Таким, как вы, там раздолье…
— Каким «таким»? — взвизгнула Елена, подскакивая к брату.
— Ты, Леночка, разве не в курсе, что твой супруг… прости за политнекорректное определение… пидор?
Елена беспомощно посмотрела на Алекса, но тот был похож на сфинкса — лицо непробиваемое, надменное.
— Он всегда был бисексуалом, но под старость лет целиком переключился на мальчиков, — пояснил Эдуард. — У него и милый дружок есть. Молоденький, страстный, у них, знаешь, какая любовь… М-м-м… Их братья по анальному счастью, педосы, говорят, что Пусик и Дусик просто идеальная пара!
— Кто? — тупо переспросила Елена.
— Пусик и Дусик. Пусик, это твой супруг, а Дусик племянник. Мой Дениска и твой Алекс пол года состоят в любовной связи.
— Я ничего не понимаю, — жалко выдохнула она, по-прежнему вглядываясь в лицо мужа. — Алекс, милый, что он такое говорит? Скажи, что это не правда…
— Это правда, Лена, — ответил за него Эдуард Петрович. — Из-за этого, собственно, наша мать и погибла.
— Элеонору Григорьевну убил Алекс Бергман? — спросил Петр.
— Да. Ему нежны были деньги. Большие деньги! Чтобы поддерживать творческую карьеру бездарного певца Дэниса.
— А нож? — задал лаконичный вопрос майор Головин.
— Объясню. Только начать придется издалека. — Эдуард Петрович поиграл бровями, видимо, эта игра помогла ему собраться с мыслями, и начал. — Итак. Антиквар Шац давний друг Алекса Бергмана. Они дружили с первого класса. Только после школы Алекс пошел во врачи, а Абрашка в антиквары подался (у них это наследственное). И вот однажды юный Шац, тогда еще ассистент при папеньке, помогал этому самому папеньке составлять опись одной коллекции драгоценностей. Коллекция была роскошной… Та, что дошла до нас, — он кивнул головой в сторону стола, на поверхности которого переливались украшения, — лишь жалкое ее подобие. Остаточки былой роскоши. Конечно, мать постаралась сохранить все самое ценное, но со многими предметами пришлось расстаться из-за того, что они были слишком громоздки — диадемы, например, или две шкатулки с жемчугом. Элеонора уже тогда собиралась спрятать драгоценности — ей хотелось, чтобы после ее смерти наследники поиграли в игру «Найди сокровище». Был у нее небольшой заскок на этой почве…
— Шац рассказал своему другу о коллекции Элеоноры? — задал вопрос Стас, чтобы вернуть повествование в нужное русло.
— Рассказал, но не только о ней, но и о дочке Элеоноры, Елене, потому знал, что Алекс Бергман мечтает выгодно жениться. Молодой доктор понял, что успеха в жизни и долгожданного богатства своими силами не добьется — ни таланта, ни целеустремленности, только красивая внешность, манеры, хорошо подвешенный язык… — Эдуард Петрович даже не подумал смягчить удар — без перехода выдал. — Алекс решил охмурить единственную дочь богатой старухи — Элеоноре было еже шестьдесят четыре, и парень надеялся, что она в скором времени умрет. Но даже если не очень скоро, то в любом случае поможет любимой дочери материально — Шац очень красочно описал, в какой роскоши живут старуха с дочкой. Алекс подстроил случайную встречу с Леной, как и планировал, охмурил ее, после чего быстренько затащил ее в загс. Не зря говорят — поспешишь, людей насмешишь! Не торопился бы так с женитьбой, глядишь, больше бы узнал о своей невесте, но поторопился — не узнал, и получилось, что вместо богатой аспирантки с роскошной жилплощадью в центре Алекс заполучил училку с общягой и напрочь разорванными родственными связями. Оставалась одна надежда — на скорую смерть Элеоноры. Но и тут не повезло! Старуха в скором времени умирать не собиралась! — Вульф бросил взгляд на сестру, пытаясь определить по ее застывшему лицу, что она чувствует, но не определил, по этому продолжил, как ни в чем не бывало. — Но и на Алексовой улице наступил праздник. Его жена неожиданно стала преуспевающей бизнес-вуман, и сокровища ее матери уже не так его волновали. Так к концу двадцатого века, Алекс, наконец, достиг того уровня благосостояния, о котором мечтал. Жить бы да радоваться, но не получилось — господин Бергман страстно влюбился, и не в какого-нибудь, а в восходящую звезду поп-олимпа Дэниса. Сначала все было хорошо: любовь была взаимной, и на подарки милому дружочку денег хватало, но тут в карьере Дэниса наступил кризис (продюсер решил его кидануть), и Пусик вознамерился помочь любовнику… Вопрос — как? Где найти несколько сотен тысяч долларов? Ограбить жену? Но у нее взять нечего. Недвижимость без ее согласия не продашь, а к брюликам и антиквариату она равнодушна… Можно, конечно, развестись, разделить имущество — у них и брачный контракт есть, но ему опять же, кроме дома и мебели ничего не обрыбится, потому у политиков основной заработок идет «черным налом», и с этих миллионов ему ни процента не положено…
— По этому он решил убить свекровь? — спросил Стас, поглядывая на застывшего Бергмана, все надеялся на какую-то реакцию, но тот по-прежнему не шевелился и, кажется, даже не моргал.
