На кострах жарилось несколько баранов — от запаха рот сразу наполнился слюной. Со всех концов разгромленного кочевья сходились воины, складывая в кучу, кто что нашел — лепешку, связку лука, горшок айрана, мешок сухого сыра.
— Ну, хоть поедим спокойно, да и отдохнем. А то искупнемся? Как тут водичка? — подумал вслух Андрей.
— Думаю, отдых будет коротким, — ответил Мастер.
— Это еще почему?
— Сейчас все узнаем.
На захваченной косматой лошаденке на берег выехал Ханза-чазоол, глянул на окрестные горы, потом — на своих воинов, бросил отрывистую команду. Бараньи туши сняли с огня, разрубили саблями и сложили куски вместе с остальной добытой едой. Все жадно хватали горячее мясо, ломали сухие лепешки, передавали по кругу бурдюк с аракой и глиняные горшки с кислым молоком. Блестели степные глаза — веселые и жестокие, крепкие зубы крушили бараньи кости, белый айран брызгал из хохочущих ртов, стекая по подбородкам. Андрей и сам рвал зубами сочную баранину, прихлебывал из деревянной чашки мутную водку.
Наевшись, Андрей зачерпнул воды — прополоскать рот — и вдруг застыл, охваченный внезапным страхом: браслет с руки исчез.
Глава семнадцатая
Андрей лихорадочно ощупал одежду, оглядел берег — ничего. «Вот черт — на бабе, что ли, оставил?!» Он поднялся и, не ответив на вопросительный взгляд Мастера, направился в сторону давешней юрты. Если там нет — значит нет, ничего не попишешь.
Меж серыми боками юрт струился горячий воздух, на траве, взрытой сапогами, валялись мертвые тела. Наступила тишина, до странности быстро поглотившая шум с берега, слышалось только журчание ручья, протекавшего через кочевье, да поскуливал где-то недобитый щенок. Над серой вершиной утеса, исполосованной пятнами теней, кругами ходил ястреб. Обойдя войлок, скомканный под заваленным каркасом, Андрей мгновенно узнал юрту, в которой он был с женщиной — войлочная завеса на входе до сих пор полуоткинута. Перед входом на земле лежало женское тело. Андрей подошел ближе, вгляделся — оказалась та самая тувинка. Платье пропиталось кровью, темные волосы разметались по земле пыльными прядями. Рядом валялся топор на длинной рукояти, на его темном железе бурыми пятнами засохла кровь. Вот так. «Жаль все-таки…» Андрей огляделся. Неподалеку от юрты на земле лежало что-то вроде скрученной темной змейки.
Показалось, что послышался шорох. Нечего ему тут торчать одному. На всякий случай, захватив топор, Андрей прыжком достиг змейки, нагнулся — «Тот самый!»В этот момент над ухом что-то свистнуло. Схватив браслет, Андрей бросился на землю, откатился в противоположную сторону. Там, где он только что стоял, торчала стрела, подрагивая оперением. Коротко чиркнув по камешкам, в землю впилась еще одна.
Шинкарев мысленно выругался. Сабля осталась на берегу — непростительная оплошность. Между двумя юртами на мгновение показался человек с натянутым луком — Андрей едва ушел от стрелы, бросившись за ближайшую юрту. Что делать? Криком позвать на помощь? Пробираться к озеру? Самому расправиться с лучником, выловив того меж юртами? Тут не пейнтбол, чтобы играть в «кошки-мышки», одно попадание — и Андрей готов. Кстати, «ордер на убийство» ему Мастер так и не выписал. А если лучник не один? Криком предупредить об опасности? Еще раз свистнула стрела, ударилась в толстый войлок, упала на землю. Сразу за ней — один лучник явно не успел бы — пролетели еще несколько. Со стороны окружающих склонов послышались крики, которые стали удаляться в сторону пологого травянистого склона, замыкающего долину. Все ясно — у озера ему делать нечего.
Бросками от юрты к юрте Шинкарев достиг края кочевья. Где ползком, где перебежками он двинулся в зарослях кедрового стланника, направляясь к выходу из долины. Бежать пришлось по крупным угловатым камням, перевитым чешуйчатыми корнями. Длинные иглы кололи тело сквозь рубаху, над головой свистели стрелы. Одна звонко ударила о камень, блеснув узким трехгранным жалом, вторая вонзилась в ствол кедра, третья цапнула за бицепс — по левой руке потекла горячая струйка.
