен этот высок ростом, отлично одет и очень представителен. Ей показалось, что у него короткие усики, как у военного. И он уже немолод: она бы дала ему лет пятьдесят.
— На «Малыша» не похож,— сказал Браммел.— Скорее это «Папочка».
— С таким же успехом может оказаться наоборот.
— И то верно,— согласился Браммел,— этот почтенный джентльмен вполне мог подписываться «Малыш». Поразительно, как эти джентльмены глупеют к пятидесяти. Помните мануфактурщика со взрослыми детьми, который в письмах к своей потаскухе подписывался «Цветочек». А потом член парламента, который называл свою пассию «Пончиком», а этому «Пончику» было под шестьдесят, правда, денег у нее куры не клевали. Вы знаете, о ком я говорю? Он пьет, как сапожник. Говорят, будет министром, когда его партия получит большинство.
На лице у Филдса сразу появилась серьезная мина. Участвовать в таком разговоре он считал для себя неуместным.
— Если мисс Типпет говорит правду, а не выдумывает,— сказал он,— тогда вряд ли этот постоянный посетитель вообще писал письма. Зачем это ему? Ведь он ее часто видел. Он был почти мужем.
— Иногда и мужья пишут письма,— заметил Браммел.— Особенно когда они только вот так, время от времени, наведываются к своим женам, как этот субъект.— Он пожал плечами: — Впрочем, на данном этапе не важно, кто он — «Малыш», «Папочка» или кто-нибудь еще. Важно одно — его молчание. Если он был в ту ночь в ее доме, тогда понятно, почему он держится в тени.
— Мисс Типпет несколько раз повторила, что в тот вечер она его не видела,— сказал Филдс.— Она почти уверена, что он не приходил.
- И все-таки это не значит, что он не мог быть там в ту ночь,— сказал Браммел.
— Совершенно верно,—ответил Филде.—Может быть, он прячется от следствия, потому что боится нежелательной огласки. Конечно, он еще появится...
— Надо полагать, следствие продолжается? — спросил Браммел.
— Да, конечно,— ответил Филдс. Он сделал пометку в календаре.— Так перейдем к делу, Стюарт,— проговорил он таким тоном, словно весь предыдущий разговор был просто пустой болтовней.— Насчет сегодняшнего вечера... — Он пошарил по столу и нашел нужную бумагу.— Вот рапорт, который я велел составить о заведении Руни...
— Притон, где играют в баккару? Филдс кивнул.
Браммел вспомнил, что, когда началось следствие, Филдс первым делом затребовал этот рапорт. Браммел еще удивился, зачем он ему понадобился.
— Сегодня вечером мы устроим налет,— сказал Филдс.— Я говорил с комиссаром... Прочтите рапорт, и вы увидите, что все крупные птицы из преступного мира — завсегдатаи Руни. Спускают там свои денежки. Особенно с тех пор, как Руни проглотил своих конкурентов... Там мы возьмем всех, кого упустили прошлой ночью.
Браммел углубился в рапорт, в Филдс снова стал что-то записывать в дневник. Вдруг Браммел поднял голову и сказал:
— У Руни большие связи.— И, наклонясь вперед, будто хотел сообщить важный секрет, добавил: — Его адвокат заходит к министру, как в собственный кабинет.— Браммел цинично усмехнулся.— Правда, парламентом Руни еще не завладел, но министр у него в кармане, это тоже неплохо.
Филдс пожал плечами.
— Мы должны исполнить свой долг,— сказал он таким тоном, будто читал лекцию в молодежном клубе.
Он помолчал, потом медленно заговорил, тщательно подбирая слова, чтобы произвести должный эффект:
— Я получил сведения из очень надежного источника, что Руни — тайный партнер крупнейшего в городе скупщика краденых автомобилей. Слышали о фирме «Дьюк моторе»? Так вот, каждую неделю Руни забирает у Тони Дьюка половину выручки. У них на службе есть такие специалисты: оглянуться не успеешь — а машины уж нет... Руни замешан и в других грязных делишках. Говорят, он невероятно жаден...
— Значит, Руни как раз нам и нужен.
— Да, до известной степени,— ответил Филдс.
— Вы считаете, он скупщик краденого?
