К этому приходит каждый, кому претит жизнь от девяти до семнадцати в стенах какой-нибудь вонючей конторы, где кругозор твой быстро становится не шире четырех стен конуры, в которой ты каждый день протираешь штаны.
Неподалеку еще двое молодых парней в кожаных брюках с бахромой, узких в бедрах и расклешенных внизу, в пестрых клетчатых рубахах нараспашку, без головных уборов, загорелые, веселые, соревновались, кто быстрее выхватит из расстегнутой кобуры кольт и направит его на соперника.
Они стояли лицом друг к другу, подняв руки вверх, и считали:
— Раз, два, три…
На счет «три» они рвали из кобур пистолеты и мгновенно утыкали их друг другу в животы, заливаясь при этом радостным хохотом.
— Пошли, на них вы еще успеете насмотреться, — с презрением сказал Жак, заметив, что Петр и Анджей невольно замедлили шаги, с откровенным интересом оглядываясь по сторонам.
И, взяв их под руки, Жак повлек их быстрым шагом к стойке, за которой сидел перепуганный портье.
— Две комнаты на этаже Кодо-2, — рявкнул Жак, и портье, испуганно замигав глазами, кинулся к доске, на которой висели ключи.
— Третий этаж, сэр?
Жак подмигнул своим спутникам:
— А попробуй так где-нибудь в вонючей, заплеванной Европе!
Портье с поклоном выложил на стойку два ключа, прицепленных к тяжелым деревянным грушам, и подобострастно заглянул в глаза Жаку:
— Простите, сэр… Я человек маленький. Его величество Макензуа Второй требует, чтобы я получал деньги вперед, сэр…
Петр и Анджей поспешно полезли за бумажниками, но Жак остановил их жестом руки:
— За все будет платить президент. — Он грозно взглянул на бедного портье. — А еще раз заикнешься насчет чего-нибудь подобного — мои парни обрубят тебе уши, не дожидаясь, пока сделают это федералы, когда опять появятся в Уарри. Понял?
— Йе, са… — покорно склонился портье.
Жак обернулся к мальчишкам-носильщикам, терпеливо стоящим с портфелем и чемоданчиком вновь прибывших.
— Возьмите ключи и отнесите вещи!
Он достал из кармана пару пятифунтовых банкнотов, целое состояние для маленьких носильщиков.
— А это вам. И если кто-нибудь… — Он метнул устрашающий взгляд на портье, глаза которого при виде таких денег вспыхнули… — И если кто-нибудь отнимет у вас хоть пенни, скажите мне.
— Йе, са… — ответил за мальчишек портье.
— А сейчас пойдем в бар, — Жак опять взял под руки своих спутников. — Я хочу вас познакомить с Гуссенсом и Кэнноном.
Они пересекли холл, пробираясь между наемников, которых становилось все больше и больше: дверь почти не закрывалась, впуская все новых и новых рыцарей удачи.
Длинная и узкая комната бара, вытянувшаяся вдоль покрытой бронзой стойки, за которой бегали три взмокших бармена, была набита битком. Здесь стоял гул голосов, клубы дыма скрывали низкий потолок. Немецкая, французская, английская речь мешалась с португальской, испанской, голландской.
— Их пытали так, что они стали похожи друг на друга… С зажигательными бомбочками, привязанными к лапам, летучие мыши врывались в хижины, вот была потеха! — доносились до Петра обрывки фраз, пока они протискивались к стойке вслед за решительно настроенным Жаком. — Да, раньше платили по тысяче двести фунтов в месяц… Не то что теперь!.. Это были кольты образца одиннадцатого года. Я взял их сорок штук — по сто двадцать баков, а в Штатах загнал по семь сотен! Конечно, умеючи здесь можно озолотиться!
На Петра и Анджея никто не обращал внимания: здесь все были чужие и все были свои, ибо их привел сюда один и тот же путь, как бы он ни пролегал — через Лондон, Париж, Марсель или Нью-Йорк.
Жак словно прочел мысли Петра и обернулся, продолжая плечом прокладывать себе путь к стойке:
— Сегодня утром приземлился ДС-8 и С-130. Прилетели сразу сотни полторы европейцев. Штангер подумывает о том, чтобы сформировать отборный батальон только из белых…
Он наконец протиснулся к стойке, огляделся и полез вдоль нее в самый дальний угол. Там народу было поменьше.
