[Image]
Иван Александрович протиснулся ближе и увидел десятка полтора молодых
немцев и немочек в стройотрядовских гимнастерках.
Und wir wьnschen, -
немцы под дудочку и гитару, -
fьr die Reise
Freude und viel Glьck.
Kleine weiЯe Friedenstaube,
Kommt recht bald zurьck!..
Ивану Александровичу показалось, что это те самые, нефтекамские, он
даже, кажется, адвентиста среди них узнал, и, приподнявшись на цыпочки,
помахал ему рукою. Нет, не ему, а, пожалуй, всем им сразу. И кто-то в
поющей группке дружелюбно ответил - только не понять было: узнав, или
просто, от хорошего настроения. Иван Александрович снова улыбнулся и те-
перь уже окончательно пошел в кассовый зал.
Больше Ивана Александровича никто никогда не видел.
1980 г.
Я боюсь утечки газа...
мелодрама с песнями
сценарий для кино
Евгений КОЗЛОВСКИЙ
1994
Я боюсь утечки газа,
я боюсь дурного глаза,
я боюсь, что кто-то скажет,
что мне надо похудеть...
Песенка
***
Оркестр выдал очень короткое вступительное sforzando и Певица, словно
взлетев без разбега, вошла в песню. Песня была агрессивной по отношению
к еще более агрессивному миру вокруг, однако, некоторая печаль, каким-то
чудом присутствующая в наступательном бравуре, заставляла - вопреки
тексту, мелодии, оркестровке - предполагать, что победителем окажется
мир...
Зал был не слишком велик, но полон, причем, даже с первого взгляда
очевидно - публикой не случайной, своей. Глаза тех, кто постарше, свети-
лись отраженным светом былой молодости. Из юного же поколения, представ-
ленного, правду сказать, не так широко, кто глядел на Певицу, пытаясь
почувствовать на вкус легендарные времена молодости родителей, кто -
просто слушал, попав под артистическое обаяние, кто - презрительно кри-
вил губу на пропахшее нафталином старье...
Концерт явно не был нашумевшей премьерой сезона, на котором считал
своим долгом появиться весь beau monde, - потому присутствие в одном из
первых рядов двух мужчин в смокингах казалось несколько странным. Один
из них, постарше, лет, пожалуй, пятидесяти от роду, подобно перекрахма-
ленной манишке собственного смокинга, был весь какой-то деревянный. Дру-
гой, помоложе, лет тридцати, а, может, и сорока - выглядел вальяжно при-
усталым и беззлобно ироничным.
Тот, который постарше, чуть заметно повернул голову и кивнул глазами.
Два бандитского вида лощеных мальчика, подпиравшие стенку (хотя свобод-
ные места в зале, в общем-то, были), кивнули в ответ и бесшумно скрылись
за боковой дверью, откуда, спустя минуту, появились, не без труда про-
таскивая сквозь узкий для нее проем огромную корзину белых роз.
Деревянный владелец смокинга рассчитал все удивительно точно: корзина
оказалась в зале как раз на начале аплодисментов, и молодые бандиты по-
несли ее к сцене.
Певица, со свежестью и наивностью дебютантки принимавшая бурную бла-
годарность публики, засекла взглядом плывущую по залу корзину, перевела
его на дарителя и тут же вся чуть сникла, обнаружила на лице усталость.
Деревянный же встал и громко хлопал в ладоши.
певица уже сняла парик и снимала грим, когда, постучав, но и не думая
дожидаться ответа, в дверях возник деревянный. Чуть сзади за ним, в по-
лутьме коридора, стоял второй владелец смокинга. Бандитские мальчики
разве что угадывались где-то совсем в глубине.
- Извините, Евдокия Евгеньевна, - сказал деревянный. - Я понимаю, что
Вам не с руки было тащить сюда мою корзину. Да Вы бы, - прихмыкнул, - и
не дотащили. Так что - не обижаюсь. Мои ребятки доставят ее прямо Вам на
дом. Я ведь знаю: помочь-то Вам ее поднять - некому.
Певица глядела на него: холодно и пристально.
- А если б, Паша, я была не одета?
Деревянный Паша еще более одеревенел, шея налилась кровью, и выпалил:
- Неужели ж Вы думаете, Евдокия Евгеньевна, что я увидел бы что-ни-
будь такое, чего до сих пор еще не видел? - Но тут же взял себя в руки.