«Надеюсь, никакой дрянью они их не мажут». Руки и колени он сбил о камни, он хрипел, вдыхая неподвижный горячий воздух, пропитанный эфирным запахом смолы. Заросли кончились, открылся пологий травянистый взъем, на котором виднелись убегающие кыргызы. Они разворачивались, били навскидку и дальше бежали в гору. Несколько неподвижных тел осталось на склоне. Андрей посмотрел направо — там, на крутой горе, среди каменных глыб, виднелись натягиваемые луки, островерхие шапки, поблескивали железные шлемы.
Собрав последние силы, он догнал кыргызов почти на самом верху склона.
— Где тебя черти носили?! — обернувшись, рявкнул Мастер.
Китаец бежал быстро и экономно, не делая ни одного лишнего движения.
— Стрелой задело. — Андрей показал руку, весь рукав был уже темным и влажным.
— Потом!
Они перевалили через гребень. Внизу, на альпийском лугу пасся табун караковых степных коней. Его охраняли двое верховых кыргызов. Чазоол рявкнул что-то, и четверо воинов мгновенно развернулись, прикрывая отход. Остальные, хватая воздух разрывающимися легкими, на кривых кавалерийских ногах побежали к табуну. Андрей вскочил на мохнатую тувинскую лошадку, чазоол и Мастер уже были в седлах. Кыргызы мчались, подгоняя табун, то рассыпавшись на ровных участках, то сбиваясь вместе на коротких крутых спусках. Андрей старался держаться в середке, крепко сжимая топор. «Ну, прямо вестерн! А вот и команчи».
Сзади и сбоку послышался топот чужих коней, резкие крики, над головой снова засвистели стрелы. Вздыбилась лошадь, вывалившись из табуна, по земле покатился сбитый кыргыз. Надвинулась темная граница тайги, все сильнее слышался шум реки. Чазоол снова закричал, и весь отряд свернул к реке, узкий выход к которой почти полностью перегородила невысокая известняковая скала. Отряд помчался вдоль реки, один из кыргызов спрыгнул на скалу, полез наверх. Когда Андрей на своей лошадке поспел к проходу, погоня уже была рядом, но задержалась в некотором отдалении: кыргыз на скале метал стрелу за стрелой.
— Прыгай! С лошади прыгай! — крикнул Мастер, уже успевший спешиться.
«Ни хрена себе! Я каскадер, что ли?» Кое-как он спрыгнул с лошадки, которая поскакала вслед за табуном. В этом месте скала прикрывала их от обстрела, прямо к воде спускался густой еловый лес.
— Плот умеешь? Делай!! — крикнул Мастер, обрубая саблей ветки с поваленной ветром ели. Забыв о раненой руке, Андрей рубил, отесывал бревна, потом, сняв с себя веревку, связал небольшой салик — сибирский плот на двоих-троих человек. Остановившаяся было кровь снова потекла по руке, в глазах поплыли красные круги.
Когда плот закачался на воде, Андрей бросил взгляд на скалу — там кыргызский лучник медленно заваливался вперед, пораженный несколькими стрелами. Мастер погнал плот по отмели, в этот момент из-за скалы донесся топот и вой — урянхи пошли в атаку. Всадники с гиканьем ворвались в проход между скалой и рекой, но плот с Андреем и Мастером уже выскочил на стрежень, и река понесла его прочь. Урянхи не прекратили погони — вздымая фонтаны брызг, мчались по отмели. Одна, две, три стрелы ударили в бревна, выбивая щепки.
Китаец и Шинкарев соскользнули в реку, укрываясь за бревнами. Ледяная вода обожгла тело, перехватила дыхание, волны швыряли плот, ноги бились о камни.
«А если впереди водопад или пороги? Или отмель, перекат?»
Стрелы уже утыкали плот, но бревна пока защищали головы пловцов. Внезапно отмель кончилась, лошади оказались по грудь в воде. Урянхи прекратили погоню. Еще несколько минут — и вокруг осталась лишь быстрая вода и тайга по берегам.
Андрей и Мастер забрались на плот, несколько минут лежали неподвижно, покачиваясь на мелких волнах.
Глава восемнадцатая
Работая шестом, Андрей уверенно вывел плот на ровный сильный стрежень. Здесь, на саянской реке, он чувствовал себя равным Мастеру. Китаец выдергивал и аккуратно складывал тувинские стрелы.