— Совершенно верно. Он как рассчитал: либо сразу после получения женой наследства — он не сомневался в том, что наследницей станет именно она — разведется, тогда половина добра будет его по закону, либо (если коллекция попадет жене в руки не официально) просто часть его украдет. Был еще один вариант: драгоценности у старухи в доме, и тогда, убив ее, он просто их присвоит.
— А что там с ножом? — опять вернулся к этому вопросу Головин.
— О! Эти два чудика, в смысле, Бергман и Шац, решили, что, убив Элеонору моим ножом (чего уж теперь скрывать — нож мой), убьют еще одного крупного зайца. То есть Волка. Иначе говоря, меня.
— Они решили вас подставить?
— Меня подставить трудно, это они понимали, но рассудили так: если меня и не обвинят в убийстве, то, по крайней мере, заподозрят…
— То есть они хотели отвести от себя подозрение?
— Я так понимаю…
— Зачем это Шацу?
— Он меня до печенок ненавидит, — плотоядно улыбнувшись, сообщил Вульф. — Козлина старый! Провернули мы с ним пару делишек, о которых он сейчас забыть хочет, а не даю. Вот и бесится…
— Я так и не понял, Шац с Бергманов были заодно?
— План они разработали вместе, но исполнителем был Бергман… — Эдуард Петрович, прищурившись, глянул на Алекса. — Не так ли, Александр Геннадьевич?
Бергман, наконец, отмер — дернулся, как в конвульсии.
— Так и будем молчать? — зло спросил Вульф.
Алекс посмотрел на Новицкого совершенно безумными глазами и чуть слышно спросил:
— Что вы от меня хотите?
— Признания.
— Ваше обещание остается в силе?
— Содействия не обещаю, но невмешательства гарантирую.
— Другими словами, вы клянетесь, что в тюрьме меня не убьют?
— Если убьют, то не по моей просьбе…
Бергман всхлипнул, уронил голову на грудь. Пока он сидел так, Эдуард Петрович подошел к видеокамере, включил ее, навел на окаменевшего Алекса.
— Хорошо, — сипло, как астматик, прошептал Бергман. — Я признаюсь… Элеонору Григорьевну убил я.
— А Голицыну?
— Ее тоже…
Елена Бергман, до сих пор сидевшая рядом с мужем, отшатнулась от него, как от чумного. А Алекс, жалко улыбнувшись, сказал:
— Я любил тебя, Лена… По своему любил… Если бы я не встретил Дусика, все бы у нас было хорошо…
Елена отвернулась, на ее лице читалась гадливость, а Алекс продолжил:
— Я убил Элеонору без сожаления, я знал, какой она была змеей… К тому же она не мучилась — я нанес ей точный удар в сердце… — Он провел трясущимися руками по лицу. — Голицыну мне было жальче, но я должен был вытрясти из нее сведения…
— Вытряс? — спросил Вульф, брезгливо глядя на Алекса.
