— Боже! — прошептала она. — Что тут стряслось?
Я принялся объяснять, но Лиза не стала слушать, махнула рукой и прервала меня на полуслове:
— Какой ужас! Какой ужас, Хаскелл! — и выудила из сумочки кружевной носовой платок, которому я обрадовался, как родному. — Знаете, и со мной ведь беда приключилась! То-оже…
Последнее слово, казалось, жило собственной жизнью. Оно длилось и длилось, не желая кончаться. То-о-о-о-оже. Когда же закончилось, Лиза Джо промокнула слезы платком и посмотрела на меня. В её прекрасных глазах почему-то промелькнуло враждебное выражение.
— Уинзло только что порвал со мной! Он сказал, что вы ищете убийцу Филлис Карвер и подозреваете его, а потому мы никогда больше не увидимся!
Так. И что я должен на это сказать? Что это даже к лучшему?
Но Лиза придерживалась другого мнения. Вид у неё был сейчас очень и очень сердитый. Видимо, Уинзло доложил ей о шантаже, как только ему позвонила Филлис с требованием денег.
— А я ему и говорю: плевать мне, пусть все знают.
Я смотрел на неё во все глаза. Ну как, как, скажите на милость, Уинзло удалось обзавестись двумя — двумя! — красивейшими женщинами, готовыми смириться с чем угодно, лишь бы удержать его при себе. Господи, а ведь я не смог примирить Клодзиллу даже с Рипом! За четыре года нашего замужества она раза два, не меньше, грозилась отравить его.
Со слезами в голосе Лиза торопливо продолжала:
— А теперь выясняется, что ему-то как раз не наплевать, что про него люди скажут. И все из-за вас!
О, да! Лиза во всем винила меня. Вот что примерно сказал ей Уинзло: если они будут продолжать встречаться, все подумают, что у него был повод для убийства Филлис. Знаете какой? Чтобы оградить Лизу от грязных слухов. А если люди увидят, с какой легкостью он с ней расстается, тогда никто не заподозрит, что он готов пойти на убийство ради того, чтобы защитить её репутацию.
Теперь мне все ясно. Боюсь, старине Уинзло абсолютно наплевать на Лизу Джо. Может, Джун Рид лучше знала своего мужа, чем мне показалось, определив «отношения на стороне» как ничего не значащие?
Но Лиза таких тонкостей явно не понимала. Она всхлипывала и всхлипывала, а когда наконец взяла себя в руки, сказала:
— Но вы не правы, Хаскелл, подозревая Уинзло! Не мог он убить Филлис Карвер! Он весь день пробыл у меня в квартире. Мы с ним… ну, это…
Лиза осеклась, но мне и так все было ясно. Я облизал пересохшие губы. Весь день? Она говорит о часах, проведенных в постели? Ну, все, приехали. Вот теперь у меня разыгралась настоящая депрессия.
Мне страшно не хотелось спрашивать, но нужно было выяснить наверняка.
— Сколько часов у вас пробыл Уинзло? — голос у меня был слабый-слабый. Наверное, из-за сухости во рту.
Лиза задумалась, прежде чем ответить. Она кинула взгляд на дверь моего поруганного кабинета, потом в окно — на здание городского суда, у которого коротали день Рабочие Штаны и Атлас Автомобилиста. Старички, кстати, насторожились, как два цепных пса и таращились на мои окна. Наверное, стоит исключить Лизу из возможных претендентов на роль взломщика моего офиса. Лизу наверняка запомнил бы и Атлас, и Штаны. На секунду я подумал, что они сейчас помашут ей, но нет. Они лишь восторженно глазели и блаженно улыбались.
Зрелище не для слабонервных, должен вам доложить.
Но Лиза, похоже, даже не заметила стариканов. Она обернулась ко мне, вздернула упрямый подбородок и сказала:
— Уинзло пробыл у меня весь день, а потом всю ночь!
Очевидно, она не знала точного времени убийства Филлис, и на всякий случай исключила целые сутки.
Я молчал. Лиза ведь не знала, что Джун похвасталась, какой Уинзло замечательный муж, ибо каждую ночь возвращается домой. Из них двоих врала, скорее, Лиза.
Видимо, она сказала все, что хотела, и собралась уходить. Но напоследок произнесла ещё одну убийственную фразу: — Так что если вы решил повесить убийство на моего Уинзло, то лучше найдите себе кого-нибудь другого. Он был со мной!
