Точнее, понять-то понял, что руководило, что вело - это извечное, впитанное с молоком матери желание всемирного всевспоможения; но как зрели мысли, как составился в мозгу план, как рождались решения - этого он уже уяснить не мог.
Просто и ясно все вышло, так тогда казалось. Словно повела в атаку неведомая сила, отключила все мозги и заставила действовать автоматически, слепо, не рассуждая.
Петр болезненными тычками вывел из оцепенения Умара. Повинуясь быстрым лаконичным командам оба отряда сорвались с позиций, ринулись вверх по склону в общем порыве. Охотничий азарт овладел недавними врагами, бойцы перекидывались короткими фразами, умело сплетали в непроходимой лесной чаще густую сеть для поимки исчадия ада.
Веня спонтанную героическую операцию пытался фиксировать на видео. Плохо получалось - темно и не успевал оператор за ловкими бойцами. Потом уже Смоковницын скажет ему, ты того, брат, сотри все к чертовому дедушке, не надо афишировать. А то, что ж мы вместе с террористами дрались... и против кого?
Впрочем, Веня и сам засомневался в коммерческой ценности съемки. Темнота, крики и коричневое пятно с камня на камень прыгает - ни шиша не разберешь. Засмеют в Останкине, не поверят.
Но кадры все-таки сохранил на всякий случай, хотя никому и не показывал. Сохранил на пленке и длинный разговор двух старых приятелей Петра и Умара. Сам потом много раз пересматривал, пытался разобраться, что же все-таки это за люди такие - нохчи. Насколько им верить-то можно. Но так и не разобрался.
Дочь Бульдозера они спасли. Таинственное животное бросило ее, поняв, что от преследователей иначе не скрыться. Лесной шайтан убежал с пронзительным свистом дальше в лес, а молодую чеченку нашли брошенной в кизиловых зарослях.
Победив зверя, бойцы стали напряженно переглядываться, мяться, общий гвалт - радость успеха, прекратился, стало невыносимо тихо, только магазины тревожно защелкали. Командиры поторопились развести отряды.
На позиции никто не вернулся. Смоковницын и Бульдозер сухо кивнули напоследок друг другу и враги разошлись в диаметрально противоположных направлениях.
Элмасты наградил Бульдозера здоровенным шрамом, а Петр позже написал рапорт, из которого следовало, что беноевцы неизвестным таинственным образом скрылись из засады. Офицер брал на себя всю ответственность за произошедшее и отказывался от положенных ему "боевых".
Смоковницыну поначалу поверили, а потом руководству кто-то донес о том, что в действительности произошло с отрядом. Петру отказали в получении очередного звания.
Не с его характером, думал Венечка, в ментовке служить. Уж скоро сорок стукнет, а все капитан.
На всякий случай стрингер перекрестился, сплюнул три раза через левое плечо, постучал по березке, что рядом стояла, глянул опасливо на небо, будто хотел разглядеть тот спутник, с которого его могли засечь, и набрал номер Петра Смоковницына.
ФАЙЛ ШЕСТОЙ.
Беседа с полковником Парисычем длилась два утомительных часа. И в основном, как не обидно, без толку. Полковник был пьян и мерзок. Вопросы Смоковницына улетали в бездонную пропасть, не возвращаясь. Губернатор цедил водку, угрюмо, исподлобья глядел на милиционера, но разговаривал исключительно сам с собой, ни малейшего внимания не обращая на замечания Петра.
- С коровьим дерьмом меня сравнять - не да-ам! Не позво-олю! Я их рожи кремлевские на задницы натя... натя... - икота мешала заканчивать грозные фразы, - натяну! Вздую мо-орды! Я боевой, бль, офицер! Я без бою не сда-а... не сда-а... ихк, ихк... не сда-амся!
Губернатор глядел безумными красными глазами на Смоковницына, но похоже капитана не видел. Петр усиленно давал понять местному начальнику, чтобы тот был поосторожнее в выражениях, помещение и просматривалось, и прослушивалось, а Игорю Парисовичу было не до того. Широколицый, крепко сбитый - косая сажень в плечах, в камуфляже с распахнутым воротом он и за мирной рюмкой водки смотрелся, как на передовой.
