Мужчина не-
молодого и довольно жалкого свойства переминался с ноги на ногу, терпе-
ливо ожидая, пока дама снизойдет до него - !а вечером господин Кропачев
намерен устроить в советском посольстве ужин для членов центрального ко-
митета и активистов Французской коммунистической партии.
Жюли, наконец, обратила внимание на клиента, но затем лишь, чтоб
пригласить его разделить свой восторг:
- Какой представительный!
- Я больше по женщинам, мадам, - улыбнулся робкий ожидалец. - Мне бы!
- и подмигнул куда-то в глубину здания. - Только у меня всего! - протя-
нул несколько денежных бумажек.
- Ну! - осудила Жюли. - За такую сумму!
Клиент стыдливо потупился и вознамерился взять деньги назад, - Жюли,
однако, их удержала.
Бочком, мелкой трусцою, покидал заведение человек с акцентом:
- Спасибо, мадам. Всего хорошего.
- Заходите еще, мсье Эжен, - кивнула Жюли и вернулась к незадачливому
клиенту: - У меня есть отличная идея.
- Правда? - робко вопросил тот.
- Вы жертвуете свои деньги на одноразовые шприцы для Советского Сою-
за!
- Я??!
- Вы. А я за это обслуживаю вас бесплатно.
- Вы??!
Последний вопрос прозвучал явно бестактно.
- Ты думаешь, - перешла Жюли "на ты", - если меня передвинули из ос-
новного состава во вспомогательный, я перестала быть женщиной? - и, выс-
тавив табличку ПЕРЕРЫВ, потащила клиента по коридору. - Подожди здесь.
Оставшийся без денег клиент с тоскливой опаскою поглядел на захлоп-
нувшуюся дверь, за которою занимающаяся делом пара вопросительно посмот-
рела на Жюли.
- Деньги! - напомнила та. - Для России!
- На тумбочке, - не отказала, но и энтузиазма не проявила девушка.
- !преподнести десять тысяч одноразовых шприцев, приобретенных на
средства докеров Марселя, - завершил речь лощеный человек, которого по
внешнему виду никак нельзя было принять за докера Марселя, и, кряхтя,
понес огромную коробку Кузьме Егоровичу.
Тот двинулся навстречу, а праздничная публика за накрытым столом за-
рукоплескала. Кузьма Егорович принял коробку и, пожалуй, тут же выронил
бы ее, если б не подоспевший человек в безупречно нейтральном костюме.
- Спасибо, Равиль!
А внизу, у входа в посольство, экстравагантная, но несмотря на это,
хорошенькая девица, обвешанная фотоаппаратами, пыталась прорваться вов-
нутрь.
- И вы смеете, находясь в свободной стране?!. - орала на посольского,
хоронящегося за ажана.
- Ваша нелояльность в освещении событий в Советском Союзе! - в сотый
раз объяснял посольский, и тут из такси выбралась, подбородком прижимая
к верхней ее грани коробку поменьше, Жюли в обнимку с коробкой-двойняш-
кой той, что только что подарили докеры Марселя (в лице своего лощеного
представителя) СССР (в лице Кузьмы Егоровича).
- Я - мадам Лекупэ! - через голову ажана крикнула посольскому. - Меня
приглашали, - и из-за коробок неловко, но с очевидной гордостью помахала
бумажкою.
- Мама! - бросилась к Жюли корреспондентка. - Скажи там своим! А то я
устрою такой бенц!
- После своих грязных статеек ты еще смеешь?!. - зашлась Жюли в пра-
ведном гневе и скрылась за посольскими воротами.
Вероника успела щелкнуть входящую мать и пробормотала под нос:
- Проституток пускают, а пресса!
- !от нашего небольшого коллектива полторы тысячи одноразовых шпри-
цев, - волнуясь, произносила Жюли. - А это, - достала маленькую коробоч-
ку, кокетливо перевязанную красной ленточкою, - пятьсот презервативов.
От меня лично, - и слегка зарумянилась.
- Интересная женщина, - шепнул Кузьма Егорович Эжену, с которым мы
расстались в вестибюле заведения страницею выше. - Кто она?
Эжен покраснел и замялся:
- Она! Она, Кузьма Егорович! Н-ну! наставница молодежи, если можно
так выразиться. Из! пансиона благородных девиц.
Жюли поднесла обе коробки Кузьме Егоровичу. Тот, принимая, проникно-
венно глянул дарительнице в глаза.
