Выстрелы были произведены из милицейского пистолета калибра 5,45 «ПСМ» лёгкой пулей весом 2,6 грамма. Эта информация вызвала недовольную реакцию у детективов. Несмотря на то что такие пистолеты состояли на вооружении милиции, многие оказались в руках бандитов, в российском преступном мире.
— Американцы называют это профессиональной работой, — заметил Евгений.
— Да, это, несомненно, сделано умелым преступником, — согласился Анатолий. — А теперь, прежде всего…
— Прежде всего нам нужно выяснить, кто эти несчастные типы. Затем, кто, чёрт возьми, их прикончил.
* * *
«Китайская пища в Китае заметно хуже той, которую подают в китайских ресторанах Лос-Анджелеса, — подумал Номури. — По-видимому, это зависит от исходных продуктов». Если в Китайской Народной Республике существовала Администрация по контролю над пищей и наркотиками, об этом забыли упомянуть в инструкциях, которые он получил перед началом операции. Когда он вошёл в ресторан, то сразу подумал, что ему не хотелось бы проверять кухню. Подобно большинству пекинских ресторанов, этот был семейным предприятием, которым заправляли папа и мама. Ресторан размещался на первом этаже, по-видимому, частного дома и мог обслуживать двадцать посетителей, причём пищу подавали из стандартной китайской кухни, и её приготовление требовало немалых акробатических навыков. Стол был круглым, маленьким, изготовленным из дешёвых материалов, а стул неудобным. И всё-таки, несмотря на все это, уже сам факт существования такого ресторана свидетельствовал о глубоких изменениях в политическом руководстве этой страны.
Перед ним, с другой стороны стола, сидела цель этого вечера — Лиан Минг. На ней был стандартный голубоватый костюм, являющийся практически формой одежды чиновников низшего и среднего звена в различных правительственных министерствах.
Её короткие волосы обрамляли голову, образуя что-то вроде шлема. Индустрия мод в этом городе была создана, должно быть, каким-то расистским мерзавцем, который ненавидел китайцев и старался изо всех сил сделать их как можно менее привлекательными. Номури не видел ещё ни одной местной китаянки, одевающейся по моде, которую можно было бы назвать привлекательной, — за исключением, может быть, импорта из Гонконга. Отсутствие разнообразия являлось проблемой Востока, все выглядели одинаково, если не считать иностранцев, приезжающих сюда все чаще и чаще. Но иностранцы выделялись, как розы на помойке, и это всего лишь подчёркивало преобладание серости. Дома, в США, вы могли найти — ну ладно, могли увидеть, поправил себя офицер ЦРУ, — самых разных женщин, живущих на планете. Там были белые, чёрные, еврейки, женщины с самыми разными оттенками жёлтой кожи, латинские, даже настоящие африканки, множество европеек — и среди них наблюдалось огромное разнообразие: темноволосые страстные итальянки, высокомерные француженки, добродетельные англичанки и чопорные немки. Прибавь к ним канадцев и испанцев (которые изо всех сил старались отличаться от испано-говорящих американцев) и этнических японцев (тоже отличающихся от местных японцев, но на этот раз по желанию последних, а не первых) — и у тебя настоящий калейдоскоп самых разных людей. Единственное единообразие вызывалось калифорнийской атмосферой, которая требовала, чтобы каждый изо всех сил старался быть достойным и привлекательным, потому что это было Первой Великой Заповедью жизни в Калифорнии, родине роликовых коньков и сёрфинга, а подтянутые фигуры были характерными для этих занятий.
Но не здесь. В Пекине все одевались одинаково, выглядели похоже, говорили одно и то же, даже вели себя почти все одинаково…
«…за исключением вот этой. В ней есть что-то иное», — подумал Номури, и по этой причине он пригласил её поужинать вместе.