— Как рука? — спросил он.
— Работает.
— Покажи.
— Прямо здесь? Может, пристанем к берегу, разведем костер, обсушимся?
— Опасно, — усомнился Мастер.
— Может, и опасно, — пожал плечами Андрей, — может, и нет. А вот пневмония вещь реальная.
— Мне не грозит пневмония. И тебе не грозит. Но можно и пристать. Вон там хорошее место?
— Вполне.
Место и впрямь было неплохое — узкий галечный пятачок, с трех сторон окруженный прибрежными скалами. Главное, на нем были дрова — какие-то выбеленные от старости коряги, выброшенные рекой. Снова спустившись в воду, Андрей подогнал плот к берегу, затем, подрагивая от озноба, наломал хвороста, пока китаец рылся в своем тючке, шурша промасленной бумагой. Оттуда он достал огниво, чистую хлопчатобумажную ткань и какую-то глиняную фляжку.
— Умеешь так? — спросил Мастер, ловко щелкнув кремнем о кресало и поднося затлевший трут к наломанным сухим веточкам.
— Плохо.
— Надо хорошо. Суши одежду, показывай руку. Та-а-ак… это ничего, ничего, — сказал китаец, открывая свою фляжечку.
— Что это?
— Антисептик, — усмехнулся господин Ли Ван Вэй.
Остро пахнувшая жидкость обожгла руку, китаец наложил на рану чистую повязку и убрал все обратно, тщательно упаковав в бумагу.
— Ты куда ходил? — спросил он.
— Браслет потерял. Ходил искать, нашел у юрты. И топор нашел, там же.
— Пошел искать браслет, а нашел топор? — спросил господин Ли Ван Вэй без всякого удивления в голосе.
— Да. А что?
— Нет, я просто так… А та женщина, что с ней?
— Погибла. Ее и убили этим топором. Жаль — думал, жива останется.
— Невозможно, — покачал головой Мастер.
— Почему?
— Кыргызы в своих набегах не щадят никого. А своим изнасилованием ты отнял у нее последние шансы.
— Ее убили из-за меня? Кто — свои? Урянхи?
— Неважно, кто именно ударил топором. Ее убило положение вещей. И тебя убьет, если будешь делать глупости. А в юрте ты сделал большую глупость.
«А как же» Сила Ветра «?»— хотел спросить Андрей, но не стал. Перевесил мокрую одежду, подтянул веревки у плота и снова уселся, изредко пошевеливая костер. «Дрова сухие, дыма почти нет. Ни хрена не заметят».
— Почему нас прикрывал тот кыргыз? — спросил он Мастера.
— Этот воин должен был умереть.
— А мы?
— И мы.
— Почему? — спросил Андрей.
— Мы были в пещере. И тот воин — тоже. Мы трое остались прикрывать отход. Все, побывавшие в пещере, должны были умереть. Кроме Ханзы-чазоола. Но чазоол ничего не знал о плоте. Сейчас он думает, что мы мертвы.
— Вы знали, что так будет? — спросил Шинкарев. Господин Ли Ван Вэй улыбнулся в редкие усы:
— Умный умеет выбраться из беды, мудрый в нее не попадает. Надеюсь, мы поступили как умные люди, раз уж не вышло с мудростью. Как говорил Сунь Цзы: «Есть время одерживать победы, но есть и время избегать поражения, когда мужество нужно не для сражения, а для бегства». В этом бегстве нам понадобится достаточно мужества.
— А если чазоол потом встретит нас в степи? Это опасно?
— Многое опасно. Как твоя одежда?
— Еще мокрая.
— Есть хочешь?
— Хочу.
— При правильной медитации можно получать энергию прямо из Космоса. Но для тебя это пока слишком сложно, верно? — Мастер усмехнулся. — Так что давай поедим. Ибо сказано: «Мудрые начальники заботятся о своих подчиненных». Я кое-что собрал там, на стойбище — сухой сыр, вяленое мясо.
Перекусив, они столкнули плот и шестами выгнали его на стрежень. Сильная река пошла быстро, но ровно. Реку пересекали длинные вечерние тени, падающие от береговой тайги. Вершины потемневших гор ловили последнее солнце, загораясь ярко-зелеными пятнами. После отплытия Андрей молча работал шестом, господин Ли Ван Вэй, так же молча, смотрел на быструю воду, потом обернулся к Андрею:
— В Китае говорят: «Бегущая вода навевает думы об отдаленном».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Ну, хоть поедим спокойно, да и отдохнем. А то искупнемся? Как тут водичка? — подумал вслух Андрей.
