А Малютин мешал Короедову и Петрову, которые держали порт. Азербайджанцы здесь ни при чем. Убийство Малютина не давало кавказцам никаких выигрышей, одни неприятности.
— Ясно-то оно ясно; — вздохнула Катя, — но мне от этого не легче. Разве важно приговоренному к смерти знать, кто именно подписал ему приговор — Короедов или Петров? Я в глаза не видела этих людей.
— Посмотри, — Илья прошелся пальцами по клавишам, и на мониторе появились две фотографии с подписями подними: «Петров Федор Павлович. Короедов Сергей Сергеевич».
— Отвратные типы, — призналась Катя, разглядывая толстого, обрюзгшего Петрова и лысого, приторно улыбающегося Короедова. — На них посмотришь, и сразу ясно, такие могут убить.
Илья погасил монитор и взял Катю за руку — — А теперь послушай меня внимательно. То, что я тебе предложу, рискованно, но другого пути, поверь, нет.
— Что ты хочешь мне предложить?
— До этого ты убегала, пряталась, за тобой гнались.
Короче говоря, ты принимала правила игры противника.
Согласись, того, кто убегает, рано или поздно настигают.
Ты лишь оттягивала время. Теперь же я хочу сломать правила игры, ты должна пойти в наступление.
— Легко сказать, — криво усмехнулась Катя. — Против нас ФСБ, люди, на счетах которых миллионы долларов.
Я всем мешаю, я свидетель.
— Ты сказала, «против нас»?
— Против меня, Илья, ты здесь ни при чем.
— Мне как-то греет душу это милое «нас», вроде бы мы уже вместе.
— Сейчас мне не до филологических любезностей.
— Поставь себя на место Короедова, — предложил Илья. — Он нанял убийц из ФСБ, которые все организовали так, будто Малютина застрелили азербайджанцы. Он чувствует себя в относительной безопасности, зная, что единственный его противник — слабая женщина, способная лишь убегать и прятаться. Ты опасна для него до тех пор, пока молчишь.
— Меня уберут сразу же после того, как я попытаюсь опубликовать эти фотографии. Ты не знаешь журналистский мир, там хватает продажных людей. Доказательств вины Короедова у нас нет, лишь одни догадки.
Он легко выкупит фотографии у газетчиков прежде, чем они будут опубликованы, сами побегут к нему и предложат.
— Ты должна предложить фотографии самому Короедову, должна предложить купить их. Если он согласится, то выдаст себя.
— Хорошо, предположим, что мы с ним свяжемся и он согласится. Что потом?
— Я сумею обезопасить тебя, — Илья сказал это так уверенно, что Кате захотелось поверить. — Сейчас мы ничем не рискуем. Он знает о твоем существовании, знает, что у тебя есть фотографии. Ты не сделала ничего плохого, бояться должен он, а не ты.
— Вообще-то, да, — призналась Катя, — мы пока ничем не рискуем, если не считать, что за мной гонятся.
— Я сейчас попытаюсь связаться с ним, и посмотрим на его реакцию. Думаю, он предложит тебе большие деньги.
— Я не строю иллюзий. Деньги он предложить может, но отказаться от мысли убить меня — вряд ли.
Катя наблюдала за тем, как действует Илья.
— Короедов, Короедов, — повторял он, вглядываясь в цитаты из газет на мониторе компьютера.
— Как ты его найдешь? — поинтересовалась Ершова.
— Не хочется лишний раз светиться, но придется.
Отправлю запрос во все газеты, которые имеют отношение к Короедову, которые он гласно или негласно финансирует.
По цитатам, почерпнутым из средств массовой информации, выходило, что Короедов с Петровым контролируют пять газет, две FM-станции и один кабельный телевизионный канал. Конечно, официально к ним они отношения не имели, но газетчики народ дотошный, и в статейках назывались конкретные имена и суммы, вложенные в масс-медиа. К этому в России уже привыкли, самый богатый человек в стране может изображать, будто живет на одну зарплату, и занимать государственный пост, несовместимый с бизнесом.
«Я хочу связаться с Короедовым по поводу убийства Малютина», — Илья отправил сообщение в сеть.