Это называется совращением и составляет часть шпионской профессии с незапамятных времён, хотя с Номури это случилось впервые. В Японии он не сторонился женщин, тем более что обычаи изменились при жизни последнего поколения, позволяя молодым мужчинам и женщинам встречаться и… поддерживать связь на самом земном уровне, — но там, по какой-то варварской и для Честера Номури несколько жестокой иронии, самые доступные японские девушки испытывали страсть к американцам. Кое-кто утверждал, что американцы имеют репутацию людей, обладающих снаряжением для занятий любовью лучшим, чем у средних японских мужчин. Это являлось любимой темой постоянного хихиканья японских девушек, которые за последние время стали более активными в сексуальном отношении. Отчасти это объяснялось также тем, что за американскими мужчинами закрепилась репутация людей, лучше обращающихся со своими женщинами, чем японцы. Но поскольку японки намного более покорно относились к желаниям мужчин, чем их западные подруги, это приносило пользу для обеих сторон в устанавливающихся отношениях. Однако Номури был офицером ЦРУ, маскирующимся под японского служащего, и так успешно овладел искусством сливаться с окружением, что местные женщины рассматривали его как ещё одного японского мужчину. Таким образом, его профессиональные навыки мешали его сексуальной жизни, что вряд ли казалось справедливым для офицера-оперативника, воспитанного, подобно многим американцам, на кинофильмах о шпионе 007 и его многочисленных завоеваниях: мистер Кисс-Кисс Бэнг-Бэнг, как называли его в Вест-Индии. Правда, Номури не приходилось также и стрелять из пистолета подобно Джеймсу Бонду, по крайней мере, после окончания обучения на Ферме — тренировочной школе ЦРУ недалеко от шоссе 64 рядом с Йорктауном в Виргинии, да и там он не побивал никаких рекордов.
«Однако сейчас у меня появились определённые возможности», — думал Номури, скрывая свои чувства за обычной нейтральной маской. В уставе ничего не говорилось о том, что оперативнику запрещается заниматься любовью в ходе выполнения задания. «Каким препятствием для морали агентства это могло бы стать», — подумал он. Рассказы о подобных завоеваниях были частой темой разговоров во время редких, но всё-таки случающихся встреч оперативников, которые организовывались агентством, обычно на Ферме. Предполагалось, что в ходе этих встреч агенты будут сравнивать свои технические навыки, но вечерние беседы за кружкой пива обычно дрейфовали именно в этом направлении. Сексуальная жизнь после приезда в Пекин для Чета Номури состояла в просмотре порнографических сайтов на Интернете. По какой-то причине азиатская культура имела обширную коллекцию таких вещей, и хотя Номури не слишком гордился такой привычкой, его сексуальное стремление требовало удовлетворения.
При затрате небольших усилий и времени Минг может стать привлекательной, даже миловидной. Прежде всего, ей требовались длинные волосы. Затем, пожалуй, следует сменить оправу очков. Те, которые она носила, обладали привлекательностью переработанной колючей проволоки. Потом — косметика. Какая конкретно, Номури не знал — он не был экспертом в таких вещах, но кожа девушки имела оттенок слоновой кости, так что, если его немного подчеркнуть с помощью косметики, результат может оказаться неплохим. Но в этой культуре, за исключением артисток на сцене (чей грим был таким же утончённым, как неоновая реклама Лас-Вегаса), уход за кожей лица заключался в утреннем умывании, если такое вообще происходило. Но вот её глаза, решил Номури. Они были весёлыми и… умными. В них, или за ними, чувствовалась жизнь. У девушки может даже оказаться хорошая фигура, хотя в этой одежде трудно что-нибудь обнаружить.
— Итак, новая компьютерная система работает хорошо? — спросил он после непродолжительного молчания, во время которого они выпили по чашке зелёного чая.
— Она просто магическая, — с нескрываемым восторгом ответила Минг. — Буквы получаются великолепные, и лазерный принтер печатает их так выразительно, словно они вышли из-под руки искусного писца.
— А каково мнение вашего министра?
— О, он очень доволен. Теперь я работаю быстрее, и ему это тоже нравится! — заверила его девушка.
— Он достаточно доволен, чтобы сделать более крупный заказ? — спросил Номури, возвращаясь к своей роли торговца.
— Мне нужно поговорить об этом с директором аппарата министра, но я думаю, что ответ удовлетворит вас.
«Это понравится компании НЭК, — подумал оперативник ЦРУ. — Интересно, сколько денег он заработал для компании, являющейся для него прикрытием?» Его босс в Токио подавился бы своим саке, если бы знал, на кого в действительности работает Номури, однако офицер ЦРУ продвинулся в компании только благодаря собственным заслугам, хотя и работал одновременно на свою страну. По счастливой случайности его настоящая работа и компания, обеспечивающая его прикрытие, совпали так безболезненно. Это, а также то обстоятельство, что он вырос в традиционно настроенной японской семье, владея двумя родными языками… больше того, чувство «on», долг по отношению к своей родной земле, намного превосходившее то моральное чувство, которое испытывал Номури, думая о культуре страны, в которой родились его предки. Возможно, это объяснялось тем, что ещё ребёнком он видел знак «Боевого Пехотинца» своего дедушки в центре синего бархата на дощечке, окружённый лентами и медалями. Это были награды за храбрость, Бронзовая Звезда с боевым «V», президентская благодарность части, в которой дед служил рядовым солдатом, за бои в Италии и Южной Франции. Когда Америка начала так жестоко и несправедливо обращаться с его соотечественниками, дедушка Номури завоевал право на американское гражданство бесстрашным и единственно возможным способом. Затем он вернулся домой и снова занялся садово-парковой архитектурой, которая позволила ему дать образование своим сыновьям и внукам, и преподал одному из них то чувство долга перед своей страной. Этот внук расплачивался за свой долг службой в ЦРУ, которая к тому же могла оказаться такой приятной.