— Нет… Пожалуй, она ничего не знала… Сказала только, что от коллекции, скорее всего, ничего не осталось, кроме нескольких безделушек, типа, яйца Фаберже и каких-то дурацких подстаканников, но я ей не поверил… Я знал, что драгоценности существуют! Еще я был уверен, что они спрятаны где-то рядом… Может, даже в квартире… — Его глаз задергался, рот съехал на бок. И этот нервный тик удивительно быстро состарил лицо Алекса: теперь это был не моложавый франт, а потасканный старикан с крашеными волосами и тщательно увлажненный морщинистой кожей. — Я не догадался обыскать ее… Так что, господин Вульф хоть в чем-то ошибся…
— Это вы пытались отравить Аню? — задал вопрос Петр.
— Мне ничего не оставалось… Я знал, что в случаю ее смерти, имущество Элеоноры унаследовали бы ее дети: сын и дочь…
— Вы рисковали, — заметил Петр. — За вами могли следить, как за мужем подозреваемой.
— Я понимал это, но не мог ждать!
— Почему?
— Потому что на Ленином горизонте опять замаячил Отрадов … — Алекс с такой ненавистью глянул на Сергея, что тот даже опешил. — Прискакал в Москву и начал обхаживать свою давнюю любовницу… А Лена повелась, я сразу это понял… А еще я понял, что если их отношения будут развиваться, то развод мне обеспечен… И в этом случае мне достанется только дом, мебель и старая собака Дуля. А фамильные драгоценности, ради которых я пошел на убийство, попадут в загребущие руки Отрадова. — Он шумно втянул носом воздух, порциями выдохнул, вслед за последним выдохом из его рта вылетели слова. — Косвенно в смерти Элеоноры виноват именно он…
— Что вы имеете в виду? — встрепенулся Головин.
— Я давно задумал убить Элеонору. Сразу, как решил для себя, что люблю Дусика и хочу быть с ним до самой смерти… Потому что Денис не из тех, кто согласен на рай в шалаше… Я, кстати, тоже… — он привычным жестом покрутил на пальце толстый платиновый перстень. — Я узнал адрес Элеоноры…
— От кого? — уточнил Стас.
— У меня много друзей, через которых можно разузнать не только адрес, но и номер мобильного телефона… — Он выразительно посмотрел на Вульфа.
— Значит, это ты мне сообщил, что старуха умерла? — нахмурился Эдуард Петрович. — И номерок как-то раздобыл? И как же?
— Хороший друг подсказал. Мы, как вы выразились, пидоры, привыкли помогать друг другу…
— Просто масонский орден, — буркнул Петр.
— Педосский, — поправил его Новицкий. — И это самое противное…
— Так что там с Отрадовым? — спросил Головин, не желая отвлекаться на всякие глупости, типа заговоров всякой шушеры.
— В тот день, когда я убил Элеонору, я ездил в аэропорт провожать приятеля. В смысле сначала в аэропорт, в потом к старухе… Но до этого… — Он начал сбиваться, волнуясь все больше и больше. — До этого я несколько раз пытался до нее добраться, чтобы убить… Сначала я планировал толкнуть ее под машину, потом отравить или вколоть ей в вену какую-нибудь гадость, но для этого мне необходимо было, как минимум, подойти к ней на расстояние метра, а она была недоступна — эта старая хищница почувствовала опасность и забилась в свою нору… Она совсем не выходила из дома, и незнакомым людям дверь не открывала. А вскрыть эту дверь было невозможно! Там стояли такие замки, что опытнейший домушник бы не справился…
— А Отрадов тут причем? — потерял всякое терпение Стас.
— Я увидел его в аэропорту. Он прилетел из Калининграда…
— Рейс Калининград — Москва, прибытие в 11-40, — бесцветным голосом проговорил Сергей.
— Я как увидел его, меня будто током ударило! — возбужденно воскликнул Алекс. — Я сразу понял, что он прилетел, чтобы отнять у меня Лену!
— Скажите уж сокровища, — процедил Головин. — До жены вам не было дела…
Бергман вспыхнул, но не стал отрицать очевидного, а майор жестом предложил ему продолжить. Алекс кивнул и заговорил вновь:
— Я проследил за Отрадовым. Довел его до стоянки такси. И сумел подслушать его разговор с Элеонорой. Из него я понял, что Отрадов собирается нанести старухе визит ближе к вечеру, а сначала заехать в свой особняк, чтобы принять душ и побриться… — Глаза Алекса хищно сверкнули. — Я понял, что это мой шанс — фамилия Отрадова может послужить волшебным «сим-симом», открывающим дверь в Элеонорину квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Каким «таким»? — взвизгнула Елена, подскакивая к брату.