Секретарь компартии Франции, наблюдая за сценою и стараясь не упус-
тить с лица широкую улыбку, распекал своего секретаря:
- Провоцируете скандал?
- А как я мог отказать? - оправдывался секретарь Секретаря. - Акти-
вистка! член партии с пятидесятого года. Организовала сбор средств, - а
Кузьма Егорович целовал Жюли ручку.
Тем временем очередной оратор успел завести прелюдию к очередному по-
дарку:
- С неослабевающим интересом наблюдая за процессами, происходящими в
Советском Союзе!
- Вот видишь! - упрекнул Кузьма Егорович Эжена, едва Жюли отошла. -
Значит, есть в Париже такие женщины! Есть! Чего вас ни попросишь!
Эжен поймал смешок засекшей публичный разнос хорошенькой посольской
машинистки.
- Знаете, Кузьма Егорович! - вдруг приосанился. - Не те времена пош-
ли! - Кузьма Егорович взглянул на Эжена с некоторым недоумением и чуть
ли даже не с восхищением. - Посольство великой державы не обязано разыс-
кивать кому бы то ни было гувернанток для внучек! Даже первым лицам го-
сударства! Даже если их дети разводятся с женами! - и Эжен бросил побед-
ный взор на машинисточку, которая давно уже занялась чем-то другим.
- Вот как? - спросил Кузьма Егорович с усмешечкою, а Эжен уже и рад
был бы отказаться от опрометчивых слов, но поезд, кажется, ушел.
Оставалось упорствовать в диссидентстве:
- Да!
- Ну-ну, - покивал Кузьма Егорович, а Равиль сделал пометку у себя в
блокнотике.
Взобравшись на дерево и держась на нем неведомо как, Вероника рыскала
телевиком сквозь приоткрытое окно банкетного зала.
- Господин Кропачев! - крикнула с несильным акцентом, завидев Кузьму
Егоровича. - Правда ли, что ваш сын - лидер рок-группы, самым жестким
образом настроенной против режима?
Кузьма Егорович (рядом стоял французский Секретарь) брезгливо прикрыл
окно, вздохнул:
- У нас пресса тоже совершенно распоясалась, - и, взяв собеседника
под локоток, продолжил конфиденциальную беседу: - Так вот, не могли б вы
по своим каналам поспособствовать, чтобы! - кивнул на Жюли, которая с
повышенным достоинством и чрезвычайным изяществом пила кофе, - эта милая
женщина поработала годик-другой в Москве. Для меня лично.
Французский Секретарь постарался сдержать на лице изумление:
- Но вы знаете кто она?!
- Еще бы! - кивнул Кузьма Егорович. - Именно поэтому. Тем более, что
мне сообщили, будто она! высокая профессионалка.
- Что верно, то верно, - смущенно подтвердил Секретарь.
- Видите ли, у нас в стране сейчас возрождаются многие старые тради-
ции, и мне хотелось бы оказаться в числе первых, которые!
- О, да! - восхитился Секретарь. - Вы очень смелый человек, господин
Кропачев!
- У меня, конечно, тоже есть враги, - вздохнул Кузьма Егорович (Сек-
ретарь кивнул весьма понимающе), - но тот факт, что она - коммунистка,
многим из них, надеюсь, заткнет рот.
- Коль уж вы все равно идете на такой риск! может, подобрать кого-ни-
будь! помоложе? Молодые, правда, не очень к нам идут, но если как следу-
ет поискать!
- Ну уж нет! - возразил Кузьма Егорович твердо. - Возраст! Опыт! Зна-
ние жизни!
- О вкусах, конечно, не спорят, - развел Секретарь руками.
- Вот и условились. С валютой у нас, правда! - пустил Кузьма Егорович
многоточие. - Сами знаете!
- Молодая, конечно, обошлась бы вам дороже.
- Ну?! - изумился Кузьма Егорович. - Порядочки! Впрочем, дороже, де-
шевле - это не так важно: я решил передать вам авторские права на мою
последнюю книгу, вы назначите мадам достойное ее вознаграждение, а на
остальное! На остальное, - продемонстрировал, что и ему не чуждо понима-
ние комических ситуаций, - купите для СССР одноразовых шприцов, - и,
взяв с подноса рюмочку ликера, многозначительно поднял ее в сторону Жю-
ли, которая расплылась в счастливой улыбке.
