Спотыкаясь, они добрели до квартиры, Петр подождал, когда девушка отопрет дверь, дождавшись, первым вошел в прихожую, осмотрел комнату, кухню, санузел, даже выглянул на балкон, к великому своему облегчению, никакого киллера за занавеской не обнаружил, по этому ушел от Ани с относительно спокойной душой.
Дусик
Когда к подъезду подъехал новехонький «Пежо», Дусик спрятался за толстый ствол тополя, росшего в палисаднике. Ему нельзя рисоваться! Конечно, сейчас его трудно узнать: он напялил на голову кроличью шапку-ушанку, замотал пол лица шарфом, водрузил на нос огромные очки, замаскировался словом, но все равно боялся, что кто-нибудь его признает. Как-никак он звезда! Пока звезда…
Да, его еще помнят, и песню его хитовую до сих пор нет-нет, да прокрутят на радио. Но не пройдет и года, как певец Дэнис пополнит ряды неудачников, звезд-однодневок, калифов на час… Сколько их было таких, ярких, любимых, популярных? Сотни! И где они теперь? Кто в заштатных клубах выступает, кто спился, кто скололся, а кто и дал дуба. Трудно удержаться на плаву, а еще труднее остаться для своего продюсера единственным и неповторимым. Они так ветрены и так порочны! Стоит тебе немного постареть, слегка пополнеть, как тебя выбрасывают на помойку! Вот взять, например, его продюсера. Уж как он любил своего Дусика, как восхищался его огромными голубыми очами, русыми локонами, белоснежной кожей, хрупким мальчишеским телом. Ты мой идеал, говорил он. — Мой белокурый ангел…
И что же теперь? А теперь он восхищается раскосыми карими глазками, прямыми черными патлами, желто-смуглой кожей, мускулистым, коренастым телом некоего Батыра-Бакыра. Как, интересно, он его называет? Мой Ченгачгук? Мой Чингисхан? Мой Будда?
Как бы не называл, все равно белокурый ангел Дэнис разжалован в простые смертные и изгнан и рая! Вот так-то!
Но Дэнис не дурак, он сам может о себе позаботится. И композиторов найти, и аранжировщиков, и клипмейкеров — связи в шоу-бизнесе у него есть, единственное, с чем возникли трудности, так это с деньгами. Кто бы мог подумать, что такому блестящему молодому человеку, как певец Дэнис, будет настолько сложно раздобыть бабки. Гребаные двести штук баксов — больше не надо! Но даже такую мелочевку негде надыбать!
А он пытался. Сначала пошел на поклон к своему самому страстному поклоннику, старому жирному Гоги, владельцу нефтяного концерна, этот вурдалак давно пытался затащить Дэниса в койку, но Дэнис не давался, из боязни, что в самый ответственный момент блеванет от отвращения. Но настали трудные времена, так что со своими рвотными позывами Дусик планировал справиться. Не справился. Облевался, только не в постели, а в ванной, когда Гоги в деньгах отказал, ограничившись паршивенькими «Ролексами» в подарок.
Паршивый «Ролекс» за два часа мучений и стыда! Долбанные часики за подлую измену своему любимому, своему сердечному другу, своему милому пусику — Пусик с Дусиком встречались почти пол года и все это время клялись друг другу в верности — и как после этого не облеваться?
Но Дусик не сдавался. Он бегал по приемам (благо его еще на них приглашали) и, не стесняясь, предлагал себя могущественным мужчинам. Мужчины с радостью велись на его заигрывания, но когда речь заходила о деньгах, тут же грустнели и со скорбной миной жаловались на трудные времена. По крайней мере, не гнали взашей и на том спасибо! А вот родной отец погнал!
Да, его дражайший родитель даже не пустил сына на порог своей конторы.
