А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Когда был в армии, бабушка умерла. Я хотел написать тебе, но адреса у меня не оказалось. Я узнал его после, случайно, через одного военного, но у меня опять начались неудачи, и я предпочёл молчать. Когда поступил в институт, дал себе слово, что пока не закончу его, не заявлю вам о себе. Мне всё казалось… В общем, мои сёстры и брат… неизвестно, как бы ко мне отнеслись.
— Какой же ты! — воскликнула Надежда Александровна сквозь слёзы. — Только и помнил об Андрее Гавриловиче. О сёстрах. О брате. А обо мне забыл? Все эти годы ты не выходил у меня из головы. Чего я только не передумала! Жив ли ты? Здоров ли? Где ты? Слава Богу, на прошлой неделе зашли ко мне Пётр Савельевич с женой.
— Какой Пётр Савельевич?
— Что, Горбатовского забыл?
— Ах вот оно что! — изумлённо воскликнул Олег и улыбнулся. — Я ему многим обязан.
— Если бы не он, я бы ничего так и не знала. О твоём подвиге, оказывается, было напечатано в «Красной звезде», а мы, как умер Андрей Гаврилович, перестали её выписывать. Это что у вас? — спросила она, глядя на тенистые аллеи, огороженные штакетником.
— Это парк, — ответил Олег. — А тут неподалёку река. Пойдём?
Они прошли к реке и ещё долго гуляли по окрестностям села и все говорили и не могли наговориться.
Надежда Александровна погостила неделю и поехала домой. Олег и Михаил проводили её до Иркутска и посадили на поезд. Она взяла с сына слово, что каждую неделю он будет писать ей письма и в следующие каникулы приедет в Москву.
XXVII
В личной жизни Инны Борзенко произошли важные события. Началось с того, что она сменила место работы. Из ИРГИРЕДМЕТА перешла в научно-исследовательский сектор политехнического института. Из каких соображений она сделала это, никто толком не знал. Добровольский, встречаясь теперь с ней довольно часто, подумал, что она сделала это просто так, от скуки — потянуло туда, где больше мужчин. В одной из бесед он намекнул ей об этом. Она категорически отвергла его «домыслы» и сказала, что перешла сюда из соображений чисто научных, что лаборатория, в которой она теперь числится научным сотрудником, работает как раз по той теме, которая ей больше всего по душе. И всё-таки Юрий Петрович склонялся в пользу своего предположения. Позднее узнал, что причиной перехода было ни то, ни другое.
Истинную причину она скрыла от всех, но как ни хитрила, первым о ней догадался именно тот, от кого эта причина маскировалась особенно тщательно. Иначе и быть не могло. Любви, как пороху, в огне не скрыться, говорит пословица.
Близкие ей люди могли не понять её и по другой причине. Прежде у ней были кавалеры, как правило, солидные и состоятельные, обязательно старше её. На сей же раз, когда дело завернулось нешуточное, пришла любовь, человек оказался необычный: моложе её на год и к тому же пока лишь студент, нуждающийся в поддержке.
Как тут быть? Поневоле будешь хитрить и обманывать. Обмануть удалось и родных, и подруг, — всех, кроме Осинцева. Позднее обо всём догадался и Добровольский.
Когда первый раз она встретила в институте Осинцева, на бледных щеках её вспыхнул румянец. Однако она при всех случаях жизни оставалась верной своим привычкам общаться с мужчинами запросто и смело подошла к Олегу. Поздоровались. Её внезапное появление здесь и взволнованный вид подействовали на него так, словно в лютый мороз засверкали молнии и пошёл дождь. Он спросил, как она оказалась здесь. Она сказала новость, объяснила мотивы. Он пожелал ей успехов и, так как очень спешил на лекцию, они тут же расстались.
Олег не поверил ей. Когда она объясняла мотивы, её выдали глаза.