Во Внукове-2 шел на посадку правительственный самолет.
Несмотря на то, что было уже поздно, темно, сеялся дождик со снегом
(Москва резко контрастировала с солнечным, разноцветным Парижем), колле-
ги Кузьмы Егоровича по руководству страною стояли в должном составе,
выстроившись в ряд, только разве шляпы надвинули несколько глубже обыч-
ного.
Самолет остановился, подкатили трап, отворилась дверь. Кузьма Егоро-
вич показался в проеме и демократично пожал руку стюардессе. Шеренга
встречающих двинулась навстречу!
А видеомагнитофон крутился на запись: в большой сосредоточенности
наблюдал за встречею по цветному японскому монитору седовласый человек,
которому ассистировал некто помоложе. Кузьма Егорович здоровался, отве-
чал о самочувствии - вроде бы нормально, обычно, обыденно, а вместе -
чуть ли не с опаскою, и все норовил скоситься куда-то назад.
Который помоложе на раз усек странность поведения и, справившись с
рядком мелких экранчиков, переключил кнопку.
На большой монитор снова вышел проем самолетной двери: сопровождаемая
Равилем, показалась в проеме Жюли, вся обвешанная коробками, картонками,
чемоданами, сумками.
- Ну, Кузьма Егорович!.. - по внешности добродушно погрозил Седовла-
сый в монитор.
Кузьма Егорович уселся в огромный лимузин, в такие же рассаживались
встречавшие. Завыли сирены машин сопровождения. Замигали мигалки. Ка-
валькада, мягко тронувшись, в мгновенье набрала скорость и, словно не-
чистая сила, исчезла за темным извивом шоссе!
Жюли ехала на заднем сиденьи "Волги" и смотрела по сторонам. Слева
неслись черные кусты и деревья, справа - под маревом освещенного нижним
светом неба - посверкивали окнами окраинные кварталы столицы.
- Moscou? - со всею доступной ей восторженностью спросила Жюли.
Равиль обернулся с переднего сиденья и, неестественно улыбнувшись,
отрицательно мотнул головою:
- Тропарево.
- Oui, oui, - согласилась Жюли, однако, едва завидев очередной мас-
сив, спросила еще восторженнее: - Moscou?
- Востряково, - снова мотнул головою Равиль, улыбнувшись в меньшей
степени.
- Moscou?
- Очаково!
У въездных ворот загородной резиденции Кузьмы Егоровича мрачно стояла
группка людей с протестующими против засилья аппарата плакатиками. Тут
же, на снегу, между сосен, расположился рок-ансамбль - змеи проводов тя-
нулись во тьму.
Едва завидев в конце подъездной аллеи фары эскорта, лидер ансамбля
кивнул товарищам и, прервав проигрыш, ребята запели уж-жасно абличи-
тельную - по моде текущего восемьдесят девятого - песню. Особенно стара-
лась одетая шубкою девочка лет пяти.
Медленно вплыл в распахнувшиеся и тут же схлопнувшиеся ворота кузьма-
егоровичев лимузин. Никита бросил гитару через плечо, не сомневаясь, что
товарищи подхватят, и скользнул сквозь проходную: Кузьма Егорович как
раз выбирался из машины.
- Неужто привез?! - полюбопытствовал Никита, сопровождая отца к дому.
- Клоун! - бросил отец на ходу.
- Машка-а! - заорал Никита через весь двор. - Марш домой! Гастроль
отменяется. Дед няньку привез.
А Кузьма Егорович, войдя в кабинет и повернув пипочку выключателя,
первым делом бросил взгляд на десяток бюстов Ленина, стоящих полукругом
на невысоких книжных шкафах. Так он и знал: каждый из идолов был твор-
чески обработан: на одном - рыжий парик, на другом - женские бусы, к
третьему прилеплена какая-то медалька, кажется - шоколадная! Не раздева-
ясь, Кузьма Егорович принялся убирать кощунственные добавки.
- А что, дед, ты правда няньку из Парижа привез? - спросила стоящая
на пороге девочка. - Я с папой на гастроль хочу!
Кузьма Егорович обернулся со строгостью.
- Пусть! - сказал. - Пусть я упустил твоего отца. Но из тебя - чело-
века сделаю.