Гуссенс и Кэннон сидели на высоких табуретах у стойки и о чем-то беседовали, а за их спинами, не давая толпе подступать слишком близко, стояло с десяток крепких парней, всем своим видом демонстрировавших бывалость закаленных, обстрелянных солдат. Они почтительно прислушивались к разговору за стойкой.
Перед Гуссенсом стояла большая кружка пива, и было совершенно ясно, что она не первая и не последняя.
Кэннон тянул через розовую соломинку кока-колу. На его бледном, оттененном угольно-черной бородой лице ярко синели полубезумные глаза.
Он заметил Жака и приветственно поднял руку:
— Хэлло, Френчи! Твои альбиносы подоспели сегодня вовремя! А мои… — Он грязно и замысловато выругался. — …не солдаты, а… — Опять последовала яростная брань.
— …Френчи, — обернулся и Гуссенс, поглаживая свой похожий на бочку живот. — Ты сегодня герой! Не ты, так федералы были бы уже в Обоко!
— Ладно, сочтемся в аду уголечками, — небрежно отмахнулся Жак от поздравлений, сразу посыпавшихся на него со всех сторон.
Ветераны знали его, а новички, уже успевшие наслушаться рассказов о ночном сражении, смотрели на Жака с немым обожанием, как на легендарного героя.
— Тут со мною два парня…
Жак пропустил Петра и Анджея вперед и обнял их за плечи.
— Журналисты будут писать о дерьме, в котором мы барахтаемся. Я хочу сказать, что мы знаем друг друга много лет и побывали кое в каких переделках. Надеюсь, мне никогда больше не придется объяснять это кому-нибудь, пока я жив.
ГЛАВА 6
Петр снял с кровати покрывало, бросил на одеяло пижаму, взбил подушки, как будто бы собирался ложиться спать. В ванной, перед зеркалом, разложил бритвенные принадлежности, повесил в шкаф на плечики рубашки, а грязные скомкал и бросил в корзину с надписью: «В стирку».
Оглядел комнату и довольно хмыкнул: все было так, как будто он собирался жить здесь по меньшей мере до завтра. А между тем уже через несколько часов они с Анджеем должны быть по ту сторону Бамуанги…
Он проверил, хорошо ли упакованы в пластиковый мешочек кассеты диктофона, отснятые пленки и блокноты: кто его знает, может, сегодня ночью им придется побывать и в воде! Повесил через плечо фотоаппарат, еще раз оглядел комнату…
Войтович, номер которого был рядом, услышал, как щелкнул замок, и отворил дверь, опередив собиравшегося было постучаться к нему Петра.
Они вышли в коридор. Весь этаж занимали наемники из команды Жака: сейчас их не было, они проверяли своих солдат в наскоро построенных укреплениях на берегу Бамуанги. О том, что Кодо-2 будет нести сегодня ночное охранение, Жак договорился еще в баре с Гуссенсом и Кэнноном: те согласились охотно, их люди еще не опомнились от вчерашнего боя.
У лифта Петр и Анджей увидели телохранителей Жака, расположившихся в креслах с автоматами на коленях. Солдаты вскочили. Один, высокий, широкоплечий, с почти европейскими чертами лица, кинулся вызывать лифт, второй — пониже, круглоголовый, с широким расплющенным носом и глазами навыкате, растянул в добродушной улыбке толстые губы и поднес ладонь к своему черному берету:
— Маста Френчи приказал быть с вами, са…
— Вот так, — с нарочитой серьезностью сказал Анджей и обернулся к круглоголовому: — Тогда уж скажите, как вас зовут…
— Санди, са… — щелкнул каблуками круглоголовый.
— Манди, са, — эхом откликнулся ему высокий.
— Воскресенье и Понедельник, — перевел Петр с английского. — Френчи мог бы вам придумать и что-нибудь пооригинальнее. Например, Пятница…
Санди и Манди засмеялись.