— Ты, Леночка, разве не в курсе, что твой супруг… прости за политнекорректное определение… пидор?
Елена беспомощно посмотрела на Алекса, но тот был похож на сфинкса — лицо непробиваемое, надменное.
— Он всегда был бисексуалом, но под старость лет целиком переключился на мальчиков, — пояснил Эдуард. — У него и милый дружок есть. Молоденький, страстный, у них, знаешь, какая любовь… М-м-м… Их братья по анальному счастью, педосы, говорят, что Пусик и Дусик просто идеальная пара!
— Кто? — тупо переспросила Елена.
— Пусик и Дусик. Пусик, это твой супруг, а Дусик племянник. Мой Дениска и твой Алекс пол года состоят в любовной связи.
— Я ничего не понимаю, — жалко выдохнула она, по-прежнему вглядываясь в лицо мужа. — Алекс, милый, что он такое говорит? Скажи, что это не правда…
— Это правда, Лена, — ответил за него Эдуард Петрович. — Из-за этого, собственно, наша мать и погибла.
— Элеонору Григорьевну убил Алекс Бергман? — спросил Петр.
— Да. Ему нежны были деньги. Большие деньги! Чтобы поддерживать творческую карьеру бездарного певца Дэниса.
— А нож? — задал лаконичный вопрос майор Головин.
— Объясню. Только начать придется издалека. — Эдуард Петрович поиграл бровями, видимо, эта игра помогла ему собраться с мыслями, и начал. — Итак. Антиквар Шац давний друг Алекса Бергмана. Они дружили с первого класса. Только после школы Алекс пошел во врачи, а Абрашка в антиквары подался (у них это наследственное). И вот однажды юный Шац, тогда еще ассистент при папеньке, помогал этому самому папеньке составлять опись одной коллекции драгоценностей. Коллекция была роскошной… Та, что дошла до нас, — он кивнул головой в сторону стола, на поверхности которого переливались украшения, — лишь жалкое ее подобие. Остаточки былой роскоши. Конечно, мать постаралась сохранить все самое ценное, но со многими предметами пришлось расстаться из-за того, что они были слишком громоздки — диадемы, например, или две шкатулки с жемчугом. Элеонора уже тогда собиралась спрятать драгоценности — ей хотелось, чтобы после ее смерти наследники поиграли в игру «Найди сокровище». Был у нее небольшой заскок на этой почве…
— Шац рассказал своему другу о коллекции Элеоноры? — задал вопрос Стас, чтобы вернуть повествование в нужное русло.
— Рассказал, но не только о ней, но и о дочке Элеоноры, Елене, потому знал, что Алекс Бергман мечтает выгодно жениться. Молодой доктор понял, что успеха в жизни и долгожданного богатства своими силами не добьется — ни таланта, ни целеустремленности, только красивая внешность, манеры, хорошо подвешенный язык… — Эдуард Петрович даже не подумал смягчить удар — без перехода выдал. — Алекс решил охмурить единственную дочь богатой старухи — Элеоноре было еже шестьдесят четыре, и парень надеялся, что она в скором времени умрет. Но даже если не очень скоро, то в любом случае поможет любимой дочери материально — Шац очень красочно описал, в какой роскоши живут старуха с дочкой. Алекс подстроил случайную встречу с Леной, как и планировал, охмурил ее, после чего быстренько затащил ее в загс. Не зря говорят — поспешишь, людей насмешишь! Не торопился бы так с женитьбой, глядишь, больше бы узнал о своей невесте, но поторопился — не узнал, и получилось, что вместо богатой аспирантки с роскошной жилплощадью в центре Алекс заполучил училку с общягой и напрочь разорванными родственными связями. Оставалась одна надежда — на скорую смерть Элеоноры. Но и тут не повезло! Старуха в скором времени умирать не собиралась! — Вульф бросил взгляд на сестру, пытаясь определить по ее застывшему лицу, что она чувствует, но не определил, по этому продолжил, как ни в чем не бывало. — Но и на Алексовой улице наступил праздник. Его жена неожиданно стала преуспевающей бизнес-вуман, и сокровища ее матери уже не так его волновали. Так к концу двадцатого века, Алекс, наконец, достиг того уровня благосостояния, о котором мечтал. Жить бы да радоваться, но не получилось — господин Бергман страстно влюбился, и не в какого-нибудь, а в восходящую звезду поп-олимпа Дэниса. Сначала все было хорошо: любовь была взаимной, и на подарки милому дружочку денег хватало, но тут в карьере Дэниса наступил кризис (продюсер решил его кидануть), и Пусик вознамерился помочь любовнику… Вопрос — как? Где найти несколько сотен тысяч долларов? Ограбить жену? Но у нее взять нечего. Недвижимость без ее согласия не продашь, а к брюликам и антиквариату она равнодушна… Можно, конечно, развестись, разделить имущество — у них и брачный контракт есть, но ему опять же, кроме дома и мебели ничего не обрыбится, потому у политиков основной заработок идет «черным налом», и с этих миллионов ему ни процента не положено…
— По этому он решил убить свекровь? — спросил Стас, поглядывая на застывшего Бергмана, все надеялся на какую-то реакцию, но тот по-прежнему не шевелился и, кажется, даже не моргал.