- А, может, лучше - тоже упустишь? - с надеждою поинтересовалась
внучка, но Кузьма Егорович не обратил внимания на дерзость: откуда-то
сверху звучал особый зуммер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
молодого и довольно жалкого свойства переминался с ноги на ногу, терпе-
ливо ожидая, пока дама снизойдет до него - !а вечером господин Кропачев
намерен устроить в советском посольстве ужин для членов центрального ко-
митета и активистов Французской коммунистической партии.
Жюли, наконец, обратила внимание на клиента, но затем лишь, чтоб
пригласить его разделить свой восторг:
- Какой представительный!
- Я больше по женщинам, мадам, - улыбнулся робкий ожидалец. - Мне бы!
- и подмигнул куда-то в глубину здания. - Только у меня всего! - протя-
нул несколько денежных бумажек.
- Ну! - осудила Жюли. - За такую сумму!
Клиент стыдливо потупился и вознамерился взять деньги назад, - Жюли,
однако, их удержала.
Бочком, мелкой трусцою, покидал заведение человек с акцентом:
- Спасибо, мадам. Всего хорошего.
- Заходите еще, мсье Эжен, - кивнула Жюли и вернулась к незадачливому
клиенту: - У меня есть отличная идея.
- Правда? - робко вопросил тот.
- Вы жертвуете свои деньги на одноразовые шприцы для Советского Сою-
за!
- Я??!
- Вы. А я за это обслуживаю вас бесплатно.
- Вы??!
Последний вопрос прозвучал явно бестактно.
- Ты думаешь, - перешла Жюли "на ты", - если меня передвинули из ос-
новного состава во вспомогательный, я перестала быть женщиной? - и, выс-
тавив табличку ПЕРЕРЫВ, потащила клиента по коридору. - Подожди здесь.
Оставшийся без денег клиент с тоскливой опаскою поглядел на захлоп-
нувшуюся дверь, за которою занимающаяся делом пара вопросительно посмот-
рела на Жюли.
- Деньги! - напомнила та. - Для России!
- На тумбочке, - не отказала, но и энтузиазма не проявила девушка.
- !преподнести десять тысяч одноразовых шприцев, приобретенных на
средства докеров Марселя, - завершил речь лощеный человек, которого по
внешнему виду никак нельзя было принять за докера Марселя, и, кряхтя,
понес огромную коробку Кузьме Егоровичу.
Тот двинулся навстречу, а праздничная публика за накрытым столом за-
рукоплескала. Кузьма Егорович принял коробку и, пожалуй, тут же выронил
бы ее, если б не подоспевший человек в безупречно нейтральном костюме.
- Спасибо, Равиль!
А внизу, у входа в посольство, экстравагантная, но несмотря на это,
хорошенькая девица, обвешанная фотоаппаратами, пыталась прорваться вов-
нутрь.
- И вы смеете, находясь в свободной стране?!. - орала на посольского,
хоронящегося за ажана.
- Ваша нелояльность в освещении событий в Советском Союзе! - в сотый
раз объяснял посольский, и тут из такси выбралась, подбородком прижимая
к верхней ее грани коробку поменьше, Жюли в обнимку с коробкой-двойняш-
кой той, что только что подарили докеры Марселя (в лице своего лощеного
представителя) СССР (в лице Кузьмы Егоровича).
- Я - мадам Лекупэ! - через голову ажана крикнула посольскому. - Меня
приглашали, - и из-за коробок неловко, но с очевидной гордостью помахала
бумажкою.
- Мама! - бросилась к Жюли корреспондентка. - Скажи там своим! А то я
устрою такой бенц!
- После своих грязных статеек ты еще смеешь?!. - зашлась Жюли в пра-
ведном гневе и скрылась за посольскими воротами.
Вероника успела щелкнуть входящую мать и пробормотала под нос:
- Проституток пускают, а пресса!
- !от нашего небольшого коллектива полторы тысячи одноразовых шпри-
цев, - волнуясь, произносила Жюли. - А это, - достала маленькую коробоч-
ку, кокетливо перевязанную красной ленточкою, - пятьсот презервативов.
От меня лично, - и слегка зарумянилась.
- Интересная женщина, - шепнул Кузьма Егорович Эжену, с которым мы
расстались в вестибюле заведения страницею выше. - Кто она?
Эжен покраснел и замялся:
- Она! Она, Кузьма Егорович! Н-ну! наставница молодежи, если можно
так выразиться. Из! пансиона благородных девиц.
Жюли поднесла обе коробки Кузьме Егоровичу. Тот, принимая, проникно-
венно глянул дарительнице в глаза.