— Здесь многие сами придумывают себе имена, са, — сказал Санди. — Ведь если вдруг сюда придут федералы… нам будет плохо, са…
— Вы их ненавидите? — спросил Анджей. Санди пожал плечами:
— Но ведь погром, са…
— Они не хотят, чтобы мы жили на том берегу, са, — вступил в разговор Манди. — Наши люди трудолюбивы и помогают друг другу. Разве мы виноваты, что дела у нас идут лучше? Они завидуют нам, са… Но теперь у нас своя страна, са…
Санди грустно усмехнулся:
— Раньше у меня была своя торговля, са. Маленькая торговля. В большой стране она могла стать большой. А теперь…
— У нас есть нефть, — упрямо возразил ему Манди. — Президент говорит: иностранцы будут покупать у нас нефть, и в стране будет много денег. Каждый человек будет получать по сто фунтов в месяц, и тогда никому не надо будет работать. Но федералы хотят забрать нашу нефть и оставить нас нищими! Кабина лифта остановилась на их этаже, и старик лифтер распахнул дверь:
— Добро пожаловать, са…
Солдаты, сразу замолчавшие и посерьезневшие, вошли в лифт следом за Петром и Анджеем. Лифтер закрыл дверь и нажал кнопку на пульте.
— Они наверняка не раз уже спорили на эту тему между собою, — тихо сказал Анджей Петру по-русски. — И ни один друг друга не убедил.
— А Эбахон их не только запугивает погромом, но и сулит райскую жизнь — в богатстве и праздности. Сто фунтов в месяц! И это когда сейчас рабочий получает в среднем всего лишь восемь. Тут у многих появится желание сражаться за Поречье!
Лифт остановился, и они вышли в холл. Здесь было почти пусто, лишь в креслах спали несколько юнцов в пятнистой форме, новички, не выдержавшие соревнования с ветеранами у стойки бара. В ресторане тоже было пусто. Лишь в дальнем углу за столами, составленными вместе, сидела большая компания подвыпивших наемников.
— Сядем в уголок? — предложил Анджей. — Жака что-то не видно…
Они прошли к столу в углу у окна, сели, и сейчас же к ним подскочил официант в красной куртке:
— Джентльмены будут ужинать в кредит или… за наличные? — пряча от неловкости глаза, согнулся он в полупоклоне.
— За наличные, — успокоил его Петр и вытащил из кармана пятифунтовую бумажку.
— Тогда позвольте…
Смущенно улыбаясь, официант взял банкнот и спрятал его в большой бумажник из леопардовой шкуры:
— Один момент!
Он исчез и появился через минуту с роскошной красной кожаной папкой с гербом короля Макензуа Второго: его величество явно приказал относиться к клиентам дифференцированно: в кредит одно, а за наличные совсем другое. И официант, специально ездивший для освоения профессии в Лондон, был теперь этим смущен.
Ужин заказали на троих, надеясь, что Жак не станет привередничать: коктейль из креветок, лангусты на вертеле и жаркое из антилопы…
— Есть старое анжуйское, — вполголоса предложил официант, опасливо покосившись через плечо на шумную компанию.
Жак появился через несколько минут, возбужденный и довольный.
— Готовы? — весело спросил он, усаживаясь за стол и потирая руки. — О! Анжуйское!
Он взял стоявшую на столе бутылку, посмотрел ее на свет и засмеялся:
— Вы чем-то, видимо, здорово угодили его величеству! А? Чем же? Сознавайтесь!
— Уплатили вперед, — в тон ему ответил Петр и поспешил с вопросом: — Так как… там? Едем?
— Раз я обещал… — Жак довольно потер руки. — Через два часа я отправляю на тот берег разведчиков. Пойдут три группы на расстоянии двух миль одна от другой. Первую отправляет Дювалье. Вторую Кувье. Третью — я сам. Группы по четыре человека. Задача — захватить и привезти пленных. Вы отправитесь с третьей группой, которая… обратно не вернется.
— То есть… Как это? — не выдержал Анджей.
— В вашей лодке, кроме вас, будут только двое. Они — метисы с того берега. И будут только рады, если вы засвидетельствуете перед федералами, что они добровольно перешли на их сторону.
Официант, появившийся с подносом, принялся расставлять на столе вазочки с коктейлем из креветок.
Подождав, пока он закончит и удалится, Жак продолжал:
— Постарайтесь, чтобы вас не остановили в районе федеральных войск, а то могут быть… неприятности. Могут принять за наемников и не довести до штаба. Кстати, пресс-карты гвианийского министерства информации… при вас?