— Нет, этого я не считаю. Но уверен, что он знает скупщика. А может, и вора. Может, он у обоих берет откупные.
— Я с Руни никогда не разговаривал,— сказал Браммел,— но видел его не раз. На скачках.— Браммел забарабанил пальцами по столу.— Ребята из отдела азартных игр подымут страшный шум. И из отдела лицензий тоже. В чужие дела вмешиваемся. Так не полагается, сэр.
— Так они же сидят сложа руки и любуются его клубом,— возмущенно сказал Филдс.— А это крупнейший притон в городе. Давно пора принять меры.
Он начал подробно рассказывать о приготовлениях к облаве. Недаром он славился в полиции как самый умелый и предусмотрительный организатор — он продумал все до конца. Филдс разложил перед Браммелом план специально оборудованного двухэтажного особняка Руни; на первом этаже помещался ночной клуб, весь верхний этаж был отведен под игорный зал.
— Мы нагрянем сразу на оба этажа,— объяснял Филдс.— В ночной клуб тоже, хотя там нам никто не нужен... Но все игроки проходят к лифту через клуб. Там их проверяют... Кабинет Руни тоже на первом этаже. Примерно в десять-одиннадцать вечера он обычно поднимается наверх... Верхний зал я беру на себя. Возьмем всех скупщиков краденого, а заодно всех подозрительных. Там наверняка окажутся преступники, сбежавшие из других штатов. Их мы тоже возьмем.
«Смелый шаг, этот налет»,— подумал Браммел. В другое время он не усомнился бы в мотивах Филдса, но сейчас ему показалось, что за этой затеей скрываются личные соображения. Нетрудно было догадаться, что, если Филдс наложит лапы на Руни, министр, который связан с адвокатом Руни, тоже окажется в его руках. Да, это был умный ход: после вчерашних бесплодных поисков преступника Филдс хотел поднять свой престиж в глазах правительства. «Во всяком случае, правильны эти догадки или нет,— подумал Браммел,— Филдс не только не потеряет, а наверняка выиграет».
— Ну, а сам Руни?.. — начал Браммел.
Филдс откинулся на спинку кресла и начал приглаживать жидкие пряди на лысой макушке. Казалось, он что-то обдумывает.
— Я думаю, вам нужно взять его не себя, Стюарт. Браммел улыбнулся.
— Честно говоря, вы единственный, кто может с ним справиться,— продолжал Филдс, не глядя на Браммела.— Может быть, с вами он заговорит.
— Что, он крепкий орешек?
— Да,— кивнул Филдс.— Не скажу точно, что можно от него ждать, но старик Бэртон кое-что вам подскажет. Он его частенько видел, когда вел следствие по делу шайки убийц.
Помните, перед самой его Отставкой?
— Я с ним поговорю.
— Бэртон как-то сказал, что Руни за шиллинг душу продаст,— сказал Филдс.
— Думаете, он расколется, чтобы спасти свои деньги или шкуру?
— Не знаю,— ответил Филдс.— Специально я им не занимался. Но вы сами прекрасно знаете, Браммел,— рано или поздно каждый преступник начинает говорить, чтоб вернуть свое добро или избавиться от конкурентов.
— Что бы осталось от криминалистики, не будь доносчиков и полицейской дубинки! — с притворной серьезностью сказал Браммел.
Филдс уставился в стол. Не любил он в Браммеле этот цинизм. Иногда Филдс всерьез раздумывал, есть ли у Браммела что-нибудь святое?..
Филдс передал Браммелу отпечатанный на машинке листок.
— Здесь все сведения о Руни,— сказал он.— Большинство его врагов — те, что живы,— за решеткой. Отбывают солидные сроки.
— Эти сведения очень кстати,— заметил Браммел.
— Я считаю,— сказал Филдс,— что вам надо войти в кабинет Руни спустя минуту-две после того, как начнется облава на обоих этажах. Примерно в девять.
— Отлично,— сказал Браммел.