Секретарь компартии Франции, наблюдая за сценою и стараясь не упус-
тить с лица широкую улыбку, распекал своего секретаря:
- Провоцируете скандал?
- А как я мог отказать? - оправдывался секретарь Секретаря. - Акти-
вистка! член партии с пятидесятого года. Организовала сбор средств, - а
Кузьма Егорович целовал Жюли ручку.
Тем временем очередной оратор успел завести прелюдию к очередному по-
дарку:
- С неослабевающим интересом наблюдая за процессами, происходящими в
Советском Союзе!
- Вот видишь! - упрекнул Кузьма Егорович Эжена, едва Жюли отошла. -
Значит, есть в Париже такие женщины! Есть! Чего вас ни попросишь!
Эжен поймал смешок засекшей публичный разнос хорошенькой посольской
машинистки.
- Знаете, Кузьма Егорович! - вдруг приосанился. - Не те времена пош-
ли! - Кузьма Егорович взглянул на Эжена с некоторым недоумением и чуть
ли даже не с восхищением. - Посольство великой державы не обязано разыс-
кивать кому бы то ни было гувернанток для внучек! Даже первым лицам го-
сударства! Даже если их дети разводятся с женами! - и Эжен бросил побед-
ный взор на машинисточку, которая давно уже занялась чем-то другим.
- Вот как? - спросил Кузьма Егорович с усмешечкою, а Эжен уже и рад
был бы отказаться от опрометчивых слов, но поезд, кажется, ушел.
Оставалось упорствовать в диссидентстве:
- Да!
- Ну-ну, - покивал Кузьма Егорович, а Равиль сделал пометку у себя в
блокнотике.
Взобравшись на дерево и держась на нем неведомо как, Вероника рыскала
телевиком сквозь приоткрытое окно банкетного зала.
- Господин Кропачев! - крикнула с несильным акцентом, завидев Кузьму
Егоровича. - Правда ли, что ваш сын - лидер рок-группы, самым жестким
образом настроенной против режима?
Кузьма Егорович (рядом стоял французский Секретарь) брезгливо прикрыл
окно, вздохнул:
- У нас пресса тоже совершенно распоясалась, - и, взяв собеседника
под локоток, продолжил конфиденциальную беседу: - Так вот, не могли б вы
по своим каналам поспособствовать, чтобы! - кивнул на Жюли, которая с
повышенным достоинством и чрезвычайным изяществом пила кофе, - эта милая
женщина поработала годик-другой в Москве. Для меня лично.
Французский Секретарь постарался сдержать на лице изумление:
- Но вы знаете кто она?!
- Еще бы! - кивнул Кузьма Егорович. - Именно поэтому. Тем более, что
мне сообщили, будто она! высокая профессионалка.
- Что верно, то верно, - смущенно подтвердил Секретарь.
- Видите ли, у нас в стране сейчас возрождаются многие старые тради-
ции, и мне хотелось бы оказаться в числе первых, которые!
- О, да! - восхитился Секретарь. - Вы очень смелый человек, господин
Кропачев!
- У меня, конечно, тоже есть враги, - вздохнул Кузьма Егорович (Сек-
ретарь кивнул весьма понимающе), - но тот факт, что она - коммунистка,
многим из них, надеюсь, заткнет рот.
- Коль уж вы все равно идете на такой риск! может, подобрать кого-ни-
будь! помоложе? Молодые, правда, не очень к нам идут, но если как следу-
ет поискать!
- Ну уж нет! - возразил Кузьма Егорович твердо. - Возраст! Опыт! Зна-
ние жизни!
- О вкусах, конечно, не спорят, - развел Секретарь руками.
- Вот и условились. С валютой у нас, правда! - пустил Кузьма Егорович
многоточие. - Сами знаете!
- Молодая, конечно, обошлась бы вам дороже.
- Ну?! - изумился Кузьма Егорович. - Порядочки! Впрочем, дороже, де-
шевле - это не так важно: я решил передать вам авторские права на мою
последнюю книгу, вы назначите мадам достойное ее вознаграждение, а на
остальное! На остальное, - продемонстрировал, что и ему не чуждо понима-
ние комических ситуаций, - купите для СССР одноразовых шприцов, - и,
взяв с подноса рюмочку ликера, многозначительно поднял ее в сторону Жю-
ли, которая расплылась в счастливой улыбке.