— Думаю, отдых будет коротким, — ответил Мастер.
— Это еще почему?
— Сейчас все узнаем.
На захваченной косматой лошаденке на берег выехал Ханза-чазоол, глянул на окрестные горы, потом — на своих воинов, бросил отрывистую команду. Бараньи туши сняли с огня, разрубили саблями и сложили куски вместе с остальной добытой едой. Все жадно хватали горячее мясо, ломали сухие лепешки, передавали по кругу бурдюк с аракой и глиняные горшки с кислым молоком. Блестели степные глаза — веселые и жестокие, крепкие зубы крушили бараньи кости, белый айран брызгал из хохочущих ртов, стекая по подбородкам. Андрей и сам рвал зубами сочную баранину, прихлебывал из деревянной чашки мутную водку.
Наевшись, Андрей зачерпнул воды — прополоскать рот — и вдруг застыл, охваченный внезапным страхом: браслет с руки исчез.
Глава семнадцатая
Андрей лихорадочно ощупал одежду, оглядел берег — ничего. «Вот черт — на бабе, что ли, оставил?!» Он поднялся и, не ответив на вопросительный взгляд Мастера, направился в сторону давешней юрты. Если там нет — значит нет, ничего не попишешь.
Меж серыми боками юрт струился горячий воздух, на траве, взрытой сапогами, валялись мертвые тела. Наступила тишина, до странности быстро поглотившая шум с берега, слышалось только журчание ручья, протекавшего через кочевье, да поскуливал где-то недобитый щенок. Над серой вершиной утеса, исполосованной пятнами теней, кругами ходил ястреб. Обойдя войлок, скомканный под заваленным каркасом, Андрей мгновенно узнал юрту, в которой он был с женщиной — войлочная завеса на входе до сих пор полуоткинута. Перед входом на земле лежало женское тело. Андрей подошел ближе, вгляделся — оказалась та самая тувинка. Платье пропиталось кровью, темные волосы разметались по земле пыльными прядями. Рядом валялся топор на длинной рукояти, на его темном железе бурыми пятнами засохла кровь. Вот так. «Жаль все-таки…» Андрей огляделся. Неподалеку от юрты на земле лежало что-то вроде скрученной темной змейки.
Показалось, что послышался шорох. Нечего ему тут торчать одному. На всякий случай, захватив топор, Андрей прыжком достиг змейки, нагнулся — «Тот самый!»В этот момент над ухом что-то свистнуло. Схватив браслет, Андрей бросился на землю, откатился в противоположную сторону. Там, где он только что стоял, торчала стрела, подрагивая оперением. Коротко чиркнув по камешкам, в землю впилась еще одна.
Шинкарев мысленно выругался. Сабля осталась на берегу — непростительная оплошность. Между двумя юртами на мгновение показался человек с натянутым луком — Андрей едва ушел от стрелы, бросившись за ближайшую юрту. Что делать? Криком позвать на помощь? Пробираться к озеру? Самому расправиться с лучником, выловив того меж юртами? Тут не пейнтбол, чтобы играть в «кошки-мышки», одно попадание — и Андрей готов. Кстати, «ордер на убийство» ему Мастер так и не выписал. А если лучник не один? Криком предупредить об опасности? Еще раз свистнула стрела, ударилась в толстый войлок, упала на землю. Сразу за ней — один лучник явно не успел бы — пролетели еще несколько. Со стороны окружающих склонов послышались крики, которые стали удаляться в сторону пологого травянистого склона, замыкающего долину. Все ясно — у озера ему делать нечего.
Бросками от юрты к юрте Шинкарев достиг края кочевья. Где ползком, где перебежками он двинулся в зарослях кедрового стланника, направляясь к выходу из долины. Бежать пришлось по крупным угловатым камням, перевитым чешуйчатыми корнями. Длинные иглы кололи тело сквозь рубаху, над головой свистели стрелы. Одна звонко ударила о камень, блеснув узким трехгранным жалом, вторая вонзилась в ствол кедра, третья цапнула за бицепс — по левой руке потекла горячая струйка.
