А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

Козловский Евгений Антонович

Киносценарии и повести


 

Здесь выложена бесплатная электронная книга Киносценарии и повести автора, которого зовут Козловский Евгений Антонович. В электронной библиотеке lib-detective.info можно скачать бесплатно книгу Киносценарии и повести в форматах RTF, TXT и FB2 или же читать онлайн электронную книгу: Козловский Евгений Антонович - Киносценарии и повести без регистрации и без СМС

Размер книги Киносценарии и повести в архиве равен: 507.8 KB

Киносценарии и повести - Козловский Евгений Антонович => скачать бесплатно электронную книгу детективов



ВОДОВОЗОВЪ & СЫНЪ
ОЛЕ В АЛЬБОМ
ГРЕХ
КВАРТИРА
КАК ЖУЕТЕ, КАРАСИ?..
ГУВЕРНАНТКА
Я ОБЕЩАЛА, И Я УЙДУ...
МАЛЕНЬКИЙ БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ МИРА
Я боюсь утечки газа...
ГОЛОС АМЕРИКИ
ЧЕТЫРЕ ЛИСТА ФАНЕРЫ
ВОДОВОЗОВЪ & СЫНЪ
повесть отъезда
Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним
ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына
твоего, единственного твоего, для Меня.
Бытие, ХХII, 12
Карету мне, карету!
У е з ж а е т .
А. Грибоедов