Во Внукове-2 шел на посадку правительственный самолет.
Несмотря на то, что было уже поздно, темно, сеялся дождик со снегом
(Москва резко контрастировала с солнечным, разноцветным Парижем), колле-
ги Кузьмы Егоровича по руководству страною стояли в должном составе,
выстроившись в ряд, только разве шляпы надвинули несколько глубже обыч-
ного.
Самолет остановился, подкатили трап, отворилась дверь. Кузьма Егоро-
вич показался в проеме и демократично пожал руку стюардессе. Шеренга
встречающих двинулась навстречу!
А видеомагнитофон крутился на запись: в большой сосредоточенности
наблюдал за встречею по цветному японскому монитору седовласый человек,
которому ассистировал некто помоложе. Кузьма Егорович здоровался, отве-
чал о самочувствии - вроде бы нормально, обычно, обыденно, а вместе -
чуть ли не с опаскою, и все норовил скоситься куда-то назад.
Который помоложе на раз усек странность поведения и, справившись с
рядком мелких экранчиков, переключил кнопку.
На большой монитор снова вышел проем самолетной двери: сопровождаемая
Равилем, показалась в проеме Жюли, вся обвешанная коробками, картонками,
чемоданами, сумками.
- Ну, Кузьма Егорович!.. - по внешности добродушно погрозил Седовла-
сый в монитор.
Кузьма Егорович уселся в огромный лимузин, в такие же рассаживались
встречавшие. Завыли сирены машин сопровождения. Замигали мигалки. Ка-
валькада, мягко тронувшись, в мгновенье набрала скорость и, словно не-
чистая сила, исчезла за темным извивом шоссе!
Жюли ехала на заднем сиденьи "Волги" и смотрела по сторонам. Слева
неслись черные кусты и деревья, справа - под маревом освещенного нижним
светом неба - посверкивали окнами окраинные кварталы столицы.
- Moscou? - со всею доступной ей восторженностью спросила Жюли.
Равиль обернулся с переднего сиденья и, неестественно улыбнувшись,
отрицательно мотнул головою:
- Тропарево.
- Oui, oui, - согласилась Жюли, однако, едва завидев очередной мас-
сив, спросила еще восторженнее: - Moscou?
- Востряково, - снова мотнул головою Равиль, улыбнувшись в меньшей
степени.
- Moscou?
- Очаково!
У въездных ворот загородной резиденции Кузьмы Егоровича мрачно стояла
группка людей с протестующими против засилья аппарата плакатиками. Тут
же, на снегу, между сосен, расположился рок-ансамбль - змеи проводов тя-
нулись во тьму.
Едва завидев в конце подъездной аллеи фары эскорта, лидер ансамбля
кивнул товарищам и, прервав проигрыш, ребята запели уж-жасно абличи-
тельную - по моде текущего восемьдесят девятого - песню. Особенно стара-
лась одетая шубкою девочка лет пяти.
Медленно вплыл в распахнувшиеся и тут же схлопнувшиеся ворота кузьма-
егоровичев лимузин. Никита бросил гитару через плечо, не сомневаясь, что
товарищи подхватят, и скользнул сквозь проходную: Кузьма Егорович как
раз выбирался из машины.
- Неужто привез?! - полюбопытствовал Никита, сопровождая отца к дому.
- Клоун! - бросил отец на ходу.
- Машка-а! - заорал Никита через весь двор. - Марш домой! Гастроль
отменяется. Дед няньку привез.
А Кузьма Егорович, войдя в кабинет и повернув пипочку выключателя,
первым делом бросил взгляд на десяток бюстов Ленина, стоящих полукругом
на невысоких книжных шкафах. Так он и знал: каждый из идолов был твор-
чески обработан: на одном - рыжий парик, на другом - женские бусы, к
третьему прилеплена какая-то медалька, кажется - шоколадная! Не раздева-
ясь, Кузьма Егорович принялся убирать кощунственные добавки.
- А что, дед, ты правда няньку из Парижа привез? - спросила стоящая
на пороге девочка. - Я с папой на гастроль хочу!
Кузьма Егорович обернулся со строгостью.
- Пусть! - сказал. - Пусть я упустил твоего отца. Но из тебя - чело-
века сделаю.
- А, может, лучше - тоже упустишь? - с надеждою поинтересовалась
внучка, но Кузьма Егорович не обратил внимания на дерзость: откуда-то
сверху звучал особый зуммер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99