Катя представила, как сейчас на мониторах, в редакциях газет, радиостанций появляется странный запрос, и подумала: а как бы я отреагировала на него, зная, что мой хозяин — Короедов? Я бы передала запрос по цепочке, главное тут — ключевое слово «убийство Малютина». Никому не хочется быть причастным к таким вещам. Первое желание — переложить ответственность на чужие плечи.
Илья сидел, барабаня пальцами по столику возле клавиатуры. Катя налила ему кофе:
— Не волнуйся, все будет хорошо.
— И это ты меня успокаиваешь? — усмехнулся мужчина.
На компьютер пришло сообщение, но с адреса, по которому Илья к Короедову не обращался.
— Это кто? Он сам нам отвечает?
Илья пожал плечами.
«Предложение интересное, но назовите ваше имя».
Илья посмотрел на Катю, словно хотел получить от нее разрешение ввести ее имя.
— Погоди, — остановила его Катя, — он же нас может вычислить.
— Не волнуйся, я наш сигнал пропускаю через Болгарию, так что для них ты за границей. Катя с сомнением покачала головой:
— Пусть он назовется.
Илья набрал: «Я хочу связаться лично с Короедовым».
Ему ответили: «Ждите, Подобная информация меня может заинтересовать, хотя почему вы обращаетесь ко мне, я не понимаю. Короедов».
— Они не врут?
— Он не врет, — вздохнул Илья, но на всякий случай уточнил: «То, что я сейчас передам, предназначается только Короедову и больше никому. В ваших интересах исключить лишние звенья».
На экране появился ответ: «Передавайте».
— Ну, с богом, — вздохнул Илья, и на экране компьютера появилась фотография. Сперва это была сцена убийства Малютина, когда трое налетчиков с закрытыми лицами расстреливают представителя президента на крыльце здания. Затем Илья уменьшил эту фотографию до размеров почтовой марки, и на экране появилась вторая, там, где Толик с двумя подручными стоял возле белого «Опеля». В руках у него виднелась маленькая коробочка — пейджер. И тут же появилась врезка, до максимума увеличенный пейджер, на котором можно было прочесть: «Перезвони Короедову».
«Все это интересно, но что вы предлагаете?» — появилось сообщение.
«Я предлагаю вам купить снимки».
Зависла странная пауза. Складывалось впечатление, что Короедов вообще отошел от компьютера и не собирается прикасаться к клавиатуре.
— Мы его спугнули?
— Ему-то ничего не угрожает. В конце концов, не он на фотографии. У нас лишь догадки. Если я сумел в течение часа вычислить его причастность к убийству, то это наверняка сделали и в милиции. Только у них, как и у нас, впрочем, нет доказательств.
— Ого! — сказала Катя, глянув на часы. — Уже начало двенадцатого. А мне казалось, мы просидели тут всею лишь полчаса.
Глава 17
Толик приехал к Короедову ровно в одиннадцать, как и договаривались. Телохранитель пропустил бандита без лишних слов, даже не обменявшись рукопожатием. Толика всегда удивляло, что телохранители, находясь на службе, словно теряют человеческий облик, превращаются в этаких животных, дрессированных псов, которые знают лишь команды своего хозяина, а все остальные для них враги.
Если бы они встретились в городе, то, возможно, телохранитель даже предложил бы Толику выпить пива, хотя в иерархии они находились на разных ступенях лестницы:
Толик — ближе к верху, а телохранитель — почти в самом низу, как швейцар и портье в гостинице.
Короедов встретил Толика настороженно. Раз тот сам добивался встречи, значит, что-то случилось.
— Чего тебе? — подавая вялую прохладную ладонь, поинтересовался Короедов.
— Я хочу выдернуть все свои деньги, которые крутятся в вашем деле.
— С чего это вдруг, Толик?
— Захотел отдохнуть.
— Бери, сколько надо на отдых, и езжай.
Толик усмехнулся:
— Мне много денег надо" — все. Мы же с вами договаривались, что по первому требованию я их смогу забрать.
— Я еще не сказал, что ты забрать их не можешь. Мне просто интересно, с чего это вдруг ты решил обзавестись деньжатами? Может, дом решил купить? Я подсобить могу, подыщу по дешевке через свои фирмы по торговле недвижимостью. Есть один домик на побережье — дешевый, за долги мне достался.