— Совершенно верно. Он как рассчитал: либо сразу после получения женой наследства — он не сомневался в том, что наследницей станет именно она — разведется, тогда половина добра будет его по закону, либо (если коллекция попадет жене в руки не официально) просто часть его украдет. Был еще один вариант: драгоценности у старухи в доме, и тогда, убив ее, он просто их присвоит.
— А что там с ножом? — опять вернулся к этому вопросу Головин.
— О! Эти два чудика, в смысле, Бергман и Шац, решили, что, убив Элеонору моим ножом (чего уж теперь скрывать — нож мой), убьют еще одного крупного зайца. То есть Волка. Иначе говоря, меня.
— Они решили вас подставить?
— Меня подставить трудно, это они понимали, но рассудили так: если меня и не обвинят в убийстве, то, по крайней мере, заподозрят…
— То есть они хотели отвести от себя подозрение?
— Я так понимаю…
— Зачем это Шацу?
— Он меня до печенок ненавидит, — плотоядно улыбнувшись, сообщил Вульф. — Козлина старый! Провернули мы с ним пару делишек, о которых он сейчас забыть хочет, а не даю. Вот и бесится…
— Я так и не понял, Шац с Бергманов были заодно?
— План они разработали вместе, но исполнителем был Бергман… — Эдуард Петрович, прищурившись, глянул на Алекса. — Не так ли, Александр Геннадьевич?
Бергман, наконец, отмер — дернулся, как в конвульсии.
— Так и будем молчать? — зло спросил Вульф.
Алекс посмотрел на Новицкого совершенно безумными глазами и чуть слышно спросил:
— Что вы от меня хотите?
— Признания.
— Ваше обещание остается в силе?
— Содействия не обещаю, но невмешательства гарантирую.
— Другими словами, вы клянетесь, что в тюрьме меня не убьют?
— Если убьют, то не по моей просьбе…
Бергман всхлипнул, уронил голову на грудь. Пока он сидел так, Эдуард Петрович подошел к видеокамере, включил ее, навел на окаменевшего Алекса.
— Хорошо, — сипло, как астматик, прошептал Бергман. — Я признаюсь… Элеонору Григорьевну убил я.
— А Голицыну?
— Ее тоже…
Елена Бергман, до сих пор сидевшая рядом с мужем, отшатнулась от него, как от чумного. А Алекс, жалко улыбнувшись, сказал:
— Я любил тебя, Лена… По своему любил… Если бы я не встретил Дусика, все бы у нас было хорошо…
Елена отвернулась, на ее лице читалась гадливость, а Алекс продолжил:
— Я убил Элеонору без сожаления, я знал, какой она была змеей… К тому же она не мучилась — я нанес ей точный удар в сердце… — Он провел трясущимися руками по лицу. — Голицыну мне было жальче, но я должен был вытрясти из нее сведения…
— Вытряс? — спросил Вульф, брезгливо глядя на Алекса.