Но ничего, Дэнис и без сучары-продюссера, и без папашки своего приблатненного, и без всей этой зажравшейся шатии-братии проживет! Плевать на всех хотел! Теперь он знает, где взять деньги, причем, деньги, которые по праву должны принадлежать ему… Бабкины цацки — вот что его спасет! Старинные колье, браслеты, серьги, вся эта мишура стоит бешенных деньжищ! Не только на раскрутку, но и на жизнь хватит. А то пообносился весь, поистрепался, и машинка уже старенькая…
Пока он предавался своим мыслям — то горьким, то радостным — из «Пежо» вышли двое. Мужчину он сразу узнал: красавчик адвокат Петр Моисеев, а вот кто с ним? Что за фря? Конечно, не Фроська, но тоже ничего, особенно обтянутая джинсами папка — хоть Дусика привлекали исключительно мужские ягодицы, но и в женских он толк знал. Так бы и мучился догадками, если бы красавчик не сказал своей спутнице:
— Осторожнее, Аня, тут ступенька.
Аня! Та самая лохушка! Вот это ни фига себе! Однако сильно она изменилась за те две недели, что он ее не видел. Прибарахлилась! Уж не бабкины ли цацки нашла? От этой мысли стало тошно, но Дусик тут же заставил себя успокоиться и начать мыслить здраво. В ходе здравых размышлений был сделан вот какой вывод: ни одна быстро разбогатевшая баба не откажет себе в натуральной шубе, а эта прикупила паршивенький пуховичок, значит, старухины сокровища тут не при чем.
Хоть это радует!
Когда парочка скрылась в подъезде, Дусик вынырнул из-за дерева. В его руках был зажат небольшой ломик и большой мешок. Денис обмотал первое вторым, после чего сунул тюк в большой сугроб, высившийся рядом с тополем.
Похоже, сегодня ничего не выйдет — наследница дома, к тому же не одна. Значит, еще день потерян! Какая жалость… Стоп-стоп-стоп! А почему потерян? Можно кое-что предпринять, например, взломать сарай, вот и лом у него есть! Как знать, может, бабка спрятала свои сокровища именно там? Среди подгнившей картошки, мутных банок с огурцами, поломанных стульев, безголовых кукол, дырявых матрасов… Да, Дусик нисколько бы этому не удивился, у бабки было специфическое чувство юмора.
Значит, идем чистить сараи! Вопрос только в том, который из семь принадлежал старухе?
Простояв под деревом минуты две, Дусик так и не нашел на него ответа. Что ж придется вскрывать все семь. Хлопотно это, конечно, и небезопасно, но зато введет ментов в заблуждение — они решат, что сараи «выставили» обычные пьяницы, позарившиеся на дармовую закусь.
С такими мыслями, Дусик направился к далеким, тонущим во мраке, сараям.
Петр
Вернувшись к машине, Петр не сразу забрался в салон, он еще немного постоял, заглядывая в окна Аниной квартиры, но потом все же сел за руль — его ждали срочные дела.
Сначала надо вернуться в контору, он сорвался по Аниному звонку, не закончив чтение протоколов допроса одного из своих клиентов, более того, он даже не успел их прихватить с собой, так что придется возвращаться в офис, быть может, он там и заночует.
Пока ехал, о многом думал. Но все мысли сводились к одному, вернее, одной — к Ане. Не то, чтобы она был от нее без ума, нет, он всю жизнь любил более ярких, раскрепощенных, интеллектуальных дам, но Анна его привлекала, привлекала не как самка, а как неопознанный объект. Таких, как она, Петр еще не встречал. Она другая, так не похожая на всегдашних Петиных любовниц: невинная, робкая, бесхитростная, беззащитная. Последнее особенно привлекало, потому что те, с кем он встречался до сих пор, в его защите не нуждались — сами могли за себя постоять не хуже мужика. Адвокаты, маркетологи, промоуторы, вот контингент его пассий. Все они были абсолютно разными внешне, но имели одну общую черту — целеустремленность на грани мании. То есть, желали добиться успеха любой ценой. Поначалу Петру это очень нравилось, приятно видеть рядом с собой успешного человека, но в последнее время ему стало казаться, что он попал в какой-то порочный круг, ибо все дамы его сердца думали и говорили совершенно одинаково. Карьера, имидж, престиж — вот о чем они думали и говори, остальные вещи их не особо интересовали. Даже театр, кино, музыка, прием пищи, наконец, для них было не столько приятным времяпрепровождением, сколько той же работой на имидж, так как посещали его барышни исключительно модные спектакли, смотрели культовые картины, слушали продвинутых исполнителей, кушали суши и мюсли, пили «Мадам Клико» и «Эвиан»! И ни одна не призналась бы даже под пыткой, что тащится от бразильских сериалов, фильмов Рязанова, песен Пугачевой, картин Шишкина, детективов Марининой, салата «Оливье» и живого пива «Русич».