Петр и Анджей одновременно кивнули:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Неподалеку еще двое молодых парней в кожаных брюках с бахромой, узких в бедрах и расклешенных внизу, в пестрых клетчатых рубахах нараспашку, без головных уборов, загорелые, веселые, соревновались, кто быстрее выхватит из расстегнутой кобуры кольт и направит его на соперника.
Они стояли лицом друг к другу, подняв руки вверх, и считали:
— Раз, два, три…
На счет «три» они рвали из кобур пистолеты и мгновенно утыкали их друг другу в животы, заливаясь при этом радостным хохотом.
— Пошли, на них вы еще успеете насмотреться, — с презрением сказал Жак, заметив, что Петр и Анджей невольно замедлили шаги, с откровенным интересом оглядываясь по сторонам.
И, взяв их под руки, Жак повлек их быстрым шагом к стойке, за которой сидел перепуганный портье.
— Две комнаты на этаже Кодо-2, — рявкнул Жак, и портье, испуганно замигав глазами, кинулся к доске, на которой висели ключи.
— Третий этаж, сэр?
Жак подмигнул своим спутникам:
— А попробуй так где-нибудь в вонючей, заплеванной Европе!
Портье с поклоном выложил на стойку два ключа, прицепленных к тяжелым деревянным грушам, и подобострастно заглянул в глаза Жаку:
— Простите, сэр… Я человек маленький. Его величество Макензуа Второй требует, чтобы я получал деньги вперед, сэр…
Петр и Анджей поспешно полезли за бумажниками, но Жак остановил их жестом руки:
— За все будет платить президент. — Он грозно взглянул на бедного портье. — А еще раз заикнешься насчет чего-нибудь подобного — мои парни обрубят тебе уши, не дожидаясь, пока сделают это федералы, когда опять появятся в Уарри. Понял?
— Йе, са… — покорно склонился портье.
Жак обернулся к мальчишкам-носильщикам, терпеливо стоящим с портфелем и чемоданчиком вновь прибывших.
— Возьмите ключи и отнесите вещи!
Он достал из кармана пару пятифунтовых банкнотов, целое состояние для маленьких носильщиков.
— А это вам. И если кто-нибудь… — Он метнул устрашающий взгляд на портье, глаза которого при виде таких денег вспыхнули… — И если кто-нибудь отнимет у вас хоть пенни, скажите мне.
— Йе, са… — ответил за мальчишек портье.
— А сейчас пойдем в бар, — Жак опять взял под руки своих спутников. — Я хочу вас познакомить с Гуссенсом и Кэнноном.
Они пересекли холл, пробираясь между наемников, которых становилось все больше и больше: дверь почти не закрывалась, впуская все новых и новых рыцарей удачи.
Длинная и узкая комната бара, вытянувшаяся вдоль покрытой бронзой стойки, за которой бегали три взмокших бармена, была набита битком. Здесь стоял гул голосов, клубы дыма скрывали низкий потолок. Немецкая, французская, английская речь мешалась с португальской, испанской, голландской.
— Их пытали так, что они стали похожи друг на друга… С зажигательными бомбочками, привязанными к лапам, летучие мыши врывались в хижины, вот была потеха! — доносились до Петра обрывки фраз, пока они протискивались к стойке вслед за решительно настроенным Жаком. — Да, раньше платили по тысяче двести фунтов в месяц… Не то что теперь!.. Это были кольты образца одиннадцатого года. Я взял их сорок штук — по сто двадцать баков, а в Штатах загнал по семь сотен! Конечно, умеючи здесь можно озолотиться!
На Петра и Анджея никто не обращал внимания: здесь все были чужие и все были свои, ибо их привел сюда один и тот же путь, как бы он ни пролегал — через Лондон, Париж, Марсель или Нью-Йорк.
Жак словно прочел мысли Петра и обернулся, продолжая плечом прокладывать себе путь к стойке:
— Сегодня утром приземлился ДС-8 и С-130. Прилетели сразу сотни полторы европейцев. Штангер подумывает о том, чтобы сформировать отборный батальон только из белых…
Он наконец протиснулся к стойке, огляделся и полез вдоль нее в самый дальний угол. Там народу было поменьше.