Аудиенции у губернатора Петр добивался все утро. В администрации с ним даже разговаривать не стали. Первая приемная оказалась закрытой, в пресс-службе объявили, что губернатор на выезде, в области, и когда вернется неизвестно.
Но Смоковницын не успокоился. Обойтись без показаний главного фигуранта дела невозможно. Отсутствие объяснений со стороны Парисыча автоматически приводило его к роли главного обвиняемого.
Несмотря на предупреждение своего нового начальника, Петр с самого утра занялся тем, что ему было запрещено, хотя и неофициально. После неудачи в администрации, он сел на телефон обзванивать всевозможных знакомых, кто бы мог вывести его на первое лицо губернии.
Однако, попытки оказались безуспешными. Чиновники разных рангов, бизнесмены, имеющие доступ "к телу" и другие боле-менее значимые в регионе фигуры отказывали Петру в содействии под различными предлогами.
Сначала капитан списывал мотивации адресатов на нежелание граждан содействовать органам правопорядка. Ситуация типическая - кому хочется легализовывать связь с легавыми, случайный каламбур вызвал легкую ухмылку у милиционера.
Но чем дальше, тем все более несознательное поведение граждан раздражало представителя власти. Отказали даже те, кто, напротив, по мнению Смоковницына, должен был старательно инициировать встречу следователя с губернатором.
Уже несколько лет вокруг Парисыча тесно группировалась местная знать. Ему и удалось победить на последних в стране выборах, сделав ставку на преуспевающих городских дельцов и прочих местных толстосумов, тех, кто страдал от непомерных аппетитов федеральных чиновников. Хотя шансы у бывшего полковника - героя военных кампаний - изначально были незначительными.
Бывший губернский голова, безраздельно правящий в Янске еще с советских времен, ясное дело, за пару десятков лет сумел накопить неограниченный административный ресурс, а проще поставить многих в прямую от себя зависимость, чем и пользовалься, совершенно того не стесняясь.
Но несмотря на все, умело составленные прогнозы, что давали ему чуть ли не девяносто процентов голосов избирателей, неожиданно проиграл.
Хотя в первом туре и победил, даже с существенным отрывом. Но до пятидесяти процентов не дотянул.
А Парисыч, на кого и смотрели, как на маневровую лошадку - чтоб забег не получился пустым, вырвался на второе место. А там по штабным расценкам вовсе никого и быть не должно. Аналитики зуб давали, что каждый десятый проголосует "против всех", а "лошадка" наберет что-то около полутора процентов.
Все остальное должен был взять действующий губернатор.
Далеки пока имиджмейкеры от народа. Образ, созданный толпой высокооплачиваемых столичных пиаровцев, не сработал. Предвыборная кампания дала серьезную течь. Залатать ее за две недели до второго тура не представлялось возможным.
Попробовали отодвинуть срок выборов, хотя бы еще на неделю, вдруг заупрямилась местная дума и избирком. Надавили из Москвы - вовсе непредвиденное произошло. Депутаты собрали население и устроили митинг с водкой и танцами.
Штабисты круглосуточно просиживали за компьютерными диаграммами, рисовали графики, на черных досках разрабатывали возможные комбинации. Из Америки выписали сотню "пробитых", самых продвинутых бойцов пиара, засадили их за разработку новой кампании. Но те в авральных условиях работать не привыкли - запросили месяц и пять миллионов долларов.
-Какой месяц! - заорали москвичи, - через десять дней голосование, нужны срочные меры!
Американцы поковыряли в своих еврейских носах, отведали шашлыков на природе, выпили водочки и резюмировали, что, мол, нужна для победы маленькая победоносная война и желательно с Албанией.
Почему с Албанией? - недоумевали москвичи.
А с кем же еще? - удивлялись американцы, - не с нами же?