Сейчас это ощущение не покидало его, когда он заглядывал глубоко в тёмные глаза Минг, пытаясь понять, о чём она думает. У неё были две забавные ямочки на щеках и, подумал Номури, очень приятная улыбка на этом в остальном ничем не примечательном лице.
— Это такая интересная страна, — сказал он. — Между прочим, вы очень хорошо говорите по-английски. — Она действительно неплохо владела английским языком, что было весьма удачно. Мандаринское наречие Номури нуждалось в значительной помощи, а ведь соблазнять женщин языком жестов очень трудно.
Довольная улыбка.
— Спасибо. Я посвящаю много времени английскому языку.
— Какие книги вы читаете? — спросил он с располагающей улыбкой.
— Любовные романы, Даниэллу Стил, Джудит Кранц. Америка предлагает женщинам гораздо больше возможностей, чем здесь.
— Америка тоже интересная страна, но излишне хаотичная, — сказал Номури. — По крайней мере, в этом обществе каждый знает своё место.
— Это верно, — кивнула Минг. — Здесь всем обеспечена безопасность и уверенность в завтрашнем дне, хотя иногда это кажется излишним. Даже птица в клетке хочет расправить крылья.
— Я скажу вам об одной вещи, которая здесь мне не нравится.
— Что это? — спросила Минг, ничуть не оскорблённая, что, по мнению Номури, было очень хорошим знаком. Может быть, он тоже купит один из романов Стил и прочитает его, чтобы узнать, что ей нравится.
— Вам следует одеваться по-другому. Ваша одежда не подчёркивает красоту. Женщины должны одеваться более привлекательно. В Японии много разнообразной одежды, и там вы можете одеваться по западной или восточной моде, как вам больше нравится.
Девушка хихикнула.
— Я согласилась бы только на нижнее бельё. Оно, наверное, так приятно для кожи. Впрочем, это не слишком социалистическая мысль, — сказала она, опуская на стол свою чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
— Американцы называют это профессиональной работой, — заметил Евгений.
— Да, это, несомненно, сделано умелым преступником, — согласился Анатолий. — А теперь, прежде всего…
— Прежде всего нам нужно выяснить, кто эти несчастные типы. Затем, кто, чёрт возьми, их прикончил.
* * *
«Китайская пища в Китае заметно хуже той, которую подают в китайских ресторанах Лос-Анджелеса, — подумал Номури. — По-видимому, это зависит от исходных продуктов». Если в Китайской Народной Республике существовала Администрация по контролю над пищей и наркотиками, об этом забыли упомянуть в инструкциях, которые он получил перед началом операции. Когда он вошёл в ресторан, то сразу подумал, что ему не хотелось бы проверять кухню. Подобно большинству пекинских ресторанов, этот был семейным предприятием, которым заправляли папа и мама. Ресторан размещался на первом этаже, по-видимому, частного дома и мог обслуживать двадцать посетителей, причём пищу подавали из стандартной китайской кухни, и её приготовление требовало немалых акробатических навыков. Стол был круглым, маленьким, изготовленным из дешёвых материалов, а стул неудобным. И всё-таки, несмотря на все это, уже сам факт существования такого ресторана свидетельствовал о глубоких изменениях в политическом руководстве этой страны.
Перед ним, с другой стороны стола, сидела цель этого вечера — Лиан Минг. На ней был стандартный голубоватый костюм, являющийся практически формой одежды чиновников низшего и среднего звена в различных правительственных министерствах.