Это прозвучало гордо.
Я смотрел плывет вниз прекрасная Лиза, и сердце мое переполняла горечь. Почему-то я не горел желанием броситься убирать кабинет. Куда я горел желанием броситься — так это с чертовой лестницы вниз головой, на асфальт.
Ну как, черт подери, Уинзло — а тем более Орвалу — это удается?
Подумав об Орвале, я вспомнил, что до сих пор не перезвонил Имоджин. А ещё я вспомнил все, что сказала Джун. На поиски телефона в этом чудовищном разгроме ушло минут пять. Аппарат обнаружился под горой книг в углу комнаты. Трубка валялась в метре от него, улетев на всю длину провода. Не удивительно, что Мельба не слышала звонков.
К счастью, я был в тех же джинсах, что и вчера, так что долго искать домашний телефон Имоджин не пришлось. Я выудил из заднего кармана сложенный листок, сел на пол и набрал номер.
Имоджин сняла трубку после первого же гудка.
— Ой, Хаскелл, слава Богу, вы застали меня! Я спешу на похороны. Думала, это опять кто-то звонит с соболезнованиями. Весь день только и делаю, что трубку поднимаю. По-моему, уже весь город позвонил.
Имоджин протараторила все это на одном дыхании. Как же они с Филлис похожи.
— Ну как, удалось выяснить что-нибудь интересное у Руты или Уинзло?
Или подозрительное, подумалось мне. Я рассказал все, что посчитал интересным, но на неё это особого впечатления не произвело. По поводу «маленькой договоренности» между Джун и Уинзло она сказала:
— Ой, Хаскелл, ну вы ведь ей не поверили? Надо же, никогда не слыхала большей чепухи! Неужели вы считаете, что Джун Рид действительно будет спокойно сидеть и смотреть, как муж ей изменяет?
Я с сожалением признался:
— Не знаю. На мой взгляд, прозвучало это довольно искренне.
Имоджин испустила вздох, смахивающий на верджиловский.
— Хаскелл, вы верите всему, что скажет красивая женщина?
Если бы я хотел пустить Имоджин пыль в глаза и показать себя учтивым и галантным кавалером, я бы непременно поймал её на слове и спросил:
— Разумеется, а что вы хотите мне сказать?
Но никогда я не был ни слишком учтивым, ни слишком галантным. Вместо того, чтобы превратить слова Имоджин в комплимент, я сидел как истукан, не в силах произнести ни звука. У меня засосало под ложечкой. Я с самого начала ждал возможности незаметно повернуть разговор на Орвала. А теперь, когда такая возможность подвернулась, едва мог языком пошевелить от смущения.
— Хаскелл? — наконец напомнила о себе Имоджин.
— Э-эм-м, да, так вот, раз уж об этом зашла речь, — пробормотал я, Джун, э-эм-м, обмолвилась мне ещё об одном… одной мелочи. — О господи, я стал разговаривать прямо как Уинзло. — Что у вас было с Орвалом?
Да уж, тактичнее некуда.
— С Орвалом? — не поняла Имоджин. — У меня с Орвалом?
Я откашлялся и судорожно облизал губы.
— Джун сказала, что вы, э-эм-м, с Орвалом, ну-у-у… встречались.
— Что?! — воскликнула Имоджин. — Господи, и где только Джун услышала такую глупость! Разве что в школе… Ну да, в школе я пару раз сходила с Орвалом в кино, но быстро поняла, что это не для меня, — она помолчала, потом полувздохнула-полувсхлипнула. — Жаль только, что мне не удалось Филлис переубедить.
От этого разговора ни мне, ни ей легче не стало.
— Послушайте, Хаскелл, — продолжала Имоджин. — Мне, наверное, следовало сказать об этих свиданиях с самого начала, но, честно говоря, это дела давно минувших дней, и мне просто не пришло в голову…
Как было мне хотелось ей поверить!
— Кстати, Хаскелл, а что у вас с телефоном? Я раз десять набирала ваш номер, и все время показывало «занято». Трубка плохо лежала?
Уж не знаю, намеренно Имоджин сменила скользкую тему, или просто посчитала её исчерпанной. В любом случае, было бы странно приставать и дальше с расспросами по поводу Орвала, иначе она может решить, будто я страдаю навязчивыми идеями.
— Ну, да, в общем, можно и так сказать, — промямлил я и поведал о происшествии. Когда я сказал, что взломщик перевернул все вверх дном и не оставил ни одного отпечатка, Имоджин даже присвистнула.