Гуссенс и Кэннон сидели на высоких табуретах у стойки и о чем-то беседовали, а за их спинами, не давая толпе подступать слишком близко, стояло с десяток крепких парней, всем своим видом демонстрировавших бывалость закаленных, обстрелянных солдат. Они почтительно прислушивались к разговору за стойкой.
Перед Гуссенсом стояла большая кружка пива, и было совершенно ясно, что она не первая и не последняя.
Кэннон тянул через розовую соломинку кока-колу. На его бледном, оттененном угольно-черной бородой лице ярко синели полубезумные глаза.
Он заметил Жака и приветственно поднял руку:
— Хэлло, Френчи! Твои альбиносы подоспели сегодня вовремя! А мои… — Он грязно и замысловато выругался. — …не солдаты, а… — Опять последовала яростная брань.
— …Френчи, — обернулся и Гуссенс, поглаживая свой похожий на бочку живот. — Ты сегодня герой! Не ты, так федералы были бы уже в Обоко!
— Ладно, сочтемся в аду уголечками, — небрежно отмахнулся Жак от поздравлений, сразу посыпавшихся на него со всех сторон.
Ветераны знали его, а новички, уже успевшие наслушаться рассказов о ночном сражении, смотрели на Жака с немым обожанием, как на легендарного героя.
— Тут со мною два парня…
Жак пропустил Петра и Анджея вперед и обнял их за плечи.
— Журналисты будут писать о дерьме, в котором мы барахтаемся. Я хочу сказать, что мы знаем друг друга много лет и побывали кое в каких переделках. Надеюсь, мне никогда больше не придется объяснять это кому-нибудь, пока я жив.
ГЛАВА 6
Петр снял с кровати покрывало, бросил на одеяло пижаму, взбил подушки, как будто бы собирался ложиться спать. В ванной, перед зеркалом, разложил бритвенные принадлежности, повесил в шкаф на плечики рубашки, а грязные скомкал и бросил в корзину с надписью: «В стирку».
Оглядел комнату и довольно хмыкнул: все было так, как будто он собирался жить здесь по меньшей мере до завтра. А между тем уже через несколько часов они с Анджеем должны быть по ту сторону Бамуанги…
Он проверил, хорошо ли упакованы в пластиковый мешочек кассеты диктофона, отснятые пленки и блокноты: кто его знает, может, сегодня ночью им придется побывать и в воде! Повесил через плечо фотоаппарат, еще раз оглядел комнату…
Войтович, номер которого был рядом, услышал, как щелкнул замок, и отворил дверь, опередив собиравшегося было постучаться к нему Петра.
Они вышли в коридор. Весь этаж занимали наемники из команды Жака: сейчас их не было, они проверяли своих солдат в наскоро построенных укреплениях на берегу Бамуанги. О том, что Кодо-2 будет нести сегодня ночное охранение, Жак договорился еще в баре с Гуссенсом и Кэнноном: те согласились охотно, их люди еще не опомнились от вчерашнего боя.
У лифта Петр и Анджей увидели телохранителей Жака, расположившихся в креслах с автоматами на коленях. Солдаты вскочили. Один, высокий, широкоплечий, с почти европейскими чертами лица, кинулся вызывать лифт, второй — пониже, круглоголовый, с широким расплющенным носом и глазами навыкате, растянул в добродушной улыбке толстые губы и поднес ладонь к своему черному берету:
— Маста Френчи приказал быть с вами, са…
— Вот так, — с нарочитой серьезностью сказал Анджей и обернулся к круглоголовому: — Тогда уж скажите, как вас зовут…
— Санди, са… — щелкнул каблуками круглоголовый.
— Манди, са, — эхом откликнулся ему высокий.
— Воскресенье и Понедельник, — перевел Петр с английского. — Френчи мог бы вам придумать и что-нибудь пооригинальнее. Например, Пятница…
Санди и Манди засмеялись.