Её короткие волосы обрамляли голову, образуя что-то вроде шлема. Индустрия мод в этом городе была создана, должно быть, каким-то расистским мерзавцем, который ненавидел китайцев и старался изо всех сил сделать их как можно менее привлекательными. Номури не видел ещё ни одной местной китаянки, одевающейся по моде, которую можно было бы назвать привлекательной, — за исключением, может быть, импорта из Гонконга. Отсутствие разнообразия являлось проблемой Востока, все выглядели одинаково, если не считать иностранцев, приезжающих сюда все чаще и чаще. Но иностранцы выделялись, как розы на помойке, и это всего лишь подчёркивало преобладание серости. Дома, в США, вы могли найти — ну ладно, могли увидеть, поправил себя офицер ЦРУ, — самых разных женщин, живущих на планете. Там были белые, чёрные, еврейки, женщины с самыми разными оттенками жёлтой кожи, латинские, даже настоящие африканки, множество европеек — и среди них наблюдалось огромное разнообразие: темноволосые страстные итальянки, высокомерные француженки, добродетельные англичанки и чопорные немки. Прибавь к ним канадцев и испанцев (которые изо всех сил старались отличаться от испано-говорящих американцев) и этнических японцев (тоже отличающихся от местных японцев, но на этот раз по желанию последних, а не первых) — и у тебя настоящий калейдоскоп самых разных людей. Единственное единообразие вызывалось калифорнийской атмосферой, которая требовала, чтобы каждый изо всех сил старался быть достойным и привлекательным, потому что это было Первой Великой Заповедью жизни в Калифорнии, родине роликовых коньков и сёрфинга, а подтянутые фигуры были характерными для этих занятий.
Но не здесь. В Пекине все одевались одинаково, выглядели похоже, говорили одно и то же, даже вели себя почти все одинаково…
«…за исключением вот этой. В ней есть что-то иное», — подумал Номури, и по этой причине он пригласил её поужинать вместе.
Это называется совращением и составляет часть шпионской профессии с незапамятных времён, хотя с Номури это случилось впервые. В Японии он не сторонился женщин, тем более что обычаи изменились при жизни последнего поколения, позволяя молодым мужчинам и женщинам встречаться и… поддерживать связь на самом земном уровне, — но там, по какой-то варварской и для Честера Номури несколько жестокой иронии, самые доступные японские девушки испытывали страсть к американцам. Кое-кто утверждал, что американцы имеют репутацию людей, обладающих снаряжением для занятий любовью лучшим, чем у средних японских мужчин. Это являлось любимой темой постоянного хихиканья японских девушек, которые за последние время стали более активными в сексуальном отношении. Отчасти это объяснялось также тем, что за американскими мужчинами закрепилась репутация людей, лучше обращающихся со своими женщинами, чем японцы. Но поскольку японки намного более покорно относились к желаниям мужчин, чем их западные подруги, это приносило пользу для обеих сторон в устанавливающихся отношениях. Однако Номури был офицером ЦРУ, маскирующимся под японского служащего, и так успешно овладел искусством сливаться с окружением, что местные женщины рассматривали его как ещё одного японского мужчину. Таким образом, его профессиональные навыки мешали его сексуальной жизни, что вряд ли казалось справедливым для офицера-оперативника, воспитанного, подобно многим американцам, на кинофильмах о шпионе 007 и его многочисленных завоеваниях: мистер Кисс-Кисс Бэнг-Бэнг, как называли его в Вест-Индии. Правда, Номури не приходилось также и стрелять из пистолета подобно Джеймсу Бонду, по крайней мере, после окончания обучения на Ферме — тренировочной школе ЦРУ недалеко от шоссе 64 рядом с Йорктауном в Виргинии, да и там он не побивал никаких рекордов.
«Однако сейчас у меня появились определённые возможности», — думал Номури, скрывая свои чувства за обычной нейтральной маской. В уставе ничего не говорилось о том, что оперативнику запрещается заниматься любовью в ходе выполнения задания. «Каким препятствием для морали агентства это могло бы стать», — подумал он. Рассказы о подобных завоеваниях были частой темой разговоров во время редких, но всё-таки случающихся встреч оперативников, которые организовывались агентством, обычно на Ферме. Предполагалось, что в ходе этих встреч агенты будут сравнивать свои технические навыки, но вечерние беседы за кружкой пива обычно дрейфовали именно в этом направлении. Сексуальная жизнь после приезда в Пекин для Чета Номури состояла в просмотре порнографических сайтов на Интернете. По какой-то причине азиатская культура имела обширную коллекцию таких вещей, и хотя Номури не слишком гордился такой привычкой, его сексуальное стремление требовало удовлетворения.
При затрате небольших усилий и времени Минг может стать привлекательной, даже миловидной. Прежде всего, ей требовались длинные волосы. Затем, пожалуй, следует сменить оправу очков. Те, которые она носила, обладали привлекательностью переработанной колючей проволоки. Потом — косметика. Какая конкретно, Номури не знал — он не был экспертом в таких вещах, но кожа девушки имела оттенок слоновой кости, так что, если его немного подчеркнуть с помощью косметики, результат может оказаться неплохим. Но в этой культуре, за исключением артисток на сцене (чей грим был таким же утончённым, как неоновая реклама Лас-Вегаса), уход за кожей лица заключался в утреннем умывании, если такое вообще происходило. Но вот её глаза, решил Номури. Они были весёлыми и… умными. В них, или за ними, чувствовалась жизнь. У девушки может даже оказаться хорошая фигура, хотя в этой одежде трудно что-нибудь обнаружить.