— Ох, Боже мой, Хаскелл, уж не искал ли он записи Филлис?
— Я в этом уверен.
— Но, Хаскелл, но это же странно! Если Филлис убили ради того, чтобы забрать пленки, то почему преступник до сих пор за ними охотится?
Этот вопрос уже приходил мне в голову. Ответ напрашивался сам собой.
— Значит, мой кабинет взломал не убийца.
В трубке послышался долгий, разочарованный вздох.
— Тогда поиски взломщика нам совсем не помогут.
Я обнаружил, что киваю, как будто Имоджин могла видеть это по телефону.
— По крайней мере, исключим кого-то из списка.
И чуть было не добавил: А поскольку список включает Уинзло, Лизу Джо, Джун, Руту, Бойда, Ленарда, Орвала, и даже вас, дорогая, то если исключить хотя бы одного, будет намного легче.
Имоджин взяла с меня обещание позвонить как только узнаю что-нибудь новое, и на этом мы распрощались. Я бы с удовольствием ещё разок-другой спросил, как же Имоджин умудрилась позабыть о свиданиях с Орвалом в школе, но вряд ли мне удалось бы сделать это менее заметно, чем пустить поезд под откос.
Что ж, оставалось заняться тем, чем мне меньше всего хотелось сейчас заниматься. Уборкой. Но едва я положил на рычаг трубку, как сообразил, что с утра у меня маковой росинки во рту не было. А на часах почти два часа пополудни. Может, живот крутило вовсе не оттого, что я боялся заговорить с Имоджин об Орвале, а из-за элементарного голода?
Я отложил уборку и поспешил вниз, к машине. Не скажу, чтобы с большим огорчением.
Минутка-другая наедине с четвертинкой цыпленка куда приятнее, чем многочасовая уборка. С этой мыслью я и отправился в гриль-бар Фрэнка. Еда там не то чтобы дрянная, но и не шикарная. Просто еда.
На самом деле, заведение Фрэнка — бывший магазин кормов. Когда торговля стала приносить сплошные убытки, Фрэнк приспособил помещение под ресторанчик. Здесь до сих пор витает дух крестьянских будней, а на голых деревянных стенах красуются пожелтевшие плакатики, призывающие кушать «Вискас» и прочие деликатесы. А ещё Фрэнк набрался наглости повесить единственную неоновую вывеску во всем Пиджин-Форке. Маленькая, красная, она гласила: «Будь здоров!» Вывеска торчала в витрине и, на мой непрофессиональный взгляд, совершенно не вязалась с общей декорацией. Но Фрэнк ею страшно гордился.
Фрэнк обосновался в семи милях от Пиджин-Форка, на перекрестке, где Главная улица переходит в автомагистраль. На ходу вытаскивая из кармана ключи от машины, я обогнул аптеку. И тут заметил красный «кадиллак» Далтона, примостившийся возле моего пикапа. Так-так. Значит, жулик прискакал на свидание. Наверняка с единственной целью — самолично оценить костюм Мадонны. Действительно, это необходимо видеть собственными глазами, иначе не поверишь.
И ещё кое-что я заметил. Рядом с сияющим, новеньким «кадиллаком» моя машина — недавно выкрашенная в небесно-голубой цвет, прошу заметить, выглядела бедной сироткой.
С минуту, наверное, я пребывал в столбняке, пялясь на этого красавца и вспоминая утреннее повествование Мельбы.
У меня и четверти часа не заняло вскочить в пикап, заехать в магазин электротоваров Туми, купить диктофон наподобие того, что использовала Филлис, клейкую ленту хорошего качества, и вернуться обратно к аптеке.
«Кадиллак» стоял на том же самом месте. Я выбрался из пикапа и как следует огляделся. Никого.
Озираясь, я вразвалочку подрулил к шикарному авто. И принялся разглядывать его так и сяк, качать головой и причмокивать, чтобы случайный очевидец решил: малый в полном отпаде от этой сверкающей красоты.
Мистер Далтон, видимо, очень доверчив, или забывчив, ибо дверцу он оставил незапертой. Нужно ему намекнуть, чтобы впредь был поаккуратней. Мало ли что.
Менее минуты потребовалось мне, чтобы юркнуть в салон и вынырнуть обратно как ни в чем ни бывало.
Клейкая лента отлично сработала, намертво прилепив диктофон под передним сиденьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32