1. ВОДОВОЗОВ
Ровно в шесть я повернул ключик; заурчал, заработал мотор - увы, не
тот, о котором я мечтал вот уже лет десять - не паровой на угольной пы-
ли, с полным сгоранием, не керамический, который в прошлом, кажется, го-
ду начали выпускать японцы, хотя первым придумал его, конечно, я, а
обычный карбюраторный, правда, мощный и отлично отлаженный - заурчал,
заработал, готовый плавно снять логово с места и медленно двинуть его
рядом с капитаном Голубчик: она вот-вот должна была появиться в высоких
двустворчатых дверях ОВИРа, забранных матовыми, переплетенными в своей
толще проволокой стеклами. Третью неделю поджидал я капитана на этом
месте, третью неделю провожал по извилистым, один переходящим в другой
переулками до перекрестка, но не дальше: там она всегда сворачивала на-
лево, к метро, а я за нею следовать не мог: белая стрела внутри ги-
гантского горящего голубого круга беспрекословно указывала в противопо-
ложную сторону. Оставить же логово и пойти за капитаном пешком не имело
смысла: в густой вечерней московской толпе, в самом центре столицы, по-
хищение без помощи автомобиля не удалось бы ни в жизнь.
И все же каждый вечер дежурил я у инфернальных дверей, то ли надеясь,
что наберусь однажды храбрости и попробую взять капитана еще в переулке,
битком набитом топтунами и расходящимися по домам ее коллегами, то ли -
что она сама обратит, наконец, на меня внимание, возмутится, потребует
объяснений, заведет разговор, то ли - что свернет вдруг направо, в раз-
решенную для нас с логовом сторону. Во всяком случае, терять мне было
нечего, свободного времени - хоть отбавляй, а дело мое с места не трога-
лось, разве назад, и я не сумел выдумать другого способа себе помочь,
кроме как похитить Голубчик, отвезти ее на крившинскую дачу, связать,
запугать, потребовать, а если все же откажет - достать из бардачка
скальпель и аккуратно перерезать ей горло. После этого дело мое переда-
дут кому-то другому и оно, наконец, решится. А труп закопать в клубнич-
ную грядку.
В полторы минуты седьмого капитан Голубчик вышла из учреждения, пере-
секла переулочек и двинулась по тротуару в сторону роковой стрелы. Чело-
век пять или шесть отказников сопровождали капитана, и на их лицах озна-
чена была мольба: остановись на мгновенье! взгляни на наши измученные
жидовские морды! выслушай нас! вы ведь люди, хоть и изменники родины, и
в каждом заключен пусть плохонький, пусть гниловатый, пархатый, недос-
тойный Твоего, Капитанского, но космос! Капитан Голубчик, статная,
стройная, сильная, белокурая, с высокой грудью, теснящейся под нежным
коричневым бархатом югославской дубленки, плыла, помахивая сумочкою, и
словно распространяла вокруг себя некое силовое поле недосягаемости, пе-
ремещающийся меловой круг Хомы Брута, и вся эта жидовская нечисть не
смела переступить черту, плелась в хвосте и жалобно, заискивающе глядела
вслед капитану, отставая и рассеиваясь во тьме Колпачного переулка.
Перекресток, а с ним и неизбежность очередного расставания, неумолимо
приближались к нам; вот и горящий голубой круг, отмеченный боковым зре-
нием, выплыл из-за излома шестиэтажного здания - пока еще маленький и не
грозный, но обещающий в считанные секунды вырасти до подавляющих разме-
ров - и тогда, раздраженный бессмысленными этими провожаниями, я решил -
будь что будет! - не глядеть на круг, а просто повернуть навстречу гус-
тому потоку машин улицы одностороннего движения - наши ноги! и челюсти!
быстры! Почему же, Вожак, дай ответ! - мы затравленно! мчимся на выст-
рел! и не пробуем! через! запрет?! - круто заложил руль налево и прида-
вил акселератор.
Визг тормозов, лязг покуда не моего столкновения, ругань, свистки!
Нога непроизвольно дернулась к тормозу, но я не разрешил ей трусливого
движения и, не сводя с капитана Голубчик глаз, продолжал путь. Всем те-
лом я ждал удара, но в мозгу торжествующе вертелось: я из повиновения
вышел! за флажки! жажда жизни сильней! Капитан остановилась - остановил-
ся и я - и впервые за три недели посмотрела на логово. Это уже было по-
ловиною победы. Нас обступил народ, милиция - только сзади! я радостно
слышал! удивленные крики-и-и-и-и-и-и! людей! - чьи-то пальцы тянулись к
дверным ручкам, грозили кулаки, монтировка мелькала над лобовым стеклом
- и вдруг по мановению шуйцы Голубчик все стихло и успокоилось. Сквозь
расступающуюся толпу капитан обошла логово (двигатель дал нелогичный,
необъяснимый сбой; кто-то услужливо распахнул дверцу) и оказалась на си-
деньи: я слышал ее дыхание, бархат дубленки цепко касался правого моего
рукава. Поехали, сказала желанная пассажирка. Ты заслужил. Разворачивай-
ся и поехали, - и я, врубив передачу, тронул с места в вираже так, что
только взвизгнули правые колеса, и логово по дороге, расчищенной проб-
кою, стрелою понесло нас вперед, вдаль, в сторону Разгуляя.
На Садовом, у домика прошлого века, красная вывеска над полупод-
вальной дверцею которого гласила: Пионерский клуб Факел, я по команде
капитана заглушил двигатель. Голубчик протянула руку ладошкою кверху и
нежно, даже, пожалуй, застенчиво сказала: Настя. А как зовут тебя? Да вы
ж знаете! не выдержал я. Вы ж тысячу раз читали мои анкеты и характерис-
тики, вы ж трижды принимали меня в своем кабинете! но капитан Голубчик,
как бы ничего и не слыша, досконально, как магнитофон, копируя собствен-
ную интонацию и не отнимая руки, повторила: Настя. А как зовут тебя?
Волк, смиренно ответил я. Волк.
2. КРИВШИН
Волком Водовозова назвал отец, человек, чью жизнь можно было б опре-
делить как фантастическую, если упустить из виду время, на какое она
пришлась, время, наделившее не менее фантастическими биографиями добрую
долю поколения Дмитрия Трофимовича. Младший совладелец известной русской
самокатно-автомобильной фирмы "Водовозовъ и Сынъ", инженер, учившийся в
России, Германии, Бельгии, а позже прошедший стажировку на заводе
"Renault", боевой офицер русской армии, кавалер двух, одного из них -