— Здесь многие сами придумывают себе имена, са, — сказал Санди. — Ведь если вдруг сюда придут федералы… нам будет плохо, са…
— Вы их ненавидите? — спросил Анджей. Санди пожал плечами:
— Но ведь погром, са…
— Они не хотят, чтобы мы жили на том берегу, са, — вступил в разговор Манди. — Наши люди трудолюбивы и помогают друг другу. Разве мы виноваты, что дела у нас идут лучше? Они завидуют нам, са… Но теперь у нас своя страна, са…
Санди грустно усмехнулся:
— Раньше у меня была своя торговля, са. Маленькая торговля. В большой стране она могла стать большой. А теперь…
— У нас есть нефть, — упрямо возразил ему Манди. — Президент говорит: иностранцы будут покупать у нас нефть, и в стране будет много денег. Каждый человек будет получать по сто фунтов в месяц, и тогда никому не надо будет работать. Но федералы хотят забрать нашу нефть и оставить нас нищими! Кабина лифта остановилась на их этаже, и старик лифтер распахнул дверь:
— Добро пожаловать, са…
Солдаты, сразу замолчавшие и посерьезневшие, вошли в лифт следом за Петром и Анджеем. Лифтер закрыл дверь и нажал кнопку на пульте.
— Они наверняка не раз уже спорили на эту тему между собою, — тихо сказал Анджей Петру по-русски. — И ни один друг друга не убедил.
— А Эбахон их не только запугивает погромом, но и сулит райскую жизнь — в богатстве и праздности. Сто фунтов в месяц! И это когда сейчас рабочий получает в среднем всего лишь восемь. Тут у многих появится желание сражаться за Поречье!
Лифт остановился, и они вышли в холл. Здесь было почти пусто, лишь в креслах спали несколько юнцов в пятнистой форме, новички, не выдержавшие соревнования с ветеранами у стойки бара. В ресторане тоже было пусто. Лишь в дальнем углу за столами, составленными вместе, сидела большая компания подвыпивших наемников.
— Сядем в уголок? — предложил Анджей. — Жака что-то не видно…
Они прошли к столу в углу у окна, сели, и сейчас же к ним подскочил официант в красной куртке:
— Джентльмены будут ужинать в кредит или… за наличные? — пряча от неловкости глаза, согнулся он в полупоклоне.
— За наличные, — успокоил его Петр и вытащил из кармана пятифунтовую бумажку.
— Тогда позвольте…
Смущенно улыбаясь, официант взял банкнот и спрятал его в большой бумажник из леопардовой шкуры:
— Один момент!
Он исчез и появился через минуту с роскошной красной кожаной папкой с гербом короля Макензуа Второго: его величество явно приказал относиться к клиентам дифференцированно: в кредит одно, а за наличные совсем другое. И официант, специально ездивший для освоения профессии в Лондон, был теперь этим смущен.
Ужин заказали на троих, надеясь, что Жак не станет привередничать: коктейль из креветок, лангусты на вертеле и жаркое из антилопы…
— Есть старое анжуйское, — вполголоса предложил официант, опасливо покосившись через плечо на шумную компанию.
Жак появился через несколько минут, возбужденный и довольный.
— Готовы? — весело спросил он, усаживаясь за стол и потирая руки. — О! Анжуйское!
Он взял стоявшую на столе бутылку, посмотрел ее на свет и засмеялся:
— Вы чем-то, видимо, здорово угодили его величеству! А? Чем же? Сознавайтесь!
— Уплатили вперед, — в тон ему ответил Петр и поспешил с вопросом: — Так как… там? Едем?
— Раз я обещал… — Жак довольно потер руки. — Через два часа я отправляю на тот берег разведчиков. Пойдут три группы на расстоянии двух миль одна от другой. Первую отправляет Дювалье. Вторую Кувье. Третью — я сам. Группы по четыре человека. Задача — захватить и привезти пленных. Вы отправитесь с третьей группой, которая… обратно не вернется.
— То есть… Как это? — не выдержал Анджей.
— В вашей лодке, кроме вас, будут только двое. Они — метисы с того берега. И будут только рады, если вы засвидетельствуете перед федералами, что они добровольно перешли на их сторону.
Официант, появившийся с подносом, принялся расставлять на столе вазочки с коктейлем из креветок.
Подождав, пока он закончит и удалится, Жак продолжал:
— Постарайтесь, чтобы вас не остановили в районе федеральных войск, а то могут быть… неприятности. Могут принять за наемников и не довести до штаба. Кстати, пресс-карты гвианийского министерства информации… при вас?
Петр и Анджей одновременно кивнули:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45