Задание было ему по душе. Потягаться умом и выдержкой с таким сильным и ловким человеком, как Руни,— это льстило самолюбию Браммела. Хорошо б скрутить в бараний рог этого короля баккары... Если удастся, конечно. Браммел был честен с собой. Предстояла охота на людей, он был одним из охотников, и это ему нравилось. Но была еще одна причина, почему он обрадовался этому заданию, более веская и важная:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Перед тем как вернуться в управление, Браммел наведался к кое-кому из своих стукачей. Никаких сведений. Он их обхаживал и так и эдак, угрожал, обещал, одному даже дал лишний фунт из фонда, выделенного на осведомителей,— все безрезультатно. Они ничего не знали об убийстве миссис Тайсон. Браммел вынужден был признаться Филдсу, что еще не напал на след похитителя драгоценностей или его скупщика.
Поздно ночью на летучке сыскного отдела все сошлись на том, что придется еще много потрудиться, прежде чем они найдут убийцу.
Сыщики разошлись по домам, чтобы немножко отдохнуть, а в восемь утра снова взялись за дело. Филдс возобновил допросы, Филберт отправился к лавочникам, поставлявшим продукты миссис Тайсон, а Браммел, у которого был ключ от кукольного домика, решил еще раз его осмотреть.
XIII
В конце дня Браммел зашел к шефу. На столе перед Филдсом возвышалась груда бумаг. Без шляпы Филдс был больше похож на отставного борца, чем на сурового и проницательного начальника сыскной полиции,— короткий приплюстнутый нос, круглая голова с блестящей, потемневшей от загара лысиной, которую едва прикрывали редкие, старательно зачесанные пряди.
— Присаживайтесь, Стюарт,— сказал он.— Я только что кончил читать письма.
Браммел сел и закурил сигарету.
— Ну, что скажете, Фрэнк?
Филдс взял две пачки писем, аккуратно перевязанных белой тесемкой.
— Вот эти — от двух мужчин,— сказал он.— Остальные письма от ее первого мужа и родственников. Они не представляют интереса. Я даже не стал их сортировать.
— Кто эти двое, Фрэнк?
— Странно, что ни тот ни другой не подписывались своим именем. Один именовал себя «Малышом», а другой «Папочкой»,
— Интересно,— сказал Браммел.
— Бог его знает,— ответил Филдс.— Ничего особенного в этих письмах нет. Одни излияния.
— Эти двое были ее любовниками?
— Видимо, да. Совершенно безнравственная женщина. Не удивительно, что муж развелся с ней... Возьмите эти письма, Стюарт, и просмотрите. Может, вы там что-нибудь вычитаете.
Браммел положил обе пачки в карман, а Филдс тем временем пододвинул к нему заключение патологоанатома. Браммел быстро просмотрел его. Вскрытие показало, что миссис Тайсон умерла от кровоизлияния в мозг, вызванного сильными ударами по лицу и голове. Патолог высказывал предположение, что смерть наступила вскоре после полуночи. Он не считал, что она умерла сразу; какое-то время после нанесения ударов она была еще жива. Может быть, час или два.
Было еще несколько сообщений. Одно из справочного отдела, удостоверявшее, что миссис Тайсон родилась в соседнем штате, где до сих пор проживали ее тетки и дядюшки; родители миссис Тайсон умерли несколько лет назад.
— Похоже, что братьев и сестер у нее не было — наследство после родителей она получила полностью,— пояснил Филдс.— Впрочем, наследство небольшое.
— Тайсон, видимо, женился на ней по любви,— сказал Брам-мел.— А я-то всегда думал, что в его кругу деньги женятся на деньгах.
Показания управляющего банком не пролили света ни на источник ее довольно солидных вкладов, ни на причины, побуждавшие ее снимать со счета крупные суммы, которые значительно превышали расходы на хозяйство.
— Она многое скрывала в своей жизни, причем довольно старательно,— сказал Браммел. Эту догадку еще более подтвердил рапорт сыщика Мэнна, который Браммел начал читать. Мэнн опросил соседей миссис Тайсон. Только мисс Грейс Типпет, экономка из двухэтажного особняка, откуда домик миссис Тайсон был хорошо виден, смогла дать какие-то сведения. Она сообщила, что уже года два миссис Тайсон посещал один мужчина. Он являлся раз или два в неделю, всегда подъезжал к самому гаражу и затем быстро скрывался в доме. Мисс Типпет ни разу не удалось его как следует разглядеть. Он приходил под вечер, а она стареет, глаза стали плохо видеть. Однако она заметила, что джентельмен этот высок ростом, отлично одет и очень представителен. Ей показалось, что у него короткие усики, как у военного. И он уже немолод: она бы дала ему лет пятьдесят.