— Нет, мне нужны деньги сегодня, самое позднее — к вечеру. Все и наличными.
— Ты что, с кровати утром упал, головой ударился? Не спал, наверное, всю ночь — глаза красные, как у кролика, и бледный. Как это ты себе представляешь: я выдерну такую сумму из оборота за несколько часов, упакую чемоданчик и дам его тебе, завернутый в бумагу и перетянутый розовой лентой с бантиком?
— Это твои проблемы, Короедов, — Толик перешел на «ты». — Я тебя никогда не подводил, не подведи и ты. Я могу обидеться.
В кабинет постучали. Короедов недовольно глянул на дверь и что-то невразумительное буркнул. Заглянул секретарь.
— Не видишь, я беседую!
— Я знаю, но, по-моему, это срочно. С вами хотят связаться по компьютерной сети — безотлагательно.
— Кто?
Секретарь покосился на Толика и сказал:
— Уверяют, что вас эта информация заинтересует.
Глаза секретаря сузились. Он подошел к Короедову и что-то шепнул ему на ухо. Толик, хоть и обладал острым слухом, но не расслышал, о чем идет речь.
Короедов вздохнул и сказал:
— Хорошо.
Он сел за стол, включил компьютер и устало уставился на экран. Было видно, что он измучен, издерган и, по большому счету, был бы рад отдать Толику все деньги и послать его к чертовой матери, чтобы больше не видеть, чтобы забыть об убийстве Малютина. Но жизнь не давала ему шансов на это, постоянно посылая напоминания.
— И сколько ты, Толик, думаешь, твоих денег в нашем деле?
— Если с процентами, то чуть больше полумиллиона.
— Это тебе так кажется.
— Я согласен и на четыреста, только чтобы сегодня вечером.
— Прижало тебя, наверное…
Толик пытался понять, известно Короедову об убийстве милиционера в квартире Лильки или ему еще не сообщили об этом.
— Вот же, недоверчивые, — усмехнулся Короедов, прочитав сообщение на экране, и набрал ответ. Так продолжалось несколько раз. Затем лицо Короедова из уставшего сделалось почти мертвым, глаза остекленели, уголки губ опустились вниз, как на древнегреческой маске. Но он овладел собой, и вымученная улыбка исказила лицо.
Толик не понимал, что происходит. Короедов снял дорогие очки и принялся их протирать. Делал он это так яростно, что Толик даже испугался, не раскрошит ли бизнесмен стекло в пальцах и не сломает ли тонкую платиновую оправу.
Короедов надел очки. Толик сидел в кожаном кресле по другую сторону стола и не мог видеть, что показалось на мониторе.
— Закурить хочешь? — вкрадчиво произнес Короедов и потянулся к ящику письменного стола.
Бандит шестым чувством ощутил угрозу. Он хоть и выглядел расслабленным, но весь подобрался, готовый в любой момент среагировать. И тут Короедов сделал молниеносное движение. В руке его оказался пистолет с коротким глушителем.
— Денег я тебе не дам, — нацелив пистолет на Толика, проговорил бизнесмен.
Толик буквально нырнул под стол и, схватив Короедова за ноги, дернул на себя. Тот не удержался в кресле и, падая, успел выстрелить. Пуля расколола гипсовую плитку на звукопоглощающем подвесном потолке. Толик мигом перемахнул через стол. В это время Короедов успел еще дважды выстрелить. Раненый Толик упал на него и принялся выворачивать руку с оружием. Но силы уже оставляли его.
Короедов сопротивлялся отчаянно, напрочь забыв о том, что можно звать на помощь.
Короедов попытался глушителем ударить Толика в висок, но тот выбил оружие, не успев его перехватить, и пистолет, мягко скользнув по ковру, замер под креслом.
Толик локтем изо всей силы ударил Короедова в лицо. Тот, потеряв сознание, замер. Две пули, выпущенные бизнесменом, достигли цели. Одна попала бандиту в правое плечо, вторая — вбок.
Истекая кровью, на четвереньках Толик пополз к креслу, желая поскорее завладеть оружием. И тут его взгляд замер: он увидел свое изображение на экране монитора. И мгновенно, как при вспышке молнии в глухую темную ночь, он понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50