«Надеюсь, никакой дрянью они их не мажут». Руки и колени он сбил о камни, он хрипел, вдыхая неподвижный горячий воздух, пропитанный эфирным запахом смолы. Заросли кончились, открылся пологий травянистый взъем, на котором виднелись убегающие кыргызы. Они разворачивались, били навскидку и дальше бежали в гору. Несколько неподвижных тел осталось на склоне. Андрей посмотрел направо — там, на крутой горе, среди каменных глыб, виднелись натягиваемые луки, островерхие шапки, поблескивали железные шлемы.
Собрав последние силы, он догнал кыргызов почти на самом верху склона.
— Где тебя черти носили?! — обернувшись, рявкнул Мастер.
Китаец бежал быстро и экономно, не делая ни одного лишнего движения.
— Стрелой задело. — Андрей показал руку, весь рукав был уже темным и влажным.
— Потом!
Они перевалили через гребень. Внизу, на альпийском лугу пасся табун караковых степных коней. Его охраняли двое верховых кыргызов. Чазоол рявкнул что-то, и четверо воинов мгновенно развернулись, прикрывая отход. Остальные, хватая воздух разрывающимися легкими, на кривых кавалерийских ногах побежали к табуну. Андрей вскочил на мохнатую тувинскую лошадку, чазоол и Мастер уже были в седлах. Кыргызы мчались, подгоняя табун, то рассыпавшись на ровных участках, то сбиваясь вместе на коротких крутых спусках. Андрей старался держаться в середке, крепко сжимая топор. «Ну, прямо вестерн! А вот и команчи».
Сзади и сбоку послышался топот чужих коней, резкие крики, над головой снова засвистели стрелы. Вздыбилась лошадь, вывалившись из табуна, по земле покатился сбитый кыргыз. Надвинулась темная граница тайги, все сильнее слышался шум реки. Чазоол снова закричал, и весь отряд свернул к реке, узкий выход к которой почти полностью перегородила невысокая известняковая скала. Отряд помчался вдоль реки, один из кыргызов спрыгнул на скалу, полез наверх. Когда Андрей на своей лошадке поспел к проходу, погоня уже была рядом, но задержалась в некотором отдалении: кыргыз на скале метал стрелу за стрелой.
— Прыгай! С лошади прыгай! — крикнул Мастер, уже успевший спешиться.
«Ни хрена себе! Я каскадер, что ли?» Кое-как он спрыгнул с лошадки, которая поскакала вслед за табуном. В этом месте скала прикрывала их от обстрела, прямо к воде спускался густой еловый лес.
— Плот умеешь? Делай!! — крикнул Мастер, обрубая саблей ветки с поваленной ветром ели. Забыв о раненой руке, Андрей рубил, отесывал бревна, потом, сняв с себя веревку, связал небольшой салик — сибирский плот на двоих-троих человек. Остановившаяся было кровь снова потекла по руке, в глазах поплыли красные круги.
Когда плот закачался на воде, Андрей бросил взгляд на скалу — там кыргызский лучник медленно заваливался вперед, пораженный несколькими стрелами. Мастер погнал плот по отмели, в этот момент из-за скалы донесся топот и вой — урянхи пошли в атаку. Всадники с гиканьем ворвались в проход между скалой и рекой, но плот с Андреем и Мастером уже выскочил на стрежень, и река понесла его прочь. Урянхи не прекратили погони — вздымая фонтаны брызг, мчались по отмели. Одна, две, три стрелы ударили в бревна, выбивая щепки.
Китаец и Шинкарев соскользнули в реку, укрываясь за бревнами. Ледяная вода обожгла тело, перехватила дыхание, волны швыряли плот, ноги бились о камни.
«А если впереди водопад или пороги? Или отмель, перекат?»
Стрелы уже утыкали плот, но бревна пока защищали головы пловцов. Внезапно отмель кончилась, лошади оказались по грудь в воде. Урянхи прекратили погоню. Еще несколько минут — и вокруг осталась лишь быстрая вода и тайга по берегам.
Андрей и Мастер забрались на плот, несколько минут лежали неподвижно, покачиваясь на мелких волнах.
Глава восемнадцатая
Работая шестом, Андрей уверенно вывел плот на ровный сильный стрежень. Здесь, на саянской реке, он чувствовал себя равным Мастеру. Китаец выдергивал и аккуратно складывал тувинские стрелы.
— Как рука? — спросил он.
— Работает.
— Покажи.