— На «Малыша» не похож,— сказал Браммел.— Скорее это «Папочка».
— С таким же успехом может оказаться наоборот.
— И то верно,— согласился Браммел,— этот почтенный джентльмен вполне мог подписываться «Малыш». Поразительно, как эти джентльмены глупеют к пятидесяти. Помните мануфактурщика со взрослыми детьми, который в письмах к своей потаскухе подписывался «Цветочек». А потом член парламента, который называл свою пассию «Пончиком», а этому «Пончику» было под шестьдесят, правда, денег у нее куры не клевали. Вы знаете, о ком я говорю? Он пьет, как сапожник. Говорят, будет министром, когда его партия получит большинство.
На лице у Филдса сразу появилась серьезная мина. Участвовать в таком разговоре он считал для себя неуместным.
— Если мисс Типпет говорит правду, а не выдумывает,— сказал он,— тогда вряд ли этот постоянный посетитель вообще писал письма. Зачем это ему? Ведь он ее часто видел. Он был почти мужем.
— Иногда и мужья пишут письма,— заметил Браммел.— Особенно когда они только вот так, время от времени, наведываются к своим женам, как этот субъект.— Он пожал плечами: — Впрочем, на данном этапе не важно, кто он — «Малыш», «Папочка» или кто-нибудь еще. Важно одно — его молчание. Если он был в ту ночь в ее доме, тогда понятно, почему он держится в тени.
— Мисс Типпет несколько раз повторила, что в тот вечер она его не видела,— сказал Филдс.— Она почти уверена, что он не приходил.
- И все-таки это не значит, что он не мог быть там в ту ночь,— сказал Браммел.
— Совершенно верно,—ответил Филде.—Может быть, он прячется от следствия, потому что боится нежелательной огласки. Конечно, он еще появится...
— Надо полагать, следствие продолжается? — спросил Браммел.
— Да, конечно,— ответил Филдс. Он сделал пометку в календаре.— Так перейдем к делу, Стюарт,— проговорил он таким тоном, словно весь предыдущий разговор был просто пустой болтовней.— Насчет сегодняшнего вечера... — Он пошарил по столу и нашел нужную бумагу.— Вот рапорт, который я велел составить о заведении Руни...
— Притон, где играют в баккару? Филдс кивнул.
Браммел вспомнил, что, когда началось следствие, Филдс первым делом затребовал этот рапорт. Браммел еще удивился, зачем он ему понадобился.
— Сегодня вечером мы устроим налет,— сказал Филдс.— Я говорил с комиссаром... Прочтите рапорт, и вы увидите, что все крупные птицы из преступного мира — завсегдатаи Руни. Спускают там свои денежки. Особенно с тех пор, как Руни проглотил своих конкурентов... Там мы возьмем всех, кого упустили прошлой ночью.
Браммел углубился в рапорт, в Филдс снова стал что-то записывать в дневник. Вдруг Браммел поднял голову и сказал:
— У Руни большие связи.— И, наклонясь вперед, будто хотел сообщить важный секрет, добавил: — Его адвокат заходит к министру, как в собственный кабинет.— Браммел цинично усмехнулся.— Правда, парламентом Руни еще не завладел, но министр у него в кармане, это тоже неплохо.
Филдс пожал плечами.
— Мы должны исполнить свой долг,— сказал он таким тоном, будто читал лекцию в молодежном клубе.
Он помолчал, потом медленно заговорил, тщательно подбирая слова, чтобы произвести должный эффект:
— Я получил сведения из очень надежного источника, что Руни — тайный партнер крупнейшего в городе скупщика краденых автомобилей. Слышали о фирме «Дьюк моторе»? Так вот, каждую неделю Руни забирает у Тони Дьюка половину выручки. У них на службе есть такие специалисты: оглянуться не успеешь — а машины уж нет... Руни замешан и в других грязных делишках. Говорят, он невероятно жаден...
— Значит, Руни как раз нам и нужен.
— Да, до известной степени,— ответил Филдс.
— Вы считаете, он скупщик краденого?
— Нет, этого я не считаю. Но уверен, что он знает скупщика. А может, и вора. Может, он у обоих берет откупные.