Москвичей чуть тик не схватил. Даже объясняться с приглашенными не стали. Заплатили комиссию, посадили обратно в "Боинг", отправили по добру по здорову подальше от греха.
Один только остался. Низенький, хроменький. Все считал чего-то, газетки старые просматривал, статейки вырезал, по улицам бродяжничал, пытался с народом разговаривать. В самые злачные места Янска залазил. Пару раз пришлось с милицией вызволять.
И когда про него успешно успели забыть, янки появился в предвыборном штабе с докладной запиской в несколько мегабайт.
- И что? - вопрошал главный пиарщик, - и что, сэр Релейзен, вы хотите, чтобы я бросил все и проникся вашей диссертацией?
- Ез!-говорил Релезейн, - обязательно ознакомьтесь!
Главный пиарщик изучать исследование не стал, но потребовал от американца коротко изложить самую суть. Американец долго мялся, лепетал, говорил, что выводы странные, надо читать работу полностью, но в результате сдался.
- Ваш кандидат должен обвинить президента страны в предательстве национальных интересов, - заявил он, - и привести веские доказательства.
Среди пировцев прошел легкий шумок.
- Доказательства у меня есть, - невозмутимо продолжал инородец, - все факты действительные и приведены на страницах...
- Стоп! Стоп! Стоп! - заголосил главный, - Вы, сэр, в своем уме? У нас вся компания зиждется на добрых и ласковых отношениях нашего Мальчика с Кремлем и самим президентом...
- Нужно резкое заявление, - твердил Релейзен, - Ваш конкурент консолидировал местные деловые круги. В приват-беседах он говорит о программе противостояния московской финансовой экспансии...
Пиаровцы заулыбались. Им стало понятно, как сильно заблуждается их заокеанский коллега.
-Какие такие деловые круги? - ехидно поинтересовались они у заезжего специалиста, - здесь ни кругов, ни деловых давно не осталось. Все контролируется из центра!
- Вы сильно ошибаетесь, - настаивал сэр Релейзен, - влиятельные люди при своих интересах есть везде. Здесь много промышленность, много рядом с промышленность...
-Инфраструктуры, - ему подсказали.
- О кей! Инфраструктуры. Ваш соперник проводит очень умелый и умный кампаний...
- Я тя умоляю! - снова подал голос главный по пиару, но не так уверенно, как раньше, - какая у этого вояки может быть кампания?! Ни денег, ни штаба путевого. Ездит по губернии на старом "бобике", все агитаторы пара спившихся прапорщиков.
- Не все есть так просто, это есть часть стратегии, "бобик" бронированный! - толдонил свое американец, - а старый администраций компроментирует себя в глазах работяк связями с Московью... Мне сказали в пивном баре, кажется, его называют "Сосиськи"... что давно пора положить на Москву, я не разобрал что, но смысл в том...
- Это он в "Сиськах" наслушался, где самый мусор собирается, - шепнул один пиаровец другому.
- Я делал один вывод. Победит тот, кто сделает более резкий заявлений против антинациональной политики Кремля.
- Но полковник не делает таких заявлений, - возразили странному оратору.
- Официально не делает, но подразумевает... А ваш народ живет, как это сказать, внутренностями?..
- Нутром чует, - подсказали.
- У еще кандидата есть положительный факт - он герой войн. У вас это всегда был популярно. И здесь много безработных, каждый пятый - седьмой, это одно, очень много заселенцев от Китай, от Азербайджан, русским это тоже не нравится, это второй; и третий - сильный давлений бизнес от Москва. При такой причин официальный идеология не развивается...
Короче, не работает! - подытожил начальник.
Ез - ез, много, очень много не работает...
- Мусью прав, - сказал один из пиаровцев, местный кадр, специалист из администрации, - мне вчера один барыга жаловался, говорит, что все достала говорит элита с Рублевки, дышать нечем.
- Можь стукнем гаденыша да и дело с концом, - спокойно предложил куратор по безопасности, - чего тут мямлить?
- Опасно, до выборов считанные дни остались, - засомневался главный начальник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41