— Нет… Пожалуй, она ничего не знала… Сказала только, что от коллекции, скорее всего, ничего не осталось, кроме нескольких безделушек, типа, яйца Фаберже и каких-то дурацких подстаканников, но я ей не поверил… Я знал, что драгоценности существуют! Еще я был уверен, что они спрятаны где-то рядом… Может, даже в квартире… — Его глаз задергался, рот съехал на бок. И этот нервный тик удивительно быстро состарил лицо Алекса: теперь это был не моложавый франт, а потасканный старикан с крашеными волосами и тщательно увлажненный морщинистой кожей. — Я не догадался обыскать ее… Так что, господин Вульф хоть в чем-то ошибся…
— Это вы пытались отравить Аню? — задал вопрос Петр.
— Мне ничего не оставалось… Я знал, что в случаю ее смерти, имущество Элеоноры унаследовали бы ее дети: сын и дочь…
— Вы рисковали, — заметил Петр. — За вами могли следить, как за мужем подозреваемой.
— Я понимал это, но не мог ждать!
— Почему?
— Потому что на Ленином горизонте опять замаячил Отрадов … — Алекс с такой ненавистью глянул на Сергея, что тот даже опешил. — Прискакал в Москву и начал обхаживать свою давнюю любовницу… А Лена повелась, я сразу это понял… А еще я понял, что если их отношения будут развиваться, то развод мне обеспечен… И в этом случае мне достанется только дом, мебель и старая собака Дуля. А фамильные драгоценности, ради которых я пошел на убийство, попадут в загребущие руки Отрадова. — Он шумно втянул носом воздух, порциями выдохнул, вслед за последним выдохом из его рта вылетели слова. — Косвенно в смерти Элеоноры виноват именно он…
— Что вы имеете в виду? — встрепенулся Головин.
— Я давно задумал убить Элеонору. Сразу, как решил для себя, что люблю Дусика и хочу быть с ним до самой смерти… Потому что Денис не из тех, кто согласен на рай в шалаше… Я, кстати, тоже… — он привычным жестом покрутил на пальце толстый платиновый перстень. — Я узнал адрес Элеоноры…
— От кого? — уточнил Стас.
— У меня много друзей, через которых можно разузнать не только адрес, но и номер мобильного телефона… — Он выразительно посмотрел на Вульфа.
— Значит, это ты мне сообщил, что старуха умерла? — нахмурился Эдуард Петрович. — И номерок как-то раздобыл? И как же?
— Хороший друг подсказал. Мы, как вы выразились, пидоры, привыкли помогать друг другу…
— Просто масонский орден, — буркнул Петр.
— Педосский, — поправил его Новицкий. — И это самое противное…
— Так что там с Отрадовым? — спросил Головин, не желая отвлекаться на всякие глупости, типа заговоров всякой шушеры.
— В тот день, когда я убил Элеонору, я ездил в аэропорт провожать приятеля. В смысле сначала в аэропорт, в потом к старухе… Но до этого… — Он начал сбиваться, волнуясь все больше и больше. — До этого я несколько раз пытался до нее добраться, чтобы убить… Сначала я планировал толкнуть ее под машину, потом отравить или вколоть ей в вену какую-нибудь гадость, но для этого мне необходимо было, как минимум, подойти к ней на расстояние метра, а она была недоступна — эта старая хищница почувствовала опасность и забилась в свою нору… Она совсем не выходила из дома, и незнакомым людям дверь не открывала. А вскрыть эту дверь было невозможно! Там стояли такие замки, что опытнейший домушник бы не справился…
— А Отрадов тут причем? — потерял всякое терпение Стас.
— Я увидел его в аэропорту. Он прилетел из Калининграда…
— Рейс Калининград — Москва, прибытие в 11-40, — бесцветным голосом проговорил Сергей.
— Я как увидел его, меня будто током ударило! — возбужденно воскликнул Алекс. — Я сразу понял, что он прилетел, чтобы отнять у меня Лену!
— Скажите уж сокровища, — процедил Головин. — До жены вам не было дела…
Бергман вспыхнул, но не стал отрицать очевидного, а майор жестом предложил ему продолжить. Алекс кивнул и заговорил вновь:
— Я проследил за Отрадовым. Довел его до стоянки такси. И сумел подслушать его разговор с Элеонорой. Из него я понял, что Отрадов собирается нанести старухе визит ближе к вечеру, а сначала заехать в свой особняк, чтобы принять душ и побриться… — Глаза Алекса хищно сверкнули. — Я понял, что это мой шанс — фамилия Отрадова может послужить волшебным «сим-симом», открывающим дверь в Элеонорину квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41