В последующие дни Олег окончательно убедился, что сомнений на этот счёт быть не может. Какие могут быть сомнения, если она ежедневно подкарауливает его после лекций и каждый раз в новом наряде. Однажды она попросила его помочь переставить кое-что в лаборатории и хвалилась, что руководитель темы по обогащению алюминиевых руд хорошо к ней относится, что работа заметно продвигается вперёд, и намекнула, что здесь она обретёт, наконец, счастье, и что в этом она не сомневается, так как чувствует сердцем, которое её никогда не обманывает. Олег вспомнил о её интуиции и прозорливости, над которыми подсмеивался Добровольский, и вздохнул лишь в ответ. Олег предвидел грядущие события и уже готовился к тому, как бы поосторожней, без лишней нервотрёпки спустить все на тормозах, а она была уверена в успехе и не сомневалась, что рано или поздно сыграет с ним свадьбу.
По ночам ей грезились его скуластое лицо и по-детски обезоруживающая улыбка. Прежде, когда кто-нибудь за ней ухаживал, она задавала себе вопрос: хочет ли она от него ребёнка? Как правило, очень скоро убеждалась, что не хочет, иной раз к своему удивлению, если ухажёр был стоящий. Она не хотела ни от кого ребёнка. Даже от Вадима, с которым была близка. А тут вдруг, не задавая себе этого вопроса, поймала себя на том, что хочет сынишку.
Не сомневаясь в успехе задуманной операции, она доверилась больше своему сердцу, чем рассудку, хотя рассуждала довольно логично. У него есть всё, что нужно ей для души и плоти, а она может дать ему не только все для души и плоти, но и то, чего ему не хватает в жизни и что нужно для семьи. Она хорошо обеспечена, живёт с родителями, — на троих квартира из четырёх комнат в лучшем доме и лучшем районе города, — умеет вкусно готовить, накормит, оденет, приголубит — осчастливит. Перейдёт к ним жить и получится добропорядочная семья.
Так рассуждала она. Он же думал о том, как могло получиться, что дело зашло так далеко и есть ли в этом доля его вины. Вспомнил всё, что было с самого начала.
… Она пригласила его в театр. Это было в первый же день знакомства. Договорились и сходили в театр. После спектакля проводил её. Она пригласила его домой и познакомила с родителями. У неё была очень представительная седая мама и солидный папа. Затем Инна провела гостя в свою комнату, обставленную со вкусом и прибранную так чисто, что кругом ни пылинки — даже пол блестел, как лакированный и, казалось, только что был вымыт. Она включила магнитофон. Послушали песенки. Весёлое настроение не покидало её весь вечер. Принесла поднос с кофейником, чашками и вазами, полными всякого добра. Пили кофе вдвоём с печеньем, фруктами и какими-то вкусными конфетами с красивыми этикетками, которых Олег никогда в жизни не видывал. Было уже поздно, когда он собрался домой. Инна сунула ему в карман яблоко и номер домашнего телефона на клочке бумаги. Просила позвонить, как будет желание увидеться с ней. Олег пожаловался на недостаток свободного времени, объяснил ей, что учится и работает. Она согласилась, что это, конечно, не легко, но по воскресеньям советовала отдыхать. На этом они расстались.
Вскоре Олег зашёл на почту. Надо было отправить поздравительные открытки к 8 Марта матери и Валентине. Написав Новопашинский адрес и поздравление на обратной стороне, помахал открыткой в воздухе, чтобы чернила скорее высохли, и в этот момент увидел Инну, входившую на почту. Он чуть поклонился ей, приветствуя. Она с улыбкой подошла к нему.
— Невесту поздравляешь?
— Нет.
— Кого же?
— Родственников. Мать и жену двоюродного брата. Как её назвать по родословной?
— Для тебя — невестка, — ответила Инна. — Ей будет приятно.
— Чего тут особенного?
— Женщинам всегда приятно, когда их поздравляют, особенно в такой день.
— Я и не знал, что делаю большое дело.
— Так вот знай и всегда помни об этом, — сказала Инна. — Кстати, мы с мамой приглашаем тебя на 8 Марта.
— Я собрался на рыбалку. Всё уже приготовил для подлёдного лова.
— Причина не уважительная, — сказала Инна. — Культурный человек не делает подобных заявлений, когда женщина приглашает его на свой праздник.