солдатского - георгиев, начавший военную карьеру в июле четырнадцатого
консультантом по водовозовским броневикам и окончивший ее на Дону, в ар-
мии Антона Ивановича Деникина, эмигрировавший с остатками последней,
оказавшийся в Париже! Надо думать, именно относительная жизненная устро-
енность в эмиграции - у Renault помещались кой-какие капиталы водово-
зовской фирмы, да и инженером Дмитрий Трофимович был действительно
дельным, так что работал не из милости и имел неплохие деньги - высвобо-
дила время и душевные силы на чтение Карамзина, Ключевского и Соловьева,
на размышления о судьбах России и ее (его, Водовозова) народа и, глав-
ное, на тоску по ностальгическим березкам - роскошь, какую многие водо-
возовские однополчане, выбивающиеся из сил ради куска хлеба, озлоблен-
ные, позволить себе не могли. Водовозова же березки, вопреки многочис-
ленным свидетельствам и предостережениям, привели в конце концов к две-
рям советского посольства - как раз разворачивалась широкая кампания за
возвращение - и сквозь дубовые эти двери замаячила Родина.
Россия! Не могла она - верилось Дмитрию Трофимовичу - долго ходить
под жидами, торгующими ею, не мог русский могучий дух не сбросить с себя
чужеродное иго, не окрепнуть в испытаниях, не отмести с дороги ленивую
шваль, голытьбу, шпану, которая так нагло и бездарно хозяйничала в во-
семнадцатом на водовозовском заводе. Не своего завода было Дмитрию Тро-
фимовичу жалко, то есть, не было жалко как именно своего - грусть, боль
и пустота отчаяния появлялись в душе от этой вот бездарности и бестол-
ковщины - боль врожденная, возникающая рефлекторно при виде того, как
люди разрушают более или менее совершенные создания мысли и рук - хоть
бы даже заводную какую-нибудь куклу или бессмысленную хрустальную вазу.
И гибель отца в чекистском подвале, и голодную смерть матери, и
собственные мытарства - все прощал Водовозов Родине: сами, сами виноваты
они были перед народом за долгую его тьму, нищету и невежество, за подс-
пудно копящуюся злобу, - и тем, может, более виноваты, что совсем недав-
но изо тьмы этой и нищеты выбились: всего лишь Дмитрия Трофимовича дед,
которого внук хорошо помнил, больше полужизни пробыл в крепостном состо-
янии и только за год до шестьдесят первого выкупился на волю; а после,
когда ставил велосипедное свое дело, не иначе, как очень крепко народ
этот прижимал - по-другому и не поставилось бы оно в столь короткий
срок, вообще, может, не поставилось бы, - словом, все прощал инженер Во-
довозов, все оправдывал и, главное - верил в свою Россию, несколько даже
экзальтированно верил: воспоминания о распаде армии в семнадцатом, об
ужасах трех лет людоедской гражданской - воспоминания эти требовали,
чтобы перебить, заглушить себя, довольно значительной экзальтации - ве-
рил и ехал отдать опыт, силы, талант на укрепление могущества раскрепо-
щенного народа, на развитие отечественной промышленности, о бешеных тем-
пах которого писали не одни советские газеты. В Нижний - в Горький, как
нелепо они его переназвали, но и это переназвание Водовозов готов был им
простить - собирался Дмитрий Трофимович, на гигантский автозавод-новост-
ройку, и оставлял в Париже жену и шестилетнюю дочь Сюзанну, настоящую
француженку, по-русски не говорящую, всю в мать.
Однако, вместо Горького, в первую же неделю по возвращении Водовозов,
не успевший наслушаться вдоволь русской речи на улицах, в трамваях и не-
давно открытом метро и едва успевший пройтись по ностальгической набе-
режной, обсаженной березками, оказался в ГПУ и, проваландавшись в тюрьме
четыре с хвостиком месяца, был бессрочно сослан в одну из отдаленных де-
ревень Сибири, в Ново-Троицкое, верстах в трехстах на северо-восток от
Красноярска, в деревню, где не то что завода - никаких даже мастерских
не было, одна кузня, как у деда, да - снова - редкие березки в прогалах
тайги - и где жил поначалу буквально подаянием, ибо работы найти не мог.
Впрочем, в значительной мере освобожденный от парижских иллюзий, Дмитрий
Трофимович, хоть и поражался нелепости, невыгодности для государства та-
кого распоряжения судьбою квалифицированного инженера, сознавал, что ему
еще крупно повезло, что вполне мог бы он стать к стенке или загреметь в
лагерь, куда-нибудь под Магадан, где в первый же год и издохнуть от али-
ментарной дистрофии; повезло тем более, что со временем все так или ина-
че устроилось: неподалеку от Ново-Троицкого организовалась МТС, куда Во-
довозова и взяли чернорабочим, а потом и слесарем, да еще и возникло лю-
бовное знакомство с молоденькой сиротою, дояркой Лушею, и завершилось
браком, ибо сорокашестилетнему мужчине в столь тяжелой, непривычной обс-
тановке выжить в одиночку, пожалуй, не удалось бы.
Когда началась война, Водовозов стал рваться на фронт, пусть хоть в
штрафбат и рядовым, но ему отказали, а по нехватке специалистов и просто
мужчин назначили механиком и, фактически, директором МТС. Итак, защищать
Россию с оружием в руках Водовозову не доверили, но любить ее наперекор
всему запретить пока не смогли, и, получив казенные полдомика, переехав
туда с беременной женою и, наконец, дождавшись рождения сына, Дмитрий
Трофимович назвал его не в честь отца своего, скажем, или деда, а одним
из древнейших русских имен, красивым и несправедливо на взгляд Дмитрия
Трофимовича забытым, гораздо более русским и красивым, чем, например,
расхожее Лев.

Киносценарии и повести - Козловский Евгений Антонович => читать онлайн книгу детективов дальше


Хотелось бы, чтобы книга-детектив Киносценарии и повести автора Козловский Евгений Антонович понравилась бы вам!
Если так окажется, то вы можете порекомендовать книгу Киносценарии и повести своим друзьям, проставив ссылку на эту страницу с детективом: Козловский Евгений Антонович - Киносценарии и повести.
Ключевые слова страницы: Киносценарии и повести; Козловский Евгений Антонович, скачать, бесплатно, читать, книга, детектив, криминал, электронная, онлайн