— Я с Руни никогда не разговаривал,— сказал Браммел,— но видел его не раз. На скачках.— Браммел забарабанил пальцами по столу.— Ребята из отдела азартных игр подымут страшный шум. И из отдела лицензий тоже. В чужие дела вмешиваемся. Так не полагается, сэр.
— Так они же сидят сложа руки и любуются его клубом,— возмущенно сказал Филдс.— А это крупнейший притон в городе. Давно пора принять меры.
Он начал подробно рассказывать о приготовлениях к облаве. Недаром он славился в полиции как самый умелый и предусмотрительный организатор — он продумал все до конца. Филдс разложил перед Браммелом план специально оборудованного двухэтажного особняка Руни; на первом этаже помещался ночной клуб, весь верхний этаж был отведен под игорный зал.
— Мы нагрянем сразу на оба этажа,— объяснял Филдс.— В ночной клуб тоже, хотя там нам никто не нужен... Но все игроки проходят к лифту через клуб. Там их проверяют... Кабинет Руни тоже на первом этаже. Примерно в десять-одиннадцать вечера он обычно поднимается наверх... Верхний зал я беру на себя. Возьмем всех скупщиков краденого, а заодно всех подозрительных. Там наверняка окажутся преступники, сбежавшие из других штатов. Их мы тоже возьмем.
«Смелый шаг, этот налет»,— подумал Браммел. В другое время он не усомнился бы в мотивах Филдса, но сейчас ему показалось, что за этой затеей скрываются личные соображения. Нетрудно было догадаться, что, если Филдс наложит лапы на Руни, министр, который связан с адвокатом Руни, тоже окажется в его руках. Да, это был умный ход: после вчерашних бесплодных поисков преступника Филдс хотел поднять свой престиж в глазах правительства. «Во всяком случае, правильны эти догадки или нет,— подумал Браммел,— Филдс не только не потеряет, а наверняка выиграет».
— Ну, а сам Руни?.. — начал Браммел.
Филдс откинулся на спинку кресла и начал приглаживать жидкие пряди на лысой макушке. Казалось, он что-то обдумывает.
— Я думаю, вам нужно взять его не себя, Стюарт. Браммел улыбнулся.
— Честно говоря, вы единственный, кто может с ним справиться,— продолжал Филдс, не глядя на Браммела.— Может быть, с вами он заговорит.
— Что, он крепкий орешек?
— Да,— кивнул Филдс.— Не скажу точно, что можно от него ждать, но старик Бэртон кое-что вам подскажет. Он его частенько видел, когда вел следствие по делу шайки убийц.
Помните, перед самой его Отставкой?
— Я с ним поговорю.
— Бэртон как-то сказал, что Руни за шиллинг душу продаст,— сказал Филдс.
— Думаете, он расколется, чтобы спасти свои деньги или шкуру?
— Не знаю,— ответил Филдс.— Специально я им не занимался. Но вы сами прекрасно знаете, Браммел,— рано или поздно каждый преступник начинает говорить, чтоб вернуть свое добро или избавиться от конкурентов.
— Что бы осталось от криминалистики, не будь доносчиков и полицейской дубинки! — с притворной серьезностью сказал Браммел.
Филдс уставился в стол. Не любил он в Браммеле этот цинизм. Иногда Филдс всерьез раздумывал, есть ли у Браммела что-нибудь святое?..
Филдс передал Браммелу отпечатанный на машинке листок.
— Здесь все сведения о Руни,— сказал он.— Большинство его врагов — те, что живы,— за решеткой. Отбывают солидные сроки.
— Эти сведения очень кстати,— заметил Браммел.
— Я считаю,— сказал Филдс,— что вам надо войти в кабинет Руни спустя минуту-две после того, как начнется облава на обоих этажах. Примерно в девять.
— Отлично,— сказал Браммел.
Задание было ему по душе. Потягаться умом и выдержкой с таким сильным и ловким человеком, как Руни,— это льстило самолюбию Браммела. Хорошо б скрутить в бараний рог этого короля баккары... Если удастся, конечно. Браммел был честен с собой. Предстояла охота на людей, он был одним из охотников, и это ему нравилось. Но была еще одна причина, почему он обрадовался этому заданию, более веская и важная:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35