Олег дипломатом быть не научился, а некультурным прослыть не захотел. Пообещал прийти.
После праздника Олег больше не был у Инны. Приближалась сессия, и он с головой ушёл в работу. С Инной встретился всего лишь раз случайно на улице. Они пошли в парк, ходили по аллеям и долго беседовали. Инна любила поговорить с ним, Олег тоже умел поддержать беседу, и они остались довольны друг другом. Тогда уже Олег заметил, что Инна ни разу не сорвалась на иронию по отношению к нему и не сказала ни единой колкости, что было весьма свойственно её характеру. На прощание намекнула, что понимает, как сильно он занят, и всё-таки мог бы позвонить. Олег ответил, что не любит пользоваться телефоном, не привык, всегда чего-то боится, когда берет трубку. Она рассмеялась и сказала, что это чувство ей знакомо — однажды хотела позвонить своему научному руководителю на дом и не решилась.
Общество красивых и образованных людей всегда приятно, но пока же Олег признавал основой всего режим и систему. Система оставалась прежней: «долбать» науки, как выражаются иногда студенты, не все сразу и поверхностно, а одну за другой, с глубинкой, — так надёжнее. Постепенно натренировал свой мозг переключаться от одной науки к другой по команде, как машину, которую включают и выключают нажатием кнопки. Вся соль этой идеи Добровольского, как в последствии окончательно уяснил Олег, сводилась к тому, что в работе исчезают помехи — нервозность, суетливость и беспокойство за успех дела, как у опытного бригадира земледельцев, который не распыляет силы, а посылает все тракторы на одно поле, — вспашут поле, и душа о нём не болит. Потому-то Осинцев, не покончив с одним делом, не брался за новое и всякий раз, когда брался за новое дело, чувствовал себя уверенно, работал в полную силу и отличился. Когда сдал последний экзамен летней сессии, ещё раз вспомнил Юрия Петровича добрым словом и жалел, что в тот день не нашёл его, чтобы от души поблагодарить за помощь и советы. В тот день был как шальной, не заметил, как ушёл куда-то на край города. В бурьяне насобирал жёлтого и белого донника и не мог надышаться пахучей травой, навеявшей воспоминания детства с поездками на лошадях в ночное и с запахами степи, когда от скачкина коне и счастья жизни кружится голова. В этот день, последний день сессии он испытывал нечто подобное. Это был один из самых счастливых дней в его жизни.
После сессии он оставил работу на кафедре технологии. Повышенной стипендии хватало на жизнь. А в летние каникулы поехал в Новопашино к Михаилу и хорошо подработал на лесозаводе.
Инна в институте чаще всего и виделась с Олегом. Иногда они встречались в молодёжном кафе, иногда случайно на улице. Когда и где бы не встречались, Олег был внимателен к ней, уважал её как умную собеседницу и охотно уединялся с ней в укромный уголок, чтобы обсудить новости.
Тогда по неопытности он ещё не знал большой разницы в психологии мужчины и женщины. Мужчины в силу инстинкта власти и ответственности перед обществом более пристрастны к политике, науке или искусству. Они готовы обсуждать всякие проблемы и новости с кем угодно, иной раз готовы обратиться к стенке, лишь бы высказать своё мнение. Недаром дружба между мужчинами, которые находят единение во взглядах, всегда крепче любой женской дружбы. Женщины в этом смысле — несколько другая порода людей. Между собой могут болтать о рыночных ценах и всякой чепухе с утра до вечера. Но стоит серьёзному человеку с неисчерпаемым багажом знаний, которому просто физически необходима разрядка головы, — стоит ему подойти к знакомой женщине просто так, поделиться мыслями, она прежде вспомнит, нравится ли он ей, и в зависимости от этого либо будет слушать, либо скажет: «Извините, у меня голова болит». Тут уж она не любит терять зря время. Пусть у него будет хоть семь пядей во лбу, — если не нравится, все тут кончено — убежит. И чем он умнее, тем дальше от него убежит. А Олег поверил, когда Инна говорила, что поддерживает знакомство с Добровольским только из-за того, что с ним интересно беседовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70