- Я извинился бы, закрыл дверь и подождал в коридоре.
- С этого и надо было начать!
- Простите!
Младший в смокинге улыбнулся, уловив переливы состояния старшего.
- Я бы сказала Вам, чтобы впредь Вы так себя и вели, но очень наде-
юсь, что никакого впредь у нас с Вами не будет Паша, - сказала Певица. -
Не тратьте зря время. И деньги...
- Деньги? - иронически переспросил деревянный. - Денег у меня, Евдо-
кия Евгеньевна...
- Хорошо-хорошо, - остановила его Певица. - Вы мне это сообщали. Раз,
по-моему, пять. Все равно - не тратьте. Я... я, Паша, все... я - одна.
Бесповоротно. Я лет, кажется, двадцать (молодой в смокинге снова улыб-
нулся) искала вариант. Я для этого не гожусь. И не обижайтесь, пожалуйс-
та, - добавила, увидев, как вновь наливается кровью Пашина шея. - Вы
лично тут не при чем.
- Я не такой тупой, - сказал медленно Паша, - как Вам, наверное, ка-
жется. Я запомнил все, что Вы сказали, и с прошлого раза. Только иногда
бывает, что человек сам плохо знает себя. Проверено. Поэтому я хотел
сделать Вам одно предложение.
И Паша надолго замолчал.
Певица поглядела на него, на другого в смокинге, уловила шевеление в
коридоре бандитов-телохранителей и сочла, что лучше всего вытерпеть ви-
зит без скандала.
- Поглядите, какая на улице пакость, - прошел Паша в гримерку и отод-
винул с окна занавеску. Молодой в смокинге привыступил из полутьмы на
порог. Певица снова мазнула по нему снова невидящим взглядом. - Мокрый
снег... Слякоть... А в Крыму сейчас - плюс пятнадцать. Солнце. Море, ко-
нечно, еще не того... Но у меня отапливается бассейн. У меня - это на
даче. За Балаклавой. Под Форосом. Рядом, знаете, с горбачевской. Вы ведь
тоже родом из Крыма, из Севастополя.
Певица не сказала ни да, ни нет, не кивнула, не мотнула отрицающе го-
ловою: просто пристально глядела на деревянного.
Он съел и эту безответность и продолжил.
- Я знаю, что Ваш следующий концерт почти аж через месяц. А я три го-
да никакого себе отпуска не позволял. А теперь вот, - чуть кивнул, не
обернувшись, головою назад, в сторону молодого в смокинге, - заимел,
слава Богу, вполне заслуживающего доверия заместителя. - Поехали в Крым.
Поживем, покупаемся... Я обещаю быть абсолютным джентльменом...
Молодой снова приулыбнулся - одними глазами.
- Если Вас смущает, - продолжил Паша, - что Вы будете как бы... на
содержании... Вы можете оплатить дорогу там, жизнь... Хотя это - совсем
смешно. При моих доходах. Если за это время Вы останетесь при своем мне-
нии относительно меня...
- Не Вас, не Вас, Паша! Себя! - перебила Певица, которой было уже и
стыдно, и неловко, она уже и держать себя в руках по-настоящему не могла
- так разозлила ее нелепая безвыходность ситуации.
- Ну, пусть себя. Ладно, - неискренне согласился деревянный. - Тогда
я обещаю Вам оставить Вас в покое. Раз навсегда.
- А иначе - так и будете корзины таскать? - поинтересовалась Певица.
- И аплодировать торчком?
- А иначе - буду, - упрямо, как бык, склонил голову на плохо гнущей-
ся, кровью налитой шее, Паша.
- Если б Вы, Паша, - попыталась удержать себя в руках Певица, - были
не из тех, кто когда-то... давным-давно... прорывался на мои концерты...
если б, знакомясь со мною, вы не показали мне мой собственный автог-
раф... Господи, не будем говорить, скольколетней давности... - замолчала
Певица, должно быть, эти минувшие времена и припоминая...
- То что тогда? - поинтересовался с некоторой не то обидой, не то уг-
розою Паша.
Певица вернулась в сейчас.
- Тогда я сказала бы Вам: пошел вон!
- Даже так?! - спросил Паша через тяжелую паузу.
Певица утвердительно прикрыла глаза: так, дескать, так!
Паша резко вышел из гримерки, хлопнув за собою дверью, так что едва
не прибил ею своего заслуживающего доверия заместителя.