— Прямо здесь? Может, пристанем к берегу, разведем костер, обсушимся?
— Опасно, — усомнился Мастер.
— Может, и опасно, — пожал плечами Андрей, — может, и нет. А вот пневмония вещь реальная.
— Мне не грозит пневмония. И тебе не грозит. Но можно и пристать. Вон там хорошее место?
— Вполне.
Место и впрямь было неплохое — узкий галечный пятачок, с трех сторон окруженный прибрежными скалами. Главное, на нем были дрова — какие-то выбеленные от старости коряги, выброшенные рекой. Снова спустившись в воду, Андрей подогнал плот к берегу, затем, подрагивая от озноба, наломал хвороста, пока китаец рылся в своем тючке, шурша промасленной бумагой. Оттуда он достал огниво, чистую хлопчатобумажную ткань и какую-то глиняную фляжку.
— Умеешь так? — спросил Мастер, ловко щелкнув кремнем о кресало и поднося затлевший трут к наломанным сухим веточкам.
— Плохо.
— Надо хорошо. Суши одежду, показывай руку. Та-а-ак… это ничего, ничего, — сказал китаец, открывая свою фляжечку.
— Что это?
— Антисептик, — усмехнулся господин Ли Ван Вэй.
Остро пахнувшая жидкость обожгла руку, китаец наложил на рану чистую повязку и убрал все обратно, тщательно упаковав в бумагу.
— Ты куда ходил? — спросил он.
— Браслет потерял. Ходил искать, нашел у юрты. И топор нашел, там же.
— Пошел искать браслет, а нашел топор? — спросил господин Ли Ван Вэй без всякого удивления в голосе.
— Да. А что?
— Нет, я просто так… А та женщина, что с ней?
— Погибла. Ее и убили этим топором. Жаль — думал, жива останется.
— Невозможно, — покачал головой Мастер.
— Почему?
— Кыргызы в своих набегах не щадят никого. А своим изнасилованием ты отнял у нее последние шансы.
— Ее убили из-за меня? Кто — свои? Урянхи?
— Неважно, кто именно ударил топором. Ее убило положение вещей. И тебя убьет, если будешь делать глупости. А в юрте ты сделал большую глупость.
«А как же» Сила Ветра «?»— хотел спросить Андрей, но не стал. Перевесил мокрую одежду, подтянул веревки у плота и снова уселся, изредко пошевеливая костер. «Дрова сухие, дыма почти нет. Ни хрена не заметят».
— Почему нас прикрывал тот кыргыз? — спросил он Мастера.
— Этот воин должен был умереть.
— А мы?
— И мы.
— Почему? — спросил Андрей.
— Мы были в пещере. И тот воин — тоже. Мы трое остались прикрывать отход. Все, побывавшие в пещере, должны были умереть. Кроме Ханзы-чазоола. Но чазоол ничего не знал о плоте. Сейчас он думает, что мы мертвы.
— Вы знали, что так будет? — спросил Шинкарев. Господин Ли Ван Вэй улыбнулся в редкие усы:
— Умный умеет выбраться из беды, мудрый в нее не попадает. Надеюсь, мы поступили как умные люди, раз уж не вышло с мудростью. Как говорил Сунь Цзы: «Есть время одерживать победы, но есть и время избегать поражения, когда мужество нужно не для сражения, а для бегства». В этом бегстве нам понадобится достаточно мужества.
— А если чазоол потом встретит нас в степи? Это опасно?
— Многое опасно. Как твоя одежда?
— Еще мокрая.
— Есть хочешь?
— Хочу.
— При правильной медитации можно получать энергию прямо из Космоса. Но для тебя это пока слишком сложно, верно? — Мастер усмехнулся. — Так что давай поедим. Ибо сказано: «Мудрые начальники заботятся о своих подчиненных». Я кое-что собрал там, на стойбище — сухой сыр, вяленое мясо.
Перекусив, они столкнули плот и шестами выгнали его на стрежень. Сильная река пошла быстро, но ровно. Реку пересекали длинные вечерние тени, падающие от береговой тайги. Вершины потемневших гор ловили последнее солнце, загораясь ярко-зелеными пятнами. После отплытия Андрей молча работал шестом, господин Ли Ван Вэй, так же молча, смотрел на быструю воду, потом обернулся к Андрею:
— В Китае говорят: «Бегущая вода навевает думы об отдаленном».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55