Ко всему прочему, признавали они только гражданский брак без взаимных обязательств, но с обязательным безопасный сексом. И до поры до времени это Петра устраивало, но пришла пора, настало время, когда ему захотелось полноценной семьи с выводком детей (двух мальчиков и девочку, как минимум) и домашних животных (и не каких-то там рюмочных чей-хуа, а настоящих барбосов и вороватых котов). Несколько раз он даже делился своими мечтами с самыми достойными из вереницы подруг, но слышал в ответ одно и тоже: «Подожди, милый, пока я не стану „Зав“ („Нач“, „И.О.“, „Ген“ и проч.)».
А на шерсть животных у них вообще была модная нынче аллергия.
Вот и выходило, что завидный жених Петр Алексеевич Моисеев в свои полные тридцать так и оставался холостяком. Особенно по этому поводу переживала его матушка Тамара Григорьевна, так что постоянно пыталась познакомить его с дочками, внучками приятельниц и давала глупейшие советы. Например, она была уверена, что только в провинции женщины сохранили природную чистоту, честность, домовитость, и науськивала сына отправиться за поиском невесты на периферию. В чем-то Петр был с матерью согласен, но по роду деятельности сталкивался с такими провинциальными акулами, по сравнению с которыми москвички просто тургеневские барышни. Он-то знал, что многие деревенские девчонки идут на обман, подлость, шантаж, а порой и на убийство, лишь бы зацепиться в столице, и он был уверен, что среди москвичек тоже есть скромные, милые девушки, мечтающие о полноценной семье…
Например, Аня. Да, она плохо образована, не очень красива, чересчур стеснительна, но не глупа, миловидна, скромна. К тому же, порядочна, а это в наше время редкий дар. Ей бы мужа хорошего: понимающего, доброго, работящего, а главное любящего, она бы расцвела — таких женщин любовь преображает, делает просто неотразимыми… Еще ей бы очень пошел изысканный гардероб, хороший макияж, стильная прическа, бедная девочка даже не догадывается, как ей не идет ее новая шапочка, как уродует фигуру пуховик, да еще эти неухоженные волосы, это бледное лицо с обкусанными губами… Нет, Анюте просто необходимо привести себя в порядок, и первым делом состричь патлы, соорудив на голове аккуратную стрижку, подобрать правильный макияж и, черт побери, подчеркнуть фигуру! Как он успел заметить (подглядел, когда она выбиралась из машины), попка у нее просто напрашивается на то, чтобы ее подчеркнули джинсами-стрейч…
Пока он размышлял об этом, путь до конторы был преодолен.
Петр аккуратно припарковался рядом со знаком, разрешающим стоянку, вышел из машины и с неудовольствием отметил, что вход в здание перегораживает мощный черный внедорожник. Куда, интересно, смотрит, охранник? Почему позволил какому-то козлу тут хозяйничать? Одно из двух: либо уснул, либо к Петру заявился в неурочный час один из клиентов, с которыми ни один охранник, желающий дожить до старости, связываться не будет.
— Сейчас же уберите машину, — прикрикнул Петр на водителя джипа, силуэт которого слабо просвечивал чрез темные стекла. — Неужели не видите знака?
Тонированное стекло плавно опустилось, и в проеме окна Петр увидел насмешливое лицо Ефросиньи Новицкой.
— Поздненько возвращаетесь, Петр Алексеич, — промурлыкала девушка, грациозно стряхнув пепел с длинной черной сигареты. — Я вас заждалась.
— Ефросинья Эдуардовна… — раздраженно начал он, но Новицкая не дала ему договорить:
— Меня зовут Ева.
— Как вам будет угодно, — быстро согласился Петр, ему не хотелось препираться с этой взбалмошной особой, тем более в столь поздний час. — Так вот, Ева, я попросил бы вас поставить машину на положенное место.
— Хорошо, — кротко кивнула она и завела мотор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41