Певица сидела перед зеркалом-трельяжем, не зная, плакать ей или улы-
баться. Потом оторвала кусок лигнина и провела по лицу, еще не вполне
свободному от грима.
Дверь гримерки распахнулась, явив Пашу.
- Между прочим, - в совсем каком-то детском, мальчишеском запале ска-
зал он, - Государь Император пожаловал меня графским титулом!
И снова хлопнул дверью...
- В казино, - буркнул Паша, когда они со вторым смокингом уселись на
заднее сиденье "Мерседеса"; двое бандитов устроились на передних: один -
за рулем. Молодой нажал на кнопочку, под действием которой опустилось
стекло между передней частью салона и задней.
- Ну, а представьте себе на минутку, - сказал, - что она согласилась
бы. - Что б Вы сказали Вашей глубокоуважаемой супруге Ниночке? Я имею в
виду не поездку в Крым, а дальше? Неужто развелись бы? И женились на По-
рошиной? Оно, конечно, понимаю, - престижно. Только думаю, что иметь та-
кую жену - чистый ад. Невооруженным глазом видно: истеричка. Скан-
дальная, капризная истеричка. Артистки в жены не годятся в принципе: она
права.
- Заткнись, - буркнул Паша.
- Зря Вы, шеф, мне грубите. Я ведь гордый. А без меня Вы прогорите в
полгода. Вот честное пионерское.
Помолчали.
За окнами текла слякотная Москва.
- Могли бы отбрить меня потоньше. Пообиднее. Сказать, например, что
она на меня даже не глянула. Так... мазнула мимо, как по манекену... Но
Вы этого даже не заметили. Потому - оказались вынуждены грубить...
Между тем впереди, за звуконепроницаемым стеклом шел скупой разговор
и между юными бандитами.
- Мне, конечно, все равно, - сказал из них тот, который не вел маши-
ну, - но все-таки она слишком уж наглая. Поучить бы. А то никто ей,
вишь, не нужен.
- Предложи, - кивнул головою в сторону перегородки тот, который вел.
- Толку, - не согласился первый. - В благородного играет, - и тоже
слегка кивнул на перегородку, обозначив, кто именно играет в благородно-
го. - Граф... Ты просто братану своему скажи. Пусть с дружками погоняет
ее маленько. Толку от него больше все равно никакого. Алкаш... Вхожу в
долю.
То ли обиженный за братана, то ли не увлекшись задачей, тот, который
вел, сказал:
- Вот еще, в долю! Лично мне на все это насрать. И на бабу на эту, и
на шефа...
- Ладно, - отозвался тот, который не вел. - Про шефа будем считать,
что я не слышал. Сотни твоему братану на такое дело хватит?
Тот, который вел, скорчил неопределенную гримасу, которую тот, кото-
рый не вел, счел за гримасу согласия:
- В общем, заказываю! - и полез в карман за сотней.
***
- Игра сделана, ставок больше нет! - Шарик вылетел навстречу диску,
попрыгал по лункам и замер совсем в другом месте, чем предполагал Паша.
Тот же, кто помоложе, Алексей, три четверти фишек, пододвинутых очарова-
тельной крупьершей, крашеной, очень коротко остриженной блондинкой в
форменном вишневом блейзере, спрятал в карман, остальные снова поставил.
На последнюю четверть.
Паша полез в свой карман - там осталось две жалкие фишки.
- Одолжи! - протянул требовательную руку Алексею.
Тот пожал плечами, протянул целую горсть.
Паша взял несколько, поставил на 13.
- Игра сделана, ставок больше нет!
И снова - кучка, пододвинутая к Алексею. И снова - Паша в нулях. И
снова - протянул руку.
- Так мы минут через двадцать останемся голыми, - шепнул Алексей с
ядовитой улыбкой.
- Я проигрываю свои деньги, - налился кровью уязвленный Паша, крах-
мальная манишка которого была уже сильно изломана и залита вином. - Все,
что взял у тебя - верну!
- И свои, и нет, - ответил Алексей. - Деньги в деле. Что же касается
Вашей зарплаты - Вы ее просадили до конца года минут сорок назад.
Паша еще сильнее, хоть казалось, что дальше уже некуда, налился
кровью, готовый взорваться и подбирая слова пооскорбительней.
- Ставьте на черное, на вторую четверть и на девятнадцать, - не дал
ему этой возможности Алексей, протягивая горсть фишек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99