— Итак, новая компьютерная система работает хорошо? — спросил он после непродолжительного молчания, во время которого они выпили по чашке зелёного чая.
— Она просто магическая, — с нескрываемым восторгом ответила Минг. — Буквы получаются великолепные, и лазерный принтер печатает их так выразительно, словно они вышли из-под руки искусного писца.
— А каково мнение вашего министра?
— О, он очень доволен. Теперь я работаю быстрее, и ему это тоже нравится! — заверила его девушка.
— Он достаточно доволен, чтобы сделать более крупный заказ? — спросил Номури, возвращаясь к своей роли торговца.
— Мне нужно поговорить об этом с директором аппарата министра, но я думаю, что ответ удовлетворит вас.
«Это понравится компании НЭК, — подумал оперативник ЦРУ. — Интересно, сколько денег он заработал для компании, являющейся для него прикрытием?» Его босс в Токио подавился бы своим саке, если бы знал, на кого в действительности работает Номури, однако офицер ЦРУ продвинулся в компании только благодаря собственным заслугам, хотя и работал одновременно на свою страну. По счастливой случайности его настоящая работа и компания, обеспечивающая его прикрытие, совпали так безболезненно. Это, а также то обстоятельство, что он вырос в традиционно настроенной японской семье, владея двумя родными языками… больше того, чувство «on», долг по отношению к своей родной земле, намного превосходившее то моральное чувство, которое испытывал Номури, думая о культуре страны, в которой родились его предки. Возможно, это объяснялось тем, что ещё ребёнком он видел знак «Боевого Пехотинца» своего дедушки в центре синего бархата на дощечке, окружённый лентами и медалями. Это были награды за храбрость, Бронзовая Звезда с боевым «V», президентская благодарность части, в которой дед служил рядовым солдатом, за бои в Италии и Южной Франции. Когда Америка начала так жестоко и несправедливо обращаться с его соотечественниками, дедушка Номури завоевал право на американское гражданство бесстрашным и единственно возможным способом. Затем он вернулся домой и снова занялся садово-парковой архитектурой, которая позволила ему дать образование своим сыновьям и внукам, и преподал одному из них то чувство долга перед своей страной. Этот внук расплачивался за свой долг службой в ЦРУ, которая к тому же могла оказаться такой приятной.
Сейчас это ощущение не покидало его, когда он заглядывал глубоко в тёмные глаза Минг, пытаясь понять, о чём она думает. У неё были две забавные ямочки на щеках и, подумал Номури, очень приятная улыбка на этом в остальном ничем не примечательном лице.
— Это такая интересная страна, — сказал он. — Между прочим, вы очень хорошо говорите по-английски. — Она действительно неплохо владела английским языком, что было весьма удачно. Мандаринское наречие Номури нуждалось в значительной помощи, а ведь соблазнять женщин языком жестов очень трудно.
Довольная улыбка.
— Спасибо. Я посвящаю много времени английскому языку.
— Какие книги вы читаете? — спросил он с располагающей улыбкой.
— Любовные романы, Даниэллу Стил, Джудит Кранц. Америка предлагает женщинам гораздо больше возможностей, чем здесь.
— Америка тоже интересная страна, но излишне хаотичная, — сказал Номури. — По крайней мере, в этом обществе каждый знает своё место.
— Это верно, — кивнула Минг. — Здесь всем обеспечена безопасность и уверенность в завтрашнем дне, хотя иногда это кажется излишним. Даже птица в клетке хочет расправить крылья.
— Я скажу вам об одной вещи, которая здесь мне не нравится.
— Что это? — спросила Минг, ничуть не оскорблённая, что, по мнению Номури, было очень хорошим знаком. Может быть, он тоже купит один из романов Стил и прочитает его, чтобы узнать, что ей нравится.
— Вам следует одеваться по-другому. Ваша одежда не подчёркивает красоту. Женщины должны одеваться более привлекательно. В Японии много разнообразной одежды, и там вы можете одеваться по западной или восточной моде, как вам больше нравится.
Девушка хихикнула.
— Я согласилась бы только на нижнее бельё. Оно, наверное, так приятно для кожи. Впрочем, это не слишком социалистическая мысль, — сказала она, опуская на стол свою чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214